Вышла моя публикация в сборнике Живое слово 2

Всё жёстче наше противостоянье

Всё жёстче наше противостоянье.
Расстаться нужно нам. Пора. Пора.
Не время лечит, нет, а расстоянье.
Давай не будем медлить до утра.

Пока темны заснеженные крыши,
И не зажглись ночные фонари,
Скорее уходи! Скорее, слышишь!
И больше ничего не говори.

Довольно изощрённого обмана.
Я гордостью прикроюсь, как щитом.
Я даже провожать тебя не стану.
А пить вино и плакать – всё потом!

     Всё-то знаешь ты

Всё-то знаешь ты обо мне.
Пред тобою я, будто нагая.
Не ко мне это, не ко мне.
Я другая, совсем другая!

Пощади мою наготу.
Хоть немного тайны оставь мне.
Я сгораю в этом свету.
Дай прикрою немного ставни.

Прожигаешь меня до дна.
Что же делаешь ты, опомнись!
Как же ты со мной холодна!
Как жестока ты, моя Совесть!
               
                Ведьма

Сколько помнит себя, с детства раннего ведьмой дразнили.
И шептались тайком, что летает она на метле.
Мол, таких, как она, страшной казнью когда-то казнили.
Мол, проклятие это, что ведьма живёт на селе.

Домик старый её тихо в землю врастал на опушке.
Все старались его обойти далеко стороной.
И шушукались зло, восседая на лавках старушки,
Даже дым из трубы, мол, у ведьмы какой-то иной!

Только солнце взойдёт, ведьма в лес за село уходила.
Тихо шла босиком по омытой росою траве.
Где-то в тайных местах она травы свои находила,
Там, куда не решался зайти ни один человек.

А когда возвращалась, неся заповедные травы,
Вся в еловых иголках, росе и цветочной пыльце,
Будто кланяясь ей, отпускать не хотела дубрава,
Отражаясь в глазах изумрудных на чистом лице.

Сколько было ей лет? Как она на селе появилась?
Почему-то не знал, почему-то не помнил никто.
Только всем мужикам в жарких снах по ночам она снилась
С ясным взглядом своим и косою своей золотой.

Всех лечила она, не прося за работу оплаты.
Стариков и старушек, детишек, собак и коров.
Только вот почему-то бывала всегда виновата,
Если вдруг получался на сельских полях недород.

Если лили дожди беспросветно – не выйдешь из хаты,
Если засуха зноем и жаждой терзала поля,
Ропот шёл по селу – это ведьма во всём виновата!
И за что это нам? Как же носит такую земля?

А однажды, глядят, заколочены окна и двери
У избушки где та златовласая ведьма жила.
Также лили дожди, сенокосы промокшие прели.
Также засуха летом поля беззащитные жгла.

Разозлилось село – где ж теперь им искать виноватых?
Видно, ведьма в отместку проклятье своё навела!
Собрались мужики, и сожгли они ведьмину хату,
Где за все эти года та ведьма спасла пол-села.

Обвинить, оболгать, опозорить – легко и привычно
Тех, кто лучше, мудрее… обычай уж что ли таков?
«Благодарность» людская! Воистину, ты безгранична!
Так и было всегда. Так и будет во веки веков!

           Старому другу

Друг мой добрый, уже по тебе не скучаю.
Я привыкла, что ты далеко-далеко.
И подлизу-волну, и истерики чаек
Наблюдаешь бесстрастно в проёме окОн.

Обветшало твоё тридевятое царство.
Заметают пески белокаменный двор.
Олеандр во дворе так за камни цеплялся,
Что бороться устал, прекратив этот спор.

Точно так же, как он, ты устал и поддался.
На удары судьбы перестал отвечать.
И читатель шедевров твоих не дождался,
И калитка-скрипучка привыкла молчать.

Прилетит ветерок, шевельнёт занавески.
Не сиди истуканом, скорей оглянись!
Это я прилетела и добрые вести
На крыле принесла. Ну, давай же, очнись!

Не губи свой талант. В ненасытную землю
Их уж столько зарыто – и после и до.
В мире ты не один. Видишь, я тебе внемлю
Этой ласточкой, вьющей под крышей гнездо.

Набежала волна. Слышишь, это мой шёпот.
Видишь, камушек синий? Подарок. Держи!
И у скал бурунов нарастающий ропот
Говорит: «Надо жить…надо жить…надо жить…»
               
                Счастье моё

Ни в чём я не достигла совершенства,
И шла по жизни, как слепой щенок,
Не зная, что искомое блаженство
Не где-то «там», а здесь, у самых ног.

Мне говорило ветреное сердце:
«Вперёд! По сторонам ты не смотри!»
А надо было стать и оглядеться.
Снаружи счастья нет, оно – внутри.

Оно лежит под залежами страха,
Обид и злости, ревности, вины.
Погребено под ворохами праха
Воспоминаний прошлой старины.

Оно уже почти что задохнулось
В завалах из деяний и словес.
Оно в потоках грязи захлебнулось.
И не придёт на помощь МЧС.

Сдирая ногти в кровь, его отрою,
И вытащу его на белый свет.
Пусть бледное, пускай едва живое,
Оно – моё. Моё! Другого нет.

Встряхну его, отмою в одночасье,
Отглажу, приголублю я его.
И, если приглядеться, моё Счастье –
Оно ведь очень даже ничего!