Умирая, мне плюнул в лицо

Умирая, мне плюнул в лицо,
На остатки волос… Светит крест.
В книжке, только печать и родство,
Ну, а рядом, свободных нет мест.

Спит священник, он действий судья.
Он махал, он крестил, он спросил.
Ты ответила явственно: Да!
А, я в нет.  Я тогда, пиво пил.

И шел снег запорошенным днем,
Потом волны, что снегу в ответ
И тут те, что пришли к нам с огнем.
Горит каждый,  как может гореть.

Бросив мне, васильки своих глаз,
Найдя вазу на сердце моем,
Открываешь ты день. Грянул вальс,
Там, что служит мне, только двором.

Вальс раскинется, выйдет, спадет.
Найдет женщину в нем, даже, раб,
Кто-то в нем закружит, расцветет,
Кто-то, вдруг, отлетит в листопад.

Кто-то в этом начнет, снова пить,
Кто-то пустит в жизнь чистую смерть,
Чтобы в ней больше не полюбить.
Предложи мне, чего-нибудь спеть,

Заколоченный смертью простит.
Открываясь, сорвав, с себя крест.
Я стою, налегаю на спирт.
Но не пьян. Я как странник небес.

Золотая,  ненужная нить.
Серебро и спасет и убьет.
Даже, если не хочет убить,
За убийством живое спасет.

И вот, с неба спускается жизнь,
Смерть уходит за вдохом туда.
Лишь бы  святостью делалась мысль,
Лишь бы не отравляла еда.

Будь со мной! Будь не мной, будь во мне.
Будь во сне, будь единой… Святой!
Я хочу различить в темноте
Мироточие и образ твой.

Я весной тебя кину в сирень,
 Летом, в речке тебя окрещу,
Разукрашу я красками тень,
Если краски в тебе отыщу.

Все зашторилось, оборвалось.
Камни вниз, пыль клубами наверх.
Ты ко мне приходи или снись
Во спасение или на грех.