Деревня, не утонувшая в пучине 1917-го. Детство Ва

Савельев Игорь
Памяти моей матери Евгении (р.28.2.1913) и дедушки Сослана (р. 18.12.1878)

       ДЕРЕВНЯ,  НЕ УТОНУВШАЯ В ПУЧИНЕ 1917-го. ДЕТСТВО ВАСИЛИЯ
              (по воспоминаниям моего отца Савельева Василия Адриановича)
         
Фото моего отца в кругу семьи в 1921 году: стоит старший брат Михаил; сидят: его отец (мой дед) Адриан Савельевич, мать (моя бабушка) Евдокия Егоровна (Владимировна), между ними — брат (мой дядя) Константин, сзади — автор воспоминаний (мой отец). Деревня Девяткино. Лето 1921 г.

Самые ранние мои воспоминания я отношу к периоду, когда мне было три-четыре года от роду, когда я жил с родителями в Москве, куда отец приехал на отхожие заработки из Смоленщины и работал сначала полотером, а потом официантом в ресторане «Медведь». В памяти сохранилось, как, живя в Москве, ходили с отцом на рынок, купили там живого гуся, принесли его домой, а затем изготовили из него гусятину, которой угощали гостей. У меня была привычка встречать гостей детскими танцами. Дружил я тогда с девочкой Таней, соседкой по дому, которая была намного старше меня. В 1916 году наша семья вернулась в Смоленщину, где мы все родились.
Хотя воспоминания моего детства начинаются с Москвы, родился я там же, где родился мой отец, — в деревне Девяткино. Дата рождения — 31 декабря 1911 года по старому стилю, а крестили меня в местной церкви 1 января 1912 года и нарекли Василием в соответствии с церковным календарем. В детстве день моего рождения отмечали одновременно со встречей Нового года по старому стилю.
После возвращения из Москвы в деревню в 1916 году семья отца сначала жила в одном доме с семьей его старшего брата Петра. Вскоре отец построил собственный деревянный дом-пятистенку, куда переселилась наша семья из восьми человек. Кроме отца с матерью и матери отца — бабушки Ольги, в семье было пятеро детей: четверо братьев — Миша, я, Костя, грудной Коля, а также маленькая сестра Вера. Еще два моих старших брата — Ваня и Гриша — умерли до моего рождения. Дедушка Савелий ко времени нашего возвращения из Москвы тоже уже умер.
Савелий Осипович и бабушка Ольга имели восемь детей: сыновей Петра, Филиппа, Адриана, Василия, Семена, Кузьму и дочерей Марию и Прасковью. Все дети выросли и у всех были свои семьи. Жили они раздельно, имея свои крестьянские хозяйства, расположенные в разных деревнях. Между собой они периодически встречались, в основном в дни Престольных праздников — Троицын день и Духов день.
Было время, когда еще не расселенные дети Савелия и Ольги, женившись и уже имея детей, жили одной семьей. Я тоже помню, как семья трех поколений численностью в тридцать человек садилась обедать за один стол. Все кушали из одной большущей миски. Первым блюдом были щи из зеленой капусты, потом — щи из белой капусты или картофельный суп. В щи крошили кусочками мясо. Мясо разрешалось брать из миски только после того, как старший, сидя за столом, ударит ложкой по краю миски. Того, кто не вытерпит и возьмет кусочек мяса до сигнала, старший бил ложкой по лбу за нарушение порядка. Поэтому все старались соблюдать за столом порядок. Мне кажется, что подобное воспитание не было проявлением жестокости, так как любой человек с раннего детства должен воспитываться в духе уважения старших и соблюдения установленного порядка и традиций. На дальнейшее проявление инициативы детей это ни коим образом не сказывалось, так как любая инициатива должна укладываться в законные «правила игры». Кроме того, считаю, что, научившись подчиняться, человек сможет в дальнейшем стать полноценным руководителем или лидером, поскольку он и сам воспитан в условиях, где нет места анархии и произволу. У такого человека с детства воспитывается также уважение к честности и справедливости и убеждение, что нарушителя порядков и законов ждет неотвратимость наказания.
После смерти бабушки Ольги, Веры и Коли в семье родителей осталось пять человек: отец, мать и нас трое братьев. Миша был старше меня на восемь лет, а Костя — на четыре года меня моложе.
Отделившиеся от деда семьи отца и его брата Петра имели  совместный сад, огород и приусадебный, поделённые между ними поровну. Кроме жилого дома со двором для скота и птицы, родители на своем участке построили баню, сарай для хранения сухого сена и овин — строение для сушки снопов перед молотьбой зерновых культур и обработки льна. Для получения крупы из зерен овса и гречихи отец построил примитивную кустарную крупорушку с конным приводом. Зерна овса и гречихи перерабатывались в крупу специальными жерновами, из которых нижний не вращался, а верхний вращался вокруг своей оси. Наша пятистенная изба была сделана из круглого леса и покрыта щепой. Во дворе для скота лошади, коровы, овцы и свиньи содержались в отдельных хлевах. В небольшой деревянной бане недалеко от дома мужчины и женщины мылись и парились отдельно, по очереди. Рядом с домом был небольшой сад с яблонями, крыжовником, смородиной, малиной и большой липой, а также огород для выращивания овощей и небольшая лужайка для сушки сена, снопов, зерновых и льна. На расстоянии около километра от дома был участок пахотной земли. Пахотная земля, принадлежащая деревне, распределялась сельским обществом, или миром, между односельчанами исходя из численности семей.
Сельское общество имело сельское общественное управление, состоящее из сельского схода и сельского старосты. Оно могло также избирать или назначать должностных лиц: сборщиков податей, писарей, смотрителей хлебных магазинов, училищ и больниц, лесных и полевых сторожей. По социально-экономической сущности сельское общество являлось сельской общиной — самостоятельным сообществом сельского населения.
Сельское общество выделяло своим членам пахотную землю исходя из ее наличия и численности семей. В то предреволюционное время на одного крестьянина и члена его семьи можно было иметь по одной десятине. Русская мера земельной площади десятина равна 2400 квадратным саженям или 1,09 гектара. Русская мера длины сажень равна трем аршинам или 2,13 метрам, аршин — соответственно 0,71 метра. Пахотный надел нашей семьи из пяти человек по нормам сельской общины деревни Девяткино составил 5 десятин.
В тот период вся наша деревня состояла из 20 домов с приусадебными участками соответственно количеству семей. Пахотная земля, принадлежащая деревне, была разделена на три поля, исходя из троепольного севооборота. На одном поле выращивались яровые, овес, гречиха, горох, лен, картофель и другие культуры, засеваемые весной после таяния снега. На втором поле одновременно выращивалась рожь, которую сеяли поздней осенью до начала зимы. Третье поле оставалось под парами, то есть было свободным от посева. Таким образом, земля один год из трех отдыхала, накапливая в это время естественные удобрения. Накопившийся за зиму на скотных дворах навоз обычно летом, в июне, вывозили на поле, находившееся под паром, равномерно распределяя его по всему полю, а затем осенью перед посевом озимой ржи его запахивали плугом, а семена после посева закрывали землей с помощью бороны. До наступления зимы поле становилось зеленым от всходов засеянной ржи. Каждое из полей распределялось по семьям пахотными наделами в виде длинных полос с межами между полосами соседей. Равный участок земли, выделяемый на каждого члена семьи, назывался паем.
В дальнейшем, после революции 1917 года, руководители Смоленской губернии приняли решение о переходе на хуторскую систему землепользования. Каждой семье выделялся отдельный участок земли. Моим родителям был выделен участок земли площадью пять десятин на пять членов семьи. Места расположения участков земли определялись каждой семье по жребию. Родителям достался участок рядом с сырым болотистым лесом. Этот участок даже имел название «Мох» и был расположен на расстоянии в четыре версты (верста — 1,06 км) от дома в деревне. Некоторые семьи крестьян переселились из деревни на хуторские земельные участки, перенеся туда жилые дома с подсобными постройками.
К сожалению, крестьянский труд, мягко говоря, мало ценился властями. В 1923-1930-х годах перед коллективизацией сельского хозяйства хуторская система была осуждена и отменена высшими органами власти, а против руководителей губернии было возбуждено уголовное дело, раздутое в прессе под названием «Смоленский нарыв». Переселившимся на хутора крестьянам пришлось возвращаться обратно в деревню.
За короткий период времени, благодаря упорному и тяжелому труду, родители создали свое единоличное крестьянское хозяйство. Для облегчения ручного труда отец приобрел конную косилку травы, конную жатку для уборки зерновых культур (рожь, овес), конную молотилку зерновых культур. Для обработки земли (вспашка и боронование) у нас были плуги и бороны, которыми пользовались при помощи лошадей, а для очистки обмолоченного зерна использовалась ручная веялка. Лен убирали и обрабатывали вручную. Основным занятием родителей было земледелие и скотоводство. Отец имел образование 4 класса сельской школы, но был начитанным, изучал литературу по сельскому хозяйству и имел небольшую библиотеку, в которой были книги по животноводству, полеводству, огородничеству, садоводству, пчеловодству и др.
Земледелием и животноводством отец занимался грамотно, на своем участке ввел многопольный севооборот, получал хорошие урожаи всех культур, и за счет этого семья полностью обеспечивалась продуктами питания, а домашний скот кормами. Кроме того, с подсобного приусадебного участка, сада и огорода, а также пасеки пчел, мы имели достаточное количество фруктов, овощей и меда. Отец сеял рожь, овес, горох, гречиху, лен, а также клевер и тимофеевку. Сажал картофель. Чередовал посевы с оставлением отдельных участков земли под пары, незанятые посевами, давая земле возможность для годичного отдыха и накопления в ней полезных для растений веществ. На приусадебном огороде выращивали капусту, свеклу, морковь, репу, редьку и другие овощи.
Отец любил заниматься пчеловодством, у него была пасека из нескольких ульев.
В хозяйстве моих родителей обычно содержались две лошади с подростком, одна-две коровы с теленком, овцы с ягнятами, свиньи с поросятами, куры с цыплятами, утка с утятами. Родители и мы, их дети, любили также держать собаку со щенятами и кошку с котятами. Много внимания отец уделял улучшению породы скота и его продуктивности. Особенно это касалось лошадей и коров. Наемным трудом родители никогда не пользовались, все делали сами, работая от зари до зари.
В связи с тем, что старший брат Миша пошел учиться в техникум в совхозе Дугино и жил там, в общежитии, он редко бывал дома. Окончив техникум, он уехал в Москву. Костя был в то время малолетним. Поэтому на мою долю выпало быть главным помощником родителей. Вместе с отцом пахал, сеял рожь и овес, косил траву на конной косилке, жал рожь на конной жатке, а на конной молотилке обмолачивал снопы ржи и овса, очищал зерна на ручной веялке и помогал обрабатывать лен для получения из него семян, ниток и льняного полотна. Вместе с отцом ухаживал за пасекой пчел. В зимнее время приносил из сарая и накладывал сено в кормушки лошадей, коров и овец. Утром и вечером поил скот водой из расположенного рядом с домом колодца.
Как-то во время очистки зерна на веялке я левой рукой вращал ручку, а правой рукой открывал крышечку масленки. Вот тогда-то я на своем горьком опыте познал, что такое несоблюдение правил техники безопасности: в результате проявленной неосторожности средний палец моей правой руки попал между большой и малой шестернями и ногтевая фаланга пальца оказалась раздробленной. Травма сохранилась на всю жизнь и напоминала мне, насколько важно быть аккуратным и осторожным, когда имеешь дело с любой, пусть даже простейшей, техникой. Конечно, я тогда не знал, что существует наука техники безопасности, но впоследствии, когда я работал главным инженером на производстве, я жестко контролировал соблюдение правил безопасной работы рабочими и инженерно-техническими работниками. Думаю, что тот урок неправильного моего обращения с техникой остался поучительным для меня на всю жизнь.
Весной, когда выгоняли коров и овец пастись на зеленых лугах или на опушке леса (это называется питанием подножным кормом), мне приходилось помогать пастуху пасти скот — быть подпаском. Помню случай, когда пастух, находясь недалеко от меня, стал громко кричать, называя имя собаки — Пират. Я думал, что он зовет собаку к себе. В это же время коровы начали сильно реветь и рыть землю копытами передних ног. Тут я увидел, как рядом со мной пробегает, прихрамывая, незнакомая крупная собака. На всякий случай я спрятал палку, которая у меня была в руке, за спину и стал приближаться к собаке, ласково называя ее Пиратом. Но она не останавливалась и, оскалив зубы, не спеша убежала в лес. Когда мы встретились с пастухом, он мне сказал, что я встретился не с собакой, а с волком.
Лошади в летнее время днем были заняты на работе, а ночью кормились в лесу на подножном корме, питаясь зеленой свежей травой. Взрослые ребята и подростки группами выезжали верхом на лошадях на ночь в лес, привязывали на шеи лошадей колокольчики, чтобы слышать, где они находятся, а на передние ноги одевали им путы, чтобы лошади не ушли далеко. После этого лошадей отпускали пастись. В это время ребята занимались заготовкой дров, разводили костер и отдыхали, сидя или лежа вокруг костра, беседуя между собой, шутя и рассказывая анекдоты. Помню случай, когда вблизи костра мы увидели высокий пень-дерево без веток с дуплом на его вершине. Два парня стали подниматься по стволу дерева, чтобы посмотреть, что находится в дупле. Когда они приблизились к дуплу, неожиданно с соседнего дерева подлетел крупный филин и с большой силой клювом ударил по голове одного из ребят. Ребята немедленно спустились с дерева на землю, и после этого уже никто не осмеливался проявлять любопытство к гнезду готовой защищать свое жилище птицы.
Вспоминаю еще один случай, когда я с группой ребят, собирая в лесу ягоды, увидел на дереве дупло. Сняв рубаху и перевязав ее воротник и рукава, я поднялся на дерево с рубахой и палкой, накрыл дупло рубахой и стал стучать по дереву палкой. На мой стук никто не реагировал. Тогда я залез в дупло рукой и наткнулся на находящихся там пушистых зверюшек. Это были белки. Одну из них я схватил за хвост и задние лапки и вынул из дупла. Белочка сильно извивалась и звонко визжала голосом маленького поросенка. Вторая белка выскочила из дупла и, пробежав по моей руке, плечу и голове, вскочила на дерево. Мне стало жалко белку, которую я держал в руке, и я отпустил ее на волю. Обе белки встретились друг с другом и вместе убежали, прыгая с дерева на дерево.
В детстве я любил ухаживать за домашними птицами, особенно за маленькими цыплятами и утятами. Рано утром мать меня будила, и я вставал, чтобы сопровождать утку с утятами на болото, расположенное рядом с лесом, и там до возвращения домой охранял их от нападения хищных птиц. Был случай, когда мать, жалея меня, не разбудила меня рано утром, и утка с утятами ушла в лес без меня. К вечеру утка вернулась домой одна, без утят. Всех утят поклевали вороны. Я сильно переживал.
Когда отец ездил на рынок, то всегда брал меня с собой. Рынок находился в районном центре в Воскресенске, расположенном на расстоянии более десяти верст от нашей деревни. На рынок обычно возили на продажу поросят, овец, кур и сельскохозяйственные продукты. На полученные от продажи продуктов и животных деньги покупали спички, керосин, детские игрушки и другие товары для дома.
В зимнее время ездили с отцом на санях, запряженных лошадьми, в лес за дровами. Дрова, в основном из березы, мы заготавливали сами. Во время пути по снежной дороге, сидя в санях, я придумывал разные стихотворения, а дома записывал их в тетрадь, которую никому не показывал. Тетрадь эта у меня потом затерялась. В памяти осталось лишь начало одного из моих стихов: «Грустно вам, березки, в стужу зимовать. Наступило время слезы проливать...» Такими словами я выражал сочувствие к березам, которые вырубались на дрова.
Я помогал отцу в занятиях пчеловодством, следил за пчелами, когда они роились, помогал в сборе мёда из ульев.
Перед Престольными праздниками отец поручал мне изготавливать на кустарном аппарате самогон для приглашаемых гостей. В то время спиртных напитков в продаже не было. Позднее (уже при советской власти) появилась дешевая водка крепостью 40 градусов, которую называли «рыковкой» в честь тогдашнего председателя Совнаркома СССР Алексея Ивановича Рыкова.
В свободное от работы и учебы время я играл с ребятами в разные детские игры: летом — в бабки, изготовленные из костей, а зимой — в каталонку, изготовленную из круглого дерева. Летом часто ходили в лес, купались на озере или в речке. Был случай, когда я переплыл озеро в лесу, вышел на противоположный берег, залез на высокое дерево, помахал рукой ребятам, оставшимся на другом берегу, а затем по озеру проделал обратный путь, вернувшись к ребятам. Вскоре о моем заплыве узнала вся деревня и, конечно, мои родители. Они строго предупредили меня об опасности и запретили делать это в дальнейшем.
Однажды мой друг детства Егор попросил меня научить его плавать. Мы пошли с ним в лес на озеро. Он взял с собой длинную веревку и перед тем, как войти в озеро, разделся, привязал один конец веревки себе подмышки, а другой дал мне в руки. Я остался на берегу, а Егор вошел в воду и попытался плыть от берега. Веревка запуталась у него в ногах, и он стал кричать. Я подумал, что он стал тонуть, и быстро вытянул его на берег. Егор начал меня ругать за то, что я его вытащил, говоря при этом, что он и не тонул и вытаскивать меня не просил. После выяснения отношений мы с ним помирились.
У матери была ручная прялка для изготовления ниток изо льна и шерсти и ручной ткацкий станок, на котором ткали полотно. Из полотна мать шила нам рубашки, штаны и брюки, пиджаки, шарфы и портянки. Пищу для семьи тоже готовила мать. Для этого имелись продукты собственного натурального хозяйства: говядина, баранина, свинина, куры, яйца, молоко, простокваша, сметана, творог, картофель, крупы, мука, овощи, фрукты, мед. Из этих продуктов готовилась вся пища. Мать также сама выпекала хлеб. Мы, дети, ей во всем помогали. Когда я учился в начальной, а затем и в средней школе, всегда брал с собой вместо завтрака или обеда бутылку с квасом, чаем или молоком, ржаной хлеб или овсяные блины.
Отец много внимания уделял не только работе в поле, уходу за скотом, пчеловодству, огородничеству и садоводству, но и воспитанию своих сыновей. Он поддерживал контакты с учителями сельской школы, в котором мы учились, интересовался нашими успехами в школе. Все делал для того, чтобы мы учились хорошо. Мы это чувствовали и старались его заботу о нас оправдать. В своем отношении к нам отец был строгим и немногословным...
     Продолжение в книге «От Москвы до самых до окраин. Записки инженера»:
                http://www.proza.ru/2015/02/09/313   
               ИгВаС.
              30.4.2017