Тимоша. гл. 3

3

Большим и первым потрясеньем
Ему явилась сына смерть,
Семья была в пылу смятенья,
Пленила чувства круговерть.

Диагноз – воспаленье лёгких,
Нежданно и нелепо всё,
Погиб в годах своих недолгих,
Покинув светлое житьё.

В болезнь отказывались верить,
Она обычная была,
Уже тогда лечить и мерить,
Могли врачи и без труда.

Дочь Марфа вспоминала позже:
-- Максима всюду опекал;
Был личный секретарь он тоже,
Крючков его сопровождал.

Он к Горькому приставлен властью,
Он – алкоголик и сексот,
Для всех подобен он напасти;
Так власть сводила с Горьким счёт.

Как-то весной Крючков и папа,
С Ягоды дачи возвратясь,
В машине, не «сходя по трапу»,
В веселье вместе находясь;

Случилось с ним недомоганье,
На заднем месте он сидел,
Обычно папы дарованье,
За руль садиться он умел.

Автомобилями он бредил,
Купил машину, починил,
Машинной техникой он ведал,
Водить машину он любил.

Остановить просил машину,
Покачиваясь, вышел вон,
Он пьяным не был, не повинен,
Был чем-то болен, значит, он.

Приехали на дачу в «Горки – десять»,
Крючков пошёл к себе, сказав:
-- Твоя хандра ничто «не весит»,
Ты должен лечь, здесь твой причал.

-- Я посижу извне, пред домом,
Возможно, слабость отойдёт;
Сел и уснул сном нездоровым;
А на дворе и снег, и лёд.

Сидел всего в одной рубашке;
Он сразу дико заболел,
Конечно, не в своей был «чашке»,
По телу жар его пригрел.

Лечили странно, дав касторку,
Температура – высока,
Лечение не дало толку,
«Быка не взяли за рога».

Другая версия есть в свете:
В сноху влюблённый Горький сам;
Не видеть все потуги эти
Передалось всё даже нам.

Уединившися с Тимошей;
Случайно их Максим застал;
И от такой он «тяжкой ноши»
До утра в лесу блуждал.

Так в тридцать три девичьих года,
В расцвете своих женских сил,
Тимоша – продолжатель рода,
Вдовой осталась – бог решил.

Вдова – красавица в столице.
С двумя детьми в своих руках;
Но страшнее всё случится
В тридцатых, самых тех годах.