Я разливалась пожаром

Я разливалась пожаром,
С жаром
Кричала я, билась, стенала
О жалкие стены подвала,
Мысли,
Которых навалом,
Виснут,
Висят в этом спёртом и жарком воздухе,
И в каждом нелепо чужом мне отзвуке
Слышала стук твоего сознания,
Подарок - незнание, знание - гибель,
Мой хлипкий стержень - скорее грифель,
Который сломать - даже сил не надо,
Моя помада
Стирает плечо,
Твоя бравада,
Огонь - горячо,
Язык его с моих щек течёт,
Торчит из меня, будто старый бивень,
Ливень,
Который почву дотла сжигает,
Которого капли не вниз, а к верху,
Живу, будто заяц с промокшим мехом,
Может быть, где-то на крайнем севере;
Верила,
Я тебе просто верила,
Минуты я будто годами мерила,
Те, что были без боли,
Нелепые роли
С тобой нам прислали небес бандеролью,
Молью
Изъедена моя правда -
Большое ту моль поджидало застолье,
Ложь,
Осталась одна лишь ложь,
Прошу тебя, хоть бы ее не трожь;
Грош
Твоим обещаньям цена, как кларнетам той,
Что стояла в Париже когда-то,
Казалась немой,
И кларнеты порой
Мне поют уходящую песню былого,
Что заставила плакать бы даже Крылова,
Только знай, помня нашу с тобою пьесу,
Вспоминая ту пьяную поэтессу,
Я тебе расскажу, что она мне почти не звонит.
Что ж, и я затаилась мышью
Белой,
Неслышно
Телом
Я стала серой,
Я стала тёмной,
И я утонула в вине,
И взгляд твой стал будто даже синим -
Напомни мне, с чем у Блока
Был связан тот синий цвет?
Нет,
Мне пожара не надо,
Его мне хватило,
И кончились силы.
Рада ли? Нет, не рада,
Нет, ты для меня не один из стада,
Я слишком тебя хорошо изучила,
Да, ты представь себе, я не забыла,
Трудно забыть. Впрочем, хватит патетики,
Даром не надо такой эстетики,
Даже не предлагай.
Начинай
Ставить новые блоки,
Как там, ещё раз скажи мне, у Блока?
Пришла ли заря?
Как думаешь, это ли нам не зря?
Спасёт ли кого-нибудь от одиночества
Его неземное седое пророчество?