На берегу в Семиозерье
Тоску низин со стайками берёз,
Горел костёр и дух его прогорклый
Меня от вечной сырости берёг.
Бродила тень по бархатной поляне,
Смотрела с неба плюшевая ночь
На старый мир измученных гуляний,
Стараясь дрожью звёзд ему помочь.
И я дрожал, курил и волновался
Немой свечой из давней кутерьмы.
Сочилась мгла по тактам сна и вальса,
Суля свободу в признаках тюрьмы.
Стояла тишь, густели ночь и воды,
Чернея дном в космическом гробу,
Тонули дни, затягивая годы
Уздой печали в памятный табун.
Туман и дым упали на озёра,
Накрыли блик небесного огня,
Где месяц плыл и в облике позёра
Смотрел с усмешкой смерти на меня.
Прости, паяц, актёришка глумлений,
Ущербный скол от звёздного вранья,
Ты много дал мне и труда, и лени
Под хриплый смех земного воронья.
Из года в год по циклам созиданий
Растил с улыбкой полную луну,
А я прожил, хирея от страданий,
И новой данью в космосе тонул.
Прощай, фигляр, обычный отражатель
Потока волн и солнечных лучей,
Я, как и ты, зеркальный подражатель
Великой силе звука и речей.
Крикун беды в болоте графских маний,
Лихой челнок трёх буковок в пяти,
Кривляка слов у дыр в пустом кармане,
Где их безбожно с жёлчью кипятил.
Искал, терял, в трёх соснах заблудился,
Но в дебрях смысла истину обрёл
И тишину, где Бог во мне родился,
Когда душа болела ноябрём.
2017
Свидетельство о публикации №117050500260