Романс 17

Пройдёт секунда, станешь спутником, истерзанной луной,
и будешь взгляд мой развлекать,
когда достанет света.
Захочешь тень мою все чаще покидать,
и даже бросить тень свою на лик поэта.

Как жаль, но атмосферы нет
внутри, и нет её снаружи.
Вот потому луне поэт
космически не нужен.
Она ему нужна.
Помимо Бога, звёзд,
она над ним на небе.
И без луны язык певца
невыносимо беден.

Казалось бы, луна, луна...
Что дремлет в этом звуке?
Как подбираются слова
к очередной разлуке?

Как сторожа полей
глядят за урожаем,
так и луна следит
за адом или раем.

Луна, луна, скажи, скажи!
Простой и без претензий, может быть,
тебе букет гортензий подарить?

И мне луна в ответ:
- Поэт,
займись прополкой, вырви сорняки.
Пусть будут лунки, будут сквозняки.
Все зарубцуется, затянется навек.
И образуется здоровый человек.

А может сделать то, что ты всегда хотела,
переселить тебя из этого в другое тело?
- Переселить меня? Зачем? Ты превратился в остров
из затонувших в море лжи настойчивых вопросов.

Ну может это не луна? Хоть плачь, хоть не дыши,
но слышу я кого сквозь перестуки пульса?!
- Ты, как всегда, касаешься моей души
своим внимательным истертым чувством.

И снова тени в голове, вокруг
и снова тени, тени.
Примерив раз чужую тень, теряешь тень свою,
без размышлений.

Ужели есть ещё душа в тебе,
истерзанной ударами камней?!
- Без трепета к своей судьбе
иди ко мне скорей!

Да как уже к тебе дойти?
Закончились к любви пути.
Ни договор с судьбой,
ни дикий холод звёзд,
не остановит мой
поток из горьких слёз.