Цвет белый свадебной одежды. Пишу, ревнуя честь ге

Цвет белый свадебной одежды.Пишу, ревнуя честь героя

Цвет белый свадебной… одежды…

Мой брат!.. Как было с ней не просто!..
Стесняясь мы, меняли простынь,
Она водила каждый раз под душ…
И мы терялись, кто сегодня муж?..
А кто на день отставленный случайный?..
То пили водку, то согретый чайник
Повторно ставили на плитку…
Я был то Янисом двуликим,
То ты ждал насыщенья мной…
Она вставала… и с тобой
Ложилась в струнку… Пел гобой,
Когда в ладонь ронял агат
В неё влюблённый младший брат…
Она смеялась:
- Нет, не надо!..
Пошли мне завтра утром брата…
И вдруг ушла босой по полу…
Догнал... Шёл снег... На руки поднял...
Принёс назад... Не стал... играть..
Уснул... Проснулся - рядом брат...
Глаза удава... Я за кролика?..
...В тревоге замирая, вспомнили
Её на белом покрывале
Три дня назад в девичьей спальне,
В стопе… для нас… ценой вопроса
Меж пальцев… увядала… роза…
Она же?.. На письме?..
Читаем сразу:
- Прощайте, моя радость!..
Простите, не назвала срок,
Который выделил мне Бог...
Он дал на выбор вас мне… вроде…
Но не решалась… кто?.. который?..
Хотела вечером...
…Открыли девичью...
И ослепил нам вежды
Цвет белый свадебной… одежды…




Считаю пальчики на ножках…

Агатом женщина…Сквозь темень
Луны подсветка…Мыслей тени,
Как овладеть прекрасным телом,
Поймав мгновение… Быть смелым?..
Вчера пожёстче, нынче нежно…
Одну ломаешь, с другой вежливо…
Не с ходу… Ждать до ночи грачей?..
Цветы под вечер?.. Как иначе
К себе судьбу расположить?..
И вдруг решаешься…
Всю жизнь
Ладошкой гладить ей промежность…
Заря сквозь шторы красит бежевым,
Пускает зайчики по телу…
Целуешь вроде бы несмело…
На грудь крест накрест ставишь стопы,
Под ними сердце бьёт за сотню,
И пальчики длинны на ножках,
Смущает, музыкой тревожит
Мир древнегреческой фактуры,
Ласкаю стоп клавиатуру...
А вдруг не лучшим будешь ты?..
Куда тебе до босоты
Мальчишек, баловавших с нею...
Ждала, что б объявился гений...
Пока на круг учили гаммы
Цариц доримской Галлии
В музшколе,
Брут предал Цезаря!..
Доколе
Ждать воскрешения день?..
Смахнула тень
Сомнений… Задержав дыхание,
Пропела:
- Ты!.. прекрасен, Ваня!..
Я чувствовал: где ножки... между
Антоновки… из сада… свежесть!..
Считаю пальчики на ножках...
Мне... можно...
И падаёт нам мать в оконце
Малину… и кусочек солнца…




Последний, кто её имел - слепец Гомер…

Овса стояли белые колосья,
Пустые, разбросавшие зерно…
Босое поле было заодно
И копны в нём стояли, как засосы
Химеры циклопической зари,
Огромной пастью заглотившей небо,
И облака сложивший крылья лебедь
В падение под выстрелом парил…
Сжечь всё, что вор тебе дарил!..
Не дай Бог, чтоб плод оставил в теле!..
…В тот день грозой, от злости белой,
Бил ливень страшным градом гирь….
Я, Одиссей, достал из под жлобья
Владычицу Итаки… Вымыл лоно…
Она орала!.. Я был непреклонен!..
Камин трещал… Насилие любя,
Визжала полоумная царица,
Как рыбка, подо мной пыталась биться…
Но испугалась таинства огня
В камине мной сжигаемых одежд…
Металось пламя по портьере беж…
Дворец горел ещё четыре дня…
Четыре дня на вздыбленной копне…
Затем в лесу, разнагишав на пне,
Я праздновал на остров возвращение,
Собой наполнил, вымыв, лоно женщины…
Её убитых мной друзей терзала волчья стая,
Волна ломала скальный мел,
Что он последний, кто её имел -
Слепец Гомер… Его дневник листая,
Чёл я…
В ней был весь остров! Дерзким правя стадом,
Пахать вела в поля, вознаградив в усладу!..
Теперь стонала:
- Милый Одиссей!
Всех лучше пашешь! Сей, любимый!.. Сей!..
Чтобы прошлое забыть, под жгучим взглядом
Плуг в пашню жал!.. Кричала нежно, тонко…
Прощал, любя!.. Но… ей лаская стопы,
Казнил Гомера… Сжёг и Иллиаду…





В покинутой квартире

Движение воздуха в покинутой квартире,
Струн перебор на обнажённой лире
Касанием, Увы!.. полночной феи пальцев…
Рисунок незаконченный на пяльцах
Букета роз из алых мулине…
Иголка воткнута… И, кажется, на ней
Застыла капелька давно засохшей крови…
Босые ножки, скомкавшие коврик,
Выходят из семейного портрета,
В котором кто-то есть, кого-то нету
Из нарисованных когда-то…
На фисгармонии кантату
Играет нанятый тапёр…
Но к утру замолкает хор
На картах духов вызывавших дам,
Сквозь пышных платьев ураган
Весь сонм торопится в портрет…
И те, кто есть… И те,
Кого в портрете нет…




Божья кузня

Менялись жёнами, едва
Прожив полгода…
И обе им сказали: - Да!..
Решившись гордо…
Не просто было привыкать,
Мешала самость…
Ещё полгода… А пока
Жизнь полистала...
…И по утрам, гнобя у окон,
На грани краха…
Глядели суженого в оба,
Блюдя характер...
…Ещё полгода… И назад
Домой… Пусть с пузом…
Шептали обе:
- Кабы знать!..
Что в Божьей кузне
Не за глаза
Ковали… узы…
…Но если стервы,
Бог супил брови,
С тяжёлым сердцем
Гвоздил подковы…
А с мужиками нету сладу –
Им бабу подковать – в усладу!..
А в след припевки-побасёнки,
Как подкуют, ведут в сосёнки...
Дорога по селу пылится -
Гарцуют бабы-кобылицы...
Треножат, им сбивают жор
Уздой... и мужнюю вожжой...
В Иван-Купалу по росе
Кто девы, вспашут, и засеют…
Издревля заведён обычай
Меняться жёнами по-бычьи…
И веселится мужичьё,
А тем всё как-то не почём...
Да только…  нет и нет!..  взгрустнётся...
И сядут прясть кудель к оконцу...