Вызволение

                Часть VIII
                (Из поэмы «Сказ о Богатырях земли русской…»)

                Пыль с цокотом копыт в дороге слились,
                И не было возможности и время
                для привала в этот день,
                И тень настойчиво, как пёс, во след бежала
                И становилась всё длиннее и длинней.

                Дружины всадники, те, кто сражался в сече,
                Скакали, обгоняя ветер, птиц и мглу.
                Храпели кони, пар ноздрей белёсый,
                С вечерним холодом играл свою игру.

                Казалось -  все стожильны, где усталость?
                Богатыри, как всюду, впереди.
                Добрыня подал знак: «Остановитесь!»,
                Все спешились и осторожно шли.

                Высокий частокол, виднелись вышки,
                На них стояли лучники-стрелки,
                Что там, внутри? Не ясно, не понятно,
                Попробуй, догадайся, подойди!

                Совсем стемнело, ночь была безлунна,
                Алёша вызвался разведать, всё узнать,
                И стал невидим, словно растворился,
                Пообещал вернуться, рассказать.

                А темнота сгущалась и сгущалась,
                Не стало видно даже пальцев на руке,
                И неожиданно заухал филин,
                Глаза сверкнули в леса глубине,

                Ему другой ответил, следом третий,
                Всем стало как-то жутко на душе,
                Их перекличка стала громче, и слетались,
                Из леса филины и совы,  как во сне.

                Надрывно волк завыл, протяжно и призывно,
                Со всех сторон стал слышен этой вой,
                Летали совы, мимо мчались волки,
                И окружили частокол, бок-о-обок, словно строй.
                В постах на вышках слышна перебранка,
                И началась стрельба из луков в темноту,
                От стрел колчаны быстро опустели,
                Что дальше было? Странно, не пойму!

                Темно, не видно;  было глухо слышно,
                На землю  словно падали кули.
                Шлёп! Раздавались крики, вопли,
                Их волки очень быстро пресекли!

                За частоколом вдруг зажегся факел,
                Открылся воротины створ,
                Полуодетых выскочила свора
                Вражин лихих? с мечами наголо.

                Для волчьей стаи – лёгкая добыча,
                Четвёрки отработанный бросок:
                Один – за горло, два – на руки,
                Четвёртый - перекусит позвонок.

                Всё быстро: хруст костей, ворчанье,
                Для новой жертвы нет пути назад,
                Кто это видел,  позабыть вовек сможет:
                Творилось чудо-юдо, сказки лад!

                Вот снова слышен волчий вой, и, словно по команде,
                Рванулся в тёмноту  всей стаей зверь лесной,
                Алёша подошёл, ногой пнул воротину,
                И, как хозяин, гордо, внутрь  вошёл.

                Махнул рукой: пора, открыто, заходите,
                Илья смахнул со лба холодный капли  пот:
                Дружина одобрительно вздохнула,
                Такой никто не предсказал итог!

                Вошли в острог, вражины на коленях,
                Дрожат, все, кто обделался,  - намок,
                Оружие на траву побросали,
                За всё ответят, навсегда урок.

                Надрывно молят о пощаде,
                Дознанью позже будет даден ход,
                Илья назвал дозорных на охрану,
                Закрыть ворота, главный вход в острог.


                То, что увидел, – жутко страшно:
                В длиннющих ямах, в сене, -  их рабы:
                Девицы, отроки, грудные дети,
                Деды, старухи, зрелые мужи.

                Кто в рубище одет, иные, – голы,
                Все в ранах от ударов и хлыста,
                Худющие, и, в ожиданье смерти,
                Бесцветные, прозрачные глаза!

                Никто не верит, разум помутился,
                Молчат, не в силах что-то отвечать,
                Илья с дружиной клетки раскрывают,
                Где самых ценных узников хранят.

                Иные умерли, земля им будет пухом,
                Живые, – сгрудились, от холода дрожат,
                Илья открыл амбар, а там - меха и шкуры,
                Скомандовал:  немедля их раздать!

                Закованные в цепи, - ослабели,
                Беспомощны, не могут сами встать,
                Похоже, вражья сила просто люта,
                Коль можно так глумиться, поступать!

                Нигде не слышал, что возможно это:
                Седые дети, кто-то  облысел,
                Не улыбаются, как будто постарели,
                Почти скелеты, кожа, лица – мел!

                Всех надобно согреть и успокоить,
                Одеть, готовить пищу, накормить,
                Неволя кончилась, но ночь для всех бессонна,
                Дружина знает, как ей поступить:

                Алёша подмигнул Добрыне,
                Илья их понял, мудро поступил:
                В ночной охоте трудной будет прелесть,
                Им в лес сходить немедля разрешил.

                Уже зажгли костры, котлы достали,
                Чу: кто-то в воротину постучал,
                Доклад дозорных: это наши, двое,
                Те, кто ходил в ночной лесной кошмар.

                Открыли, глянь: Алёша нёс оленя,
                Добрыня, – хворост, брёвна на дрова,
                А сзади, – два больших медведя
                Тащили лося за его рога.

                Добычу бросив, в лес бегом помчались
                Успев о чем-то громко порычать,
                Все, кто был близко, дружно хохотали:
                Шутили, братцы? Вам и отвечать!

                Как ярко в эту ночь костры горели
                И согревали душу и тела!
                Всех, бывших в полоне, кормили, обнимали,
                Казалось, здесь не осень, а весна!

                Дружина дружно ожидала сказа,
                Алеша долго ждать себя не дал ,
                Невидимый, сижу с ним возле, рядом,
                Хочу узнать, что -  правда, что соврал.

                «Охотники жестокость не приемлют,
                Тех, кто душою чист, тех примет лес,
                Поможет, спрячет в нужную минуту,
                Он полон таинства, невинности, чудес!

                Помочь в беде – всегда большое дело,
                И находил заблудших медвежат,
                К родным берлогам отводил, бывало
                Их в сотах мёдом баловал, как вы - ребят.

                Волчат, они такие же щенята,
                К их логову в руках, обняв, носил,
                Ежам дарил из дома груши,
                Грибы для белок у дупла ложил.

                Был филин рысью сильно ранен в схватке,
                Его лечил, кормил, летать учил,
                Пол года пролетели незаметно,
                Запомните, он это не забыл!

                Поведал мне он, как общаться с лесом,
                Язык зверей во многом с нашим схож,
                Когда понадобилась мне помочь серьёзно,
                Пришли все те, к кому я в душу вхож!

                Охота для меня есть поединок равных,
                Таких я выбираю для себя,
                И просто так зверей не убиваю,
                Охота –  пища, шкуры, цель важна!

                Поэтому, по первому призыву,
                Все совы, филин, вмиг  меня нашли,
                Волчата выросли, давно большими стали,
                И, не колеблясь, стаями пришли,

                Те самые, топтыжки-медвежата,
                Добычей поделились, принесли,
                Теперь мы все в расчете меж собою,
                Запомнилось добро, давнишни прошлы дни.

                Как дружно волки, совы нападали!
                Бесшумно, незаметно, в темноте.
                Влезал на вышки, сталкивал вражину,
                Как куль, мешок, что дальше, – знают все!»

                Как не поверить? Верю! Быль – не сказка,
                Так было, есть, и быть должно всегда.
                Я так отметил: многое забылось:
                Уроки прошлого, жестокости года!

                На утро всех вражин пересчитали,
                И в клетках заперли, дав и поесть, попить,
                Пусть те, кого они пытали,
                Решают сами, жить им, иль не жить.

                Проверили амбары, закоулки:
                Награблено немеряно добра:
                Возов длина должна быть вёрст на десять,
                Чтоб вывезти,  огромны закрома!

                Так порешили: часть дружины, – для охраны,
                Останутся  сберечь, стеречь добро,
                Богатыри, их конные дружины,
                Доставят бывших пленников домой.

                Шли долго, медленно, неспешно:
                Всех тех, кто болен, слаб, носили на руках,
                От голода их вес сродни пушинкам,
                Во взглядах оставались боль и страх.

                Куда не глянь: вдовцы и вдовы, 
                Детишки-сироты, калеки, старики,
                Больные в язвах, ослепшие от горя,
                Беспалы руки и гниющие культи.

                Алёша предложил сажать верхом уставших,
                По трое, четверо, сидело на коне,
                В дороге познакомились поближе,
                Беседы откровенны, шли при мне.

                Добрыня познакомился с Любавой,
                И, как-то сразу к ней душою прикипел,
                Илья старался опекать Олесю,
                Всегда смущался, если кто-то где-то пел.

                Алеша взглядом веселил Елену,
                В беседе часто опускал глаза,
                Осенний дождь шёл мелкий, незаметный,
                Со шлемов скатывалась каплями роса.

                Вот показался град, врата открылись настежь,
                Все вышли рать победную встречать,
                На радостях – смеялись, целовали,
                И звали в гости, праздник отмечать.

                Дружина  знает, где ей быть, служивым
                Потребно воеводу выбирать,
                Богатыри, все трое, отказались,
                Земля не пахана, её нельзя бросать!

                Избрали воеводой ратника-Данилу,
                Он молод, мудр не по годам,
                Силён, своих не даст в обиду,
                В народе молвят: «Этот нужен нам!»

                Бояре рады, будет всем застолье,
                Достойное, братины до краёв
                Наполнят медовухой, каждый сможет
                Испить,  обнять дружинников, братков.

                Такого торжества не видел боле,
                И были слёзы сирот, новых вдов,
                Тех, кто мужей в бою теряли,
                Остались без кормилицев-отцов.

                Читать немного мне страниц осталось,
                Мне будет трудно книгу закрывать,
                Так хочется всё прочитать сначала,
                По новой пережить, узреть, понять!

                Прошло ещё три дня и, узнаю: Добрыня
                С Любавой свадьбу сговорил сыграть,
                Илья – с Олесей, Алексей – с Еленой,
                Они – все сироты, и не с кем поспрошать.

                Боярин Глеб, степенный, самый старый,
                Для всех  стал названным отцом,
                Благословенье даст, сыграет свадьбу,
                И пригласил войти в свой терем,  в отчий дом.

                Палаты в тереме светлы, чисты, просторны,
                Был пир горой, лучистые глаза,
                И дух захватывало ощущеньем счастья,
                Им до краёв наполнены сердца!

                Их всех ждал путь домой, меня –
                лишь три страницы,
                Их завтра буду с вечера читать,
                Предчувствую, здесь есть отгадка тайны,
                Предназначенья  взломана печать!