Миоль - Евг. Феодоров. Роман в письмах. Часть 4

                Часть 1 http://www.stihi.ru/2017/03/13/5312
                Часть 2 http://www.stihi.ru/2017/04/08/12107
                Часть 3 http://www.stihi.ru/2017/04/13/9680


ОН - Евгений Феодоров
ОНА - Миоль


     О Н А



Она до сих пор жива –
эта старая,
с подбитым крылом,
большая чёрная птица,
которая время от времени
прилетает к нашим окнам,
садится на карниз
и сидит долго-долго,
нахохлившись,
будто пытается вспомнить то,
что ей никак не удаётся забыть. 
   Когда ты открываешь форточку
и бросаешь ей хлебные крошки,
она улетает,
не желая принимать твоей милости.

   Однажды ты написал о ней Сказку,
может быть,
одну из лучших своих волшебных сказок,
но она улетела из неё
и до сих пор  болтается по миру
в поисках придуманного тобой счастья.
   .
 – Какая странная птица…
 – Потерянная, - поправил ты.
 – Почему?
 –  Она отбилась от стаи.
 –  Верни её в свою сказку.
 –  Она не умеет жить в сказках.

   Как-то осенью мы встретили её в Летнем Саду,
Птица сидела на голове статуи Ночи и смотрела по сторонам.
Увидев нас, она слетела вниз
и прошуршала по осенним листьям прочь,
иронично демонстрируя нам своё полное безразличие.

–  Что она хочет?- спросила я, поёживаясь.
–  Ищет то, что ей никогда не удастся найти.



    

     О Н А



   Э.Григ - Одинокий странник
                http://www.youtube.com/watch?v=TR3oWsxy_CY 

               

Оторвался
от ветки осенней
листок,
и понесла его голубиная почта
песней лебединой
через реки-моря
и Фугу февральскую,
многоголосием обрамлённую,
что на посиделках баховских
испивалась ночью снежной
в веке давешнем
при свечах оплывающих…

В март-апрелью синь
наземь его опустило…
когда пробуждающееся многотравье
во степи шальной уже соком наполнялось.


Листву осеннюю сжигают по весне...

 
В жаркий костёр угодил листок,
оторвавшийся
от ветки осенней,
прилетевший
через Фугу февральскую
в март-апрелью синь...




     О Н



На вертикальных строчках
                ограды Летнего сада
я развешу пять нот
из соловьиного словаря.

Знаю,
             ты и сегодня –
                как обычно –
пройдёшь мимо.
Припомнишь мальчишку,
на бегу –
                ветерком –
                гремевшего палкой
по прутьям ограды.
Но даже нахмуриться не успеешь,
потому что услышишь
                пять нот –
короткую фразу
из соловьиного словаря.



А в Летнем саду – весна.

А равнодушной весна не бывает.

Она по-сестрински
                присоединится к тебе,
приобнимет,
                напевая долгую песню –
и пусть в песне
                всего-то пять нот,
но они –
                из соловьиного словаря.



В стороне от весны,
                в стороне от тебя,
словно в затхлой подворотне,
корчится маска
карнавала кумушек и кликуш.
Нет в карнавале
ни Летнего сада,
ни моста заповедного, 
ни голубей на Дворцовой –
лишь завистливые бредни
да чьё-то скрипучее слово
про любовь,
              перечеркнутую
                вороньим пером.



Но ни мне,
                ни тебе,
                ни весне…
что нам взгляды косые
и что нам любая погода?!

Весна разошлась во все стороны,
охватывая город,
и стихают гнусавые подголоски.


А у нас впереди – встреча…
И пусть будет белая ночь.
И я сам пропою тебе,
прокричу над Невой
пять нот из соловьиного словаря:

- я – те – бя – люб – лю……..

А ты рассмеёшься
                И скажешь:
 - Мальчишка...

И весна никогда не кончится.



     О Н А



Я буду собирать твои ноты –
- по- од - ной –
с решётки Летнего сада –
как жемчужины
со дна морского –
пять нот из соловьиного словаря…

Я услышу их
и узнаю твой голос,
и пёс наш, масти осенней,
почувствует тебя
и побежит к тебе,
и уткнётся в колени твои,
повизгивая от радости,
и будет крутить хвостом,
и прыгать рядом,
и тащить тебя ко мне,
наступая на твои ноги
и спотыкаясь о них…

Всего-то пять нот?

Всего-то пять,
но…

Ничего не может быть лучше,
когда весна не кончается...

Ничего…

И ты это знаешь,
и я знаю,
и наш золотой пёс, цвета осени,
узнаёт их,
и никогда не ошибается,
никогда,
потому что и для него
они –
самые важные –
пять нот из соловьиного словаря:

–  я – люб – лю –  те – бя –



     О Н



Я не спорю с тобой.

Ты права в своей молодости.
Ты права своим смехом.
Ты права даже тем, что
                любишь только Блока –
и нет для тебя поэтов других.

Ты права,
                но это
лучше всех
                и лучше меня понимает
твой пёс.

Встретив тебя,
я оборвал счёт потерь и утрат.

От памяти не отказался,
но ты явилась мне
                больше памяти –
и я не спорю с тобой.

Пусть случилось с тобой
осеннее настроение.
Твой последний осенний листок
сгорел в апрельском костре,
                никуда не долетев.
Но это ж погода…
                дождь с утра…
обещали и зА полночь…


Гладишь пса –
                и молчишь.
И я молчу
                и почему-то не спорю.
Но не хотелось бы мне
снова вернуться в память.

И я подзываю пса.
Бывший бродяга,
                он поймёт и меня,
как понимает тебя.

И помолчим?

Ты права…



     О Н А



 Целую горсть жемчужин
насобирали мы с нашей собакой,
чтобы привезти их тебе
от нас
на память,
навсегда.

Это было нашим тебе сюрпризом.

Ты не ждал,
хотя и думал о нас каждую минуту:
не ждал,
но думал,
думал,
но не ждал.

И такая долгая верстовая тоска
пролегла между нами,
такая долгая:
тысячи километров тоски!

Казалось,
ни начала ей не было, не будет и конца.

 И собака,
которая стала нашей общей собакой,
тоже грустила:
лежала и грустила,
гуляла и искала тебя,
смотрела на меня и вопрошала:
«Где он?».
Я объясняла,
а она слушала внимательно и …
ещё тоскливее смотрела мне в глаза:
 
« Где он?»

 –  Послушай, - говорила я ей, раздражаясь. – 
     Ты же понимаешь,
что по-другому пока быть не может.
    Ты понимаешь?
(собака отворачивалась и вздыхала).

–  Ты понимаешь…

 (и я гладила её кудрявую голову, и целовала в мокрый нос,
и трепала лохматые уши)

–  Если ты всё понимаешь, значит…
 наберись терпения и жди.


   Твоя загородная жизнь набирала обороты,
текла напряженно, но размеренно,
оставляя где-то позади шум и суету
городской жизни
и даже…
нашу неожиданную  встречу,
которая уже скрывалась  в кисее утреннего тумана,
принесённого с Ладоги.

   Ты писал о весне,
но и в словах твоих,
и в непогоде
весны почему-то не было:

«Холодает. Срываются первые капли. Пока дождь не разошёлся, пойду наколю дров. Плохо, когда в доме тянет сыростью и холодом... что-то позднеосеннее, а ведь всё готово цвести... нарциссы уже!»

   Террик научился по запаху распознавать твои письма
и, кажется, чувствовал их уже в подъезде,
когда конверт от тебя дожидался нас в почтовом ящике.
    Он радостно прыгал,
пока я доставала письмо,
подвизгивал,
вставал на задние лапы и вилял хвостом,
впереди меня летел по лестнице
пока я не успевала за ним следом.
   Он никак не мог дождаться,
когда же я сделаю всё необходимое,
чтобы потом
ничто не могло отвлечь нас
от чтения твоего письма,
в которое обязательно
любовно
вкладывалась
сухая травинка,
или листик
зелёный
берёзовый,
или
кленовый листок осенний,
или цветок полевой гвоздики,
которую ты засушивал,
чтобы присылать зимой 
напоминанием
нашего
непридуманного
многотравного – полнолунного
откровенного
лета.

  Пока я читала,
Терри сидел и радостно вилял хвостом.

    Пять нот соловьиного словаря…
Они прилетали с каждым твоим письмом
 и…
возвращались к тебе снова…

   Мы решили…
Именно так:
мы решили,
что нужно поехать на вокзал,
благо, что с проездными документами у Терри всё было в порядке,
а потому следовало…
                купить билеты…

Откуда-то издалека,
как из другой жизни,
потому что из другого века
тихо пела Марыля Родович:

«Сядь в любой поезд, будь ты как ветер…
…………………………………………………
Листик зелёный зажми ты в ладони,
Прошлое больше тебя не догонит».

Но сейчас почему-то очень хотелось,
чтобы мы
непременно встретились с прошлым
и догнали друг друга,
потому что

целую горсть жемчужин
насобирали мы с нашей собакой,
чтобы привезти их тебе
от нас
на память.
Навсегда.

Это было нашим тебе сюрпризом –
       пять нот из соловьиного словаря.




     О Н



Ты – мой случай. Или есть всё же судьба? Но молодость права: мечты надёжны, когда они в твоей крови, когда душе без них не дышится.
=
Было ли… да кто же вспомнит, кто скажет?! А если это один из случаев воображенья, так что же – не было? Но болела и волновалась душа, разум копошился сам в себе, не находя необходимого слова… то душно, то озноб, даже походка меняется так, что подчас на щиколотках вырастают крылышки – или не могу шаг шагнуть, окаменевая истуканом в уличной толчее.
     Нет, не бред… наверное, время… весеннее наваждение, томление духа…
     И что же – не было? если и случилось в воображении…
=
Красной путеводной ниточкой тянется твой след из моей ранней молодости в нынешнюю весну. Так как же хоть кто-нибудь посмеет сказать, что тебя не было, если ты есть?
=
Всегда рассчитывал прежде всего на себя. Был уверен: случись что, я схвачу себя за шиворот и выдерну из любых обстоятельств. И так жил.
     Но сегодня… да, жил мечтой, а сейчас – не верится… даже когда ты осторожно трогаешь моё плечо своей маленькой ладошкой и читаешь стихи Блока.
=
Молодая, ты мудрее меня: если хочешь спасти себя – спаси хотя бы пса-бродяжку без рода-племени… накорми, обиходь… придумай псу биографию, подари ему общение как судьбу… вот и спасение – если не от одиночества, то от безнадёги.
=
Заметил, что в дневнике я стал часто ошибаться, думая о тебе: вместо «себя» у меня выписывается «тебя» - «у тебя, для тебя, к тебе»…
     Неужели даже одна буква может о чём-то свидетельствовать? И я спасаюсь в тебе?
=
Показалось: ты мелькнула вдоль решётки Летнего сада. И повеяло весной…




     О Н А



Ещё одно письмо от тебя…
И снова –  пять нот соловьиного словаря…
Они прилетали с каждым твоим письмом,
чтобы вернуться к тебе снова…

    Третий день подряд я слушаю нашу музыку,
созвучную твоим письмам,
которые есть переложение с языка музыкального
на человеческое наречие.

   Мне кажется,
если бы ты написал:
«Послушай… »
и не сказал больше ничего,
я угадала бы совершенно точно,
ч т о    нужно включить,
чтобы услышать тебя.

И я бы не ошиблась.

   Мы слушали это однажды в филармонии,
и когда последняя нота повисла в воздухе,
чтобы раствориться в тишине зала,
ты захотел уйти,
потому что  услышанного
оказалось достаточно...
И нужно было успеть вынести
«Признание в любви» Шнитке
в осеннюю тишину,
пока оно не утонуло
в восторженной громогласной овации.

Мы...
      успели…



     О Н


«Милая моя фантастика…»
Старинная строчка всплывает в памяти,
как в озере.
 
«Милая моя фантастика…»
Впервые за столько беспросветных веков
ты близко,
ты почти рядом.
 
Впервые не нужно мне кружить по свету
и вглядываться в лица,
и вслушиваться в голоса…
Впервые так складываются часы и минуты,
что слышится музыка…
 
«Милая моя фантастика…»
В своём одиночестве я был счастлив немногим,
а сегодня
                счастлив тем, что живу.
Кончаются странствия
иссякает одиночество…
И каждый день тем и хорош,
что в нём просыпаешься ты –
открываешь глаза… улыбаешься…
и продолжается весна.
Я потому и живу сегодня,
что будет завтра
                и твоё утро.
 
«Милая моя фантастика…»
В ранний час я придумал тебе облака,
белые-белые…



     О Н А



                ...Я потому и живу сегодня,
                что будет завтра
                и твоё утро.
                Евгений Феодоров







   Я просыпаюсь рано
и распахиваю окна,
чтобы увидеть белые облака,
придуманные тобой для меня.
 
   Они мне приснились сегодня,
но сейчас их нет,
всё небо заволокло тучами
и ветер остервенело бьётся о крыши,
ломает ветки на деревьях,
срывает рекламные щиты
и треплет их по улицам,
разгоняя редких прохожих,
перепуганных непогодой.

  «Впервые так складываются часы и минуты,
что слышится музыка…»

   Сегодня она другая…

   Помнишь,
мы успели уйти с концерта,
когда только-только тишина опустилась в темноту зала,
и дыхание перехватывало «Признание в любви»,
которое всё ещё звучало в нас,
как, наверное, и в каждом,
кому посчастливилось услышать его.

Секунда,
другая,
третья..

Кажется, сердце бьётся так громко, что мешает слушать тишину.

Ещё мгновение…

Тишина достигает апогея,
и сейчас взорвётся бесноватой овацией зал,
и если этого не произойдёт,
то его разорвёт от переполненности.

   Ты берёшь меня за руку, и я повинуюсь.

Хорошо, что у нас
крайние места у выхода,
и мы никого не тревожим,
ныряя в занавес,
закрывающий  тяжёлые двери.

   Ещё не конец,
ещё будет второе отделение,
и мой любимый Вальс прощания из «Повести о неизвестном актёре».
Ты говоришь,
что не хочешь никакого прощания
и  ещё крепче сжимаешь мою ладонь.

  Мы выходим на улицу.
За спиной – отголоски восторженной овации, которую мы уже не слышим.


    Мы идём по вечернему осеннему городу и молчим.
Ты закуриваешь.
Говорить не хочется,
потому что никакие слова сейчас  не смогут быть сильнее музыки Шнитке
и его «Признания в любви».


***   

 Я стою у окна
и смотрю на тусклый хмурый город
под свинцовым небом.

В прошлый раз
мы не захотели услышать
«Вальс прощания» Алфреда Шнитке.


…Я потому и живу сегодня,
что будет завтра
                и твоё утро…






Альфред Шнитке. Повесть о неизвестном актёре.
Вальс прощания
http://clck.ru/B4WCi





           14.04 - 28.04
               2017

       Ростов-на-Дону - Рязань