Чужим

Они до стрельбы умчали, родных и соседей  бросив.
Все поверх голов смотрящие: ноги моей здесь не будет!
Узнаешь в толпе их сразу, по драному кверху носу.
Такие  сверхчеловеки – приехавшие ОТТУДА.
Мы ходим в плечах опавших, с усталым и грустным взглядом.
Их глазки и губки накрашены, еще не хватает буклей.
Своих узнаем по лицам – всех, смерть переживших рядом.
А эти – уже чужие, нелепые, словно куклы.
Не трогай меня, довольный, здесь дурь не пиши фривольно.
Я прыгаю на спесивца, как дикая злая кошка:
Пускай и тебе, ехиде, побудет немножко больно!
Своею безмерной болью с тобой поделюсь немножко.
Какая ж, однако, вкусная бывает с комками манка!
Ты спрашивал, с чем рифмуется нелепое Ubermenschen?
С войною, сытый, и с голодом, с глубокой  обиды ранкой,
С обстрелами, страхом и холодом, с убийствами, кровью и смертью!
Эй, где вы, друзья  безмолвные, что множу  для вас эпитеты!
Не слышат тайга и экватор, заткнулись Москва и Питер.
Нас  зоною буферной выставив,  лишь рецки насмешливо пишете,
Четвертую весну с издевкою: терпите, герои, терпите!