Воронноое

В комнате профессора в отставке,
В жаркой, непроветриваемой,
Жил профессор Ю.В. Семипалкин,
Жил и умер, там же, профессор мой.

Но никто сначала не заметил,
Пропажи личности.
Он в деканы может метил,
Нет.  Ну пойду посмотрю чего.

Сказал другой профессор в отставке,
Живущий в совсем другой жаркой комнате,
Непроветриваемой, по обыкновению, нет, не Ю.В. Семипалкин,
Это же совсем другой человек, вроде.

И заходит он, и стучится,
И коровой мычит, и волчицей,
И стучится он, и стучится,
И даже в звонок позвонить решился.

А оттуда ответ всякий отсутствует,
И воняет чем-то срамным,
Ну, милиция разбирается тогда пусть,
Сказал другой профессор в отставке, и исчез как с яблонь дым.

Но милицию то никто и не вызвал,
Хоть и занимались проблемой два учёных ума,
Один покинувший тело, другой нет, кошмар.
Ну и милиция тогда сама пришла.

Спустя месяц, когда совсем уже завоняло.
Расспрашивать соседей сразу стала,
Дверь открывает, а там, в покрывале,
Профессора отставного уже мало.

А по комнате летает большая ворона,
И спрашивает милиция ворону эту,
Это кто, спрашивает милиция, вон это вон вона,
Убил?

А ворона летает, и тут трах-тарарах,
Из кармана у неё падает улика,
Милиция не лыком шита, сгибает шаровары,
Наклоняется, и смотрит, правда, улика.

А улика эта - зуб.
А профессор этот - труп.
А милиция эта - мур.
А профессор этот - жмур.

А ворона летит, похахатывает,
На шляпы милицейские, матом,
Кричит им "Так вам и надо",
А ещё докрикивает "Козлы".

Но милиция не лыком шита,
Достаёт арбалет из самшита,
Наручники достаёт из замши,
И клетку, конечно, а как же.

И хвать эту ворону прямо за нос своевольный,
Из которого на них брань сыпется как из ведра изобилия,
И спустя пару дней говорит ворона в суде:
Избили меня.

А ещё добавляет, что, не при делах совсем.
И зуб тот спутала с ядром граната,
А вообще, скупердяю тому так и надо,
А из носа говорить нельзя, совсем.

А судья тоже не лыком шит оказался,
Он подумал-подумал, за дело взялся,
Да как выдаст судебный, понимаешь, приговор.
Что ворона та - убийца и вор.

И расстреляли ворону спустя десять лет.
В сибирь сослали, глупую.
А она нет, да нет, да слезу скупую,
Пустит. А всем плевать. Написано же: обед.