Рождественская ночь

В полночь свечи зажгу и отмечу Рожденье Христово.
Посижу в тишине, в золотое окно погляжу,
И прошедшую жизнь передумаю снова и снова,
И на память о чем-то себе узелок завяжу.

Ты родился, Христос, ну а мне суждено ли родиться,
Нет, не просто явиться на свет, а явиться, как свет,
Чтобы встречь поглядели потомков открытые лица
И суровые предки довольно кивнули в ответ.

Только нужно ли это погрязшему в сумраке миру,
Что железом и камнем, как нищий щетиной зарос,
Что давно и усердно звенящему служит кумиру,
Точно воле несбыточной пьяный балтийский матрос?

Ты родился, Христос, пробуждая нелегкую веру
И скупую надежду на то, что живут Небеса.
В полночь свечи зажгу и наполню привычную меру,
Чтоб душа отогрелась и чуть потеплели глаза.

До рассвета еще остается десяток столетий,
До прозренья, до солнца, до чистого завтра в окне.
Спит родимая женщина. Спит мой наследник последний.
А другой где-то бродит дорогой, неведомой мне.