Декабристка

               

 
                Сменить  шелка на грубую овчину
Еще не значит – изменить себе.
Но почему поется про лучину
В  чужой,   давно не топленой  избе?
.
Свети, лучинка, вспоминай столицу,
О будущем своем поворожи.
Потом возьми горбатую вещицу
И в печке уголек повороши.

Тебя разбудит голос спозаранку.
Ты поспешишь с бадейкой  к полынье.
Ведь ты теперь – казенная крестьянка
На этом невеселом руднике.

Еще  блестят твои глаза  хрустально
И тонкие запястья хороши,
А волосы уже покрыты шалью,
Как повелось в заброшенной глуши.

Все    тише   в голове балов круженье
И реже письма в Петербург, домой.
И в голове  не возникает тенью
Полузабытый титул родовой.

    
                Сырой острог не пропускает света.
Хоть в щелочку записку передать.
И. не дождавшись злобного запрета,
В узилище жестокое вбежать.
.
 
Припасть к груди, потом к ногам кровавым,
 Истерзанным    под   тяжестью оков,
И целовать с неведомой отрадой
И   язвы  мужа, и тюремное  тряпье..

А  ночью снова онемеют пальцы.
И за стеной  завоет, засвистит..
«О, Боже правый, пощади страдальцев!
Я сына жду. Помилуй и спаси!».