Совок. 1962 год. Тянь-Шань

     24 мая, пятый день похода. Вести дневник моя очередь, Юрки как, иногда, называют меня девчата. Начинаю.
«Здравствуй Рахим-бей! Тебе, из благословенного края гор, альпийских лугов и голубых рек, шлёт привет Абдулла. Достопочтенный седовласый Старец! Я пишу тебе сегодня, поздним вечером, потому что по закону Шариата, настала моя очередь нести обет бумагомаранья и описать, по силе своих возможностей, все приключения и невзгоды, которые подстерегли нас за прошедший день. Вчера тебе уже отослала послание член нашей, наспех, но крепко сколоченной группы, Тамара Зубосмехова. Сегодня очередь моя. Итак, волею Аллаха, 23 мая, в 20 часов 30 минут, мы спустились с перевала Алям. Извини, я повторяюсь. Итак, 24 мая в 8 часов 30 минут, зычный голос нашей Атаманши, Светы Вышевсех заставил вскочить нас на ноги. Ярко светило солнце, журчал, вернее ревел, Чаткал, мычали коровы и лаяли ослы. Все, в ужасе, схватились за головы - проспали, но в следующее же мгновение вспомнили, что сегодня днёвка.
Седовласый! Днёвка – это день, проведённый каждым по своему усмотрению, это день отдыха от рюкзаков, которые даже здешние ишаки, наверное – бы, не унесли. Это день сжигания собственной старой кожи и ещё многое, многое другое. Об остальном, расскажу позднее. Начало днёвки было омрачено не спортивным поведением наших дежурных: Тамары Зубоскаловой и Валяпюк Лямчиковой. На завтрак, они нам подали остатки вчерашнего ужина, и то не досыта. Добавки пришлось ждать до обеда. На этой почве, произошла словесная перестрелка между нашим другом – эскулапом, Олей Козлоновской и горе – поварами. Несмотря на голод, мы смогли загорать, но потом не стало сил и мы пошли ловить Маринку, чтобы съесть её живьём. Маринка – это рыба, а не девушка, как ты мог подумать. Маринка оказалась не сговорчивая, но, в конце концов, одну уговорили и съели.
К этому времени, наш интернациональной внешности член группы, Евгеня Мягкосердов обгорел с головы до ног. Пришлось его полностью выкупать в спирте. Если так будет продолжаться и дальше, то мы просим Вас, достопочтенный, выслать ещё цистерну этого зелья. Да ещё хочу сообщить тебе, что несмотря на массу их хороших свойств, они оказались горькими пропойцами. А Евгеню Мягкосердова, местные туземцы,  принимают то за татарина, то за узбека.
В 14 часов 30 минут нас, наконец то,  повара накормили нас перловой кашей и компотом, а здешние туземцы угостили мясом горного козла и грецкими орехами. Они, также, приютили нашу бедную Нонну Немаленькую и утром она согрела градусник только до 37, тогда как вечером до 39.
После обеда, в 16 часов, отправились дальше по маршруту, вниз по Чаткалу. Прошли 10 километров за 3 часа 20 минут, три раза останавливались, один раз у кочевников-киргизов. Кстати, путешествуем мы сейчас по Киргизии. Киргизы угостили нас лепёшками с маслом и чаем, мы их – конфетами. Мой тебе совет – если поедешь в Среднюю Азию, забери с собой ящик зелёного чая, и ты не пропадёшь. Мы, к сожалению, этого не знали.
На левом берегу Чаткала, в 4-ёх километрах от Найзы, видели кишлак Араб. В восьмом часу вечера дошли до местечка Кара-Куш и встали на ночёвку. Здесь, в саду, стоит домик, покинутый жителями по неизвестной, нам, причине. В саду растут яблони, урюк, вишня, грецкий орех. Место очень живописное. Кругом стоят горные вершины, покрытые снегом, а внизу пенится неугомонный Чаткал, в который здесь впадает речка. Названия речки мы не узнали. Находимся мы сейчас на высоте 1300 метров.
Палатки раскинули в саду. Плоды, хотя они ещё зелёные, опробованы Валентой – Кузьмой – Травоедкой. Она пробует на вкус все дары природы Тянь-Шаня и, поэтому, такая витаминизированная. Вот так прошел ещё один день в этом чудном краю. Вечером будем есть, пить и петь песни.
Да, достопочтенный! Отнеси, пожалуйста, в исторический музей справку, которую я пишу тебе о селении, вернее, станции Найзы.
На станции всего три домика, в которых живут две семьи: семья инженера-гидролога и семья киргиза. Третий домик пустует, в нём жила семья радиста, которая недавно уехала. Главная задача станции: наблюдение за уровнем воды и скоростью её течения я Чаткале. Начальником станции является женщина, инженер-гидролог. Молодой девушкой,10 лет, назад, она приехала сюда с Херсона. А сейчас, у неё муж и две дочки. Станция расположена на большой, ровной площадке, намытой Чаткалом. На площадке растут грецкий орех, яблони и клёны. Здесь же выращивают картошку, кукурузу и просо. Лето длится 6 месяцев, май-октябрь. Весна: март, апрель, остальное-зима. Зима снежная, сугробы до 1.5 метров, морозы 18-20 градусов. В горах водятся горный козёл, медведь, барс, кабаны и множество разных птиц. Вечерами, они дают такие симфонические концерты, что заслушаешься. Сообщение с Найзой: летом на осле, или пешком, или вертолётом; зимой - только вертолётом.
От Найзы до Брич-Мулы 40 километров. Это расстояние бабуся – мать мужа начальницы станции, проходит за день. Муж начальника станции (женщины) работает на станции наблюдателем. Какой удар по среднеазиатским обычаям, где женщину ценят очень низко.
Всё, писать больше не дают, зовут ужинать. На нас надвигается гроза со страшными молниями. Грозы в горах бывают почти каждый день. Пока, они были не продолжительными, дождь прекращался одновременно с грозой, но на станции говорили, что, иногда, они тянуться трое суток, нам повезло.
22 часа, ужин. После ужина, спели только одну туристскую песню и ушли в палатки.
     «Перепеты все песни»:
Перепеты все песни, расставаться пора,
И подёрнулись пеплом головёшки костра,
Ветер пихты качает, не мешая мечте
И какая-то птица кричит в темноте.

Перепеты все песни и затих разговор,
Подождите ребята, бросьте ветку в костёр,
Чтобы ты не спешила уходить от костра,
Чтобы ты полюбила за песни меня.

Перепеты все песни, расставаться нам жаль,
В нашей песне последней, прозвучала печаль,
Но ведь ты со мной рядом, темнота над костром.
И последнюю песню мы вместе споём,

Нашу последнюю, нашу прощальную,
Перед разлукой споём!

    25 мая, шестой день похода, описала в дневнике Нина Малькова.
«Всем чудесно спалось в этой уютной, не большой, ореховой роще. Встали позднее обычного, может быть ещё и оттого, что и ночью и утром несколько раз шел дождь. Наш доктор, Оля, «во власти страсти», не позволила мне встать, хотя я сегодня дежурная. Этот градусник, не знаю кому как, а мне порядком надоел. Вместо меня дежурила Света. За завтрак: пшенную кашу (без соли) и какао (без сахара) наши дежурные получили, с натяжкой, троечку. Собирались долго, потому что дежурные новым способом варили яйца. День сегодня пасмурный, солнце почти не выглядывает, тучи бродят низко, низко, почти на половине высоких гор. Идём по правому берегу Чаткала, дорога живописная, идём всё по лугам, каменистых мест мало. На противоположном берегу отвесные скалы. Часа через два приходим в местечко Пичак. В местечке один дом, в нём живёт семья киргизов. Большой фруктовый сад, много цветов. В саду большой стол, за которым киргизы угощают нас чаем. Здесь мы, вторично, встретили узбека из Брич-Мулы и, опять, катались на его ослике.
Идём дальше, вот и висячий мост, Имам-Хан, который мы так долго ждали. По шатающемуся мосту перешли бурный, мутный Чаткал на большую поляну. Время готовить обед, но на поляне ветер пронизывает до костей через штормовку и два свитера, в дополнение, начинает моросить дождь. Поднимаемся выше и обнаруживаем в скале не большую пещёру. Дежурные быстро вскипятили чай, который пили с сухарями. Сегодня мы должны пройти 25 километров и придти в дом отдыха Аурахмат. Спешим. На ходу обгоняем двух ишаков с поклажей, которых сопровождают мужчина и женщина. Видели, только что родившегося жеребёнка. Два раза отдохнули и, быстрее в Аурахмет, где есть врачи и лекарство. Дело в том, что на перевале Алям среди множества цветов оказались какие-то жгучие, от которых у всех на руках, а у некоторых на шее, лице образовались ожоги, затем волдыри. Волдыри стали лопаться и очень чесаться. Поэтому, в горах лучше не рвать не знакомые цветы, а только тюльпаны, да и то чуть, чуть – красоту надо беречь! Наконец, дом отдыха перед нами. Наша делегация: Света, Юра и Тамара пошли договариваться. Пришли через час. Ура! Нам дали комнату в новом, ещё не сданном корпусе, потом пригласили в столовую. О, боже! Что там было:
- расчудесный борщ;
- картошка с мясом;
- кофе.
Наверное, у здешних жителей большие желудки, потому что у  них громадные порции, которые невозможно съесть, особенно после нескольких дней сухого пайка. Наш медбрат, Оля, охмурила симпатичного жгучего брюнета Мишу, который, далее, везде нас сопровождал и пожелал нам всем спокойной ночи. Спать, спать, спать".
      26 мая, седьмой день похода описала Света Хапалова.
«Чуть свет, послышался стук в дверь. Было 7 часов утра. Вскочили, я и Саша, открывать дверь. Каково было наше удивление – это был Миша. Он прибежал запыхавшийся, видимо хотел скорее увидеть наших девушек: Олю и Нину. Мы ему сказали, что все ещё спят и чтобы он приходил через два часа. Он, нехотя, ушел. Спустя два часа все встали, умылись в Чаткале и пошли завтракать. Получили по полной, большой тарелке горохового супа и чай. После завтрака мы с Юрой пошли к Главному врачу отметить маршрутный лист и узнать – от чего образовались волдыри и как их лечить. Вот тут-то мы и узнали об ядовитых цветах, на которые набросились на перевале Алям. Главврач сказал, что многие туристы обжигаются этими красивыми цветами, мази от ожогов у него не было и он отправил нас в больницу Брич-Мулы. Нам, всё равно надо было идти туда, так как мост в Аурахмете снесло весенним потоком. Перед Брич-Мулой разделились на две группы: группа сильно обожженых, в количестве четырёх человек во главе с медбратом, отправилась в больницу Брич-Мулы, а остальные внутрь Брич-Мулы не заходили. Четвёрка оставила нам свои рюкзаки и нам пришлось их тащить по дороге, рядом с селом. В общем, нагрузились мы, как ишаки: спереди рюкзак и сзади рюкзак – смешная картина, тем более, что все идут полуголые, в трусах и майках. Еле дошли до моста через Чаткал и стали ждать обожженных. Хотелось есть. Девчата говорят: «Съедим все яйца, их, наверное, там накормят». Только сели есть, смотрим идут трое, чем-то перевязанные, без медбрата. Медбрат пошла покупать в аптеку мазь Вишневского. Этой мазью она и смазывала всех до конца похода. Пузыри лопнули, место присохло через месяц, на месте пузыря очень долго (около года) оставалось тёмное пятно.
Надо идти дальше. Расспросили мальчишек, едущих на осликах, как добраться до селения Янш-Курган, а от него до слияния двух рек: Мазар-Сай  и Котур-Булак-Сай. Они показали на тропу, идущую в гору. По этой тропе, до вершины, поднимались около трёх часов. На вершине встретили узбека и спросили, как добираться до слияния этих рек. Он указал на тропу, но когда стали спускаться, то внизу увидели селение, а не слияние рек. Тогда решили спуститься вниз не по тропе, а травянистому, крутому склону. Юра пошел разведать возможность спуска. Спустились, вернее съехали на пятых точках, к самому Котур-Булак-Саю. Перешли речку и расположились на ночлег. Одни ставят палатки, другие варят ужин. Теперь, делаем почти всё и все вместе. Пока писала дневник, Юра убежал на ферму, узнать о нашем месторасположении. Оказалось, что мы не дошли до слияния рек около трёх километров. Обратно он пришел в полной темноте и нас нашел только по свету костра, по дороге свалился в лесу, в яму, мы сильно переволновались. Медбрат сделал, кому перевязки, кому примочки, у всех смазала лопнувшие пузыри мазью Вишневского. Этой мазью мы пахли все оставшиеся дни похода и долго ещё и дома, в Свердловске. Спать улеглись в полночь, день был тяжелый".
     27 мая, восьмой день похода, писала наш медбрат, Оля Козловских.
«Встали поздно, в 10 часов, поэтому за молоком, которое обещали Юре киргизы с фермы, не пошли. Фермой Света назвала кибитку, в которой летом жили киргизы и не далеко от неё пасли своё стадо коров и овец. Позавтракали, спустились к реке, и пошли вдоль её. Тропа шла по высокому берегу, кругом травища до пояса. Впереди идёт Юра с палкой в руке, которой раздвигает траву. Вдруг, останавливается и кричит: «змея» и бьёт палкой по змее. Змея подняла голову и шипела, к счастью, Юра не промахнулся, ударив змею по голове. Все рассматривали мёртвую, метровую змею со страхом. Юра – бледен.  По пути встретили ещё крупных, длиной около полутора метров, змей, которые уползали, при нашем приближении, в нагромождения камней. Через час дошли до слияния рек Мазар-Сай и Котур-Булак-Сай. На этом месте имеется пост для замера осадков. Идём дальше, переходя с берега на берег, чтобы обойти скалы, преграждающие путь. Встречаем туристов из Ташкента и группу десятиклассников со своим руководителем-альпинистом.
 Дошли до водопадов, наша верёвка оказалась короткой. Выручили ташкентцы, у них была и верёвка и, главное, опыт прохождения этих водопадов. С горем пополам, с  их помощью одолели водопады. Пришлось несколько раз искупаться, под общий смех трёх групп. На поляну поднялись мокрые с головы до ног и сразу стали переодеваться в сухое бельё. Развели костёр и стали сушить обувь и всё остальное, а также готовить обед – макароны с мясом. От ташкентских туристов узнали об ядовитых цветах, которые обожгли нас. Они говорят, что впереди ещё будут эти цветы, но мы уже учёные! Бинты кончаются, мази Вишневского хватает. Ташкентцы оказались нашими коллегами, они тоже с почтового ящика, только с п/я 116. Это их записку мы обнаружили в туре, на вершине Аляма. Они дали нам текст песни про горы Тянь-Шаня, а мы им– Гимн туристов Урала.  И вот, на поляне собрались три группы туристов и, почему-то всем, единодушно, захотелось спеть песню про Тянь-Шань:
И опять я ухожу наверх, и опять со мною нет тебя,
Только ветер бьёт в лицо с разбега, вихри белоснежные крутя.
И уносит ветер с высоты эту песню в голубую даль
И летит она туда где ты, в горы белоснежные Тянь-Шань!
Припев:
Пусть уносит песенку мою горный ветер в голубую даль,
Эту песенку не я пою, её поёт моя печаль!

Здесь у рек другие берега, по другому здесь журчит вода,
И цветы другие на лугах, и рассветы не такие как у нас.
Среди этих тёмнорыжих скал и нагромождения камней,
Я так ждал тебя и тосковал, ты ж совсем не вспоминала обо мне!
Припев.
Обед готов, угощаем ташкентцев какао, они нам шесть булок хлеба. Ура! Три булки исчезают мгновенно, ташкентцы смеются и отправляются по своему маршруту. Мы остаёмся, опять, одни. Школьники ушли раньше. В 17 часов, в одиночку, снимаемся с поляны и начинаем подъём к перевалу «Песочный». После Аляма, этот перевал показался пустяковым и, через час, мы наверху. Да, перевал не зря носит своё название, весь наш путь тянулся по песку. С перевала, по правую сторону виден санаторий, куда и направляются Света и Тамара сделать отметку в маршрутном листе. Остальные, двигаются, чуть левее, к месту 12 ключей. Останавливаемся на ночлег около расположения экспедиции Академии наук Киргизской ССР, которая ведёт астрономические наблюдения за звёздами. Экспедиция выбрала это место, потому что здесь почти безоблачные ночи, что и нужно для наблюдения за звёздами.Девчата побежали рвать траву под палатки, ребята искать дрова. Место безлесное, еле, еле нашли немного дровишек для костра. Вскипятили чай, съели бутерброды с маслом и, спать. Ночью, на этом же месте остановились туристы из Чирчика, но мы ничего не слышали, так нас утомили водопады".
       28 мая, девятый день похода, дневник ведёт Валя Люмчикова.
       «Сегодня большой прогресс в нашей группе, встали все в 8 часов, а наши дежурные (Вера с Сашей) и того раньше. Этому помогли наши соседи – туристы из Чирчика, подошедшие под утро. Они, любезно, предложили нам дрова и даже вскипятили для нас воду под кофе. Как всегда, встали с шумом и гамом. Наши соседи (вторая палатка) во всю «поливали» Женю, который, по словам Вали Кузьмичёвой, занимал ровно полпалатки. В нашей палатке, вроде, хорошо спал Юра. Вера, как всегда, бредила во сне, а Тома Зубоирова, настоящий агрессор. Она, как и все предыдущие ночи, спала по-царски, стянув на себя целое одеяло. Дежурные долго не могли сварить перловую кашу. Наконец, позвали Нину, которая посмотрела в ведро и сказала, что каша давно готова. Завтрак получился отличный, наш завхоз Тома, под конец похода расщедрилась. Оказалось, что у нас ещё много масла и сахара. Наш медбрат, Оля, как всегда, с утра перевязывала раны и на завтрак пришла позже всех, да ещё в дурном настроении. Валя Кузьмичёва тут же нашла причину. Оля, оказывается, в эту ночь была разлучена со своим подопечным, Женей, который спал в другой стороне палатки. Двинулись в путь в 11 часов, полуодетыми, решили позагорать. Перешли Меловый перевал, все, в один голос, признали, что этот перевал для нас ничто! Мы видели Алям! Шли бодро, дорога широкая, подставляли себя солнцу. Останавливались редко, но надолго. На одном привале устроили дискуссию о поэзии, в частности, долго говорили об Есенине. Всё началось, конечно, с Юры, который начал декламировать стихи Лермонтова, потом Есенина:
Устал я жить в чужом краю,
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину свою,
Уйду бродягою и вором! И так далее.
      На обед остановились на берегу не большой речки, рядом с горной пасекой. Познакомились с пчеловодом, высоким старцем с молодыми глазами и большущей, длинной, белой бородой. Ему было 98 лет. Он, русский, приехал ещё из царской России и осел здесь навсегда. Речка оказалась мелкая, вода в неё очень тёплая. Девчата устроили грандиозную стирку, перестирали все свои шмотки и развесили по кустикам. Здесь же обнаружили, что солнышка то мы нахватались достаточно! У меня сгорели плечи и, наконец то, загорели ноги. Юра и Женя решили искупаться. Очень забавно было наблюдать за ними, барахтающимися в речке, глубина которой ровно до колена.
 На обед был, по желанию трудящихся, компот, на этот раз Тому уговорили. Наши аппетиты разыгрались, выпили целое ведро компота! После обеда шли очень медленно, прошли несколько километров и стали искать место для ночлега. По дороге встречалось много ишаков и Юра, в совершенстве, овладел искусством подражания их крику. При этом он вытягивает шею и работает, как он говорит, животом. И на этот раз не обошлось без происшествий. Надо было перейти речку по камням. И наша, козочка Тома, которая лучше всех преодолевала все препятствия, умудрилась свалиться в речку и вымокнуть с ног до головы. Это вызвало общий смех, но Оля и Света решили не рисковать и, в полукилометре, нашли безопасный переход. На ночлег остановились в саду, в пяти километрах от Газылкена. Саша с Верой нашли ключевую воду и напоили всех чаем. Установили палатки, опять уговаривают Женю потесниться".
     29 мая, десятый день похода, рассказывает Женя Добросердов.
«На меня весь поход флагманская палатка катила бочку – всё из-за жилплощади. С детства люблю поспать, ну не виноват же я, братцы, в этом природном свойстве. Последнюю ночь спали не спеша; до утра хотели, но не тут-то было: всех разбудил шум – это дурным голосом кричала Валя Кузьмичёва. Потом выяснилось, что она, якобы, видела змею. Если змея и была, то, сомнительно, что осталась жива: змеи не переносят пронзительных, резких звуков. Самое не приятное в этом событии, что Валя требовала найти и убить змею. Поиски Юры и Саши были безрезультатны. Поэтому, с утра продолжили стирку и купание в этой же речке. После завтрака обнаружилось, что осталась половина сухарей, решили – пригодятся. После завтрака позагорали до часу дня и бодро зашагали в сторону Ташкента. Все заговорили, почему то о ресторанах и прочих цивилизованных прелестях. По пути сыграли, по предложению политрука Юрия, в чехарду, в результате Валя Люмчикова и Нина оказались в арыке. Потом шли по асфальтированному шоссе до Газылкена. В чайхане Газылкена выпили несколько чайников чая, ожидая автобус до Ташкента. Видели голубой Чирчик. В 5 часов вечера,  сели в проходящий, специальный автобус управления Главсейсмологии и, бесплатно, приехали в Ташкент. По дороге, в автобусе, по просьбе водителя, пели туристские песни. Водителю, особенно, понравились песни  московских и свердловских туристов:
     Московских туристов.
Товарищ, забудь про болезни,
В микстурах не ищут здоровья,
В рюкзак облачившись, во сто раз полезней,
Походом пройти Подмосковье!

Замолкнет щегол, кукушка замрёт
И слушает лес тенистый
Как звонко поёт, весёлый народ,
Красивый народ – туристы!

Пусть мы опоздали родиться,
Героями стать не успели,
Но будет героем, кто пить не боится,
Целебный напиток метели!

Пусть ветер в лицо, пусть вьюга метёт,
Пусть злой ураган неистов,
С пути не свернёт весёлый народ,
Красивый народ – туристы!

Мы в разных загадочных странах
Ни разу ещё не бывали,
О джунглях читали мы только в романах,
Но струсим и там мы, едва ли!

Сам лев убежит, уйдёт бегемот,
Питон уползёт пятнистый,
Когда в турпоход, по джунглям пойдёт,
Бесстрашный народ – туристы!

     Свердловских туристов.
Нет, нам не надо друг мой забывать,
Что пели нам лесные соловьи,
Что б мы могли по сотне вёрст шагать
В горах во имя дружбы и любви.

Знакома нам лесная мошкара,
Пещерный и палаточный уют
И прелести походного костра,
Весёлых и лирических минут!

Мы помним вкус ухи из тайменя,
Которых подарил речной порог,
Прощальный крик летящих журавлей
И свежей медвежатины кусок!

Пусть прошлых лет тебя не давит вес,
Ведь ты туристской армии солдат,
И пусть кругом шумит зелёный лес,
А в сердце песни юности звучат!

 В Ташкенте нашли школу, в которой нас приютили надвое суток, любят в стране туристов! Проработали дальнейший маршрут, и пошли в баню. После бани загар почти сошел, остались одни рубища от ожогов. Дальше, бродили, почти всю ночь, по городу, причём, мы с Юрой решили опробовать национальную кухню в ресторане. Взяли  по мясному блюду (забыл это, красивое, название) и по бутылке пива. Блюдо - лепёшка, размером, как большая тарелка, состояло из кусков вкуснейшего мяса, яйца и зелени. Мы еле одолели их. Заплатили всего по одному рублю. По сравнению со  Свердловском, дёшево».
      Заключение политрука, Мурашева Юрия, о пешеходной части похода
«Серьёзно, как политрук, я говорю: вся группа, несмотря на разнородный состав и не схоженность провела поход дружно, весело, без хныканья, не смотря на некоторые трудности.
Руководитель похода, Хапалова Света была руководителем от бога.
Поитрук, Мурашев Юрий, старался быть им.
Завхоз, Зубоирова Тамара добилась экономии съестных припасов. По совместительству, культмассовик.
Казначей, Кузьмичева Валя. Жаль, что она пропадает у нас в ящике. Её место в Госбанке, считает до 0,5 копейки, весела, всеядна и не ворчлива.
Медбрат, Козловских Ольга. Проявила самоотверженность, железную настойчивость в борьбе с болезнями и больными, по выносливости стояла наравне с ишаками: несла не меньше, но быстрее.
Хозяйственник, Добросердов Евгений. Прирождённый краевед, последователь Миклухо-Маклая в отношениях с местным населением. Работал и комиком и Аристотелем.
Молочаева Вера, ответственная за дневник. С молчаливым фанатизмом заставляла всех писать в дневник события дня. Ни разу не вышла из себя, даже тогда, когда потеряла тапочки. Часто падала.
Ботаник, Малькова Нина. Вынослива, не прихотлива и одержима стремлением - идти. Собрала отличный гербарий. Во время болезни не издала ни одного стона, даже во сне.
Краевед, Сикерин Саша. Променял краеведение на изучение ядовитых растений. Испытал их все на себе. Отличный повар и, вообще, на все руки мастер.
Ремонт снаряжения, Люмчикова Валя. Ремонтировать не пришлось, так как не было заплат. Зато оборвала все цветы по пути. Отличный певец, не хуже профессионалов.
На этой записи, официальные обязанности ведения дневника, к сожалению, закончились. Закончились и записи в дневнике. Отчитались в турклубе о походе, отдав дневник и маршрутный лист. Поход зачли. Хорошо, что дневник не выбросили и вернули, по моей просьбе, мне через год. Дальнейший наш путь я вынужден описывать по памяти, и от своего лица. С тех дней, прошло 55 лет.
            10.05.2017 года.