Побратимы часть 9

Уже заря пылает вдалеке,
За поворотом видятся Шабаны,
И свежий ветерок бугрит туманы,
И рябью отзывается в реке.

В такое время – сеновал пахучий,
Прибежище для утреннего сна,
Цветами будто вспомнится весна
И мчатся прочь тоски и горя тучи.

-"Послушай, Федор, хоть глоток воды,
А то першит простуженное горло,
Дыханье от ходьбы по лесу сперло,
Давай-ка пробираться на зады,

А после к бабе Маше в крайний дом.
Попьем воды, и сразу легче станет,
И то сказать – мы явимся по рани
К своим родным, то чуточку потом."
               
-"Согласен, брат, заскочим к бабе Маше,
Разведаем у бабки - что и как…"
Росой обильной светит всякий злак,
Что может быть воды холодной слаще?

Стучат в сенцах. Выходит баба Маша.
И плачет бабка старая навзрыд:
-"Сынки, сынки, у нас дозор стоит
И вас не минет горестная чаша,

Бегите уж…"  Но поздно, снова: -"Halt",
И немцы в раже им связали руки,
И снова, и опять сплошные муки,
И тишина, взвеневшая, как альт.

-"Вы есть бандиты, вы есть партизаны,
Вас, есть приказ, на месте расстрелять…"
И сына не дождалась снова мать,
И дочь отца… И надо утром рано

Среди густой картофельной ботвы
Копать себе одну большую яму
Вот этими крестьянскими руками
Под гул хмельной от воли головы.

Дотошный немец все проверил враз.
И глубину, и ширину проверил,
И gut сказал и пять шагов отмерил,
Не поднимая водянистых глаз.

Табличка для Сергея – «Партизан»,
«Бандит» досталась Федору табличка…
И тенькала в кустах смороды птичка,
И собиралась ранняя гроза.

И щелкал сухо фотоаппарат
Баварского бездушного пижона,
Чтоб после выслать эти фотки женам
В числе и аттестаций, и наград.

-"Обнимемся, брат, напоследок. Мы
Приняли столько и любви, и муки…
Ты слышишь, Федя, ласковые звуки –
То мать поет… и никакой тюрьмы,
               
А есть вот это солнечное небо,
И рожь вдали, и синяя река,
И тишина. А сердце рвет тоска –
Я жить хочу! Как жить хотелось мне бы!

Обнимемся…" - и други обнялись.
Забегал с криком: - "Nein." – немец дюжий…
-"Спасибо, брат, спасибо милый друже,
Закончилась, Серега, наша жизнь…"

А баба Маша, у калитки стоя,
Молилась о спасеньи ихних душ,
И местный мужичок, свивая гуж,
Вел Сивку-Бурку мимо к водопою,

Остановился…   Где-то громыхало,
И аист в поднебесии кружил…
В обнимку, побратимы, как кряжи –
Возвысились и… солнце меркнуть стало.

И небо тучи вмиг заволокли,
Сергей гремел: -"Вы, сволочи – фашисты,
Вон даже солнце спряталось лучистое…"
И грянул гром раскатисто вдали.

И всё. -"Schnel, schnel…" И дальше пустота.
Стена и бездна съединились вместе,
И всполошились куры на насесте,
И ливнем разразилась высота…

Шипела пуля, как гадюка, зла…
Спешили фрицы поскорей укрыться,
И были мокрыми и мертвыми их лица,
И были мерзкими и гнусными дела.