Возвращение...

 

               Поезд тронулся , быстро набирая скорость . Они выбежали из привокзального буфета с завёрнутыми пирожками , одетые в фуфайки , потрёпанные  штаны , зимние шапки , стёганные  рукавицы и обутые в резиновые сапоги .
               Первый - заскочил на подножку седьмого вагона , а второй , цыган Витька Муратов , пружинистыми прыжками успел подняться на ступеньки девятого вагона .
               В проёме входной двери мордастый , откормленный кондуктор потребовал проездной билет , который был на руках у старшего группы в головной плацкарте . Не принимая в расчёт объяснения цыгана , контролёр вытолкнул его из тамбура на нижнюю ступеньку , освободил стопорную защёлку , опустил боковую площадку вниз и резко закрыл дверь на замок специальным трёхгранным ключом .
               Первому повезло ещё меньше  -  всё было наглухо закрыто и ему осталось лишь встать на нижнюю опору и крепко вцепиться руками в металлические поручни .
               Пассажирский состав развил максимальную скорость движения . Мерное перестукивание колёс по  железнодорожному пути , хаотичная "болтанка" на поворотах и рельсовых стыках , отражались звоном , скрежетом , лязгом , вибрацией , тряской и пронизывали всё тело от стоп до макушки , через копчик и ... разум .
                Перегон от Плотниково  до Ленинск - Кузнецка в 93 километра , возможно , станет последней дорогой в их молодой , кипучей жизни .
                Жгучий , холодный ветер ударил Шурику в лицо , он безжалостно впился в щёки , в нос и в губы . Было больно смотреть , так как в глаза летел колючий снег ...
                Одной рукой парень , как можно плотнее , натянул на голову шапку , зубами и пальцами руки прочно завязал тесёмки , подбородок и губы закрыл шарфом , развернулся спиной к встречному ветру , пригнулся и надёжно пристроился на нижней подножке .
               Шурка смотрел назад , в хвост состава , который просматривался сквозь не плотные завихрения из снега , то ли падающего с неба , то ли летящего из под колес , от железнодорожного полотна . На повороте , вся сцепка вагонов вырисовывалась в огромную часть дуги , где  есть начало и имеется конец .
                На расстоянии не более пятидесяти метров , через восьмой вагон , ютился цыган . Он периодически  тарабанил кулаком в закрытую дверь , извергал проклятия по поводу и без повода .
               Витька выплёскивал свои эмоции , импульсивно подёргивал ногами , упирался козырьком шапки - ушанки или в металлические поручни , или в обшивку пассажирского поезда "Москва - Новокузнецк" , мчащегося с бешеной скоростью на юг Западной Сибири .
               Все его усилия были напрасны , пользу приносила лишь одна цыганская кровь , бурлящая в жилах и согревающая его тело ...
               Поистратив часть своих сил через эмоции , цыган немного успокоился , обмяк и сник . Он посмотрел в сторону товарища по несчастью , махнул рукой , повернулся задом к потоку пронизывающего ветра , согнулся и плотно прижался к полотну двери возле правого поручня .
               Через полчаса с подветренной стороны левая рука Муратова почти закоченела от холода , казалось , что она вот вот потеряет чувствительность и отпустит поручень . Правая рука стала предательски неметь .
               Последним усилием воли Виктор немного приподнялся , поставил носок правой ноги на левую , перенёс центр тяжести , затем сменил ноги . Через рукавицу зубами вцепился в мякоть ладони онемевшей руки и стал трепать её из стороны в сторону , постепенно она начала отходить .
                Виктор перебирал и массировал пальцы рук , локтевым сгибом левой руки вцепился  в обнимку с железным поручнем , осторожно нагнулся над голенищем сапога  и вытащил цыганский кнут из черёмухового древка - кнутовища и кожаного шитого кнутовья   .
                В верхней части , у древка , свисали кисти из кожи с металлическими цепочками . Цыган мастерски , одной рукой , обвил кнут вокруг своего пояса , туго привязался к поручням и освободил руки .

               Скорый поезд неудержимо всё мчался и мчался : по слегка заснеженным равнинам ; вдоль леса с растущими осинами , елями , берёзами и разнообразными кустарниками ; через железнодорожные мосты ; мимо маленьких полустанков , посёлков , сёл и деревень , с их колхозными полями , раздолбанными просёлочными дорогами , разбитыми машинами и тракторами .
               Немного погодя снег перестал падать , небо прояснилось от рваных снежных туч и покрылось бледно - голубыми разводами с широкими просветами между узкими перистыми облаками .
               Солнце покидало отверженных и уходило на запад , не оставляя тепла и ярких лучей света .
Оно медленно катилось к закату , очерчивая багряной полосой видимый горизонт : внизу - земля , выше - бескрайнее небо .
               Лучи солнца не грели , они несли последние потоки света без так необходимого тепла двум дерзновенным молодым парням , полным сил и энергии , для их выживания именно здесь и сейчас  , чтобы жить дальше на этой грешной , но чертовски привлекательной земле .
               Шурка с грустью глядел на эту вечность : сдаться или бороться , спрыгнуть под откос или цепляться и держаться за поручни ?!
               Ноги надёжно укрыты от холода , на шерстяные носки намотаны зимние байковые портянки .
Там сухо и тепло , и это - главное . Правда , верх высоких резиновых сапог завёрнут , как полусапоги , что при сильном ветре быстро охладит голени  .   
               Необходимо срочно развернуть оба голенища . Шурка правой рукой отстегнул две нижние пуговицы фуфайки , растегнул на брюках кожаный ремень и вытащил его из шлёвок пояса брюк .
               Подпоясался ремнём сверху и по низу полы фуфайки закрепил своё тело к поручню вагона . Убедившись в надёжности  крепления , парень приподнял одну ногу , расправил на всю длину голенище , затем то же самое проделал и с другим сапогом .
               На груди , за пазухой лежал завернутый павловопосадский шерстяной платок , купленный в подарок маме у барыг на перроне станции .
               Проблемы и тревоги , неожиданно свалившиеся на его голову , постепенно отошли на второй план . В сложившейся ситуации Шурке стало понятно , что двум смертям не бывать , а одной - не миновать и смерть с косой , по всей видимости , придёт за ним и цыганом намного позже , но не сейчас и не здесь .
               Самое страшное , что может произойти на железнодорожном перегоне , так это - переохлаждение тела и обморожение лица , рук и ног .
               Время всё расставит по своим местам и каждый будет там , где должен быть . Надо запастись терпением , крепко вцепиться в поручни и ждать , когда остановится поезд .
               Воспоминания и события последнего месяца каруселью закрутились в его голове , отвлекая от сложившейся опасной действительности , для выхода из которой имеются весьма шаткие и ограниченные возможности .

                (Продолжение следует ...)