закат будет полон крови

определяю деградационный уровень процентным соотношением ненависти к жизни, количеством сигарет и литражом кофеина, моя система хрупка и трещит по швам.
я будто бы море слез поглотил, и каждая капля — яд, соленый морфий, раздражающий стенки желудка мышьяк,
лучше бы я родился средневековым рыцарем в блистающих латах, и солнца лучи преломлялись в стали моих секир, счастливее и правильнее бы стал, если бы отбирать жизни у неверных оказалось главным абсурдом моего существа, инквизиция слабостей не сожгла бы моих стоп угольным плавленным стеклом,
а парламент рассуждений не подвел сургучной чертою собственноручный донос,
никогда бы не задался вопросами о смыслах, и в устах моих звучали лишь истины, прописанные в иноязычных толкованиях библий,
я был бы лучше, не родись я собой.

готовый вспороть себе сонную артерию безбожник, слабак, не исполнивший последнюю прихоть умирающей свободы, я цеплялся кровавыми пальцами за ее ребра, а по итогам приговорен к тому, чтобы слышать звон разлагающихся тел и в зрачках неизлечимо больных видеть кожаные крылья демонов,
встречать их, усталых, на пороге своего сознания, напоминающего разворованную библиотеку, поить собственной кровью, чистить махрово-сизые крылья и провожать в последний путь праведников,

я не тот, кем я хотел бы стать, ошибка в расчетах, досадная оплошность тех, кто выписывал по моим венам системный код.
в моей бесконечности хватит времени лишь на обвинительный вердикт,
дьявол собственник, как никто другой, стоит песку до последней крупицы осыпаться на дно стеклянного сосуда, как я, обнесенный всплеском ненависти, скованный кандалами обреченности, погружусь в полный серной кислоты океан, где меня встретит толпа чернобровых приспешников ада

и закат будет полон крови,
словно рты тех, кому посчастливилось умереть.