книга 13. Ищу дедов. эпопеи счастье земное

   Ольга Полторецкая. Л.Т.Полторецкая. А.А.Полторецкий
КНИГА 13 « ИЩУ ДЕДОВ»
                (ПРОЕКТ в рабочей стадии)

О книге.
     Автор книги «Ищу дедов» – коллективный. О своём роде пишут русский поэт Ольга Полторецкая, её мать, Лидия Тихоновна Полторецкая и сын поэта Александр Полторецкий. Книга основана на достоверных семейных легендах и на документальном материале архивов ЦАМО и архивов краеведческих музеев Мордовии, Смоленщины и Саратовщины.
     Значимость любого рода определяется его вкладом в защиту Отечества и строительство государства. Род Котельниковых и род Полторецких, продолжателем которых стала поэт Ольга Полторецкая ,– это достойные роды, члены которых героически жертвовали своей жизнью в Великой Отечественной, а оставшиеся в живых самоотверженно трудились на благо своей советской Отчизны. Представители её рода - добросовестные труженики, солдаты и генералы шли по судьбе, не отступая, не предавая, в пекле самых трагических событий 20 столетия. Настоящие русские люди, беззаветно преданные русской земле. Царство им Небесное и светлая память! Потомки рода Полторецких проживают сегодня в основном в Татарстане и в Дергачах Саратовской области. Пусть эта книга объединит их хотя бы на мысли, что они одной крови и породы, что они – достойный благородный род. И пусть детям нашим достанется более счастливая жизнь, чем прожили её мы, ваши предки! Книга о любви и человеческом достоинстве – перед Вами, мой любезный читатель…

От автора.
     Пришло, видимо, моё время рассказать о своём роде. К сожалению социальные и военные катаклизмы 20 века: революция, гражданская война, раскулачивание, Великая Отечественная с эвакуацией семей не оставили семейных альбомов-архивов рода, как со стороны отца, Бориса Яковлевича Котельникова (1921-1997) из Краснослободска Мордовии, так и со стороны матери, Лидии Тихоновны Полторецкой (1921-2005) из Дергачей Саратовской области. Единственное утешение – это мемуары-воспоминания о своей жизни  матери, Л Т Полторецкой, да семейные легенды, слышанные мной  в детстве и юности, которые и вошли в основу 13 книги «Ищу дедов» моей поэтической эпопеи «Счастье земное».
     Но моя мать была умной и образованной женщиной, к тому же с прекрасной памятью, так что её воспоминания я принимаю, как абсолютно достоверные. Тем более что всё, о чём она хронологически документально повествует в своих записях, сливается с не раз слышанными в детстве и юности семейными историями, от моей бабушки из Дергачей, Анны Степановны Левиной-Полторецкой(1884-1971),которая тоже рассказывала мне историю своей сиротской жизни. Некоторые сюжеты этих историй были уже использованы в моей поэтической эпопее «Счастье земное». Свидетелем других, в частности, что касалось жизни в Чистополе, я была сама и не только свидетелем, но и участницей всю мою жизнь, начиная с 1945года,года моего рождения. Да и сам процесс жизни в семье раскрывал событийный подтекст этих слышанныхсемейных историй.
     Конечно, если бы мне сейчас вернуться во времена моей юности, я безусловно выпытала бы все подробности отношений и событий в патриархальной семье Полторецких. Но время не вернуть. Бабушек Анны и Ольги, а также отца Бориса и матери Лидии давно нет на белом свете. Царство им Небесное! Поэтому всему повествованию матери о жизни семьи до моего рождения я доверяю, как семейным легендам. Ас момента моего рождения, всё, о чём сообщает мама, проверено мною документально, как по сведениям ЦАМО, загсов и трудовой книжки моей матери, её документов, так и подтверждается наличествующими фотографиями нашей семьи, которые я привожу в этой книге.
     Нужна ли будет эта книга читателю? Я считаю, что да. Как этнографический краеведческий материал о жизни четырёх поколений рода Полторецких и Котельниковых, оказавшихся в эпицентре трагических исторических событий России, как в Краснослободске Мордовии, Дергачах Саратовской области, так и в Чистополе ТАССР. Материал изложен документально. Может послужить основой как художественного романа, так и сценария фильма о судьбах  русских семей в эпоху 20 века .
                С любовью и уважением, Ольга Полторецкая.

Рафаил .Хисамов. Поэзия человечности и правды…
Ольга Полторецкая. «КОГДА ДЕДЫ ПОГИБАЛИ ЗА РОДИНУ.…
     Книга «Ищу дедов» является продолжением книги 12 «Чтоб род свой помнили сыны…», посвящённой, в основном, военной судьбе деда, Якова Георгиевича Котельникова(1892-1941). Выдающийся советский военачальник, генерал-майор Яков Георгиевич Котельников, был первым, в Великой Отечественной, командиром Воронежской ордена Трудового Знамени19 СД, героически погибшей в Вяземском котле вместе со своим опальным командиром.И этот раздел книги посвящён моим продолжающимся поискам информации о трагической и прекрасной военной судьбе героя-деда.
     Параллельно проводится огромная работа по восстановлению исторической справедливости и реабилитации доброго именирепрессированногоК.Жуковым, доблестного полководца суворовского типа Якова Георгиевича Котельникова. Краеведческие музеи Смоленска, Ельни, Вязьмы Смоленщины, Саранска, Краснослободска Мордовии, Воронежа, 19 Краснознамённой Воронежско-Шумленской орденов Суворова 2 степени и Трудового Красного Знамени 19 МСБрв Владикавказе, а значит и народ, помнят и чтут первого, в Великой Отечественной, командира 19 СД генерал-майора Якова Георгиевича Котельникова, героически погибшего14 октября 1941года в Вяземском котле. Восстановить доброе имя незаслуженно репрессированного К.Жуковым и лишённого всех наград опального полководца ВОВ – это главная задача благодарных за Победу потомков. И странно слышать, когда злопыхатели от животного духа бормочут, что вот был бы дед не полководец, а простой солдат, то и не писала бы она о войне. Мыслитель пишет о великом, а пигмеи – о «танце живота».Потому и место Героям есть всегда в жизни! Потому и пишу я о Героях Жизни, Героях Великой Отечественной, в том числе и о самых кровных близких: дедах, родителях, родственниках. Сказать есть о чём, лишь бы Господь и судьба дали сил и времени это сделать!
     В этой книге я рассказываю также о людях, моих единомышленникахв городах России, посещённых за время поисков, связанных с историей Воронежской 19 СД. Рассказываю и о моих ветеранах-родственниках из города Дергачи Саратовской области, а также Татарстана. Я благодарна тысячам моих друзей, которые помогают мне в благородном деле восстановления исторической истины и доброго имени попавших под «военный каток» К.Жукова: «Победа – любой ценой!» Но Победа случилась всё же наперекор «жуковскому катку»! Случилась потому, что Советский Народ ( в том числе мои и ваши деды) – был Великим Патриотом Великой Советской Отчизны!...
     Цитаты из повести Михаила Лубягова «Перваяоперация»,Смоленск,2013,повествующие о конфликте под Ельней двух генералов ВОВ Георгия Жукова и Якова Котельникова, ставшем причиной жуковской репрессии по отношению к командиру 19 СД 24 Армии Резервного фронта генерал-майору Я.Г.Котельникову.
Обложка, текст
     Разговор по душам «Как Михаил Лубягов лишил генерала Я.Г.Котельникова сыновей и внуков»
письмо Лубягова
     Письмо  -обращение в МО РФ о присвоении звания Героя России доблестному командиру 19 Воронежской СД генерал-майору Я.Г. Котельникову и о присвоении опальной 19СД звания Гвардейской…Основание: Письмо Ельни…
   Ответ МО РФ на обращение(3 письма)
   Заметка газеты №знамя Гвардеец»,Ельня,2016г
   Моя заметка в «знамя», Ельня, апрель,2017.стих.
   19 СД – гарант мира на Кавказе,Владикавказ,Заметка г-ты «Доблесть»,Фото
   Воронеж – 5-летняя ставка командования-управления 19 Воронежской дивизии,Статья фото, цитаты из книги» В боях Ольга Полторецкая.«Чтоб род свой помнили сыны…»
«ЧТОБ ПОМНИЛИ СВОЙ РОД СЫНЫ…»
Диплом международного конкурса «Александр Невский» - 2014 ,2015гг
Ко дню Победы в Великой Отечественной…

«…Да орют сердца…» Иоанн Грозный
«…дандежеизыдеть яко свет правда Моя…» (Исайя 62.1)

1
Чтоб помнили свой род сыны...
Пишу, чтоб каждый помнил род,
Святой, военных лет народ,
А в нем – и прадеда, и деда,
Завоевавших нам Победу…
Чтоб знал, земля Руси свята
И кровью русской улита,
И кровью братьев по Союзу,
Когда был дружбою – велик.
Страны великой дети – Русью
Сплотились под победный крик:
– За Родину, за власть Советов,
За Сталина, за детский смех!
Порыв народный был ответом
И на устах гремел у всех:
– За села сытые, за землю,
За продолжение родов!..
И в каждом доме свечку теплят,
Чтоб не забыть лихих годов,
Чтоб не забыть своих погибших
И не вернувшихся с войны…
Свечами памяти жгу – вирши,
Чтоб помнили свой род сыны!..

2
Святая сестричка…
Гремят канонады по-над Сталинградом,
Победно ликует у Волги народ.
В фейерверочном – все небеса! – звездопаде,
За вспышкою вспышка слепит небосвод.
Ликует народ, и на то есть причина,
Победе Великой прибавилось лет,
И мне, как Победе. В душевном почине
Курган посетила в честь славных побед.
На вечном погосте, умиротворенно,
Сирень расцвела, вспыхнул алый тюльпан.
К сестричке военной пришла утомленно,
Она величает Мамаев курган.
О, не Богоматерь – простая девчонка,
Что вынесла злобу военных годин.
Бойцы умирая, шептали: «Сестренка,
С тобой мне не страшно, ведь, я не один»
Слеза в угасающем светится взоре,
В ней видит он дочь, мать, жену напослед…
«Не плачь, им не выплакать горького горя,
Всей жизнью и горечью страждущих лет.
Сестричка святая, Катюша иль Лида
На хрупкие плечи то бремя взяла,
Чтоб с миром бойца упокоить. В граните
Сестрой милосердья судьбу обрела.
О мама моя! Фронтовая сестричка!
Война отгремела, Победой взошла,
А ты по ночам просыпалась, взяв спички,
Дрожащей рукой свечи тонкие жгла:
«Всем – царство небесное рано ушедшим,
Мальчишкам-ровесникам – вечный покой!»
И чистой душой, до могилы, безгрешно
Крестом осеняла чело, прах – рукой.
Гремят канонады по-над Сталинградом…

3
Дитя Победы…
Дитя войны, дошла до Кенигсберга:
Взрывалась мать со мною до весны,
А в мае сорок пятого – отвергла
В шесть месяцев! Спасла нас глубь страны.
Фронт отпустил. Пора! Ведь сроки родов
Уж приближались, грузной стала мать,
Приехала к свекрови, не по роду,
Не гостевать – приехала рожать.
Москва в году победном выживала,
На генеральском и свекровь – пайке,
А мать терзалась и переживала:
В чужом дому рожать и налегке?
Ни обуви к зиме, и нет одежды,
Лишь гимнастёрка да сапог – кирза...
И, проиграв семейные надежды,
Рожать вернулась к Каме, чрез Казань.
А в сентябре я родилась победно –
Дитя войны, дитя Победы! – в мир,
И стали выживать мы худо ль-бедно:
Старик-отец, старуха-мать и мы.
Хвала всем матерям, войну прошедшим,
Тыловикам, отдавшим свой кусок!
Погибшим – честь! И выжившим окрепшим,
Страну поднявшим в наикратчайший срок!
И хлеба на столе явилось вдоволь,
Трудились все, не покладая рук,
Судьба замужней – не завидней вдовьей!
Растила мать меня средь слёз и мук.
Дитя Победы, стала я старухой,
Шестьдесят девять – срок победных лет...
Вновь Русь в слезах и горестной разрухе,
Да слёз у победительницы нет!
Все выплаканы, что давно копились.
Теперь о сыне плачу, не спасла.
О наши дети, что не в срок родились,
Я сына в безвременье родила.
Работы нет, спиваются мальчишки:
Всё грузчики да продавцы нужны...
Дитя войны, и моего сынишку
Клеймо коснулось без его вины.
Нигде не нужен, в трудовой – пробелы,
По черной сетке пашет день-деньской...
О день Победы! Светлый, почти белый!
И я качаю белой головой,
Дитя Победы...

4
          Победители Отечественной…
Лежат любимые – уж много лет
В земле, что грудью защищали
И жизнью всей оберегали
От лихолетья, от бесчестья бед.
Цветет сирень, и свищут соловьи,
И празднуют весной Победу...
К могилам горько по Завету,
К родителям, влекут стопы свои
Их дети, словно новое столетье,
Рожденные Победой, а теперь
Уж старики, наивные как дети,
И верящие – в праведность потерь.
Да и детей войны – не остается,
Достоинством и честью стал им путь...
Нет, никого из нас уж не вернуть,
Но пусть по-прежнему сияет солнце!
Пусть внуки, обреченные на страх
И безработицу с клеймом корысти,
От безнадеги на росток добра
Придут к нам, на могилы, по наитью
За Честью и Достоинством вины,
Которым присягнули от рожденья
Их предки – победители войны,
Чтоб осознать смысл жизни   в единенье,
Чтобы понять, что главное – в судьбе:
Земля, Семья и Хлеб в родной избе...

5
Все вместе – счастье есть…
Ночь благодатная светло ушла,
Оставила – раздумьем – сновиденья,
В них – молода,
                с семьёю у стола,
И смерти – нет,
                и нет любви забвенья.
Мой дядя, мама, бабушка и дед...
Приезду дяди все безмерно рады,
Грибы в сметане жарят на обед,
Ну, чем не королевские услады.
Судьба - в полмира! – развела семью:
Пётр-камень
        и герой – на производстве,
Владивосток за кладами семью
Обрёл, как счастье, но вдали от родства.
О родные, любимые!
                Он здесь!
Семья собралась за столом дощатым,
И смотрит дед:
            «Все – вместе,
                счастье – есть!
Погиб лишь младший, помянем же брата!
Война ломала, рушила дома,
Полмира обгорело,
                но мы – живы!
Дома, словно в былинах терема,
Мы вновь отстроим гордо, без надрыва!
Так выпьем –
          за погибших,
знавших честь!
Так выпьем –
          за живущих,
чтущих долю!
А смерть? Красна на людях добрых – смерть
За свой народ,
              Россию
                и за волю!
Так выпьем, чтоб плодился славный род,
Чтоб внуками душа была богата!»
Так дед сказал,
                так говорил народ,
Что чтил добро и совесть, Бога свято!
Ушла ночь памяти святой, ушла.
Я – наяву,
                днём,
                но твержу о том же
И сына на достойные дела
Зову, молю.
                О, помоги нам, Боже!..

6
И снова – в бой…

Я появлялась в мир под бомбами,
Дрожала с матерью без ропота,
А после боя мы – особые,
Мать и дитя, молились Господу,
И снова – в бой,
                и вновь – отчаянье
В обнимку с трепетом надежды
Солдатской кровью
                отмечали нас
Под Кенигсбергом в знак Победы.
Мать и дитя ожесточенными
Боями шли по слову свыше,
Когда, дитём отягощённая,
Мать не надеялась и выжить.
Но выжила, меня родившая –
Поклон судьбе и Богу низкий! –
Огонь и полымя пробившая,
Чтоб я,
          как в схватках,
                шла по жизни.
В любви несмелой отсиявшая,
Взнесла в жизнь сына в страхе прежнем:
Нет бомб,
             но хуже –
                жизнь погасшая! –
Жизнь без работы, без надежды.
Судьбе за счастье благодарна я,
Но сломлена судьба у сына,
У поколения – коварною
Верховной, оголтелой силой
Всевластных над Россией татей,
Страну разграбивших бессовестно,
Все, что за век смогли создать мы,
И за Россию нашу горестно.
Мы победили в сорок пятом,
Отстроили свою державу
Не для того, чтоб супостаты
«Пр...» честь ее и славу,
Не для того, чтоб наши дети
Плацдармом стали для разврата...

Кто
        за Отчизну
                нам
                ответит,
За все, что дорого и свято?
Мы, победившие в Отечественной,
Проигрываем нашим детям –
Озлобленным,
                отчаявшимся,
                меченым
Злом двадцать первого столетья...


7
              На Мамаевом кургане…
По тропинке, овеянной синью
И спокойствием поздних лучей,
Я пришла на свиданье с Россией,
В скорбный храм поминальных свечей.
Спят навечно, а прежде – дышали
Эти, ставшие прахом тела,
Жатву горькую смерти собрали…
Всё сгубила война, забрала
Тьму оборванных жизней, как вспышки
От сиянья советских плеяд.
Для того ль, чтобы наши мальчишки
Уходили в компьютерный ад,
Чтобы будущее им предстало
Виртуальной вселенною стен:
Два – на два, не темница – а зала
Виртуальных природных замен?
Здесь и степи, и горы, и пляжи,
Здесь набор вседоступныхличин.
В виртуальности – всякий отважен,
В виртуальности – всяк господин.
Здесь обученный робот накормит,
Секс компьютерный ублажит.
Заключенье в компьютере – нормой
Стало, благом, что день здесь прожит.
Каждый узник – под бдительным оком
Контролирующих вельмож,
Тех, кто в дружбе и с чёртом, и с богом:
Власть над миром – их бог за их грош!
А хмельные земные просторы,
В одичанье безбрежных пространств,
Им – сердца ублажают и взоры,
Воля – им! Средоточие царств!
А безвольному – воля не снится.
Виртуальный подлог-коцентрат
Превратил душу – вольную птицу! –
В заключённый наркот-суррогат.
Люди-роботы, робот-услуги
Программируют век этот в «рай».
Простираю молящие руки:
Сохрани род и душу отдай,
О, Творец…

8
                День Победы…
Дуб - двухсот лет! – резною мощной кроной
Фильтрует ярость солнечных щедрот.
И я в прохладе нег его зеленых
Любуюсь синью пришлых, талых вод.
Очередное разливное чудо
Кишмя-кишит всё: в рыбах, рыбаках.
Отлавливают рыбу сетью, удой,
Удачи ждут на заливных лугах.
Дары из Волги: нерестится рыба,
Прёт по заливам мелочь напролом.
Вчера стреляли уток, значит, прибыл
Косяк утиный вить гнездо и дом.
Не высидеть утят – сплошь браконьеры:
Жить – нечем, рыбкой балуются тут,
И поневоле станешь изувером! –
Улов на дачах вмиг распродадут.
Победный день! Застолье! Каждый хочет
Свежайшей рыбкой помянуть войну,
И будет счастье дачное до ночи:
Наесться досыта, приложиться к вину.
И я б не отказалась от жарешки,
Да денег нет – не дёшев рыбный вкус!
Мать научила: ножки – по одежке!
Представь! Вздохни – и побори искус.
Во сне – еда мне царственно дается,
Пирую за царей и королей,
И наслаждаюсь яствами, как солнцем,
А днем – простая пища на столе.
Мне старческая бедность, не в обиду,
Иллюзии мне тоже, право, всласть!
Всё – в мыслях. Фронтовичку маму Лиду,
Отца Бориса буду вспоминать.
Они прошли войну в боях бессонных,
В трудах достойных провели свой век,
Я помяну всех,
                Бог – поименно,
А я, любя, как бренный человек.
Заведено:
                всем –
                царствие небесно,
Пусть пухом станет вам сыра земля!..
Закапает безгрешно и отвесно
Слеза горючая, зрачки паля.
И здесь же, помяну родню святую,
Мытарств военных испытавших, в боль.
Одни вы у меня, по вам тоскую.
О боли вкус! О едкая слез соль!
Народ военный, отошедший прахом,
В застолье бедном тоже помяну,
И я –
      дитя Победы –
                к вам без страха
Уж скоро руку в вечность протяну…
А вы, потомки гордых поколений,
Уж не ропщите на свою судьбу,
Вам – жить без Божьего благоволенья,
Сменяли гордость вы на трын-гульбу!
Вас безвременье опустило злобно,
В вас – жалости нет, благородства чувств.
О Русь, ты стала блудным местом лобным,
Где давят их, да так, что слышен хруст.
Ушла любовь – осталось лицемерье,
Растащена Россия на куски,
И некому достоинство в ней мерить,
Здесь корысть и нажива – рыбаки!
Они сердца подростков глупых ловят,
Забыли дети про библейский стыд,
И каждый стал в том царственном отлове
Вратами ада,
                где Господь забыт.
Безвременье! И как жестока плата:
Народ, что быдло – загоняй под нож!
Потерян стыд и вот она расплата:
В России –
                мор,
                война,
                секс
                и грабеж!
Где нет Закона, совесть умирает,
Господствует лишь низменный инстинкт,
И мать российская, земная, знает,
Смерть обитает там, где стыд забыт!
О сыновья, о боль моя...


     9
Смертью смерть попрали вы…

            Памяти 24 пропавшей Армии первогварейцев
            Памяти деда, генерал-майорами
            Котельникова Якова Георгиевича комдива 19      
           СД 24 Армии

Людская слава чествует героев,
Что наступают, оттеснив врага,
А если враг сильней и прёт горою,
И в окруженье – генерал полка?
Седой, высокий и чуть полноватый,
Он яростно сражается с врагом,
В истории порою мы предвзяты:
Геройски отбивался, сбит штыком,
Израненный, заколотый и брошен
В глухом лесу, крестом, в полуоборот…
Пропавший без вести? А он на ложе
Снегов российских в сорок первый год.
Стремительно фашисты наступали
И прорывались бойнею к Москве,
Мы отступали, гибли – не сдавались
И принимали смерть с бедой в родстве!
О сколько и солдат, и офицеров,
И генералов доблестных в боях
Пропали без вести! Убиты все за веру,
Что победят, и враг потерпит крах…
Пропавший без вести! Кто? Враг или герой он?
Как будто не Россию защищал?
Помилосердствуйте! Он – храбрый воин!
А за презренье – нас в раю прощал!
Красна на людях смерть войны героев,
Страшнее – в окруженье умирать…
И отбивались – высшею ценою,
И пробивались – чтоб своих догнать.
Нет на войне солдат, что – не герои,
Приказ до смерти каждый выполнял,
А те, что в бойне и сдались, порою,
Были беспамятны: так враг кромсал.
И смерть солдата в вражьем окруженье,
И брошенного – воронью на пир –
Как высший акт геройского сраженья…
Не без вести пропал! Герой убит!
Безвестные, убитые герои,
И в день сегодняшний ваш виден строй…
Мой генерал, мой дед – и слёз не скрою –
Тот – без вести пропавший – и герой!
А по весне, когда снега открыли
Тела героев средь лесных валков,
Собрали прах и в общий ров зарыли,
Могилой и дивизий, и полков.
Нет без вести пропавших! Смерть Героев,
За Родину сражённых – Божий глас!
Деды, отцы шагают вечным строем
По райским тропам, ожидая нас.
Мой дядя – рядовой двадцатилетний,
Мой генерал дед – уж преклонных лет…
Народа подвиг славлю я победный,
В нём – смертью смерть
                попрал Солдат –
                на нет!..

Примечание. В начале октября 1941 года в Вяземском котле были уничтожены, рассеяны, пропали без вести 19, 20, 30 Армии Западного Фронта, 32, 43 Армии и 24 пропавшая Армия первогвардейцев Резервного Фронта Красной Армии. Погибло общей численностью более 1 миллиона солдат.
Видный военачальник Красной Армии генерал-майор Котельников Яков Георгиевич 14 октября 1941 г., организуя выход из окружения под г. Вязьма, при прорыве из вражеского кольца был убит (пропал без вести) в районе деревни Панфилово Вяземского района Смоленской области.
3 декабря 2014 года указом президента Владимира Путина была произведена реабилитация всех без вести пропавших солдат ВОВ и установлен новый день памяти, равнозначный Дню Победы – День Неизвестного солдата.

                10
Обитель на крови…
                «Да орют сердца…»
                Иоанн Грозный
В июлях жарких над монастырем,
Что над Зилантовой стоит горою,
Багряным облако встает огнем,
Закатною предзвездною порою.
Огонь небесный над крестом горит
Поминовеньем о пролитой крови
И чтущим Бога – будто говорит:
– Бесценен жизни миг, что нам дарован.
Пусть пламенеют ором небеса,
Но кровь течет лишь в человечьих жилах,
Чтоб никогда солдатская слеза
Кровавым потом взгляд  не оросила.
Помянут кровь обители святых,
Молитвы вознося поминовенья,
Здесь храмы плача встали, как посты,
Преградой смерти, войн злых повторенья.
Плач скорби убиенным, в небеса
Взнесясь, величит жизни драгоценность,
Небес Господних алая стезя
Свидетельствует скорби сей нетленность.
«Сердца да орют…» – Иоанн изрек
И повелел чтить память душ во веки,
И каждого – почтить по имя рек,
Чтоб Богу доверялись человеки…

11
Царство небесно! Все – в земле родимой…
Дед на Смоленской воевал земле,
Погиб геройски, Армию спасая,
Безвестный – среди вяземских полей,
Чей светлый лик с небес мне воскресает.
Страной забытый, как не воевал,
Нет в Памяти и на Аллее Славы…
Он, в бойне выживших, не упрекал,
Но вопрошал: «Где я средь них по праву?
Никто за мир не благодарил,
Что сам убит был, Армию спасая,
Что создавал для Ельни фронту тыл,
Когда Смоленск врагу уж был бросаем.
Никто цветок на прах мой не принес,
Не помянул родительской субботой…»
Как ты не прав, дед! Памяти вопрос
Решаю я – дитя войны и фронта.
Ты не узнал, что памяти твоей
Верны мы были, сердцем поминали,
И родовой военный мавзолей
В душе был свят, святее, чем медали.
Память – в веках! Дед Яков, дядя Пётр,
Дед Тихон, дядя Коля, мама Лида,
Отец Борис! Следы военных вёрст
Оставлены в душе, прочней гранита.
К погосту мирно соберу ваш прах,
И станет он семейным пантеоном
С крестом старинным, на семи ветрах,
Где и моё уснёт навеки лоно.
Все вместе – и теперь уж на века,
Родные фронтовые побратимы,
Чтоб помянула добрая рука:
«Царство небесно! Все – в земле родимой!»
Светлая память фронтовому советскому
Поколению, создавшему Советский Союз –
Светлую сказку человечества…

12
Не победили бы – и верно! – вы…
Прошедшие сквозь бойню Мировой,
В живых оставшиеся – честь и слава!
Но почему вы памяти святой
Соратников погибших Честь по праву
Не воздаёте? И они лежат
Безвестные – их много генералов!
Не будь их, победил бы вряд Солдат,
Когда земля от крови умирала.
Не победили бы – и верно! – вы,
Присвоившие ордена, медали,
Дожившие, и до седой главы,
Почившие на лаврах! Как не знали
Соратников - Героев, что земле
Поклон последний кровью совершили,
Погибших, позабытых средь полей…
Где, ваша честь Герой, и где вы были?..

13
Неизвестный советский солдат –
                Герой Советского Союза…
Леса, леса, болота, гати,
Глухой сплошной лесоповал,
Заслон народной Красной Рати
К Москве дорогами вставал,
А по Смоленской-по дороге
Броском мгновенным пёр фашист…
Что ж, всё – от Бога и под Богом…
От крови путь – багрян, как лист.
А листья сыпались от ветра,
Пехота падала в боях,
И километр за километром
Горел российский бранный шлях.
Смоленск да Вязьма, рядом Ельня:
Смертельный Вяземский котёл…
В нём – за деревнею деревня,
В нём – разоренье русских сёл,
В нём – в окруженье бился насмерть
Солдат за пядь своей земли,
Пропавший без вести! Лишь память
В душе родной века болит…
Первогвардейцы – ветераны
Нашли безвестный здесь погост.
Они мертвы, а память раной –
По всем, не кинувшим свой пост.
Хранят Смоленские просторы
Плач миллионов русских тел,
Седые внуки, дедам вторя,
Величат боевой удел.
Герои вечной русской славы,
Герои горестной земли
Погибшие – с живым по праву
Героями стать не смогли.
Достоин звания Героя
И генерал, и рядовой.
В лесах прах павших поотроем –
Почтим их званием – Герой!
По спискам выбывших пройдёмся,
По миллионам, как судьбам,
Посмертно сердцем прикоснёмся
Звездой Героя к их гробам!!!
Почтим Неизвестного Солдата
Звездой Героя Советского Союза!

14
          Тебе и жить, и победить…
Пространство вечера безмерно:
Синь Волги и небес закат.
Мгновенье счастья эфемерно,
Умчалось, не вернуть назад.
Над обелиском вечной славы
Звезда и алый цвет небес,
И танки рухнувшей державы
Величат её горький крест.
Россия прошлого столетья –
Империя счастливых лиц
Осталась в гордых междометьях
Забытых жизней и границ.
Высокий берег вечной Волги
И городских огней каскад,
Как разговор нежданно-долгий,
В душе которому не рад.
О Сталинград, былою мощью
Ещё способен ты дивить.
С демократическою ложью
Тебе и жить, и победить…

15
Покой, мир, единенье – о, даруй нам…
Пропавшим без вести считался он полвека
Мой генерал, убитый под Москвой,
Когда слезами изошла Ревека,
Стал сиротой отец, а бабушка – вдовой.
Под Сталинградом мстил за генерала,
За каждого, задетого войной,
Мой офицер отец, когда пылала
Европа вся и праведный шёл бой.
Под Ленинградом мальчик дядя бился
По пояс в хляби нарвовских болот,
И без вести пропал, как не родился,
Чтоб победил российский наш народ.
Владивосток Земле стал гневным тылом…
Чтоб корабли вступали снова в бой,
Мой дядя создавал морские силы,
Гордясь своей военною судьбой.
На фронте трудовом, полуголодном,
Другой мой дед жизнь в самолёт вдыхал,
И самолёт, ликуя всенародно,
В кровавый бой за Землю улетал.
Мать милосердною сестрою в роте,
На поле брани жизнь несла бойцам
И вздох последний в любящей заботе
Напутствовала в горести конца.
И в чреве материнском ту истому
Я впитывала с ней несчётно раз,
Дитя войны, не знающая дома,
Шесть месяцев свет, разгораясь, гас.
Всех на земле, и даже не рожденных,
Коснулось бремя мировой войны.
Я в чреве билась, плакала смятённо
От горестной, невиданной вины…
Уж видно Богу так не угодили,
Что рушилась цветущая земля,
И кровью поливая, нас святили,
Чтоб ближе стали к рощам и полям,
Чтобы бесценней стали наши пашни,
Что детям добротою хлеб несут…
Но люди забывают день вчерашний,
Коль войны землю заново трясут,
Коль те, кто братьями в боях сроднились
Второй и беспощадной мировой,
Сегодня – третьей разъединились,
И мать-земля – чурается вдовой.
Корысть и зависть рвёт Россию розно,
Да меркантильный княжий интерес.
Забыли, как святил Русь Иван Грозный?
Пора, чтоб Сталин заново воскрес!
И мать седая – мир, что в войны рухнул,
Вновь обращает в небеса с мольбой:
Покой, мир, единенье – о, даруй нам!
А мы – не постоим уж за ценой…

16
Мы – одной родословной звенья…
Ах, каких ты кровей, сынок!
Все породистых да благородных:
Ни рулетка, ни пуля – в висок
Не ничтожили жизнью безродной.
Труд, достоинство, честь и строка
По векам к нам текли, как по жилам,
Ни одна не украла рука,
Не разбойничала, не убила.
По военным дорогам прошли
Твои предки достойно и славно.
Прадед был генералом войны,
А другой – покорял казахстаны,
А прабабушки – многих видней! –
Врачевала одна – в стольном граде,
А другая – растила детей
Все в достоинстве, Бога ради!
Бороздил океаны твой дед
Капитаном подводного флота,
А другой – инженер и поэт
Птицей был не простого полета.
Вот и бабушка Лида – подстать,
Врач – военного, знать, замеса!
Да и я – твоя грешная мать –
Инженер, педагог, поэтесса.
Есть, чем славиться в нашем роду!
Ни убийц, ни лгунов мы не знали,
Побеждая несчастья, беду
Век трудились,
                лечили,
                хлеб жали.
Честный труд,
                честный хлеб,
                честный взгляд:
Мы по чести – достоинство ценим.
Помни, сын,
                будь тем горд ты
                и свят –
Мы – одной родословной звенья.
Юность пламенную пережди,
Вразумленный – в срок зрелостью смелой,
Строй успех,
                и он ждет –
                впереди,
И вперед!
              Принимайся за дело…

17
Чтобы не было только войны…
Мать слыла королевой умелой,
Королевою – стала я,
Главным
           в жизни
                считала дело,
А в делах, чтоб жила семья.
И был хлеб, а душе – ученье,
Чтоб коростой не заросла,
Да немножечко в жизни везенья:
Всю войну – невредимой прошла.
Боль войны затаилась в легких,
Обессилевала – в трудах…
Путь твой жизненный – не из легких,
Но гордилась ты им всегда,
Раболепия, страха не знала,
Честь и совесть воздвигла в оплот,
Наставляла: «Вставай, коль, упала,
Не позорь благородный наш род,
Труд любую беду перемелет,
Будет счастье, где добрый хлеб,
И нет выше единственной цели,
Чтобы мир процветал на земле.
И трудись для него неустанно,
Чтобы не было только войны...»
Я такою ж, как мать моя, стала
И не чувствую в этом вины.
И за ней повторяю  сыну:
«Хлеб лишь там,
                где и пот,
                и труд.
Лишь труды, что порой непосильны,
Счастье сытости нам дадут.
Лишь в труде обретёт человек
Свет достоинства –
                на свой век…»

 18
Как любовь мне вернуть им сполна…
Вольный дед был, ковбоем степей,
Гуртовщик, перегонщик скота!
Табуны гнал чрез семь рубежей,
До Саратова – чрез Казахстан.
Этот промысел – жесток и крут:
На разбойных просторах пустынь,
Где казах иль калмык – не к добру,
А в почёте – кинжал да кресты.
Удавалось – и он гнал стада,
Вольный ветер ему был вожак,
И вела по России – звезда,
Каждый был
                ему друг,
                да и враг.
А красавица Анна, жена,
Дочек двух, двух сынов родила,
Всё – в трудах, всё одна и одна,
Поднимала детей и ждала.
Их судьба безоглядной рекой,
Как умела, текла и текла…
Взял в одружницу он не покой –
Муза странствий в дорогу звала!
Похоронка на сына, да фронт
Дочь – в боях, в оборонке он сам,
Затянулися, как горизонт,
За чахоткой его небеса.
К Дню Победы и я родилась –
Вот забота на старости лет! –
Дед да баба –
                отец мне и мать:
Мать ушла – в госуниверситет.
Воля-волюшка мне – отдана…
Как любовь мне вернуть им сполна!?

19
И вечна память о безвестных…
И если есть на свете Бог,
Меня – от смерти уберёг,
Чтоб миру о войне писала,
Безвестно павших величала.
Их подвиг истиной отмечен:
Герой – лишь жизнь отдавший, вечен.
И вечна память о безвестных,
Что отстояли Честь и Мир…
Пора! Найдём безвестным место –
В званье Героя! И эфир
Ту весть награды донесёт им,
Так скорбно маявшимся век,
Миллионным, единичным, сотым –
И обретут покой навек.
Нет, не забыт их подвиг-жертва
Во имя будущих времён,
И вновь ожившая – не мертва! –
Душа взлетит с святых знамён!
Веленьем Божьим и прошеньем –
О поминании дедов
Кричу в помин поминовенье
Погибших без вести родов.
Пусть не целованные знают
И, кто родил, познав жену,
Что лишь победная родная
Спасла их Вера! В ней – страну!
И если есть на свете Бог,
Герой – Безвестный у дорог
Самой жестокой в мире брани!
Безвестных каждый
                пусть
                помянет.
Царство вам небесное,
Советские деды, отцы и матери,
Остудившие своей кровью и жизнью
Адское пекло Великой Отечественной…

20
Их танками месил фашист…
Их танками месил фашист:
Советский воин не сдаётся!
Душою перед Богом чист
И пред страной. Сияньем солнца
Мир вспыхнул в нём в последний раз…
О как мучительно сознанье,
Не увидать любимых глаз
И дня грядущего светанье,
И не узнать, кого родят
Родные дети, внуков милых!
А внуки – вдруг не захотят
Их помнить, без гробов остылых?
И вряд ль найдут могилу ту,
Что ждёт их век в поминовенье,
И выбьют ль красную звезду
С крестом, по Божьему веленью?
Родные, спите райским сном:
Ценою жизни заслужили!
И к праху каждою весной
Цветы вам дети приносили,
Не зная, кто зарыт босым
И поимённо не озвучен,
Безвестный чей-то муж ли  сын,
Иль чей-то дед подросших внучек.
Безвестный – Неизвестный – жив
И поминаем в снах молебных,
Тот – сталинский святой призыв
Первогвардейцев убиенных!
Тот и последний – сорванцов,
К концу войны уже подросших,
Победной славою отцов
Отмщеньем шедших к рейнской роще.
Вы выиграли ту войну,
Сыны святых первогвардейцев,
И к славе рода – за страну
Попрали смерть своею смертью
Во имя жизни торжества,
Во имя сладостной свободы!
И не прервётся нить родства
Ни чрез столетья, ни чрез годы!..

21
И гордо славословят храмы…
Храм поминанья убиенных
С багряной бездной над крестом,
Златые купола и стены
В высь – указующим перстом,
Чтоб мучеников ратных души
Средь звезд Зилантовой горы
От поминальных плачей глуше
Рыдали в райские миры.
Ведь души – нет, не имут срама! –
Всех убиенных за алтарь.
И гордо славословят храмы
Честь, крест
            сегодня,
                как и в старь…

22
И дать – Героя! Всем – оттуда…
По алой Волге – волны лавой,
А мели – хоть пешком и в брод,
А я под дедовскою славой
Забыла сад и огород.
Сижу, компьютер день пытаю,
Поток событий бранных лет:
Народа жертвенность святая
Слепа за маршами побед.
Мы отмечаем лишь победы,
А пораженья, как не в счёт!?
Своею кровью наши деды
Победе начали отсчёт.
Их враг месил в боях незнамо,
Окопы стали им – в погост,
И красное святое знамя
Взлетало в вечность во весь рост!
Заведены на павших святцы,
Как Память – на местах боёв…
А где безвестные-то, братцы?
Их – миллионы! Их – поём!
Пора потерь тома-талмуды
Озвучить горько, наконец,
И дать – Героя! Всем – оттуда!
Чтоб родом горд стал вновь юнец…

23
Войны не хочешь, будь готов всегда к ней!..
Война генералитет сравняла.
Судьба! Котельников, Ефремов – в ряд,
Готовых в бой за Русь вести солдат,
Но этого судьбе казалось мало.
И Жуков до войны – в одном ряду,
Но высочайшей выборочной властью,
Кремлём, поставлен главным на посту,
Главнокомандующим Красной Ратью.
И каждому был дан его удел:
Спасти страну, пленённую фашистом,
Спасти народ, что был извечно смел,
Перед детьми, пред Господом пречистым.
Военная судьба и чин кругов,
Разорванные связи, неудачи…
Причину неудач искать – в другом,
Наказывать невинных – тем и паче?
«Виновные» за Вяземский котёл
На самом деле были ль виноваты?
Кто  главного в разгроме не учёл,
Виновны генералы ли, солдаты?
Причина где – военных неудач?
Войны не хочешь,
                будь готов всегда к ней!
Армейские просчёты – вдовий плач,
Сиротская недоля поколений…

Не Божье повеленье – русский плач,
Сам по себе противник – злой палач…
Победившим – Слава!

24
Как во времена Батыя…
Деды спасли Россию,
Отцы – восстановили.
Мы молодые силы
К свершениям копили,
Рожали деток милых,
Учили, поднимали,
Когда ж не стало силы,
Державу потеряли,
И лозунги святые,
Содружество благое,
Как во времена Батыя!.
Да видано ль такое,
Чтоб на поклон Европе,
Пленённой злом фашизма,
Задрали свои ж…пы
Под плёткой остракизма?
Народ-герой смирился
С корыстью супостатов,
Где насмерть прадед бился,
Где подвиг свят солдата.
Он умирал за веру,
Что сыты дети будут!
Какой же надо мерой
Наказывать Иуду?
Советско-христианский
Мы рай без боя сдали,
И рай американский,
Детей губя, познали.
И Ленин нас пытает:
– Капитализм – питает?
Как вам живётся при капитализме?..

25
И эту жертву – нечем окупить…
Безвестные. Шёл сорок первый год –
И плакал мир кровавыми слезами.
Шёл передел, шёл на народ народ,
И прикрывались боги  небесами.
Америка, Европа и Восток
Делили землю по границам новым,
И похоронный облетал листок
К живым родным трагической основой.
Народ терял сынов и дочерей,
Чтоб род победный длился бесконечно.
Народ стоял у отческих дверей,
Детей любимых отпуская в вечность,
Слезой вымаливал – родимым жизнь
И долгожданную земле победу.
Метель мела по загнанному следу,
Шёл сорок первый по тропам без виз.
Безвестные! В кровь улита земля
В желанье выжить. С той единой целью
Шёл на народ –  народ! Цвели поля
Кровавыми слезами и капелью.
О Русь, ты главный приняла удар
И защитила мир солдатским телом.
Тела своих героев в вечный дар
Преподнесла земле, хоть не хотела.
И эту жертву – нечем окупить,
И оценить в веках, пожалуй, нечем.
И лишь поля, что не могли родить,
Солдатским стали похоронным вече.
Земля Смоленщины и Белорусский фронт,
Боль Сталинграда, ленинградский голод…
Вел жертвенно к Победе свой народ
Союз Советский, его серп и молот!
Безвестные! – Победы ратный труд.
Безвестные! – Ждут матери и жёны…
Безвестные им слёзы не утрут,
Их пот кровавый – в лоне недр зелёных.
Над ними плачет майский соловей,
Рыдают ветры, клонятся берёзы,
И правнуки с морщинкой меж бровей
Промолвят: «Спи, дед, – пряча свои слёзы, –
Ты сохранил нам землю и порог,
И светлый сонм идей людей советских.
Прости, что я не смог, не уберёг,
Державу от позорящей нарезки,
Что вновь свершился горький передел,
И вновь земля и матерь горько плачут.
То, видно, – исторический удел
Родов  переселенья, не иначе…
Безвестные! Вам – память навсегда!
Пусть вас достойным словом дети вспомнят,
Чтоб войны не терзали никогда,
И вечный мир планету нашу обнял!..
Вечная память безвестным солдатам
Второй Мировой!

26
Плачет народ,  значит, есть в мире Бог…
Алое, как  обагрённое кровью,
Небо над храмом да ангельский лик,
Возле креста с белым облаком вровень
Ангел прощенья виденьем возник.
Плачут монахи о душах убитых,
Плачут потомки из рода да в род,
Ратники – сердцем не позабыты,
Их поминаньем величит народ.
Бог указал совершать поминанье
Ратников славных средь бранных эпох,
С каждой слезой память ждет оправданья,
Плачет народ,
                значит, 
         есть в мире Бог…

27
Забыт ты был, в том нет твоей вины…
Апрель кончается – и славит май
Великую народную  Победу.
Я не успею, дед, и не приеду
На твой погост. Но – помню! То – ты знай!
Я верю, имя славное твоё
Ещё озвучат, постамент воздвигнув,
И Ельня с Вязьмой подвиг и житьё
Отметят в Книге Памяти, подвигнув.
И званием Героя СССР
Отметят твою честь и твою доблесть…
Друзей не предал, не избегнув мер
Острастки Жукова, спасая совесть,
Что жертвенно ты душу положил
За жизнь солдат, простых и не виновных,
Что долг свой выполнил без меры сил,
И что безвестен ты пока условно.
Срок близок, в ряд с героями  войны
Ты встанешь в Ельне да и в Вязьме, верю.
Забыт ты был, в том нет твоей вины ,
Виновны те, кто занят был карьерой!
Апрель кончается – и славит май
Великую народную  Победу!
К открытью обелиска, дед, встречай!
До встречи, дед! Я в мыслях вечно еду…

28
Российских полководцев – гордый строй…
Военный этикет – чтить храбрость рати –
Не по канонам генералы шли,
Героя чтил фашист не на параде:
Чтил полководца вражеской земли.
Ефремов не сдался, попав в плен вражий.
В лоб – пулю – и прошёл сквозь вражий строй,
За други жизнь отдав, венцом украшен,
Врагами похоронен, как герой!
А Власов генеральские погоны
Бесчестьем, на поклон, принёс врагу.
Предателей – не странно ль! – в войнах помнят,
Погибших – подвиги не берегут!
Герой! Котельников, Ефремов, Власов?
О первых – редко где-то говорят,
А на устах – о власовцах рассказы…
Кому же славу по сей день творят?
Тот, Власов, сдал всю армию фашисту,
И этим, жизнь в плену солдатам  спас…
А что солдат… без Родины и крыши?
Что скажет детям в свой последний час?
Что предал честь Присяги на защиту
Страны, родимой с детства, дом и сад?
Жизнь сохранив, он душу позабыту
Не в жизнь отправил, а впроклятий ад…
Котельников не сдался и Ефремов,
Российских полководцев гордый строй!
Их – помним, поминаем поименно
И награждаем званием Герой!..

29
И защищал народ – свой Сталинград!.
Дай мне в тебя влюбиться град на Волге,
Навечно-знаменитый Сталинград!
Пусть политические кривотолки
Иначат твоё имя в разнолад.
Ты Сталинградом стал по воле века,
И защищал народ – свой Сталинград!
Сколь боль владычествует человека,
Столь будет каждый год – Побед парад!
За Сталинград,
                за Сталина,
                за землю,
За разродимую – горел Солдат…
Единственную правду ту приемлю:
Как умирал Солдат за Сталинград.
Здесь пядь земли улита кровью братской,
Весь город на костях святых стоит
Край Сталинградский – мавзолей солдатский,
И в памяти он вечен, как гранит.
Спроси за рубежом – и каждый знает
Не Волгоград,
всяк знает – Сталинград!
Единственная правда – не иная:
Град Сталина погнал
                фашизм назад!
Дай мне в тебя влюбиться град на Волге…

30
Да будут прокляты все войны…
Листва по дереву струилась
Янтарно-рыжею волной,
А мне берёзка моя снилась
Не в хлад, а юною весной,
И я – девчонка-несмышлёныш,
Лопатки-крылья за спиной,
Затравленный тоской зверёныш,
В миру без матери родной,
В миру, не зная, кто, откуда:
Отец – далёко, дед погиб,
И ждущие вопросы люда,
И мир – на взлёте, у ноги.
И каждый день – и взлёт, и вызов,
Что всё сумею, всё – смогу!
О, если б смерть давала визы!..
Дед знал, что честь я берегу,
Что памяти его достойна,
Достойна всех, кто рядом жил…
Да будут  прокляты все войны,
Коль не хватает детству жил,
Что плачут дети в горьком горе,
Если родитель – далеко…
А где-то плещет счастья море,
И жизнь, как стая облаков…

31
Победы дети – дар Отчизне…
Война – и  первая любовь –
Несовместимые понятья,
Слепая смерть и – просто счастье,
Что род продолжит снова кровь.
И от того кошмар войны
Кровь любящих волнует вдвое,
Любовь, когда сирены воют
И взрывы над землёй видны!
Дитю, зачатому в боях
В затишье кратком меж бомбёжек,
Следить дано мир Богом строже,
Рожденных – в тыловых краях.
На генном уровне война
Страх смерти в нём запечатлела,
Когда сестра, белее мела,
Спасала раненых одна.
Дитя во чреве, как приказ,
Должна и справиться, и выжить,
И снова в бой, в который раз!
Пока не демобилизовали свыше.
Дитя, прошедшее войну
И выжившее в бренном чреве,
На генном уровне вину
Запомнит. Ужас смертных бремен:
Смерть, смерть и снова смерть,
А кто в живых в бой – снова на смерть!
Здесь взрослому бы не смотреть
И не запомнить страх на память!
Но всё ж любовь – смерти в протест!
Но всё ж любовь – во славу жизни!.
И дети, как Победы весть,
Победы дети – дар Отчизне!
Война – и первая любовь…

32
                Чистополю посвящается…
            Долг победителей…
Из детства улица, в разлёт – на Каму,
Берёзы обнимают облака.
Особняки купцов темнеют в камне,
Добротно выстроенные на века.
Красуются ажурною резьбою
И стройной ещё статью, но – на слом!
Так беззащитны пред лихим разбоем!
Музеи! Быть б купечества – послом!
Но взгляд чужой к ним равнодушен,
Мне – памятью судьбы они святы!
В них – радовались ребятишек души
Голодных лет Татарской Слободы.
И детский сад в купеческих хоромах
Учился выживать, детей кормила всласть
Из нищенских семей полуголодных
Послевоенная Советов власть!..
И в старости, еды вкус вспоминая, –
Голландский сыр, стерлядку, разносол,
Ещё раз благодарно понимаю,
Как был приветлив город-хлебосол.
Всем детям, без различий, были рады,
Всем – добрый город дал еды кусок!..
Победы дети, хоть и не солдаты,
Росли, священный выполняя долг,
Долг ПОБЕДИТЕЛЕЙ – трудяг, поэтов,
Взращённых честью ратников войны.
И нет вины на нас – детях Победы,
Хоть мы – под бременем своей вины
За непротивление разрушению мечты
о справедливом обществе…

33
Война такую боль  дала…
Трагедия семьи простой –
Ребёнок, выросший без ласки,
Ребёнок, ставший сиротой,
На мир взирающий с опаской.
Ребёнок – без защиты двух
Единственных: отца и мамы.
Не доставало как их, вслух
Поведать я могла лишь Каме.
Зачатый – в нежности. В вине
Заброшенности обвиняла:
Там, на войне, как на войне,
Во мне – война навек осталась!
Отца и мать, враз, отняла
И деда с бабушкою тоже.
Я – безотцовщиной слыла,
Твердя: я докажу всем, Боже!
Гордитесь мной – я ваша кровь!
Любите! Хоть совсем немножко!
Я плод твоей любви, любовь,
Хоть и не свет в твоём окошке!..
Какой недетскою была
Обида на судьбу лихую.
Война такую боль дала! –
Не пожелаю и врагу я…

34
Чистополье – Красная Слобода…
Красой близки названья городов,
Где мы, по детству, счастливо резвились,
Ты – в Слободе у прибрежных кустов,
Я – в Чистополье у озерных лилий.
А по весне твой городок был пьян
От запахов черёмух и сирени,
И мой, цветеньем майским обуян,
Вставал пред Богом кротко на колени.
В полвека нас пространство развело
От твоего и моего рожденья,
А после гибели твоей свело
Лишь семьдесят годов спустя в прозренье,
Что ты погиб не молод, я теперь стара,
И срок свиданья ближе к нам подходит,
Понять приспела поздняя пора,
В одном роду мы рождены народом
Финско-угорским, хоть у разных мест,
И в разный быт вошли мы от рожденья,
Но кровь узнала через столько лет
Тебя на фотографиях забвенья,
И вспомнила, как знала бы всегда,
И как не вспомнить, ведь мы так похожи!
Тебя я не видала никогда,
С моим рожденьем ты, поверь, вновь ожил.
Я – помню! Я – беседую с тобой!
Гуляю в Слободе твоей на сайте,
И сына осветить твоей судьбой
Пытаюсь на безмерном килобайте.
Чтоб гордость за причастность поднялась
В его душе, изверившейся в буднях,
И честь и кровь твоя в нём взорвалась
Осмысленностью Подвига, не трутня,
И гены героических начал
Проснулись в нем: и он – твоей породы!
Чтоб подвигом он каждый день встречал
Во имя рода над окрестным сбродом.
Я помню…

35
                Баллада о фронтовых детях…
                Я родилась в боях войны
И в чреве матери взрослела,
Глазами матери глядела
И плакала от зла вины.
Младенческий свой скорбный плач
Несла душа и в мирной жизни.
Война – душе детей палач –
Мой век одела болью тризны.
Чудом спасённая в войне,
Рождённая в смертельной муке,
Я помнила в войне – вдвойне! –
Солдат прощающие руки.
О, сколько с матерью мы ран
Солдатских перебинтовали!
Прошли в атаке столько стран,
Чтоб Кенигсберг нам стал привалом.
А дальше – снова на Москву,
А дальше – снова в Чистополье
Поближе к дому и родству,
И к шепоткам, и ко злословью:
 – Вот, привезла! От фронта дочь! –
Презренная молва шепталась…
И мать жалела день и ночь,
Что у свекрови не осталась,
И мужа там не дождалась:
Война нам принесла разлуку…
Шла жизнь, учиться подалась,
Отдав меня в родные руки.
В мольбе молилась Самому:
 – Чтоб с мужем – воссоединилась!..
А я – по детскому уму,
Всё плакала, чтоб мама снилась,
Сердилась, что на краткий срок
Каникулярных дней приедет –
И вот – уж снова – на порог:
Не на день, на зиму уедет!
Как тосковала вдалеке
И письма нежные писала,
К соседям со стихом в руке
О маме рассказать бежала:
 – Мама, мама дорогая,
Я тебя люблю,
Только нет тебя, родная,
Нет тебя со мною.
Далеко живёшь ты где-то,
На Японском море,
Я ведь вижусь очень мало,
Мамочка, с тобою.
Расстояние меж нами,
Мамочка, большое,
И я шлю тебе, родная,
Пламенную песню…
В безвестности запретной – дед,
Отец – герой, мать – героиня:
Послевоенные святыни –
Дороже не было – и нет!
На них равнялась целый век:
Дед, мать, отец, гордитесь мною!
Жила, как должен Человек,
Я под советскою звездою.
В разлуке детство пронеслось
С родными. Все – о! – так далёко…
Сказать б! Да время унесло
Все слёзы детские, до срока.
А срок пришёл – я говорю
Взволнованно, светло и страстно,
Мысль стихотворную творю –
И верю: судьбы – не напрасны!!!
Послевоенное поколение вместе
С фронтовиками подняло из руин
Великое государство СССР…

36
Их честь и подвиг – вне вины…
                Два деда от земли крестьянской,
А судьбы разнятся вельми,
Один – в мундире генеральском,
Другой – вольней  ветров самих,
Один свершил подвиг военный,
Другой – нес подвиг трудовой
И защищали отчьи стены,
Чтоб родилась – вслед Мировой.
Два старика глядят из нощи,
Не знаю – молодыми их,
За пятьдесят им было, в общем,
Одна я внучка – на двоих.
До моего погиб рожденья
Дед Яков – вечный генерал…
Я деда Тихона – творенье,
Он воспитателем мне стал.
И на обоих я похожа,
Вся трудолюбием – в дедов,
Стратег как Яков, осторожна,
Пашу, как Тихон, до потов,
Но род, но кровь благословен их,
И внуки выжили, сыны,
Их кровь течет и в моих венах,
Их честь и подвиг – вне вины
Один – прошел  путем военным,
Другой – нёс подвиг трудовой,
Но каждый – ратник неизменно
Пред Богом, родом и страной!
Царство вам небесное…

37
Возвысить правду, нет святее чести…
Возвысить правду, нет святее чести,
Хоть правда та катком под дых иным,
Возвысить не от злобы, не от мести:
История вершит судьбу страны,
Вершит дела и судьбы человечьи,
В ней – игры обездоленных страстей,
И чьи-то судьбоносны станут речи,
Страх, что несет сорока на хвосте.
Жизнь наша забубенная, мирская –
В руке амбиций царственных князей,
И только высь небес да глубь морская
Им не подвластны по день грешный сей,
И лишь поэзия даст обнаженье
Всех нитей, связывающих удел,
От первого мгновенья сотворенья
Им не подвластна в страстной полноте!
Возвысить правду, нет святее чести…

38
Но место Подвигу и Славе бранной есть!..
На роковой черте и слава, и позор,
И смерть героя рок тот отмечает.
Как часто славу брани обретает вор,
Чей героизм сомненье вызывает.
Присваивает доблесть, славу мертвых, чтоб
Ему сопутствовала вслед карьера,
И тень смущения не морщит лоб:
Наградами обвешан он до хе….
Помпезно прославляет сам себя свой век.
Да благо! Был политруком век бранный!
Наградами  увешан – Там, Тот человек,
Кто выдает награды, как Абрамов.
В погибшей армии – провидец - генерал,
Чья смерть погибельною стала войску…
Сбежал Абрамов! На восьмой прорыв насрал
И бросил в плен солдат последних горстку.
Чтоб пораженческий позор свой позабыть,
Забыл и тех, кто Вязьму защищали:
«Им смерть наградой будет! Так тому и быть!»  –
Решил, чтоб о героях меньше знали.
Себе Героя СССР вручил в свой срок,
Герои вяземские позабыты!..
Исполнил своенравный Жуков свой зарок:
Теперь они с Котельниковым квиты!
А до Отечественной – числились в друзьях
Котельников и Жуков, долгу верных,
Но за провиденье разгромное грозя,
Отметил друга НКВДэшной мерой.
И вот опальный генерал лишен наград,
В шестьдесят пятом – только орден дали
Отечественной первой степени! Набат –
Кому Героя СССР отдали?!
Генерал чести! Бранных доблестных трудов!
Их много, жизнь отдавших за Россию,
Не поступившихся достоинством фронтов,
Резервный фронт  возвысивших в мессию!
Резервный фронт. Последних павших – генерал,
Содружества святых первогвардейцев,
Сражавшихся под Вязьмой, умерших от ран,
Не сдавшихся врагу и с пулей в сердце!
Двадцать четвертой армии лежат бойцы,
Все – бранный путь свершили с генералом,
Все – долг свершившие деды, отцы,
И генералу честь отдать пора бы!
Но некому  воспеть награды бранной честь:
Не стало штаба, армия погибла…
Но место Подвигу и Славе бранной есть!
И есть различье бранных рубежей и тыла!
Слава погибшим ради жизни на Земле!
Вечная им память!..

39
                Сердце сжать в кулак до боли…
Ах, лазоревое небо –
Отголосками – война
За Украйну что без хлеба,
За Чечню, что отдана,
Отголосками раздоров –
Передел родных земель…
Что ни князь – то вор иль ворог
Среди Ванек и Емель,
Что ни князь, то сноб алтынный:
Знает, как карман набить,
О Руси, в веках былинных,
Лучше взять да и забыть!
И народу дали волю,
Волю-волюшку с лихвой,
Сердце сжать в кулак до боли,
С нищей странствовать сумой.
Не понять умом и сердцем,
Где здесь правда для Руси,
Если дети ищут смерти
В жизни, Боже, упаси!
Ах, лазоревое небо –
Отголосками – война…
Правда плачет или небыль,
Или горькая вина?..

40
Пред родом преклонить хоругви…
Один мой дед был генерал,
От царской выучки, а прадед –
Оратай. Дед второй пахал,
И прадед мамы с полем ладил.
То знала с детства назубок,
Но о дедах не говорила:
Дед Тихон – раскулачен в срок,
А Якова – война скосила.
И раскулаченный молчал,
И без вести пропавший – тайный,
И тайн потомственных закал
Характер выжег неслучайно:
Что и не каждому порой
Сказать должно о родословной…
Росла я девочкой с виной:
Отец далёк и мать условна.
И при живых-то – сирота,
Но знала, должно так по жизни!
Отец – студент, мать – у бинта,
И я гранит учёбы грызла.
Нет, не сложилась вновь семья:
Война проклятая – помехой.
В дальневосточные края
Мать выехала за успехом.
Кормить меня и стариков
Ей нужно было напоследок,
А скрип военных сапогов
Сменил отец мой на штиблеты.
Отец объездил загранмир,
И дома он почти, что не жил,
К тому же не было квартир,
Родителям – брак и не брезжил.
Смирилась с ролью сироты,
Гордилась матерью упорной,
А об отце – одни мечты:
Женился он на бабе вздорной.
Писали письма детский век
Друг другу. Где та переписка?
При переездах имя рек,
Повыброшены жизни списки.
Из пачки ни один листок,
Оплаканный недетской болью,
Нет! Не сберёг Владивосток,
Ни Чистополь в моей юдоли!
Родился сын – и мать вошла
В семью хозяйкой, твёрдо зная,
Теперь её пора пришла
Стать бабушкой, была – родная.
Отца инфаркт в Москве убил,
А мать – чуть позже в Волгограде,
А я жила, сколь было сил,
И лишь теперь я – на параде.
Дитя войны, Победы дочь,
И славлю бранные заслуги
Дедов, отцов, затем не прочь
Пред родом преклонить хоругви!!!
Дитя войны…

41
Героям войны – Честь и Слава веков!..
Младенческий месяц взошёл на закате,
Спускается ночь, неоглядно-светла,
Сегодняшний вечер в святом Сталинграде
Сжигает все звёзды фейерверком дотла.
Такая на набережной канонада:
Салют в честь Победы в Великой войне!
Достоинство, честь фронтового солдата
Безмернейвеличатся здесь, в тишине.
Салют отгремел, как бои отгремели,
На землю спустилась весенняя ночь.
И в старческом голосе вдруг зазвенели
Горючие слёзы, то плакала дочь:
Родители, деды – навечно солдаты,
Судьбу фронтовую нельзя отменить,
А детям осталось о подвигах свято
Век помнить, и каждому – с гордостью чтить.
Мы помним! И каждый запомнит навечно
Победы и смерти Второй Мировой,
И внуки, обняв ветеранов за плечи,
Гордятся их подвигом, тем, что – живой!
Что встретились вместе четыре колена,
Хоть шансов на встречу так невелико!
И внук преклонил пред Героем колено:
Героям войны честь и слава веков!!!
09.05.2016.

42
Вам – Слава за добро мечты…
По кладбищу брожу, гляжу,
Стоят кресты средь звезд заросших,
Здесь время подвело межу
Меж верой в Бога и – в хороших.
Советский люд почил в звездах:
Открытый взгляд и свет на лицах.
Хоть жизнь была и непроста,
Прожил без журавля – с синицей.
Но и в трудах на благо дней
Не забывал делиться добрым.
Чрез век – хорошее видней,
Плохое, то – везде недобро.
Брожу в печаль – военный люд:
Солдатики и медсестрички,
Послевоенных лет салют
Гремит могилам не публично.
Мерцают звезды и кресты
Средь звезд вселенной бесконечной…
Вам – слава за добро мечты,
Вам – благодарность наша вечно.
Советские роды лежат
В оградках куплено-могильных,
И стоя правнуки молчат,
Представив подвиг их былинный.
За целостность державы гиб,
За сытость в хатах дед военный,
Молчит внук, лишь бровей изгиб
Боль выдаст пульсом жаркой вены…
Полвека хлебных пронеслось.
Идёт полвека лет «свободы»,
Не всё в державе вновь срослось,
За что наказаны народы
Пол сотней миллионов тел?
Мужчины выбиты в Европе,
Навязан миру вновь удел
Принять кровавый бранный допинг.
По кладбищу брожу…
2014 год, Дмитриевское кладбище ветеранов войны, г.Волгоград

43
Погибший – с нами!..
Где льдов – разводье,
Вчера был лёд,
Ждёт половодья
Апрельский свод.
И воскресенье –
В ветрах и соснах,
Души веленье
О днях петь грозных:
О днях военных,
О тьме убитых,
О мраке пленных,
И позабытых,
О горькой боли
От слёз и смерти
Тех, кто на поле –
С честью – без чести.
Всем неизвестным –
Вернули Память,
Честь – повсеместно!
Погибший – с нами!
Праздник Победы –
И УПОКОЕН
С великой метой
Великий воин!
Солдат известный
И неизвестный
В памяти место
Обрёл – воскреснув!!!
Слава и честь – сражавшимся за Родину!..

44
Вечный реквием…
Иван-чай на лугах, иван-чай,
Еду, дед, к тебе, родный, встречай!
Иван-чаем укрыта земля,
На Солдатских расцвёл он Полях.
Под крестами раскинулись вширь,
Не забудет их праведный мир…
А в могилах – мильон бранных тел
Вечным сном спят вдали земных дел.
Подвиг свой совершили они,
Чтоб вернуть детям мирные дни!
Иван-чай – в цвет печальных одежд –
На могилах звенит его свет,
На могилах безвестных солдат,
Не вернувшихся в семьи, назад!
Бранных подвигов смысл освятив,
Вечный реквием. Льётся мотив.
Иван-чай… Чай Иван?..Чай Василь?..

45
Свой мирный день вся Русь благодарит…
В день Сергия святого на Смоленщине
По убиенным Богородица скорбит,
И плачет старая седая женщина
По деду, что в земле сырой зарыт.
А в храме – радостные песнопения
О всех Победах вопреки врагам,
И ратному – в противобор – мучению
И в противобор неверия богам!
Смоленская, о Матерь Божья Вяземщины,
Навеки осени в святой покров
Сей мирный час, покой обрященный
И мирный труд, и мирный отчий кров.
И в день святого  Сергия убогого          
Свой мирный день вся Русь благодарит,
Благословеньем на лета на многие,
Над храмом колокольный звон парит.
И ангельские хоры воспевают
О мире благодать по всей Руси,
Пред очи Господа, склонясь, взывают:
О Господи, на многие лета, спаси
И сохрани…
18.07.2016, день преподобного                Сергия Радонежского,  г. Вязьма.

46
Чтоб стала истина – в награду…
Пишу, чтоб помнили свой род,
Свой героический народ,
Своих дедов, отцов да пращур
Сыны. Кто помнят, те – обрящут.
И войны горестной земли –
Взять горьким опытом смогли,
И осознали ложь и правду,
Чтоб стала истина – в награду.
А истина всегда – одна,
Чтоб жил народ, цвела страна,
Чтоб равенство в душе царило…
Для человека – в том и сила!
Когда нет шанса на успех,
Лишь голод – на устах у всех!
Добры персты, сильны трудом,
Работа есть – всё счастье в том!
Земля скудеет не людьми –
Вселенная нам – бесконечна,
И будет памятником вечным
Всем ратникам, тылам увечным –
Труд,
         Равенство,
                Любовь
                и Мир!..

      ОТГОЛОСКИ   ВОЙНЫ…
1
…Любовь, любовь, куда уходишь ты…
Никто не может отменить любовь,
Никто не запретит желанье юных,
Ни войн бездарных яростная кровь,
Ни падающие в бессмертье луны,
Ни небеса, сомкнутые с землёй,
Ни скользкий прах убитых по веленью…
Вот – девочка, ей страшно быть одной
В том ужасе смертельного томленья.

Ей страшно, что вдруг захотелось жить,
Чтоб не уйти безвестной за грань жизни!
Она должна, обязана родить,
Продлить себя и дать свой шанс отчизне.
Вот – мальчик, что герой, взгляд молодца,
Влюблённого в смешную ту девчонку…
Я вижу мать и своего отца
И плачу, что прошла от них сторонкой.

Любовь, любовь, куда уходишь ты,
Когда дитя в мир появилось грозный?
Ужель ты – порождение мечты,
А дети в мир родятся слишком поздно?
Любовь – всегда попытка жизнь спасти,
Чтобы дитя мир взглядом озарило.
Любовь ушла, а мне – свой крест нести…
Но всем рождённым весть ты подарила,

Что не убить тебя, не отменить,
И снова девочка желанной станет!
И снова мальчик станет жизнь любить,
А мы родимся, наш черёд настанет!
Не буду я оправдывать тебя –
Любовь родителей военных – чудо!
Я плачу…
           Раз люблю,
                любовь, себя,
То и тебя любить я вечно буду!..
11.02.2017.

       Вяземская Голгофа
1
…    Не хватило сердцу сил…
А под Покров – жара под тридцать,
Ссыпает листья старый парк,
А в Вязьме дождь смывает лица,
И оскудел теплыни кварк.
Мельчайшие частички зноя
Октябрьский дождик остудил,
Я еду с горькою виною,
Что не хватило сердцу сил
Прах дедовский увековечить –
И о прощенье свет молю,
Что по волнам кровавой сечи
Не плыть к потомкам кораблю
Тех бранных доблестных деяний,
Где подвиг жертвенный, как стяг.
Но его гордое названье
Почтит достойно друг и враг!
Как назовёшь, так поплывёт он –
Дам я названье «Дед – герой!»…
Чтоб правнук, бедами замотан,
Чтил след златой его, порой…

2
   И все – почти что не известны..
Сегодня неба синь над Вязьмой
И золотой покров листвы,
А в сорок первом в жиже вязли
Солдаты, шедшие чрез  рвы.
Снег с грязью – топкая опора
Солдатам, брошенным в «котёл»:
Сапог с портянкой до упора
И у плеча прицельный ствол…
И танк фашистский – по солдатам,
И месиво – солдатских  тел…
За что мальцам дана расплата,
Мильону даден злой удел?
Неужто Бог жесток без меры,
В Голгофу Вязьму обратив?
Мальцы – недавно пионеры
Смерть умоляют: пощади!
Но вместе с мёртвыми телами
Сгорает раненый солдат…
Не Бог ль и ангелы с крылами
Мальчишек бросили в сей ад?
А Бог за это не в ответе,
Коль люди сами зло вершат,
И человеческие дети
Своей душой не дорожат!
Нет оправданья войн-захвата,
Защитникам Руси – аминь!
А три фашиста на два брата –
Тот клин, что вышибает клин.
Голгофа Вязьмы пред Москвою –
Щит из миллиона бранных тел,
Семьдесят пять годов листвою
Век засыпает их удел.
И все – почти что неизвестны!
И все – погибли без наград!
Лишь чей-то пастушонок местный
Вдруг перекрестит лоб: свят, свят!!!

3
    И россов храбрость – на века…
Я еду с Вязьмы на Москву,
Тебя оплакивая, дед,
Прошло уж семьдесят пять лет,
Как ты лежишь в незнамом рву.
А может «чёрный землекоп»
Отрыл твой прах, смешав с другим,
И вяземский заботник-поп
Сдругим – зарыл фрагмент ноги?
Кто найден, упокоен был,
«Солдатским полем» погребён,
И чтоб потомок не забыл,
Был баннерами освящён…
Где православные кресты,
Часовня с перечнем имён?
Господь простит, простишь ли ты
То небрежение знамён?
Пусть цвет знамён – иной в веках,
Не за знамёна ратник гиб,
За внуков на твоих руках,
Чтобы лучился глаз изгиб…
Солдатам был отец и друг,
Жалел мальчишек до конца,
Замкнулся благородный круг
Без звёзд, без славного венца.
Не бросил и не изменил,
Не сдался в плен, сражён в бою!
Величу я по мере сил
Святую преданность твою.
 – Не нужно это никому! –
Сегодняшний боец сказал, –
И нищую свою суму
Не суйте праведно в глаза!
Не розовых очков заря
Надеждой согревает грудь,
Я знаю, дед погиб не зря,
Чтоб Родину мне вновь вернуть!
Вернуть славянский гордый род,
Нет, не на век, а на века,
Чтоб сердцем чувствовал народ.
Свята Господняя рука!
 – России здравствовать вовек,
И россов храбрость – на века!
Сказал то русский человек,
Мой дед – Господняя рука.
И доказал солдат-герой
Победой над лихим врагом…
С войны – зарыт в земле сырой,
.И ждёт, вдруг вспомнят про него!?
Безвестному солдату – жить
В потомках, в памяти молитв,
Чтоб правнук с честью положить
Мог голову свою средь битв
За славу родичей-славян,
За славу Родины навек,
Чтоб жил, гордясь за Русский Стан
Славянич – гордый человек!
Безвестному Солдату
               святая светлая ПАМЯТЬ!..

4
    В честь Герою и Красной стране……
Разложили незнамые косточки
По безликим гробам на земле,
Без имён и без крестиков-тросточек
В разноцветье российских полей.
А насыпать б курган им, незнаемым,
И Солдата с звездою поднять,
Увидала до слёз осязаемо
Чтоб сыночка российская мать!
В монументе, подъятом к сну райскому,
Слить звезду со крестом наравне
Над солдатской пробитою каскою
В честь Герою и Красной стране.
Не могилки б, опять безымянные –
Храм с собранием ратных потерь
Над холмом, как врата осиянные,
Открывал пред потомками дверь!
Монолит – храм,
                единый по Вяземщине,
Упокоить обязан солдат…
Монумент,
         храм-часовня,
                холм-кладбище
На века будет вечен и свят…
Царство вам Небесное,
упокоенные и не упокоенные солдаты
Великой Отечественной…

5
Золотое белостволье,
В багреце горит земля,
Подмосковье, Чистополье,
Перелески и поля.
Еду в Вязьму, еду к деду,
Подвиг бранный помянуть,
Над собой вершу победу,
Отправляясь в дальний путь.

Помнят в Ельне генерала,
Вязьма помнит: смерть попрал,
Помянуть пора настала:
Зрит и плачет генерал…

6
У знаковой судьбы век отнят…
НаПокрова день – дед убит,
НаПокрова – алтарь воздвигнут,
В солдатском поле дед зарыт,
И к камню горько я приникну.
Какой могла бы быть судьба
У сироты, войной рождённой!?
Семья, деды, а не гроба,
Отец и мать – не разведёны.

Была бы смелость и задор,
А не борьба за выживанье,
И сын не нёс бы мне укор
За нищее существованье:
– Несчастлив, мама, я –  и пью,
Чтобы не помнить неудачи,
Вершу, век, волю я твою
И не даю за рабство сдачи.

Мы – оба жертвы, ты – войны,
А я – войны уже гражданской,
Пути судьбою суждены:
Эстет ты, я зрю – протестантски,
Строкой ты глушишь боль свою,
Переводя страх в наслажденье,
Я – с змием сладостнее пью,
Чтобы не ведать пробужденья…

И не затем ль, что дед убит,
И знаковой судьбы век отнят?..
НЕ УПОКОЕННЫЙ он спит,
Льёт слёзы
                память по сегодня…
14.10.2016.

7
Мальцам -  БЕССМЕРТНОЕ ЧИСЛО…
Беслан, Воронеж, снова Ельня…
По плахам горести людской
Влачу я память двухнедельно
За посохом седой рукой.
Зачем? Ведь горесть убивает,
И люди отвергают боль,
Прошла эпоха боевая –
И помнить, плакать людям сколь?

Да столько, сколько боль пытает,
Да не напрасна ль плаха та?
Она – потомственно-святая
Пытает, сколь война свята?
Когда Герои позабыты,
А люд – считает ордена,
Как меру подвига убитых,
Величья, чтоб жила страна!

Какой ценой?
               Костьми Безвестных!..
Лишь им – вся слава! Не позор!
Безвестные – нам рать небесна,
Но неизвестна до сих пор!
Бесстыдство тех – в стальных мундирах,
КОСТЯК ПОГИБШИХ  – их каркас!
Вы, выжившие командиры,
Забыли, кто вас смертью спас?

Где храмы скорби Неизвестным,
Задавленным расстрельным злом
И командирским, и прицельным?
Мальцам – БЕССМЕРТНОЕ ЧИСЛО!!!
Лишь Неизвестный меру боли
И зла за Родину испил!
И только он ОДИН и волен
Стать мерой Подвига и сил!

Число – трагически безмерно!
Где их, ГЕРОЕВ, благодать?
НЕ УПОКОЕНЫ…
 И скверно
Героя орден им не дать!
Чтобы потомки понимали,
Нет, не напрасна жизнь и кровь,
Чтобы Героями вновь стали,
К земле  родной любя любовь!...
17.04.2017.Воронеж.

  МИР ТАМ, ГДЕ ТЫ, СОЛДАТ РОССИИ..
1
Под холодным весенним дождём
Неприступны красоты морские,
На вокзале дожди переждём,
Ждут дела не курортно-мирские,
Край суровый ждёт Владикавказ…
Вековая дивизия деда
Знает будни войны без прикрас,
Знает, кровью даётся Победа!
И в горниле Великой войны,
И в сраженьях за мир постсоветский
Здесь присяге Отчизне верны
Миротворцы дивизий советских…
20.03.2017.Адлер.
2
Славица 19 Стрелковой Дивизии…
                К 95-летию со дня,
                в боях рождённой…
Господь вершит все наши ожиданья –
Я – в дедовской дивизии родной,
95 – со дня её созданья!
Над нею – вечный отблеск грозовой!
Здесь память чтут солдат,
погибших в войнах,
Здесь Подвигом гордятся – на ура!
Среди хребтов и перевалов горных
Послевоенная прошла пора.
Сегодня молодые генералы
Ведут дивизию на Подвиг в бой…
Она, и погибая, побеждала
И заслоняла Родину собой.
95 лет – доблестная дата!
В век боевой по войнам пронесла
Столетний Подвиг Вечного Солдата,
И славу, как бессмертье, обрела!
Потомки принимают эстафету,
То – правнуки Героев прошлых войн!
Теперь они куют стране Победу
И заслоняют Родину собой...
Честь и слава защитникам Родины!!!
24.03.2017.Владикавказ.Спутник.19 ОМСБр

3
                Вечный воин…
                Стоящим насмерть солдатам, офицерам
                и генералам 19 СД Великой Армии России
                посвящается…
России воин! Сколько славных битв!
Побед и боли – лишь за век последний!
Ты мир творишь на всех фронтах передних,
Ты – там,
              где Подвиг,
                где солдат  - убит…
Двадцатый – век ожесточённых войн!
Гражданской вслед, гремела  - Мировая…
Стрелок!
               Бессмертен подвиг твой!
Кавказа распря – стихла вековая…
Ты – миротворец и защитник прав,
Присяге верен, слав людских достоин,
Спасаешь миру ценности добра,
Ты – крепнущей России –
 вечный воин!
Дивизии Хвала,
                Честь – боевой,
Почти что сто победных лет – Стрелковой!
Она – в горниле Третьей Мировой,
Честь ратная –
 честь подвига людского!
В огне сражений славно рождена,
Отчизне верой, правдою служила,
И Богом, возрождаясь, спасена
Дивизии стрелковой дух и сила!
О сей дивизионный ратный дух!
Во славу и достоинство России –
Творил Победу, побеждал за двух
Солдат-стрелок!
 В том – честь его и сила!
Хвала солдатам,
 командирам – честь,
Седым и моложавым генералам!
Когда мне говорят, что слава – есть,
Отвечу –
                19-ой – Честь, Слава!
Она была и есть, всегда родной,
Мой дед командовал той в сорок первом!
Творю –
                за Жизнь! –
                я ей поклон земной
И память вечную – по-женски нервом…
России воин… Мир там, где ты…
21.03.2017.Владикавказ.!9 ОМСБр


Ольга Полторецкая «Сказанья старины семейной…»

СКАЗАНЬЯ СТАРИНЫ СЕМЕЙНОЙ…

Благодарной памяти воспитателей моих: деда
Тихона Владимировича Полторецкого и
бабушки Анны Степановны Левиной-Полторецкой,
посвящаю…

1
Анна Светлейшая – Божья благодать,
Тихон Светлейший – счастья свет земного
Мне заменили и отца, и мать,
Дали тепло очага родного.
В жизнь направляли отчей добротой,
Мир мне открыли за порогом дома,
Стала достойна их памяти святой
И благодарна –  слову их простому:
– Внучка, терпи, свой добывая хлеб,
Счастье,
            как птицу,
                долго
                не приручишь…
Прожила век с верой в счастье на земле,
Но закончить, право,
                с верой в Бога –
                лучше…
Анна Светлейшая – Божья благодать,
Тихон Светлейший – счастья свет земного…

2
   Но и в трудах краса не свялась…
Преданья старины семейной
У стариков живут в устах:
Как дев растили не келейно
В домашних хлопотных трудах,
Как хлопцев приучали к полю,
К земле – кормилице семьи,
И пляской тешился люд вволю
У рощ, где пели соловьи.

И молодёжь жила при деле!
Венчалась, чтоб рожать детей…
А у сирот – одни метели:
Нет матушки – жизнь в нищете!
Красавицу-сиротку Анну
Помещик взял служанкой в дом,
И стал тот дом небесной манной
После мытарств – в селе родном.

Была служанкой и подругой
Шалуньям радостным она –
Вальсируют из угла в угол,
Весельем жизнь упоена!
Одета – по последней моде –
Корсаж и звонкий каблучок,
Не барышня, не нянька вроде,
Открыты – шейка и плечо!

Так заневестилась Анюта –
Скромна, прелестна и умна,
Под локоном – два изумруда,
Стать не крестьянская видна!
Помещик добрый –
                к ней, как к дочке,
А выросла – просил, как быть?
И завещательною строчкой
Хотел её удочерить…

Но бабушка вмиг отказала
И забрала Анюту, в том,
Приданое ей заказала
И стала к внучке ждать сватов.
Девчонке лишь всего шестнадцать!
Нашёлся сразу ей жених,
Хохол весёлый – в восемнадцать,
А ры-ы-жий! Словно пламя лих!

Стерпелось, кажется, слюбилось,
Вошла в семью, где Бог – не Бог.
Снопы вязать, жать научилась
И обшивать по моде снох!
Чуть стает снег, еду затарят,
Семьёю – в поле, засевать,
Там и ночуют, там и варят,
Хлеб смолотивши, снова жать!

Но и в трудах краса не свялась
Лилейной кожи, волос – в чернь!
Лишь с каблучками распрощалась,
Замужней – форс не до очей!
Помещичье ей снилось детство,
Мечтала дом обставить свой,
И быт былого королевства
Взнести над женскою судьбой.

И час настал, в подарок дядя
Отдал саманный новый дом:
 – Свои, родная! Не в накладе!
Отделаешь своим трудом!
И вот, не дом – оранжерея!
Вьюны по стенкам – в потолок,
И фикусы, листвой жирея,
Заполонили ей порог.

Пусть – не усадьба, но просторно,
Не дом – цветущий зимний сад!
Анюта с детками задорно
Дом обжила, и каждый рад.
У сыновей – свои кроватки,
И комнатка у дочек есть.
А за столом огромным – кадки
С деревьями, что будут цвесть.

Вьюны висят на медных кольцах
И нежатся, пленяя взгляд
И в день, когда над веретёнцем,
И в ночь, лишь дом луной объят.
А муж умчался вихрем в степи
За табуном лихих коней.
И заработок мужнин крепит
Достаток их семейных дней…

Гражданской отгремели войны,
Коллективизация пришла,
День – раскулаченьемубойным
Разрушил мирный день села.
Анюту в Казахстан сослали,
А Тихон – с сынками убёг,
И разлучённые предстали
Прицелу каторжных дорог!

Но Тихон отыскал всем выход:
Бежать на Каму – и осесть!
Собрал семью – и, матка-лихо!–
В Татарию всех смог привезть.
Так в Чистополье оказались
Деды мои и моя мать,
Здесь родилась – я, и сказанье
Судьбы моей – срок начинать.

А, значит, об отце Борисе,
О маме Лиде – в боль войны,
И как моими – стали выси
Татарской, но родной страны!
А это повесть – не на ночку,
Есть, что мне внукам рассказать!
Ну, а теперь я ставлю точку,
Чтобы немножко помечтать…

А в Чистополье род мой беглый,
Кому и Бог уж не судья,
Из полымя да снова в пекло!
Война обрушилась – в сватья!
Сосватала на фронте маму –
Я родилась – её трофей!
Смерть дядю Колю в общей яме
Венчала в траурной строфе.

Сосватала и дядю Петю
В японском дальнем далеко.
Чтоб бобылём не быть на свете,
Он Тоню ввёл в кольцо рукой.
Да Раечку мою сосватал
Любвеобильный партизан…
На всех война, как клейма, даты
Расставила… И лишь слеза

Вела Анюту-мать, чтоб выжить…
Пришёл дед из Казани, сед,
На фронте трудовом в ноль выжат,
Пришёл с чахоткой средь побед.
Оставшиеся – снова вместе
И делят поровну кусок.
И Поле, Колиной невесте,
Давали тож на посошок…

А внуки народились – снова
На бабушкиных все руках…
Всем – с лаской и без злого слова!
От боли – слёз нет на веках.
Наплакалась бы Нюра вволю,
Да выплаканы видно все
За женскую святую долю
На горькой жизненной стезе!

Сын Петя на восточном моле
Родил ей внука, в брата честь
Назвал по-родственному – Колей
И тем с войной закончил месть.
А дочка Колина, Людмила,
Голубоглаза и стройна,
Забыть нашла, родная, силы.
Что с нею сделала война.

И Раечкины детки – крепки
Росли привольны, как грибки…
Всех высидела их наседкой,
Всем жизнь дала из-под руки!
Целую бабушкины руки
Я в памяти, как в детстве том…
Жизнь одарила счастьем муки,
И счастьем жизни под Крестом!

И я – военная добыча,
Любимой матери трофей,
Всё написала, память клича,
Шепча, как в детстве, – не робей…
12.02.2017.

3
     Невеста – в день! Навек – жена!..
Все в юности мы ищем счастье,
Все девы – принца ждут в резон,
А принц соседский – не упасть бы
Мне с этих призрачных колонн!
В девчонках – бабушку пытала:
 – Смогла ведь деда отыскать?!
Ты сказки с принцем ожидала?
 – Наш дед – король был, как не ждать!?

Своё семейное преданье
Так начинала мне она:
 – А с дедом не было свиданий,
Невеста – в день! Навек – жена!
Заглядывалась на парнишку
Соседского в своей весне,
Ну, а судьба иную книжку
Раскрыла незнакомо мне.

Как-то в ночи я вдруг проснулась:
Приснился день – и тройка вскачь!
К окну растерянно метнулась:
Купец-жених спешит горяч!
Вот сваты – на порог, и ры-ы-жий
Детина с ними – будь здоров! –
Я – в слёзы, ведь любила Гришу…
Проснулась, ну а сон – не нов!

То поняла, когда в дом сваты
Назавтра свататься пришли.
И тот детина конопатый –
Чёрт рыжий, шёл в дом издали!
Его и знать-то я не знала,
А было мне шестнадцать лет.
Чуток он старше – дети малы!
Невестушка – и весь ответ!

Меня и спрашивать не стали,
Да с сироты – какой и спрос?
И мы женой и мужем стали,
Любила ль – не решён вопрос…
Но верною была супругой,
Рожала деток по добру…
А век закончился разлукой,
Похоронила поутру…

Вот лишь тогда он стал мне дорог,
Как помогал, я поняла,
Что был супруг златой – не ворог.
И больше не имела зла!
Всё времени мне не хватало
Супруга помощь оценить
За колготнёю деток малых,
За хлопотами, как женить.

Все мои детки разлетелись,
Похоронила деда я,
Тогда и поняла, что спелась,
В любви благой судьба моя…
Я –  помянула деда тоже,
Наперстие на лбу творя,
И думала, был век хороший,
Хоть в доме не было – рубля!

Что в дружной помощи прожили
Военный век добра и зла…
Не в сказке дед да баба жили…
Мечтала: вот бы я-а-а смогла!..
11.02.2017.

4
     Знать, Аннушка, судьба такая…
Рассказывала мать преданья:
 –Наш род был крепок и силён.
Грицко, прапрадед в поле брани
Ни разу не был побеждён,
В боях кулачных на деревне
Сильнее не было руки!
Как богатырь былинно-древний
Мне виделся он у сохи.

И сыновья-красавцы статью
И мощью тож – не слабаки,
Пришли на Волгу с Закарпатья,
Осели у степной реки…
И Тихон дед – лихач отменный,
Влеком дорогой на Восток,
И в страстной жажде перемены
Осваивал простор дорог!

Пустыни, степь, верблюды, юрты
И прелесть азиатских дев
Он лицезрел под чёрной буркой,
Лихим наездником воссев.
Горячий конь и знойный ветер –
Желанней не было мечты!
Гнал табуны – за них в ответе! –
Чрез казахстанские посты.

Друзья – казахи да киргизы,
А ночь – разбойный лиходей,
Но Бог щадил!
                Лишь укоризны
Слала Анюта – Жаль детей!
Останутся мне все в сиротах,
Как будем выживать тогда?
Бродяжничать – что за охота!
Важней – семейная звезда!

Дед отвечал, коней седлая:
 – Мне – удаль, а семье – кусок!
Знать, Аннушка, судьба такая,
Мне жить набегом на Восток,
Табун коней, ряды верблюдов
Гнать из пустынь в приволжский край!..
Гнал под Саратов – ниоткуда
Отчаянный приволжский бай!

И эта вольница – наследством
В моей волнуется крови.
В сыновней – тоже! И нет средства
От этой кочевой любви!
В скитаньях сына упрекаю…
Да вот же кровь, куда кровней!
И у него, знать, жизнь такая,
Менять жён и менять коней.

Дед по отцу – тот мореходец,
По матери дед – офицер,
А прадед – вовсе полководец!
А он – лев,
тож – не просто зверь…
10.02.2017.

5
     Трагична участь бедной Маши...
             Памяти Марии Владимировны
Полторецкой-Четвериковой…

О младшей дочери Аксиньи,
Прабабушки из Дергачей –
Краёв для неугодных ссыльных,
Я расскажу под темь ночей.
Сейчас февраль – и день короток,
А вечера тем хороши,
Что разбираю папки фоток –
Сокровища моей души.
И повесть мамину читаю
О судьбах родичей в войне,
Листы о Машеньке листаю,
Что зореньки была нежней…

В Гражданскую войну на Волге
В селе на брата вышел брат,
Откажутся – расстрел недолгий!
То ль красный, белый ль виноват?
Квартировал вояка красный,
Сорокалетний ловелас,
И Машеньку – протест напрасный !–
В ночь умыкнул от отчих глаз.
Четырнадцать Марусе было –
Прелестный цвет родных степей!
Уж хороводиться ходила,
Но всё ж – ребёнок! Хоть убей!

Вернулась с Яковом-супругом,
Сынишка Коля был… Прими!..
Не стал старик ей верным другом
И изменял – чёрт баб возьми! –
И было тридцать пять ей только
В расцветшей женской красоте!
Но ревностью к хохлушкам, полькам
Изныла Марья в маете.
И как-то приступила к мужу:
 – Не любишь, Яков, ты меня!?
Я за тебя и жизнь порушу –
Отраву выпила, кляня.
И долго в ужасе кричала:
– Я жить хочу! Бог, пожалей
Детишек, что ему качала,
Нет деток для меня милей!
Как страшно! Яков!
                Бабы слабы!
Спасите! Дети! Как им быть?..
Забрал детей, уехал к бабе,
И не приехал хоронить!

Аксинья воспитала внуков –
На фронте Коленька погиб,
О внучке Вале – ни сном-духом!
Не знают, что и говорить!
Была она бухгалтер старый,
Но подвела её сума,
Невиноватою – на нары
Её приветила тюрьма…
Трагична участь бедной Маши,
Детей унёс жестокий рок…
А в Дергачах – РОДНЫЕ наши
Где-то живут в кольце дорог…
13.02.2017.

6
      В телеги семьи побросали…
                Памяти  дяди мамы Анны,
                Алексея Ивановича Федотова…
И снова возвращает память
К преданьям маминой родни,
Где Дергачей советских знамя
И раскулачиванья дни…
Тех, кто домами – были силе,
В колхоз противились идти,
В Караганду на шахты в ссылку
Совет обязан был везти…
Той участи не избежали
Ни мать, ни дядя Алексей.
В телеги семьи побросали,
И умыкнули в даль степей
Детей и старцев, сидя, лёжа,
Не пожалели малых нас…
Там в ссылке умер дядя Лёша…
Мир его праху! Бог воздаст!

А помню, на крестинах Раи
Всех Алексей переплясал.
И мы плясали, в пир играя,
Дрожал от плясок мамин зал!
Налив наливки из графина,
Он причащался: Будь здоров!
Застолье сладкое и вина!
Дружили мы с детьми дядьёв!
Он мамы Анны – покровитель,
Им был подарен маме дом.
Мы, дети, в той семейной свите
Из нашего –  неслись в их дом!
Два сына, дочки две у Лёши,
Дружили с нами – два-на два,
Нас – четверо, их столько тоже,
Дом наш выдерживал едва!

А жили рядом, чрез дорогу,
Вся жизнь, как свечка, на виду.
И дети, забывая Бога,
Шли в Комсомол в одном ряду.
И стала комсомолкой Тоня,
Косы обрезав благодать.
Отец, в отместку, сразу понял,
Пора дочь замуж выдавать!
И выдал за мальца Цветкова,
Бахчи отправил сторожить,
Озоровал муж её новый,
Не стала Тоня с парнем жить.
В приют детей пошла работать.
В семнадцать лет – кормить ребят.
Работать – не глазами хлопать!
От ссылки – тем спасла себя.

А жизнь, как жизнь,
                текла строптиво
В роду – у матушки-земли,
И век двадцатый был ретивым,
И войны друг за другом шли!
Детей те войны забирали,
Две – мировых,
гражданской – кровь,
А мы назло им выживали,
Чтоб на земле жила Любовь…
13.02.2017.

7
    И Родиною стала новой Татария нам…
Преданья – устные сказанья,
Их в памяти хранит народ…
То сгустки боли и страданья,
И лучшего, что создал род.
Оплакан стыд гражданских боен,
Где брат на брата меч поднях,
Шёл стыд междоусобных воен –
Коллективизация – у дня…

И на семью семья восстала
В одном роду! В одной семье!
Семья Степана в колхоз встала,
Был раскулачен дед к зиме.
Голодный шёл двадцать девятый,
Уж близилась к селу зима,
Пришёл черёд и нашей хаты –
Не посмотрели, что саман! –

Описывать… И маме Анне –
Не прячет золото хоть где ?–
Вверх юбки!..
               Ларь был деревянный
С одеждой детской и постель,
Всё – описали!.. И раздетых –
Её и малых трёх детей
Везти собрались
                безответных,
На хутор «Красный» под метель.

Извозчик старый:
                – Мы не звери!
Плевать, что конфискован дом!
Тащи постель! – Летели перья
Перин, подушек – и потом
Одежду, шапки, одеяла
На сани побросали, в грудь:
 –Бери, молодка! Одеть малым
И валенки не позабудь!

– Не то замёрзнете дорогой!
У них – о Боже! – ничего
Нет! Кроме стен
                в иконах с Богом,
И ни скота, и ни плугов!
Оставили старшого Петю,
Пятнадцатый ему шёл год:
 – Ты за семью теперь в ответе,
Семья без помощи помрёт!

Всю зиму бедовал люд в «Красном»,
А в хате жило пять семей,
Всё – бабы, дети, не напрасно:
Мужик – в тюрьме! Все – без мужей!
На Рождество и Пасху славить
Ходили к хуторским домам,
А дверь молчала:
                – Завтра, славный,
Ты приходи, малец, вновь к нам…

Поймать пытался парень рыбки
На речке в проруби чужой,
Хозяин проруби:
                – Вот прыткий! –
Чуть не швырнул вниз головой…
А по весне отец нас выкрал,
Устроила родня побег
В Саратов, поездом на Сызрань,
На барже – к Каме…
                Первый снег
Уж падал…Ночью к Чистополью
Приплыли все, кроме Петра,
Дед Абдурахман:
                – Аллах, все голы! –
И приютил нас у двора.

В Татарской Слободе весёлой
Жилось привольно, хорошо!
Нас, сорванцов, крутилось трое
Да четверо мальцов ещё!
И все сроднились: Коля, Рая,
Исхак, Лямига. Абдулла,
И в новом счастье, что без края,
В дому детей – куча мала!

А через год приехал Петя,
Во второй класс и я пошла
В одиннадцать лет – и заметьте.
Образованье Власть дала:
–Отец! Детей учить не будешь,
В тюрьму посадим – и конец!
Пора детей выводить в люди…
От ссылки прятался отец!

И десять классов в Чистополье
Я кончила в канун войны…
Вот так и вырвались на волю,
Сбежали от тюрьмы-вины…
Здесь нас по-новому мытарить
Судьба ли, доля начала.
В Татарской Слободе татары
Стали родней, чем кровь села!

А в Дергачах родня осталась,
Слала нам вести иногда.
Нас три семьи сбежали малы,
На Каму вырвались тогда.
Сиротины и Чугуновы
Делили с нами свой досуг.
И родиною стала новой
Татария нам!
В голод – друг!

И не Саратовские степи,
А Камский дружеский простор
Всем нашим детям вечной крепью
И Родиной стал с этих пор!
Так говорила мама Лида,
Жизнь вспоминая и родню:
– Эпоха целая закрыта!
И век – в роду,
                как день ко дню…

8
        Был голод – и ничто не свято…
          Памяти племянника деда Тихона,
           Василия Семёновича Полторецкого…
Семейные влекут преданья –
Голодный тридцать третий год!
Не вороны люд поедали,
Друг друга поедал народ…
И государство не справлялось,
В гражданской бойне – голод – царь!
В колхозы продразвёрстки слали –
И опустел в хозяйствах ларь.

Селяне, отдавая, мёрли…
Племянник деда, Вася, вёз
Колхозный урожай и мёрзло
Зерно в ладони: Съесть ль ? – вопрос.
Опухший… Мучил его голод –
И съел-то горсти две всего!
Зерно разбухшее, как молот,
Желудок разнесло его.

Привёз мальца на элеватор
Конь мёртвым – горсть виной конца.
Был голод – и ничто не свято!
Сын ел – распухший труп отца…
13.02.2017.

9
     Все под Богом! И с нами – был Бог!..
              Памяти предков бабушки Анны,
              отца её, Степана Левина…
Драгоценность – жемчужина рода,
Баба Анна – прекрасна, умна,
Отпрыск левинской гордой породы,
И судьба – благородством! – дана.
Как у Волги род Левиных прожил,
Не пришлось в раннем детстве узнать,
Род откуда? Фамилия тоже?
Кто был кто – её батька и мать?

И какого сословья? – не знаю,
Но фамилия – Левины – знак,
Что судьба – не была запасная,
Родом Левиных славен казак!
Стала бабушка рано сироткой:
Мать в младенчестве умерла.
Но сносила судьбу свою кротко –
Нянькой в людях, служанкой была.

Не осталась и в девках! За мужем!
Озорной дед взял замуж – кулак!
Знать достойного рода, к тому же
Сам Господь одобрял этот брак!
Приезжал после бабиной смерти
В Чистополье её брат Иван.
Орденами войны лихолетье
Род отметило, левинский сан!

Род Федотовых – тож бабы Анны,
Благородный помощник ей был…
Баба Анна, Иван – род Степана!
Про прабабку никто не спросил.
Ну а бабушка Анна мне, глупой,
Мало что говорить и могла…
Раскулачили нас! И под лупой
Не узреть родового ствола!

Все таились,
              чтоб не проболталась,
Новых бед в новый дом не внесла.
О Саратовщине я не знала,
И семью может этим спасла!?
Да и мне, пионерке-девчонке,
Детство болью не стали пытать…
Лишь теперь сироте-старушонке
Всё б хотелось о Левиных знать…

Знаю, было нам, чем погордиться!
Всех прабабушек, прадедов – в слог!
Ведь текла в жилах
                кровь – не водица!
Все – под Богом!
                И с нами был Бог!
20.02.2017.

10
       И мир Господь оставил с ними…
Памяти Петра Тихоновича Полторецкого…

Дальневосточные края
Невиданной красы и мощи,
Тихоокеанский плеск наяд,
И побережье – в сопках рощи.
Волна крута, ветра лихи,
Япония здесь – недалече,
И пишутся легко стихи,
Коль взгляд
          красотами привечен…
Здесь каждая душа вольна!
О промысле морском печётся,
И здесь судьбу свою до дна
Пьёт, словно солнце
                глубь колодца.

Бездонен тот колодец в рай
И чистоты необычайной!
Здесь обживал приморский край,
Как украинцы все, отчаян,
Мой дядя Пётр,
                мой – век герой!
Хотя судьба его хранила,
И счастьем, и лихой бедой
С избытком в жизни наградила.
Завод военный – «Арсенал»,
Он здесь и царь, и бог, советчик,
Изобретений сотни сдал
И орденами был отмечен!

Под знаменем труда он жил,
И баба Анна им гордилась,
Его трудом без меры сил,
А что нет рядом, примирилась!
Пётр трижды в гости приезжал
На Чистополье, мать проведать…
Из Дергачей сюда бежал
Юнцом, с плеч сбросить злые беды…
Мне было девять в тот приезд,
И день листвой сиял мне звонкой,
И дядя подарил на перст
Колечко, шляпку из соломки!

Счастливей не было меня!
Платьишко красное в горошек –
Хвалили шляпку день от дня
Все дети, восхищаясь тоже.
Тогда сошлась моя родня –
Пётр с Антониной, с сыном Колей,
Вся Раина была семья:
Нинок, Надежка. Люся с Полей!
Всех –  фотография хранит!
Счастливыми и молодыми!
Ушли в бессмертье, под гранит
С наградами, сплошь золотыми.

А память шепчет:
 – Для тебя
           Они лишь – живы
                и хранимы!..
Глядят на мир,
                всех,
                вся любя,
И мир Господь оставил с ними!
Владивосток мне предстаёт
В сиянье моря голубого,
И в памяти моей встаёт
Страна моя – в венце святого…
13.02.2017.

11
     Родной мой, как бы был не лищним…
Памяти Николая Тихоновича Полторецкого…

Ещё одно пишу сказанье,
Что память бережно хранит:
Брат мамы, дядя мне по званью,
Бесплотным призраком глядит.
И никогда я не видала,
Да и увидеть не могла!
Его под веткой краснотала
Земля навечно приняла

В разгромном страшном
                сорок первом…
Во хляби Нарвовских болот
Лежит парнишка оробелый,
Тот не герой, коль страх не бьёт!
Жестокий год мильон солдатский
Ничтожил за Отчизны честь,
И он лежит в могиле братской
Без орденов…
Не в славе – честь…

Мальчишка дерзкий и весёлый,
Лишь двадцати пяти годов,
За дочку Люсю с жёнкой Полей
Отдать и жизнь всегда готов!
А баба Анна век молилась,
Глаза к портрету возносив:
– О Господи, пощады – милость
Дай сыну моему! Спаси!

И век ждала с слезой застывшей…
Без вести он погиб в боях!
 – Родной мой,
            как бы был не лишним
Мне – в помощь,
                в старческих краях!
И помню, мама взгляд вперяла
В прохожего с его лицом…
Немой вопрос тот – предварял он:
 – Нет! С вашим
                не знаком отцом!

Не знал он, что она в нём брата
Погибшего нашла черты…
Горька семье его утрата
И неизвестность маеты!
И вспомнила рассказ я Люси,
Со слов, кто в детстве его знал,
Как на Байкал мальцом-урусом
Отец за золотом сбежал.

Но не доехал, парня сняли –
И поезд без него ушёл…
Но Колею-Байкал прозвали,
Мальцу – тринадцатый год шёл!
Да благо, знали б только это!
На крыльях мельницы летал,
И дрался храбро до победы,
Ну, в общем, – Николай-Байкал!

Теперь в моём альбоме вечном
Прославлен Николай-Боец,
Мне – дядя призрачный
                предвечный,
А Люсеньке – родной отец!
13.02.2017.

12
      И той Надеждой век жила…
   Людмиле Николаевне Полторецкой…
Ещё слезинка – из преданий
Послевоенной старины –
Немое жаркое страданье:
Сестра ослепла в дань войны…
Нет, не пришёл с войны наш Коля,
Земля в цвет крови забрала,
И долго замуж не шла Поля:
Дочь Люсенька, как цвет, росла:

Глаза, что небо, голубые,
Огромные – весь белый свет!
А парни сватались…Слепые,
Что Поля – ждет и скажет: нет!
И вот один, отказом злобен,
К ней постучал в окно под ночь,
И посмотреть – прижала лобик,
Её – ещё ребёнок – дочь!

Стекло от камня разлетелось –
И град осколков дочке – в глаз!
Вот так девичья доля спелась,
И синь небес в глазах угас…
И на поруганную долю,
Не смея со стыда смотреть,
В ночь удавился жених Полин,
Он выбрал петли злую плеть.

А Люсенька, утратив вежды,
Когда в девичью стать вошла,
Дочь родила, свою Надежду,
И той Надеждой век жила!..
Война трагедией сражений
Ломала судьбы и в тылах…
Но род наш оживал весенне
И жизнью
                жизнь ему воздах…
12.02.2017.

13
     Вдали от гроз прифронтовых…
         Памяти матери,
        Лидии Тихоновны Полторецкой…
Иду по парку стройным шагом –
Скарятинский сад в память всем!
Здесь в сорок первом Пастернаком
Парк увековечен был в красе.
Весь цвет поэзии высокой
Квартировал здесь, в городке.
Глубокий тыл рождал в мир строки
О грозном сталинском броске.

Поэт в тылу – солдат на фронте!
И сокровенная строка
Величила народ!
                Цель вроде
Та же, что дулу – у стрелка.
И молодёжи Чистополья
Тот, вдохновлённый
                фронтом, пыл
Призывом был – за хлеб и волю,
И к Подвигу без меры сил!

Здесь мама юная встречала
На улицах и вечерах
Вождей духовного портала,
Что из московского двора.
И Симонов, и Исаковский,
Цветаева и Пастернак
В снегах
       тропинок чистопольских
Зимой гуляли допоздна.

И молодёжь – и не напрасно! –
Вдали от гроз прифронтовых
Ждала судьбы военной часа
И обращалась к ним на Вы.
Мать помнила, как вечерами
Восторженно встречали их!..
Поэты пели нежность Каме,
Чтоб грозным стал военный стих…
16.02.2017.Чистополь.

14
     Вот выучусь – и стану доктор…
О матери писать родимой –
И слаще, и больнее нет!
Её трагические зимы
Не описать, от груза бед.
Меня – в боль –
               при смерти родила,
Да ревматизм в день уложил,
И где найти ей, бедной, силы,
Коль врач сказал –
                на всю-то жизнь!

Но поднялась… А я в ту пору
Тож при смерти была – дитя…
То – голод не давал нам фору,
Нам, выжившим,
                жизнь не простя!
Лишь за кусок с мякиной хлебной
Мать гнулась от работ день-ночь,
А баба Анна в помощь, бедной,
Кормила маленькую дочь.

Три года отходила болесть
И от любви, и от войны…
Ушла в Казань –
             родным не в новость! –
Врачом стать, чтоб не знать вины:
– Вот выучусь – и стану доктор!
А Борька – будет инженер!
И дочка вырастет нам! Вот кто
Нас свяжет без иных химер!

Но…повесть бед её безмерна…
Мы выжили назло войне!
Лишь стала я – пугливой серной,
Орлицей – только лишь во сне…

15
            Ветка сирени…
Ветка сирени – в простом стакане,
Стол – из не струганой доски,
Ласка и счастье, словно в нирване,
От долгожданной её руки.
Блеск на губах и на маникюре,
Платье – нездешних мод и красы,
Локон в сияющей шевелюре
И на запястье – браслет-часы!

Эта прелестная женщина – мама,
Нет красивей её в детстве моём!
Ветка сирени дивнейшей рамой
Девичью хрупкость отметит её,
Краткость весны,
              где мы встретились снова,
И через месяц расстанемся вскользь,
Нашу застенчивость – и ни слова
О безысходности жить нам врозь.

Ну, а у нас с тобой, сын любезный,
Всё было с точностью – наоборот:
 – Как тебя много! – однажды в детстве
Кинул ты фразу в мой огород…

16
       Память детская о святом…
В Слободе – мой родимый дом,
Отчий двор – на мечеть – да в небо!
Память детская – о святом:
О любви отеческой в небыль!
Дед да баба – отец и мать:
Мать скиталась, кусок добывая.
Всё на ней – накормить, одевать…
Благо Русь без конца и без края!

Раз в году – праздник в доме том,
В отпуск к нам призрак-мама летела.
Целый год по совету потом
Жить, как мама родная велела.
Дом добрел от святого рубля,
Что добыт был работой упорной!
Всех кормила, у Бога моля,
Счастья дому, себе – непокорной.

Чистополье не дало куска,
Стоматолог – в больнице не нужен!
В деревнях, с сединой у виска.
Добывала семье хлеб на ужин.
Вот и старость, и сына кормлю –
Руки матери – благословенны! –
И, как мать, я у Бога молю:
– Дай судьбу
           сыновьям незабвенным!

Шлю и утром, и ночью и днём
На труды благоволенье,
Материнской слезой и огнём
Благоволю сынов стремленье.
И мулла вторит мне с высот
Обновлённой татарской мечети:
– Всем, растущим у отчих ворот,
Счастья,
            мира,
                покоя на свете!..

17
     Суровою любовью мы взросли…
И в старости нам горько умирать,
Не долюбили нас, недовстречали,
Суровых дней – послевоенных! – рать
В трудах горбатилась в немой печали…
Ночей не досыпала мать:
                – Бы жить!
Суровою любовью нас любила:
Одеть, обуть и чем-то накормить!
В том – Божий смысл любви её и сила.

Суровою любовью мы взросли
И понесли её в судьбу сурово,
Колючим терном горестной земли
Терпка святая ласка рук и крова.
Да есть ль другая ласка на земле,
Коль нищенство судьба нам присудила!?
И в детстве – сына! –
                в беспросветной мгле
Суровой лаской я мальца любила:

Одеть, обуть и толком накормить,
Да выучить –
             последний грош для школы!
Святою лаской лишь себя корить,
Сын – без работы, как король, но голый.
А где венец, там и судьбы конец,
Года мои – листвою облетели.
Святою лаской – явится в дом жнец
С косой лукавой в посвисте метели.

Пусть вещий взор надежды обманул
На жизнь благую и достаток хлеба…
В ушах стоит всегда – небесный гул,
Всегда синё в глазах – от блеска неба…

18

           Памятью судьбы святы…
                Чистополю посвящается…
Из детства улица, в разлёт – на Каму,
Берёзы обнимают облака.
Особняки купцов – темнеют в камне! –
Добротно выстроены – на века.
Красуются ажурною резьбою
И стройной ещё статью, но – на слом!
Так беззащитны – пред лихим разбоем!
Музеи! Быть б купечества – послом!

Но взгляд к старинной кладке равнодушен…
Мне – памятью судьбы они святы!
В них – радовались ребятишек души
Голодных лет Татарской Слободы.
И детский сад в купеческих хоромах
Стал выживать, детей кормила всласть
Из нищенских семей полуголодных
Послевоенная Советов власть!..

И в старости, еды вкус вспоминая,
Голландский сыр, стерлядку, разносол,
Ещё раз благодарно ПОНИМАЮ,
Как был приветлив город-хлебосол,
Всем детям, без различий, были рады,
Всем – добрый город дал еды кусок!..
Победы дети, хоть и не солдаты,
Росли, священный выполняя долг,

Долг ПОБЕДИТЕЛЕЙ – трудяг, поэтов,
Взращённых честью ратников войны.
И нет вины на нас – детях Победы,
Хоть мы под бременем своей вины.
Что государство мы не сохранили,
И счастье тем разрушили людей!
И, главное, о дружбе позабыли,
Той дружбе, что сплотила нас, детей…

19
       И плачем – ожила моядуща…
Мать умерла, когда влетели ласточки
В пустой простор – и зазвенели в нём…
Она – в земле,
               а звон Пасхальный радуется:
Любовь воскресла – счастье обретём!
О мама, мама! Птичка моя певчая,
Та, с чьей судьбой – моя – была в беде…
Сгорела бессловесно тихой свечкою
За три бездушных дня, как на кресте.

И так же,
                как Господь,
                скончалась в пятницу,
И плачем – ожила моя душа…
Как я люблю тебя,
                всегда любила,
                мамочка!
Тобой пожертвовала, сыном дорожа.
Мой мальчик,
                беззащитно-беспощадною
Она ушла, как наказанье нам.
Я сиротой осталась безотрадною,
И сердце с горя
                рвётся пополам…
29.04.2005.

20
     Рая, Раечка девчонка…
         Памяти тётки,
        Раисы Тихоновны Полторецкой…
Рая, Раечка девчонка.
Белокурый волос чёлкой.
Раскрасавица двора,
Замуж девочке пора!
А хлопот-то полон рот –
День – с племяшкой у ворот!
Нянчит сестринский трофей,
Не жалея сил и дней!
А сестра с войны явилась,
Обезножила, свалилась,
Но играет Слобода
И играть зовёт всегда!
На руках сидит малышка,
На свиданье ждёт мальчишка,
И племяшка, как цветок,
Развлекает их часок.
Вот и радость – посмеялась,
Да пропела песнь в ответ!
И успела, постаралась,
Молока взять на обед!
Года два вот так промчались,
С партизаном повстречались,
Вышла замуж, чтоб родить.
Значит, так тому и быть!
Рая, Раечка девчонка…

21
    Хотелось воли лишь на свете…
С войны три года пролетело,
И Раечка должна родить!
У бабы Анны снова дело –
Двух внучек надобно растить.
И тётка с Ниною дочуркой
Сняла отдельную конурку,
Хоть метражом и не богата…
Решила – жить отдельно надо,
Тем более, что муж горяч,
Как выпьет, то не жди удач!

Сестра, лишь с койки
                встать смогла,
Построить дом ей помогла.
Рожались детки в новом доме,
Семья росла, как на дрожжах,
Но горько ей жилось в надломе:
Муж пил, и жили на грошах.
Избитой, спрятанной – в соседях,
Забывшей радость, юный смех,
Хотелось воли лишь на свете.
Но…Трое деток, как на грех!

Куда девалась её прелесть,
И смех живой и детский взор?
За вечно пьяным – жизнь не невесть,
И стать безмужней – тож позор!
Так, от побоев до побоев
Сгорала – лет до пятьдесят,
И плакалась перед судьбою,
Что жизнь не повернуть назад.

Кляня злосчастную судьбину:
 – Как жить-то хочется ещё!
Для деток гнула свою спину,
Для мужа – будь он не прощён!
Как страшен муж в запое диком,
Покоя нет – одна беда!..
Затихла, прояснившись ликом,
Умолкла Рая навсегда!..

О сколько жён в слезах горючих
Свой коротают бабий век!
За пьяным мужем, как за кручей,
Не знаешь, где прижмёт навек!
Была, как солнышко, девчонка,
Измученной предстала мне…
О ней, возлюбленной с пелёнок,
Слезу роняю в тишине…
Светлая память моей ласковой Раечке…
12.02.2017.

22
       Помяну я бабу Анну…
Расцвели леса, как в сказке,
Чёрные дубы стоят,
А анютиные глазки
Радостно в глаза глядят.
Год прелестницы Анюты,
Поминанье всех Анют,
Золотистые малютки
Мне глазёнки в дар несут.

Как тут всех Анют
                не вспомнить,
Все – красавицы в роду!
Кроткий взгляд их –
                от бессонниц
И в лесах, и во саду.
Все Анюты Богом живы,
Анна – Божья благодать!
Смолоду была красива
Моя бабушка, и знать

Все – красавицы Анюты
Статью, взором и умом.
Дай Бог здравия – на чудо!
Отошедшим – божий дом.
Помяну я бабу Анну,
Глядючи в глаза цветка,
Вот и цветик помнить станет
Ту, что жгла весь век тоска.

Сколько горя испытала,
Молвить, век не рассказать!
Жёстче – твёрдого металла,
Мягче – не отыщешь мать!
Пятерых похоронила,
На земле российской всей,
Лишь троих земля носила
На покой и радость ей.

Лида, Рая, сынка Петя…
Разбрелись все далеко,
Пусть живут, пусть не заметят,
Как жилось ей нелегко.
Слава Богу – детки в силе,
И надёжный всем – кусок!
Прождала их до могилы
Весь земной свой краткий срок.

Что же мне так больно, страшно
За сыновнюю судьбу,
Словно жизнь моя напрасна,
Словно сын давно в гробу?
Словно я – мертвым-мертвее,
И не свидеться уже…
Ах, Анюта, Лида! Где я? –
В материнском мандраже…
2015.

23
Когда качались в океанах
На трёх китах материки,
И небо дыбилось осанной,
Седьмою твердию в виски,
И ностальгией сердце стыло,
И мир был стар, как тот Завет.
Когда чернел изменой свет.
Лишь мать
       нас верностью
                .дарила…

Лишь мать, обиды все простив,
И собирая в путь-дорогу,
Благословляла нас подмогой
Святых, молитву сотворив...
Но был святей любой иконы
Её лик – болью матерей,
Не в серебро окладов вкован,
А в седину былых кудрей.

И не было святей, чем руки,
Носившие на сердце нас.
Пройдут века – за часом час.
Они – останутся порукой
Всему,
          что лучшего
                в судьбе
Отмерено нам плотью бренной…
Мне б – пред тобою на колени,
Как прадед – пред углом в избе!

Мне бы успеть, но не сбылось…
А жизнь – игрушка заводная.
Прости,
              что мало
                удалось
Мне сделать для тебя, родная!
Что не вернуть, как не моли,
Тебя,
        что ближе всех
                на свете,
Не повторить, в других не встретить,
Хоть на земь
               всех богов свали!..

Так не взлететь уже реке,
Обрушенной в тиски ущелий.
И загнанно вгрызаясь в щели,
Она ревёт в слепой тоске…
03.01.1971.Чистополь.

24
Мне в жизни слов святее не найти –
Земля родная,
                мать
                и ожиданье,
Извечное, как позднее – прости! –
В навеки опоздавшее свиданье.
Не искупить своей вины ничем!
Мы жизнью
                виноваты
пред ушедшим…
Лишь звёзды изнуряющих ночей
Бесстрастно оживают
                над прошедшим.

И тихо лист слетает – не зови! –
Готовый вслед лететь за облаками.
И нет забвенья, не закрыть руками,
Словно лицо, мне сердце от любви!
И вспомнит сердце тихий городок,
Завеянный зимой, до крыш, снегами,
И бабушкин изношенный платок
Над худенькими
                добрыми руками…
Мне в жизни слов святее не найти…
1971.Чистополь.


25
    Нас шестеро в роду остались…
Три поколенья – в Чистополье,
Их всех я видела в живых…
Я, Люся, Нина, Коля, Толик,
Да Надя! Нет больше – родных!
Нас шестеро в роду остались,
От кровной близости родной,
Советской властью воспитались,
И благодарны – ей одной!

По-разному судьба сложилась,
Учитель – Нина, я – поэт,
Надежка – музыкант в престиже,
Колян – строитель светлых лет.
А Толик – больше по машинам,
А Люся – стрижками жила…
По свету развела судьбина
Всех от полторецкого стола.

Мои племянники и внуки
Наследовали бабки стать…
Лицо у Раиной я внучки,
У Раечки – тщусь увидать!
Но не роднится то колено –
В довольстве, в роскоши живут,
Не ко двору бедняк, наверно:
 – Избавь от родственных нас пут!

Род продолжается татарский,
Саратовский – мне не объять,
В нём – баба Анна ген по-царски
Хранила свято так,
                как – Мать!
Три поколенья – в Чистополье…
21.02.2017.

26
    Всё, как у всех, народ – один!..

Преданья старины семейной…
Всё, как у всех, народ – один!
У всех – событий ряд житейный
Един – судьбой лихих годин!
И ты, читатель умудрённый:
 – Что нового? – спросил меня,
– И нас четвертовали войны,
И наша гибла в них родня!

 – Всё, как у всех!
                Читай и помни!
Судьба – едина, Бог – один!
Читая, ты любимых вспомнишь,
Родных, убитых :
                – Господи-и,
Даруй им всем за прегрешенья
Святое вышнихжитиё,
На небе праведном спасенье,
И нам – спасение Твоё!

Дай Человеком оставаться
Без злобы, ненависти, войн,
Преданьям рода предаваться,
Времён теченью,
скорбных в стон!..
Страдает, мается и плачет
Душа, пока Любовь жива,
Она не может жить иначе,
И будет в том всегда права!

Война промчится,
                кровь остынет,
А роду –  дале надо жить!
Ушедших помнить,
                тех, кто ныне,
И продолжать
                жалеть,
                любить!
Коль нам – даны Законом мудрым
Друг к другу жалость, хлеб подать,
Мир устоит,
                наш Мир не рухнет,
Добром, сыны, воздаст вам Мать!

И сыновья воспомнят матерь –
Основу счастья и любви…
О Боже милосердный, Святе,
Дай миру –
              миром
                жить крови…
14.02.2017.

Ольга Полторецкая. Дергачи – Чистополь – Волгоград .2017…
И вот передо мной, вымечтанные по жизни, Дергачи, о которых я слышала в далёком от родины моих дедов татарском Чистополе. Моя семья Полторецких – беглецы от раскулачивания в саратовских степях в 30-х годах прошлого столетия. Вместе с семьёй моего деда, Тихона Владимировича Полторецкого, на Каму бежали также семьи Чугуновых и Максима Сиротина. Чугуновы, Сиротины, Калашниковы, Афанасьевы, Левины постоянно упоминались в разговорах старших. И я склонна думать, что практически пол Дергачей было у Полторецких в родственниках и добрых знакомых.Есть родственникив Саратове и Камышине. За 300лет после переселения Екатериной !! с Украины на Волгу в саратовские степи семейство Полторецких разрослось в богатейший род, представители которого прославили его и самоотверженным трудом, и героизмом в войнах 20 века. Все катаклизмы 20 века были обрушены на наш род, судьба которого кровно связана с судьбой России. И вот об этом я пишу в последних из 15-ти книг поэтической эпопеи «Счастье земное»: книге 12 «Чтоб помнили свой род сыны…» и книге13 «Ищу дедов».
     Не поздно ли? Нет! Время – камни разбрасывать, и время – камни собирать. Каждый человек на уходе задумывается, как он прожил свою жизнь и много ли зависит в его судьбе от него самого лично? Да просто, какого он роду-племени? Как это с достоинством звучало в прежние времена: «Я – достойного роду-племени!» И это – высшая награда его предкам: дедам, родителям. Дай Бог, чтобы и сегодня юнец гордо мог представительствовать свой род!
     Мои предки – Полторецкие, проживавшие в Дергачах до 30-х годов прошлого века. А семейства Калашниковых, Сиротиных, Чугуновых, Афанасьевых, Четвериковых, Левиных – родственники старинного дергачёвского рода Полторецких, что, как и все российские роды неразрывно связаны с судьбой России. «Всё как у всех! Народ –один!» - пишу я в поэме «Сказанья старины семейной» в подтверждение этой мысли.
     В сегодняшних Дергачах я вижу старинный, с намолеными иконами, восстанавливаемый храм Михаила Архангела, в котором венчались в 1910году мой 18-летний мальчик, дед Тихон, и 16-летняя девочка, бабушка Анна. Крестились все их четверо детишек, в том числе и моя мама Лида, которая в 10 лет вынуждена была бежать с родителями на Каму от раскулачивания .. Вижу – старинную, барскую часть некогда преуспевающего городка (с железнодорожным узлом Алт-ата, где некогда работал мой дед). Этот старинный кусочек Дергачей навевает мне детские воспоминания о рассказах мамы, что Дергачи были красивым и весёлым поселением, с украинской речью,с арбузными бахчами, огородами, наделами под зерновые. Вижу – ещё сохранившиеся саманные избы – и в памяти встают рассказы об их саманном доме с деревянными потолком, полами и люлькой для младшей сестрёнки Раечки. Мама Лида до конца жизни мечтала приехать на родину в Дергачи, но её мечту осуществила лишь я в семьдесят своих лет. Родители, братья и сёстры её так и не смогли съездить на свою малую родину. А моей малой родиной по велению судьбы стали не Дергачи, а хлебный татарский город Чистополь, что на Каме.
     Дергачи меня встретили очень радушно. Администрация п.г.т. Дергачи, работники управления образования Н.Ф.Саламаткина (Полторецкая), Л.Н.Токарева, О.В.Байякина, заведующая Дергачёвским краеведческим музеем Н.С.Александрова, директор МОУ «СОШ № 1» Л.У.Каржау, библиотечные работники МБУК «Дергачёвская МЦБ»С.Н.Агеева, Л.И.Иванова да и просто жители Дергачей сделали всё, чтобы мой приезд на прародину моих дедов Полторецких был насыщен встречами, что помогломне справиться с намеченной целью: подобрать материал о военной и трудовой судьбе моих родственников в Дергачах Саратовской области для книги «Ищу дедов» поэтической эпопеи «Счастье земное».И я всем благодарно кланяюсь за поистине родственное гостеприимство. Перед отъездом 05.04.2017 года библиотека совместно со школой провела мой поэтический час «Сказанья старины семейной» о судьбе рода деда,Тихона Владимировича Полторецкого, событиях-катаклизмах 20 века: гражданской войне, коллективизации, голоде на Волге, бегстве из Дергачей раскулаченных семей в Татарию, и довоенные, военные и послевоенные перипетии судьбы представителей рода уже в Татарии.Этот этнографическо-исторический и, вместе с тем, краеведческий материал о быте и жизни населения Дергачей до Великой Отечественной,станет, надеюсь, составной частьюдостойной краеведческой литературы о вечных,несмотря на исторические катаклизмы, Дергачах. Встреча с читателями прошла в сердечной и оживлённой обстановке. Местный поэт Б.П.Лыжниковпознакомил участников встречи со своим талантливым патриотическим творчеством, прочитав несколько стихотворений. В благодарность я подарила читателям библиотеки и генетическим родственникам моих дедов Полторецких свою юбилейную книгу «Поэт – Господень сотворец» и проект книги «Ищу дедов» с поэмой о Дергачах «Сказанья старины семейной». Все остальные мои книги, где имеются посвящения предкам из Дергачей, можно найти на сайте Интернета «Неизвестный гений», Ольга Полторецкая.
В заключение вечера я обратилась к участникам и к главам администрации – организаторам  моих встреч с дергачёвцами с великой благодарностью и просьбой все материалы о роде Полторецких, выявленные после моего отъезда, присылать на мой адрес, оставленный в библиотеке (400081, Волгоград, ул.Ангарская, д 114,кв.;47.)
     Не забыла я и военкомат пгт Дергачи, куда обратилась с просьбой об увековечении погибших в ВОВ и внесённых в « Книгу памяти Саратовской области» представителей рода Полторецких, в том числе и моего дяди, Николая Тихоновича Полторецкого. В Дергачах создана трогательная Аллея Памяти погибшим в ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ и локальных войнах-конфликтах за государственность России. Вечная слава народу, что в веках так героически защищает свою Родину-Россию, здравица  - простымдергачёвцам, что умеют достойно выживать и жить, сохраняя и продолжая свои роды…
С уважением и любовью, дипломант Международных
поэтических конкурсов, Ольга Полторецкая. 05.04.2017
.                Дергачи.Заметка в Дергачёвскую газету «Знамя».
статья школы и фотографии  встреч с дергачёвцами.



 Ольга Полторецкая. Воспоминания. Слово о моих родителях…

     Мой отец Борис Яковлевич Котельников родился  в 1921г. в городе Краснослободске Мордовского уезда  в семье видного советского воена-чальника  Якова Георгиевича Котельникова (1892-1941) и врача-стоматолога Ольги Петровны Котельниковой(1892-1959). В это время в Краснослободске  ещё проживали  родители моего отца :Егор Иванович Кательников  и Настасья ДементьевнаКательникова (ГКАУ «ЦГА республики Мордовия»).Там же и окрестили моего отца. Далее, моя бабушка Ольга  Петровна пожелала оставить сына Бориса для воспитания у  двух своих  одиноких сестёр в родовой усадьбе в Москве, чтобы быть рядом с военным мужем. Шла Гражданская война, и военная судьба деда не позволяла тридцатилетним супругам Котельниковым возить ребёнка по местам боёв Гражданской войны(см. военную судьбу генерал-майора Я.Г.Котельникова в моей 12книге «Чтоб помнили свой род сыны…»)
     Военная служба в Красной Армии началась для моего отца с ноября 1939года,когда его, восемнадцатилетнего мальчишку, призвали в армию Кагановичским РВК г.Воронежа, где в это время проживала семья Котельниковых . Отец, полковник Яков Георгиевич Котельников, был на тот момент зам. командира Воронежской ордена Трудового Красного Знамени 19 стрелковой дивизии. В свою должность заместителя командира дивизии он вступил с должностиначальника военной школы при штабе 19СД. С 25.09.1937года по приказу НКО СССР №076-37 и приказа Командующего войсками МВО №6128-37 при штабе 19 СД были организованы нештатные курсы подготовки младших лейтенантов пехоты и курсы артиллерии при19 артиллерийском полку, к 1938 году осуществившие три выпуска младших лейтенантов, назначенных на должности комначсотава. Здесь и  произошла первая встреча Якова Котельникова и Георгия Жукова, предопределившая военную судьбу деда. 19СД во время войны с белофинами в сентябре 1939 года производила укомплектование по штабам и табелям военного времени в г. Воронеже и готовилась к выезду на белофинский фронт. 19СД в полном составе была сформирована к10.11.1939 до перехода на штат мирного времени.
     Штаб 19СД в это время размещался, как вспоминает бывший начальник связи 19СД подполковник А. В. Ходырев, в Воронеже в двухэтажном особняке по ул. Сакко- Ванцетти. Таким образом, семья, проживая стабильно в Воронеже, позволила моему отцу Борису там закончить десятилетку до призыва в Армию. Эту же школу окончил и второй сын деда Якова от первого брака. По воспоминаниям моего отца сводные братья были погодками, но не дружили. Проживание в Воронеже позволило семье Котельниковых воссоединиться. 
     Дед Яков будучи по природе своей человеком добрым и порядочным, все свои благородные душевные задатки старался передать сыну Борису, растил из него мужественного бойца и друга. Дед в прошлом был офицером Имперской армии и считал военную службу самым главным для становления мужского характера. Уроки мужества, которые дед Яков преподал сыну Борису, сформировали бойцовский характер отца и позволили ему с первых дней военной службы стать прекрасным красноармейцем, а затем на фронтах Великой Отечественной героически сражаться с врагом.
     Отец, Б.Я. Котельников, воевал в 1 Танковом Краснознамённом корпусе в составе 1720 зенитного артиллерийского  полка. который был резервного назначения и находился в  составе действующей армии в определённые периоды . В составе этого полка, будучи командиром зенитной батареи, он участвовал в разгроме фашистов под Сталинградом, участвовал в боях на 3 Белорусском и 1 Прибалтийском фронтах, в звании ст. лейтенанта.
     Отец имеет военные государственные награды. Согласно приказу №01/н от 2 февраля1945 командующего артиллерией 1 танкового Краснознамённого корпуса полковника Дворянинова, за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, проявленные при этом доблесть и мужество, командир взвода 1720 зенитного артиллерийского полка Б.Я. Котельников был награждён орденом Красная Звезда,№ записи в базе данных 44617686.
     В наградном листе записано: работая командиром огневого взвода проявил мужество и стойкость в бою с авиацией противника. 20.01.45 во время налёта группы вражеских самолётов «ФВ-190» на боевые порядки наших передовых частей, взвод тов. Котельникова вёл меткий огонь, в результате которого сбито 2 вражеских самолёта. 19.01.45. в районе Айтмавайткунен взвод тов. Котельникова вёл интенсивный огонь по группе «ФВ-190», в результате чего не дал бомбить продвигающиеся наши передовые части и сбил 2 самолёта противника. Храбрый, стойкий офицер имеет на своём счету 4 сбитых немецких самолёта.
     Согласно приказу №026/н от 20 марта 1945 командира 1 танкового Инстербургского Краснознамённого корпуса генерал-лейтенанта В. Буткова, командир зенитной батареи 1720 зенитного артиллерийского полка, старший лейтенант  Б.Я. Котельников награждён орденом «Отечественная война 2 степени». В наградном листе записано: работая командиром батареи, Котельников проявил стойкость и мужество в борьбе с немецкими захватчиками. 25.02.45г. в районе  деревни Меленау на батарею двинулась морская пехота противника. Презирая смерть и опасность,товарищ Котельников вступил в бой с пехотой противника и прямой наводкой зенитных орудий уничтожил свыше 30 гитлеровцев, тем самым сорвал наступление врага. После атаки пехоты противника батарея товарища Котельникова отразила атаку вражеских самолётов, в результате чего сбила 2 самолёта «ФВ-190».***
Материап с зелёнойфл. о 1 корпусе
     Второй орден «Отечественной войны 2 степени» отец получил к 40-летию Победы: наградной документ №72, запись№1524032901 в базе данных. В рядах Красной Армии ему пришлось прослужить около 7 лет с1939 по 1945 ,и своим служением Долгу он доказал, что являлся достойным сыном своего доблестного отца, генерал-майора Якова Георгиевича Котельникова, героически погибшего 14 октября 1941 г. в Вяземском котле. Государство неоднократно награждала его юбилейными военными наградами и после войны. Член ВКПБ с1941года, он после войны поступил и закончил Московский политехнический институт, Впоследствии работал на военных заводах Московской области. В студенчестве проживал у матери ,Ольги Петровны Котельниковой, по адресу: г.Москва, ул. Проезжая д.19 кв.2.
     Дом по Проезжей  улице до революции принадлежал отцу бабушки Ольги Петровны. После революции был национализирован и превращён в коммунальный. Однако большую комнату на втором этаже после смерти отца бабушки оставили трём его дочерям, в том числе и бабушке Ольге. В 1957 году, когда мама подала на отца на алименты, мы были в гостях у бабушки Ольги. Отец Борис в это время проживал у своей второй жены Тамары, и у него уже был рождён сын Дмитрий, мой сводный по отцу брат.
     С братом Дмитрием и его старой матерью Тамарой мы с сынишкой Сашей встретились по приглашению брата в 2001году уже после смерти отца и прогостили у них два дня. Встреча была вызвана моим письмом отцу Борису с христианским моим прощением за несосоявшееся семейное детство.
Но отец, как выяснилось из ответного письма брата Димы,умер от инфаркта в сентябре 1997года,когда мы сынишкой ,путешествуя, проезжали через Москву. Но о встрече со старым отцом я тогда не думала – от незаживающей детской обиды. И отец Борис так и не увидел своего единственного внука, Сашу. Брат Дмитрий рассказывал о частых командировках отца в капстраны: Францию, Англию, Америку, хотел показать фильмы, сделанные в Америке, но кинопроектор оказался неисправным и из этой затеи ничего не вышло. Множество бабинфильмов в комнате деда Бориса заинтересовали сынишку, и он долго их рассматривал. Рассматривали семейные фотографии, но довоенных и военных фотографий отца Бориса, деда Якова и бабушки Ольги у них абсолютно не было. Видимо, гордая бабушка Ольга, не приняв невестку Тамару и не простив сыну нежелательный для её семьи брак, перед своей смертью уничтожила все семейные альбомы. Брат Дмитрий просил прислать отцовские военные фотографии, подаренные отцом Борисом моей матери на фронте. На память о встрече я попросила подарить нам фотографию отца Бориса в возрасте, что он и сделал. Умер отец Борис в своей трёхкомнатной квартире в московском районе Гаианово: Москва.107065.ул.Уссурийская,1корпус2,кв.159, где сейчас и должен проживать мой единственный брат Дмитрий, так и не женившийся, и не обзаведшийся потомством. С братом отношения потеряны. О судьбе первого сына моего деда Якова, я ничего не знаю. Возможно, он погиб на фронте в Великую Отечественную…
     С моей матерью, Лидией Тихоновной Полторецкой (1921-2005), санинструктором зенитной батареи, 1720 артиллерийского зенитного полка, мой отец Борис встретился в 1943 году, когда мать по призыву оказалась на фронте в этом полку. Под Новый 1945 год они сочеталась фронтовым браком. Фронтовая свадьба слилась со встречей Нового1945года, и как я пишу в своих стихах: /Под Новый сорок пятый год/ Любовь меня ты зачала…/
     Фронтовая дружба-любовь помогала моим юным родителям выжить в смертельных боях. Отец, как я уже писала, был командиром зенитной батареи, и, мама шутила, был богом войны. За два года их фронтовой дружбы-любви столько было переговорено во время встреч! *Отец рассказывал о своей военной семье, об отце-генерале Якове, о матери Ольге и о большой их любви, о своём детстве в Москве и юности в Воронеже. Отец часто рассказывал историю любви своего отца Якова и тридцатилетней матери, старой девы Ольги, которые, встретившись в 1920 году, не смогли расстаться, несмотря на то, что у деда Якова уже был годовалый сын и гражданская жена, с которой он жил в период Гражданской войны. Любовь матери Ольги была так велика, что оставив сына Бориса на руках двух своих сестёр, старых дев, следовала она за военным мужем по всем его гарнизонам, сопровождая во всех опасностях его боевой военной службы. Бабушка Ольга, мать отца Бориса, вышла из интеллигентной семьи московского домовладельца, была умницей и красавицей. Громадные глаза отца достались ему по наследству от матери. Так что, отец Борис – был красавец-острослов и, как смеялась моя мама, все женщины всю жизнь были в него влюблены! Не избежала этой участи и мама Лида. Почти два года фронтовой жизни принимала его ухаживания и дружбу, а под Новый 1945 год решилась и вышла за отца замуж фронтовым браком. Вся отцовская батарея праздновала эту свадьбу! Было отцу и матери тогда по 23 года, они были однолетками.
выше* Мама делилась своими девичьими восторженными воспоминаниями о писательской колонии Союза  Писателей России в Чистополе 42-43 годов, о советских поэтах Пастернаке, Твардовском, на концерты которых она с подружками-активистками постоянно бегала. Родители мои, школьные отличники, были детьми интеллигентными, и им было, что рассказать о своей неординарной юности…
Они были молоды, хотели жить, а вокруг взрывалась война, уничтожая всех и вся на своём пути! Они мечтали о Счастье! О жизни!
     Моя мама, Лидия Тихоновна Полторецкая, родилась в селе Дергачи Саратовского уезда 25.03.1921 года. Но после раскулачивания семья Полторецких  бежала на Каму в татарский старинный купеческий и хлебный город Чистополь. В школу в Чистополе она пошла в 11лет, во второй класс. Прекрасно училась сначала  в школе№6, затем в школе №3 и кончила в 20 лет в 1941 году с отличием 10 классов школы №1. В сентябре 1943 года, после окончания экстерном шестимесячных Роковских медицинских курсов, она была направлена вместе с девушками =чистополкамиЧистопольским РВД на фронт. Попала в зенитный артиллерийский полк 1720, 1 танкового корпуса, с которым прошла по фронтам Отечественной войны до Кенигсберга. Ко дню Победы, её по беременности демобилизовали.
     За два года фронтовых дорог она сроднилась со своим артиллерийским зенитным полком 1720. Сколько раненых прошло через её заботливые девичьи руки! В 1945 году была награждена медалью « За отвагу». Согласно приказу №01555 от 02 февраля 1945 по 1720 зенитному артиллерийскому полку за проявленные доблесть и мужество наряду с разведчиками, командирами орудий батарей, с татарскими земляками: прицельным наводчиком 3 батареи,МингазовымТабрисомМингазовичем из Арска, и орудийным номером1 батареи, Шалгиным Михаилом Леонидовичем из Новошешминска, была награждена и моя мать, маленькая хрупкая девочка -санинструктор. Приказ гласит: наградить санинструктора зенитной батареи Полторецкую Лидию Тихоновну, рождения 1921 года, рабочую, русскую, в Красной Армии с 1943года. Призвана Чистопольским  райвоенкоматом Татарской АССР. 18.01.1945 во время налёта авиации противника и под артиллерийским огнём тов. Полторецкая оказала медпомощь 8 раненым  бойцам…
     В моём детстве мать часто говаривала, что это – единственная честная награда, которая давалась за храбрость! Но какой ценой доставалась фронтовым девчонкам эта храбрость, если мать старалась никогда не рассказывать о войне! А когда я её просила рассказать, отговаривалась тем, что и так  ей каждую ночь снится война, и она подпрыгивает от взрывов.
     Закончила войну мама в столице Пруссии сказочном Кенигсберге и часто рассказывала эпизоды из событий в том городе: «Пришли ко мне вечером наши бойцы и сообщили, что взяли в плен местных богатых пруссаков, среди которых оказалась и одна герцогиня. Так вот она от страха перерезала себе вены, истекала кровью, и нужно было оказать ей медпомощь. Это была молодая, красивая дама, и когда я перебинтовала ей порезанные руки, то она стала отдавать мне в благодарность все спрятанные на груди драгоценности». И мама гордо заканчивала: «Но я отказалась, сказав, что коммунисты не берут плату!» И при этом добавляла: «Наши ребята шутили потом, что напрасно ты, Лидочка, не взяла эти драгоценности. Теперь эту женщину ограбят и убьют свои же пруссаки!»
     После демобилизации мамы, в мае1945года отец Борис послал её рожать меня в Москву к своей матери, Ольге Петровне Котельниковой. Было трудное и голодное для страны время, когда народ жил по карточной продовольственной системе. Послевоенный голод и разруха! Генеральского пайка вдовы генерала  Я.Г. Котельникова не хватало на четверых: двух сестёр бабушки Ольги и маму, которая ещё не была прописана в Москве. Отец Борис находился в то время на фронтах в Прибалтике. И в августе1945года, чувствуя свою житейскую беспомощность и неопределённость у старой пятидесятипятилетней свекрови, она, не дождавшись отца Бориса с фронта, уезжает рожать меня в Татарию к своей матери Анне. По пути в Чистополь,беременная, в гимнастёрке и в кирзовых военных сапогах, написав заявление о поступлении в Казанский стоматологический мединститут, сдаёт вступительные экзамены на врача-стоматолога, выбрав ту же специализацию, что и свекровь Ольга Петровна.
     Я родилась 5 сентября 1945 года в Чистополе и нарекли меня Ольгой в честь гордой бабушки-генеральши Ольги Петровны Котельниковой, так как мама всегда надеялась на восстановление брака с отцом Борисом. Но судьба распорядилась иначе. В смертельных муках родив меня, она на два года свалилась в кровать с ревматизмом ног, получив от врачей неутешительный пожизненный коечный приговор. Молодость победила! И в1948 году мама уезжает в Казань учиться: два года в Казани и по переводу два года в Молотове, где в 1950 году было стоматологическое отделение. Я осталась на руках у чистопольских дедов. В 1952 году мама стала врачом-стоматологом.
     А дальше пошла жёсткая жизнь на выживание, за кусок хлеба и рабочее место. Так как вакантных мест врача-стоматолога в Чистополе для неё не нашлось, мать была вынуждена работать на временно освобождавшихся ставках, по объявлению, в городах Татарии и России: Казани, Молотове, Агрызе, Владивостоке, Рыбинске, Йошкар-Оле, Волжске, Зеленодольске и под конец жизни в Чистополе. И везде = она была исключительно-добросовестным врачом (её пломбы держались всю жизнь!). Была такжепарторгом партячеек и редактором-оформителем стенных газет, так как прекрасно рисовала. В городе Владивостоке она была избрана народным депутатом  Первореченского районного Совета депутатов трудящихся города Владивостока. Имеет многочисленные государственные юбилейные послевоенные награды, в том числе орден « Великой Отечественной Войны 2 степени» за №6326294 к 40-летию Победы, поздравления от президента РФ В.Путина
     Мои деды, мои мать и отец – герои Великой Отечественной войны, как и миллионы их сверстников! Это они – достойные строители разрушенного войной советского государства, всегда были и будут для меня образцом для подражания. Они помогли мне получить высшее образование и воспитали во мне чувства достоинства и гордости за свою великую Родину. Деды, родители, мы, дети войны – вот та советская эстафета, которая смогла сохранить и восстановить великое государство СССР, равного которому не было и НЕ БУДЕТ в мировой человеческой цивилизации!
     Храбрая маленькая женщина, прошедшая санинструктором по фронтам ВОВ, всю жизнь содержавшая престарелых родителей и меня, дочь-студентку, труженица великая, она сочетала в себе самые яркие и благородные черты русской женщины: женское благородство и достоинство, неженскую храбрость и твёрдость духа, нравственность в сочетании с нежностью и любовью к близким, верность идеалам общечеловеческой значимости: «Мы, Полторецкие – благородный род и держимся век на сострадании к людям!»– всегда в трудные минуты жизни говорила моя мать. Художник, рукодельница, дизайнер по природе своей, она украшала и свою, и жизнь близких людей до конца своей жизни. Умерла мама Лида в Волгограде 29.03.2005 году в возрасте 84 лет и похоронена на мемориальном Дмитровском кладбище Волгограда. Отец похоронен в Москве. Светлая им память!
     Моей прекрасной матери-медсестричке и отцу я посвятила множество стихотворений своей шестнадцатитомной поэтической эпопеи «Счастье земное».




Лидия Тихоновна Полторецкая. «Воспоминания о моём роде, о времени и о себе…» (сценарий для фильма)

Глава 1 Семья Полторецких в Дергачах. Свадьба Анюты и Тихона…
…Дергачёвские просторы Саратовской области – это моя родина. Мой отец ,Тихон Владимирович Полторецкий(1982-1969), помнил по рассказам своего отца Владимира Григорьевича Полторецкого, что во времена Екатерины второй семейство Полторецких  переселили сюда из Западной Украины. Сам мой прадед, Грицко Полторецкий был очень сильным  человеком и кулачным бойцом. В те времена повсеместно проводились кулачные бои, и он одним махом кулака мог убить своего противника. Когда приходил с кулачного боя домой, то руки мыл кипятком из-под крана кипящего самовара.
     И моего деда, Владимира  Григорьевича Полторецкого, Господь тоже не обделил мужской статью. Был дед Владимир женат дважды. От первого брака – сыновья Андрей и Степан, от второго брака с Анисьей, моей бабушкой, было семь сыновей и одна восьмая дочка Мария. Старший сын Тихон – мой отец. Отца женили на моей матери, Анне Степановне Левиной, которая была сиротой,  и воспитывала её бабушка.
     С шести лет стала она отдавать Анюту в люди нянькой. Девочка была послушная, исполнительная и двенадцати лет взял её нянькой учитель. А затем помещик Нарышкин, проживавший в селе своём в поместье Нарышкино, взял Анюту в горничные. Девочка росла с его двумя дочерями, была им и служанка, и подруга. Мама рассказывала, что она с дочками помещика была дружна. Они вместе играли, веселились, вальсировали. Мама Анюта из подростка превращалась в красивую стройную, черноволосую девушку. Из рассказов мамы , жилось ей у помещика в довольстве. Помещик одевал её так же богато и модно, как и своих дочерей. На балах мама Анюта обслуживала гостей. Когда подносила гостю поднос с угощением, то все гости оставляли  в благодарность за угощение – деньги. Накапливались изрядные суммы денег, и бабушка забирала , чтобы заказать ей наряды у тех же портних, что и господские барышни.
     Мама рассказывала, что костюмы и платья она носила с корсетами-корсажами, туфли – на высоком каблуке с блестящими бляшками. Одним словом, к  шестнадцати годам она была самой счастливой девушкой! Жилось ей так хорошо в этой семье, что о такой жизни осталась у неё благодарная память до конца её дней.
     Но вдруг помещик предложил бабушке Анюты дать согласие на удочерение девочки. Бабушка забирает Анюту из семьи Нарышкиных и выдаёт её, шестнадцатилетнюю девочку,  в семью из семнадцати человек за  восемнадцатилетнего мальчика Тихона Полторецкого. И свершилась свадьба: поставили четверть вина попу-батюшке, и он выдал маме метрики на восемнадцать лет, так как  до восемнадцати лет венчание проводить не разрешалось. Вот так мама Анюта и папа Тихон стали в 1910 году взрослые люди. Мама рассказывала мне и внукам, как  перед сватаньем приснился её пророческий сон: «Во дворе зазвенели колокольцы, я метнулась к окну, вижу, идут в дом люди. На пороге стоит крепкий рыжий  веснушчатый, белокожий парень – жених! Как мне он не понравился! Мне нравился в это время другой! Но утром сон стал явью! Меня приехали сватать незнакомые мне сваты за рыжего Тихона. Не любила, а привыкла, притерпелась и вас нарожала…»
Глава 2 Гражданская  война. Дергачи.
     Началась тяжёлая, непосильная жизнь в семье Полторецких , с её украинскими обычаями и привычками. Кончилась идиллия красивой жизни твоей бабушки Анюты (обращается мама Лида ко мне) и началась кабальная крестьянская жизнь со всеми тяготами некрасовского стихотворения «Я полоску в поле жала, золотые снопы вязала…» Но семья Полторецких и в гражданскую войну находилась на этих полосках, прижавшись к земле. Они слышали, как разрывались снаряды, пролетая мимо них. Белые – забирали мужчин, уводили с собой воевать, красные чапаевцы забирали – оставшихся. И война продолжалась. Один брат воевал забелых, другой – за красных. Отца Тихона хотели белые взять, но младший брат Василий пошёл вместо него, сказав: «У тебя, Тихон, дети! Оставайся дома!» Степан Полторецкий, брат от первого брака отца Владимира, то есть по матери не родной, воевал в красных партизанах против белых. Погибало  много не только мужиков. Пьяные белые для забавы подстреливали и детей, которые выбегали на улицу поиграть.
     В гражданскую войну  красные квартировали в доме Полторецких, а вернее в хибаре, где жили мои родители и вся многочисленная семья. И коммунист Яков Никифорович Четвериков, сорокалетний мужик, украл красавицу Марию, младшую сестру отца. Ей было всего четырнадцать лет, но он увёз её с собою. После Гражданской войны они вернулись, как муж и жена с сыном Колей Четвериковым в Дергачи. Потом они жили в Грозном, работали на  «Стеклогазе». Это я помню. Затем чеченцы украли Колю. После того, как нашли Колю, они вернулись семьёй в Дергачи.
Глава 3 Семья после гражданской войны. Дергачи.

     Гражданская война закончилась. Мирная жизнь продолжалась. Надо представить себе избу, построенную из саманного кирпича руками стар-шихПолторецких. Изба состояла, по моей памяти, из двух половин: пе-редней половины, где жили старшие, и задней, которую занимали млад-шие. К приходу мамы семья насчитывала семнадцать человек. Дед Владимир, бабушка Анисья и восемь их детей  занимали переднюю половину. В ней была и спальня двухэтажная: наверху, видимо, помещались вещи, а иногда и сами спали. Комната спальни квадратная, потолки и полы – деревянные. Вторую половину занимали дети-сыновья: Андрей с семьёй. Степан жил отдельно после Гражданской войны. Однако хозяйство было общее: земля, лошади, плуги. Бороновали землю, сеяли – всё вместе.
     Мама рассказывала, что двенадцать лет она со всей семьёй выезжала обрабатывать и засевать землю. Как снег с  поля  сошёл, грузят бочку селёдки, муку, крупу, сахар, жиры и отправляются в поле. Находятся там, пока не ляжет снег. Зимою мама шила на всю семью одежду, необходимую для носки. Это были её обязанности. Другие снохи имели свои обязанности. Парни, дети бабушки Анисьи, подрастали, начинали ходить на танцы. Когда приходили домой, как правило, страшно пили воду от жажды. И так друг за другом  умирали. Остались только папа, Семён и самый младший Василий. Оказалось, что старшая сноха травила ребят, не давала им возможности жениться, так как  хозяйство малое, и она боялась, что при разделе имущества её семье ничего не достанется.
     Семён женился, взял Настасью, у них родились сын Василий и две дочери: Лиза, имя второй не помню. После двенадцати лет общинной жизни братья разделились. Семён со своей семьёй и бабушкой Анисьей остались в этой избе со всеми сараями, мазанками и прочими подсобными постройками. Дедушка Владимир к тому времени умер. Мама Анюта с детьми Петей, Колей и со мной  ушла в маленький домик с большой печью и земляными полами. Мама была беременна, сделали ей под наркозом аборт. Говорили всё при мне, я ползала на полу и всё слышала.
     И,  наконец, дядя мамы Алексей Иванович Федотов подарил маме  свой второй дом, построенный им самим. У него было два дома, окнами обращены друг к друга. Дом был построен из саманного кирпича. Крыша, потолок и полы – деревянные. Дом хорошо спланирован: зал – просторный, большая спальня. Вторая половина разделена на две детские: для Коли и Пети и отдельно для меня. В середине дома была прихожая. Кухня квадратная с чуланом, куда выходила печь. Там мама готовила пищу, пёкся хлеб. Перед входом в дом было крыльцо и отгорожено хранилище для продуктов. Всё сделано из дерева. Был также огромный двор с постройками для хозяйства: коровник, сарай с погребом, курятник.
      Расскажу, как мама обставила мебелью подаренный дом. Спальня нарядная, все принадлежности убранства постели были, и ещё в спальне стоял сундук с её нарядами, её приданым, которое её бабушка собрала и отдала маме к свадьбе. Эти наряды были нарядами интеллигентной дамы, и сама мама выглядела  интеллигенткой. Всё соответствовало тогдашней моде, всё так и осталось, как служила она у помещика. На маму все засматривались. Черноволосая точёная красавица с аристократическим лицом! Отец и в гости её не брал, всё ревновал. Один раз взял на свадьбу, так сразу налетел молодой парень, привёз  домой и предложил ей сбежать с ним! Отец с свадьбы уехал раньше и был в это время дома. Когда услышал этот разговор, столько смеха было, что и мы, дети, тоже смеялись!
     Но вернусь к описанию дома. В комнате стоял шкаф из простого дерева, вроде комода, на нём – мои копилки и куклы. Стола не было. Стояли подле окон венские стулья, и вся гостиная заполнена – цветами, посаженными в деревянные посудины в виде коротких бочек. Цветы огромные, на потолке – кольца, к которым они привязывались. На окнах тоже цветы. Комната выглядела зимним садом, и весь этот сад я, маленькая девочка , должна была обихаживать: поливать, протирать листья… В кухне – огромный стол и у стен – деревянные лавки. Вся семья кушала в одно и то же время: завтрак, обед, ужин. В углу висели образа, перед едой и после еды все молились, благодарили Бога. Для каждого – своя посудина: тарелка,гончарное, или деревянное блюдо.  Второе ели обязательно вилками: всё, как у господ! Послушание было обязательным! Отца мы редко видели, с нами была мать…
      При доме было огромное позьмо, где можно было разводить огородное хозяйство. Но в Дергачах это было не принято. В те времена у всех были бахчи, где сеяли арбузы и дыни. Но мама с отцом сельским хозяйством не занимались. Отец стал перегощиком скота, который он закупал в казахских степях, а мама устроила в доме сельскую гостиницу для перегонщиков скота. На зиму продукты покупались на базаре или привозились из Астрахани. Вобла, сухая рыба готовились на всю зиму. Сарай-амбар на зиму заполнялся мясными отходами: головизной, брюховицами, ногами. Солились или вернее мочились на всю зиму капуста, яблоки и арбузы. Все продукты от круп и муки до картошки запасала мама с осени. Но я помню, что кроме холодца, щей и голубцов мама Анна кормила нас и саламатиками. Это – та же самая затирушка! Все хозяйственные дела лежали на матери. Отца мы дома не видели. Он появлялся из степей, как красное солнышко. Погуляет с друзьями и снова в степи. Вот так Петя и Коля подрастали, мне  тоже стало пять лет. Родилась Раечка, и я стала нянькой в полном смысле этого слова. Отец стал работать проводником на железной дороге Москва – Саратов( Дергачи – железнодорожный узел).
     Отец,Тихон Владимирович Полторецкий, был заядлым путешественником. Он прошёл все казахские степи вдоль и поперёк. Эта его страсть заставляла заниматься делом, которое ему практически ничего не давало. От покупки лошадей, верблюдов на деньги односельчан и перегона в Дергачи он мало, что имел. Из рассказов отца, сколько раз разбойники казахи и киргизы пытались его ограбить и убить, но интуиция подсказывала ему пути спасения, и он, опережая их, уходил от преследования. Однако к сорока годам он остановился, но путешествий в Среднюю Азию к киргизам и казахам не прекращал и в Чистополе.
     Все дети в семье росли разными по характеру и по внешности. Коля с Раечкой были похожи на красавицу маму Анну, Петя был похож на рыжего отца Тихона, а я пошла внешностью в украинскую породу, похожа была на младшую курносенькую сестру отца, Марию. Самый бойкий был Коля и не поддавался никакому правилу. Сам себе хозяин. Он катался на крыльях ветряной мельницы, в результате вывихнул ногу и потом ходил на костылях и заработал шрам на виске, который всю жизнь прикрывал чёлкой набок. В двенадцать лет он убегал на Байкал, искать золото. Милиция сняла его с поезда и вернула домой. Но с тех пор к нему прочно прилипла кличка Коля-Байкал. Но, если Коля всё своё время проводил на улице и дрался с мальчишками, то Петя был, как девочка, и больше играл со мной. Он был исключительно-послушный, доброжелательный, прилежный в учёбе мальчик, прекрасно рисовал. Я у него забирала краски и тоже рисовала, после чего он стал прятать краски от меня. Меня в семье обижали, поскольку я была курносой хохлушкой. Коля наскакивал, а Петя меня защищал. Я плакала: « Вот я вам ещё докажу!!!» Мама тоже меня не баловала, так как я была её главной помощницей В мою семейную обязанность входил уход за бесчисленными, вьющимися по потолку и стенам, декоративными цветами. Ох, как же я их не любила!Да в пять лет я стала нянькой родившейся сестрёнке. И, мне тогда казалось, что вся любовь мамы перешла к младшей Раечке.
     Теперь нужно описать семью и судьбу Алексея Ивановича Федотова и Марии, его жены – единственных родственников мамы Анюты, очень доброжелательных и не бросавших её в трудные минуты жизни. Окна дома  Алексея Ивановича были обращены к окнам нашего дома, подаренного им маме. И жили мы одной семьёй и в горе, и в радости. Это – единственная, отрадная отдушина от непосильной и тяжёлой жизни мамы.
     У Алексея Ивановича и Марии были два сына: старший – бухгалтер, младший Петя, ровесник нашему Пете. Две дочери: Клава была за мужем за Егором и жила за углом в своём доме с детьми, а Тоня, семнадцатилетняя девчонка, обрезала длиннющую косу и записалась в комсомол. Тогда Алексей Иванович отдал её замуж за семнадцатилетнего парня Цветкова, хулигана и голубятника. Помню, заходит домой и кричит: «Баба, пришей пуговицу, а то от штанов отодралась!». Я в это время была у них. Цветковы жили напротив нас, и я бегала к двоюродной сестре Тоне. Её часто отправляли  в поле караулить бахчи ,а муж с друзьями пугал её в караульной будке и хулиганил. Тоня ушла из дома Цветковых и работала в приюте для детей в Дергачах.
     Помню дядю  Алексея, когда он подходил к буфету у себя дома, брал графинчик и причащался. Мебель у них была такая же, что и у нас дома, планировка комнат та же. Помню дядю Алексея у нас в гостях по поводу рождения и крестин Раечки. Он плясал вприсядку, все кружились и веселились. Я, пятилетняя, была в маминой спальне и каталась в это время на зыбке, вернее, люльке, в которой спала Раечка. Люлька была прикреплена на кольцах к потолку…
     Как сложилась судьба Федотовых… Двоюродная сестра Клава с Егором остались в Дергачах, их не раскулачили. Тоня осталась на работе в интернате с детьми. Алексея Ивановича и сыновей раскулачили и сослали в шахты в Караганду. Дядя Алексей Иванович там и умер, об остальных мы ничего не знаем.
Глава 4 Коллективизация в Дергачах. Раскулачивание. Голод.

     У Полторецких – трагическая судьба. Младший брат папы, Василий, был на фронте ранен и вскоре умер от туберкулёза. Колхозник Вася, сын старшего брата папы Семёна, умер в 1933году, в голод. Он вёз колхозный урожай на элеватор. По дороге его мучил голод, он ел зёрна. Зерна в желудке разбухли, и желудок разорвался. Лошадь привезла урожай, когда он был уже мёртвым! Так дядя Василий и племянник его Вася окончили свой жизненный путь…
     Хочется рассказать о периоде коллективизации в Дергачах, и что наша семья пережила и выстрадала за время тотальной коллективизации, которая проводилась в Дергачах по принципу: кто не хочет отдавать своё имущество и вести хозяйство коллективно, тот враг народа! У нас хозяйства не было кроме чужого федотовского дома и четверых детей. Брат отца, дядя Семён со своей семьёй не сопротивлялся и сразу вступил в колхоз. Дядя Степан – тоже колхозник. А Тихон Владимирович надевает серый костюм в мелкую клетку, щиблеты, белую рубашку и уезжает в Саратов. Мама с четырьмя детьми остаётся одна в Дергачах. Приходят властные люди, описывают всё, что у нас есть. Подняли маме юбку, посмотрели, что на ней. Открыли сундук, там были мамины и детские вещи. Всё описали. Описали даже мои штанишки с кружевами, детское бельё и одежду! Описали постельные принадлежности, всё, что находилось в доме. Описано было всё, и это вместе с домом подлежало конфискации! Приехали извозчики – добрые крестьяне, увидели, что ни за что, ни про что выселяют нас «КУЛАКОВ» в посёлок «Красный» в Казахстане. Туда последовали все противники коллективизации – «кулацкие семьи» с детьми, старые и малые, девушки и мужчины. Я в это время закончила первый класс, значит, это были 1929 – 1930 годы.
     Зима. Мужчины-извозчики разговаривают между собой: «Эта женщина с детьми замёрзнет дорогою. Мы – не звери! Берите перину, кладите в сани, забирайте все подушки, одеяла, одевайте детей, как можно теплее! Одевай, женщина, тёплые вещи! Плевать нам, что они конфискованы! Да у них вообще ничего нет кроме стен!!!» Посоветовали Пете остаться, ему шёл шестнадцатый год: « Ты, мальчик, должен где-то работать и кормить семью. Петя, оставайся! Мать и дети погибнут там!» И нас – маму, Колю, меня и двухлетнюю Раечку посадили в сани, закутали одеялами и подушками и повезли в степь. Привезли на хутор «Красный», поместили в хату. В этой хате находилось несколько семей, и все без мужей, только дети и бабы! А мужики, если не успели бежать, значит – в заключении.
     Около хутора текла речка, у которой мужики ловили рыбу. Я тоже ходила к чужой проруби и сачком пыталась поймать рыбку. Хозяин этой проруби взял меня, подержал над прорубью и сказал: « Придёшь ещё, брошу тебя в прорубь головой!» На Рождество и Новый год я ходила  «славить», но мне отвечали: «Девочка, завтра приходи!» Весной ходила поздравлять с Пасхой, так же от ворот – поворот! Стало тепло, меня отправили в Дергачи к тёте Клаве, двоюродной сестре мамы. Потом мама с Раечкой приехали в Дергачи на лечение, и нам устроили побег в Саратов к родственнице папы. Коля остался на «Красном» в заложниках, но вскоре и он сбежал, его тоже привезли в Саратов. Семья собралась в Саратове, и отец купил билеты до Сызрани. И мы, яко наг - яко благ, приехали в Сызрань. Петя там работал на строительстве моста, упал. Во время падения роба зацепилась за дерево. Он повис и остался жив! Передохнули,как цыгане, и снова – в путь. В Сызрань бежала так же и семья дяди Максима Сиротина. И так три семьи: :Полторецких, Сиротиных и Чугуновых – в бегах! Задерживаться в Сызрани не стали, отец погрузил нас на баржу, и мы поплыли, без Пети. Он остался пока около Сиротиных, по-прежнему работая на строительстве. Плыли на Каму, в хлебный город Чистополь, под Казань…

Глава 5 Бегство семьи в Чистополь на Каму. Татарская Слобода…
     Осень. Кама уже стала замерзать. Причалили к берегу, к Чистополю. Извозчик, дедушка Абдурахман, погрузил нас и привёз в Татарскую Слободу к себе в подвальное помещение, вернее, на первый этаж своего дома по улице Тукаева дом№19. У него мы прожили семь лет с 1931 по 1937год. Потом, когда Петя ушёл служить в Красную Армию, нам, Полторецким, дали квартиру на этой же улице рядом с детским садиком, Тукаева 15Кв 7, как семье красноармейца. «Там твоя милость, Ольга Борисовна, ты и родилась в 1945 году 5 сентября!» –обращается мама Лида ко мне. И вообще весь рассказ её адресуется ко мне, так как мама Лида почему-то была уверена, что я, её дочь, Ольга Полторецкая, напишу роман по мытарствам семьи Полторецких…Но я предоставила это сделать ей самой, перепечатав её тетрадку мемуаров с небольшими перестановками текста, чтобы сохранить хронологическую последовательность описываемых мамой событий…
     Началась жизнь в Чистополе на Каме, в Татарской Слободе. С1931 года началась и новая история семьи Полторецких на татарской земле, новой родине потомков этой славной фамилии.
     У дедушки Абдурахмана жилось хорошо. Парни его: Исхак и Абдулла, дочери: Лямига и Раиса и мы: Пётр, Коля, я и Рая стали роднее родных! Парни – друзья, дочери – сестры. Парни погибли на войне, кроме Пети. Лямига была жива и здорова. Мы до последнего относились друг к другу очень хорошо. Дедушка Абдурахман умер в 1972г, а бабушка Гишке умерла в 89лет.
     В Чистополь приезжала и папина мама, то есть моя старенькая бабушка-хохлушка, голосистая певунья, Анисья, с которой я в детстве весело коротала лето на бахчах в Дергачах. Она приехала от большого горя и рассказывала, как её дочка Мария отравилась от ревности к мужу и умерла в свои тридцать шесть лет, оставив двух детей Колю и Валю. Старый ловелас Яков Никифорович Четвериков, изменял ей на каждом шагу. Он связался с женщиной, у которой – пятеро детей. Тетя Мария подходит к мужу и спрашивает: « Любишь ли ты меня, Яша?» - и выпивает стакан отравы. В страшных муках умирая, кричала, чтобы её спасли. Она умерла… Яков взял с собою детей и уехал. На похоронах не присутствовал. После похорон явился с новой женой, на которой все вещи тёти Маруси разрывались. Бабушка Анисья не могла всё это видеть и приехала к нам. Оставалась у нас недолго, снова поехала к Четвериковым и воспитывала внучку Валю. Коля Четвериков погиб в ВеликойОтечественной. Валя Четверикова, моя двоюродная сестра, работала бухгалтером. Больше о ней ничего не знаю, отношения с Дергачами прервались.
     Ну а я продолжала учиться. Чистополь. В семнадцать лет в 1938году я кончила седьмой класс чистопольской школы№3 с отличием. Денег в семье не хватало, и все были против моей дальнейшей учёбы в школе. Мода шёлковых беретов кончилась. Денег я в семью не поставляла больше, и я стала лишним ртом в семье. Я это понимала, но учёбу не бросала. Когда я училась в десятом классе, обострились отношения с отцом, и я ушла жить к подруге Лизе Баязитовой, мать которой была учительницей. Они жили напротив нас по улице Тукаевой. Баязитовы приняли меня, и я жила у них до окончания десятого класса. Я отблагодарила эту семью, когда была на фронте. Свою солдатскую зарплату в тридцать рублей я посылала тогда подруге Лизе. С начала войны Лиза училась в педагогическом казанском институте, а я вместе с отцом в августе 1943 году работала на трикотажной чистопольской фабрике. И обоих с фабрики и послали: отца – на трудовой фронт в Казань на авиационный завод, а меня – санинструктором в действующую армию.
Глава 6 Судьба  брата Николая Полторецкого. Чистополь.
Глава7Судьба брата Петра Полторецкого. Чистополь-Владивосток.
Глава8 Судьба сестры Раисы Полторецкой. Чистополь
Глава 9 Судьба  отца Тихона Владимировича Полторецкого. Чистополь

Глава 10 Чистополь. Послевоенная жизнь. Студенчество. Мытарства по трудоустройству…
     После войны пришли  домой с отцом оба больные, дома – лазарет. У отца – открытая форма туберкулёза, я свалилась, обезножив. Патриархальный отец  потребовал, чтобы я с маленьким ребёнком сняла себе квартиру. Он не хотел жить под одной крышей с дочерью, которая «опозорила» его, привезла дочь с фронта. Мама Анна видит, какой оборот принимают события, продала мои вещи и купила мне на зиму муки, картошки и всех продуктов, чтобы я питалась отдельно. Я так мало ела, что почти все продукты остались, и из них мама готовила для всей семьи. Я лежала, и мать письма от Бориса сжигала, страшась показать дочь-калеку московскому зятю. Впоследствии я долго не могла этого простить маме. Но так сложилось, судьбу не выбирают… матерей – тоже…
     К весне 1946 года я поднялась, присмотрелась к обстановке и стала покупать материал, главным образом ситец, и стандартно шить платья. В день – десять платьев. Мама за день на рынке всё продавала. Нам  этих денег хватало в 1946 году на день проживания! Летом – платья, зимой – пальто. Мама торговала, я шила. Папа не работал, Рая тоже не работала, нянчилась с тобой, Оля. Я и мама содержали всю семью. Так мы жили до 1948 года, и я решила  учиться в медицинском  институте. Папа доказывал, что это нецелесообразно. Яне смогу содержать себя и дочь и вынуждена буду оставить институт. В1948 году отцу всё же пришлось работать, а я уехала в Казань учиться. В зимние  и летние каникулы шила жёнам офицеров модные вещи, собирала кругленькую сумму денег и оставляла маме. Мама Анна  из неё и тебе, Оля, на садик оставляла и мне ежемесячно посылала на хлеб! Да и в Казани студенткой я шила телогрейки, платья и продавала на базаре. Так я содержала нас.
     Кончила институт. Написала диссертационную работу, и меня оставили при институте в Молотове. Но приехала в Молотов мама и настояла на том, чтобы я уволилась и работала в Чистополе. Я уволилась, приехала в Чистополь, но в работе мне отказали за отсутствием вакантных врачебных мест в стоматологической поликлинике. Предложили должность санитарки, мне, прошедшей хирургическую школу войны с институтской диссертационной работой! Я отказалась и стала собираться снова в Казань. Тебе, Оля, исполнилось семь лет, и ты училась в первом классе чистопольской школы№6. А пока я опять портняжила, зарабатывая хлеб для семьи. Опять осложнились отношения с отцом, который требовал браться за любую работу. Я уехала в Казань к подруге ЛизеБаязитовой и взяла распределение на работу в районную поликлинику. Проработала год, оклад шестьдесят рублей. Приехала в отпуск в Чистополь. Из Владивостока в это время приехал в гости к родителям мой брат Пётр с женой Тоней и сыном Колей. Он предложил поехать во Владивосток, где платят дальневосточные. Прислал мне вызов, и я устроилась на работу во Владивостоке в санатории МВД «Океанская». Там я проработала счастливых восемь лет в прекрасной местности тихоокеанского побережья с видом на Японское море. Пётр с друзьями постоянно приезжал на выходные, мы были с ним очень дружны. К нам подсоединялась моя подруга Нина с мужем. Бог дал мне это счастье за ад войны и горечь неустроенной семейной жизни. Ты не хотела оставлять стариков и училась отлично в школе в Чистополе.
    На Дальнем Востоке в санатории МВД мой оклад – 120 рублей в месяц, а в гражданских учреждениях всего 80 рублей. Да я умудрялась летом ещё работать на полставки в гражданском санатории. Для того времени это – солидные деньги! Маме с тобой ежемесячно высылала 50рублей, иногда 70 рублей. Один раз выслала100 рублей, на которые папа на складе купил вторую половину дома сестре Рае. Пётр ежемесячно высылал маме 10 рублей, и она была ему благодарна. Мои деньги ни во что не считались…
     В1957 году  я судилась в Москве с мужем Борисом,( помнишь мы с тобою ездили к бабушке Ольге?) и он стал посылать алименты.Сначала на мой адрес, а потом непосредственно в Чистополь, тебе, по 25рублей в месяц. А после получки я посылала свои 30рублей, получалось 60 рублей в месяц. Но получала письма от тебя, что вам денег не хватает. На оставшиеся от получки деньги я приоделась, покупала вещи и тебе, шила одежду маме и папе. Когда я приехала в отпуск в Чистополь, я хотела увезти тебя во Владивосток. Ты согласилась, но мама Анна, когда услышала наш разговор, упала в обморок, и ты ответила: «Бабонька, я с тобою остаюсь!.» И я опять уехала одна. Брат Пётр меня бранил: «Закрыла бы её в чемодан и привезла к нам во Владивосток!»
     Потом я стала следить за объявлениями, где требуются стоматологи, чтобы перебраться в центр. И вот – Рыбинск под Москвою, санаторий им. Воровского! Это был 1962 год. Оклад 80рублей в месяц, совмещать негде. Я там пробыла четыре месяца и всё зондировала, где удобно тебе будет учиться в институте. Я хотела, чтобы ты училась в Москве!. Ты в 1963году с золотой медалью кончала 11классов в Чистополе. Я переехала в Йошкар-Олу, проработала год, оклад 95 рублей, и переехала под Казань в Волжск. Повезла всех вас девчонок-медалисток в Казань сдавать экзамены в институты. Ты, Галочка Михеева и Людочка Фадеева поступали в Казанский университет, а я вас всех кормила. Я работала в Волжске, ты училась в Казанском университете на физфаке.  При совместительстве получала 160рублей. Из них матери посылала, тебя содержала. Всем понемножечку доставалось, тебе лучше знать! И в 1968 году поменяла Волжск на Казань, чтобы ты осталась работать в Казани. И вот, опять судьба! Мы с Лизой Баязитовой оказались на одной лестничной площадке, только у Баязитовых – квартира, а у нас с тобой – комната в подселении! Купила мебель, холодильник и оставила тебя в Казани работать на заводе «Радиоприбор». Сама уехала в Чистополь на Тукаеву в нашу квартиру. Мама Анна в 1971 году умерла, и чтобы спасти квартиру Полторецких, Рая вызвала меня из Казани в Чистополь. Я очень сильно заболела астмой, и ездить на работу в Зелено-дольск у меня не было никаких сил: не ходила, а ползала на четвереньках от столба к столбу. Это для меня был второй фронт!
     Итак, в пятьдесят лет я – полнейший инвалид по состоянию здоровья. Я устроилась в стоматологическую поликлинику Чистополя, но так кашляла, что врачи ополчились на меня и просили уйти на пенсию. А пенсия 40рублей в месяц! Работала и получала 140рублей, да по совместительству – 70рублей. Но главврач поликлиники не дал доработать до мая и вывел на пенсию. Месяц я пробыла на больничном, а в мае накупила конфет, шампанского и распрощалась с врачами. Но работала я и после, вернее, подрабатывала до 1982 года и набрала стаж в 20 лет. Ведь я начала работать в тридцать один год, после института. Вышла на пенсию в 60 рублей в месяц, до всяческих инфляций!
Глава 11 Свекровь Ольга Петровна Котельникова. Конец отношений
         с мужем Борисом Яковлевичем Котельниковым…
Прежде чем рассказать о своей маме Анне, я хочу рассказать тебе о своей свекрови и твоей бабушке Ольге Петровне Котельниковой. Ольга Петровна Котельникова – мать твоего отца Бориса Яковлевича Котельникова. Зубной врач. Вышла замуж поздно. Вмешалась в семью военнослужащего и увела мужа, оставив сына Игоря (сводного брата Бориса) без отца. Игорь Котельников и Борис Котельников жили в Воронеже, учились в одной школе. Отец Бориса(со слов Бориса) был начальником военной школы до 1938года. Во время Отечественной войны в чине генерала погиб где-то под Москвой, пропал без вести. Мать Бориса, Ольга Петровна, всю жизнь ездила за военным своим мужем и кроме чемодана и раскладушки ничего не имела. И в 67лет умерла на этой самой раскладушке. Помнишь, мы были у неё в 1957 году, и она лежала, тяжело больная, на этой самой раскладушке? Такая судьба военнослужащих жён! Борис меня с фронта послал в Москву к матери (на ул Проезжую дом !9 кв.2.) рожать. Если бы я знала, что меня ждёт в Москве, что я еду на смотрины, я бы им на глаза не показалась! Приходила вся московская родня, только в зубы не заглядывали и всё удивлялись, где Борис нашёл такую славную простую девочку?!
     Ольга Петровна меня убедила сразу же, беременной, поступать в ин-ститут, ребёнка оставить искуственником. Борька тоже рос искуственником. Я послушалась. Что произошло, дальше, ты уже знаешь! Но что удивительно! Свекровь меня не хотела. Но когда я написала ей, что тебя обижает муж сестры ( мне выговаривал, что ты ешь больше его), а потому я хочу оставить институт, Ольга Петровна ответила: «Ни в коем случае не бросай институт! Это – твоя будущая жизнь!» Я её послушалась, но Рае и Саше предложила столоваться отдельно. Мама Анна меня благодарила, приговаривая: «Ведь, из-за них и их деревенских гостей нам не остаётся еды! Они все продукты поедают, мы не поспеваем покупать. Спасибо, что их отделила!» Так что Ольга Петровна мне изредка писала, упоминая, что Борька учится.
     У меня всегда была надежда, что мы сойдёмся. И вот я, студентка чет-вёртого курса, приезжаю к ним. Ольга Петровна дождалась прихода Бориса и сказала ему: «Спать Лида будет одна на сундуке!» А я-то приехала не спать с ним, а просто поговорить, что нет оснований оставлять дочь без отца! Борис ответил: «Был бы сын, я бы с ним ходил на охоту, на рыбалку, а дочь мне – не нужна!» Я сказала, что иду на вокзал. Оделась, и Борис проводил меня до вокзала. И я уехала обратно в Молотов, где жила на квартире. В Чистополь я побоялась ехать, поскольку обратно в Молотов  могла не вернуться во время.Могла опоздать на учёбу. Приехала, в1952 году закончила учёбу и осталась работать в Молотове. Поскольку я написала диссертационную работу, меня оставили при институте для защиты диссертации. Остальное я тебе о Котельниковыхуже писала в первой тетради. Вот так окончились наши отношения с твоим отцом, Олечка. С ним я ещё встречалась, когда была от санатория «Океанская» в Москве на курсах повышения квалификации по протезированию зубов, но он уже жил с Тамарой, и я снова отошла в сторону. Я была гордой и осталась одна.
     Вот, я всю свою жизнь и жизнь всех наших родных подробно описала, что можешь роман писать! Целая эпоха – от революции до сегодняшнего дня! В заключение хочу вернуться к судьбе моей мамы после войны.
Глава 12 Мама Анна Степановна Полторецкая – ангел-хранитель нашей семьи. Рождение дочери Ольги…
     Анна Степановна Левина-Полторецкая(1894-03.01 1971) – моя мать.
Всё время войны мама Анна работала на трикотажной фабрике надомницей. Вязала носки для фронта. Она и сестру Раю пристроила, вязала за неё. Это давало возможность иметь две хлебные карточки, значит, хлебом они были обеспечены. Папа был в Казани на трудовом фронте. Пётр – во Владивостоке на трудовом фронте, Коля – в боях под Ленинградом, я – на фронте. Но война закончилась, и мы с отцом вернулись в Чистополь. Мама в это время воспитывала  дочку, погибшего на войне сына Коли, Люсю Полторецкую. Поля оставила Люсю маме, и Люся до пяти лет росла на руках у мамы. Потом ты полностью  воспитывалась мамой. У меня были сложные роды, и после родов я слегла, а поднялась лишь весною 1946года. Грудью не кормила: пропало молоко у меня в роддоме. Мама с бутылочки кормила тебя. У тебя была кроватка, и ты с рождения спала в кроватке. Я же была беспомощна и сама требовала за собой уход, что мама и делала. Потом ты начала умирать, вся высохла от диареи.Поднялась я весною. Вес мой – 44кг. Меня никто не узнавал. Стала такой изящной, что соседи говорили: «Она сейчас упадёт!» Молодость всё побеждает! И я начала жить! Но расскажу, как я тебя рожала, в каких муках!
     В августе 1945 года, возвращаясь с фронта и от свекрови Ольги Петровны беременная, выдержала вступительные экзамены в Казанский стоматологический институт и была зачислена. 31 августа сдала последний экзамен по химии, от радости неслась по лестнице и упала. Начались рези в животе. Но домой в Чистополь я добралась. И 5сентября, ночью, уже на пределе мама увела меня пешком в роддом. В 6 часов утра родилась ты, Олечка! Но послед не выходил, я вся изошла кровью. Врача не было, принимали роды медсестра и студентка. Тянули за пуповину, давили на живот. Так продолжалось часами. Потом у меня руки опустились, ноги выпрямились, я умирала. Вижу, как подошла санитарка, схватила за пуповину  и так рванула, что вместе с последом отлетела к двери. Я так орала, пока часами тянули его из меня, что весь роддом дрожал! Когда меня к 10 часам принесли в палату, все ахнули, что я осталась жива. Маме, когда сказали, что роды удачные, она не стала ждать и ушла домой. Она хорошо сделала: не слышала этой экзекуции. Вот такой счастливый и страшный для меня день 5 сентября 1945года! Так ещё рожала фронтовичка Надя. Послед не отделили, и она умерла, осталось трое детей. После такой экзекуции у меня все внутренности опустились. Матка вывалилась и не давала шагать. На консультацию никто не вызывал и никто не лечил. Мне было 24 года, я лечилась отваром грецких орехов, и всё встало на свои места. Со мной мама справилась! Справилась и с тобой! Но у неё были и другие заботы: Раины дети. Все они выросли на её руках. Мама Анна вырастила пятерых внуков: Люсю, тебя, Нину, Надю и Толика. Растила вас кормила, следила за вашим здоровьем. Она вырастила и детей своих: Петра, Николая, меня, Раису. Девяти юным душам дала светлую путёвку в жизнь! Домохозяйка – неработающая мама Анюта?! Да она работала столько, сколько мы все вместе не могли  бы сделать!!!
     Эта  прекрасная, святая, доброжелательная женщина не думала о себе и о своём здоровье, лишь бы нам было хорошо! Всех поддерживала, никому плохого слова не сказала! Последнее отдавала всем нам и ничего не просила взамен! Жила заботами обо всех нас до последнего! Моя святая мама…
     Умерла она во время приступа желчекаменной болезни, скорая помощь опоздала. 3 января1971 года её не стало. Для всех нас это было неизгладимым горем.
     Я одна из семьи в  шесть человек пока жива.
Коля под Ленинградом в братской могиле похоронен.
Петя похоронен во Владивостоке на морском кладбище.
Папа, мама и Рая похоронены в Чистополе около церкви.
У Полторецких – трагическая судьба. Из восьми детей бабушки Анисьи шесть погибли не своей смертью.
Трёх сыновей отравили в 17-летнем возрасте, четвёртый был убит в Гражданскую войну, дочь Мария из-за любви отравилась в 36 лет, сын Василий после ранения на фронте вскоре умер.
Остались в живых папа и брат Семён, которых сегодня уже тоже нет в живых.
     Жаль,что при раскулачивании и переселении утеряны все семейные фотографииПолторецких. Альбомы фотографий родственников Котельниковых также утеряны при военной эвакуации из Воронежа в Казахстан свекровью, Ольгой Петровной Котельниковой (1894-1961),вдовой генерала Я. Г.Котельникова (1892-1941). Оставшаяся часть семейных фотографий была уничтожена ею перед смертью.
     Брат Коля погиб на фронте, сестра Рая умерла в 55лет, Брат Петя дожил до 67 лет. Только я пока живу…
                С любовью, Полторецкая Лидия Тихоновна,
                Волгоград. 2005год.
Примечание.
Полторекая Лидия Тихоновна умерла 29 апреля 2005 года в возрасте 84лет от инсульта.Похороненана Дмитриевском мемориальном кладбище Волгограда. Мир праху её!
     Свои воспоминания она адресовала своей единственной дочери Ольге Борисовне Полторецкой, как достоверный жизненный материал для художественной книги о судьбах и счастье человеческих – в горниле исторических катаклизмов России 20 века. Дочь открыла этот материал, по трагизму происходящих в нём событий соизмеримый с лучшими образцами мировой литературы, для вдумчивого читателя, как исторические мемуары.
                С любовью, дипломант международных
         поэтических конкурсов,
                поэт Ольга Полторецкая.Волгоград.2017.

ПРИЛОЖЕНИЯ.(включить в текст при издании книги)

+подключить к деду Тихону……******
   * Чистополь. Отец продавал последние вещи  и уезжал. Только бы не работать в Чистополе, так как боялся преследования. Семья была в Дергачах в период коллективизации раскулачена. Работал в Казани, Саратове подальше от Чистополя, чтобы скрыть семью. Подросли Петя, Коля. Учиться им не пришлось. Они работали  в Чистополе там, где были пригодны. Меня учить отца Тихона заставила чистопольская милиция: «Если девочку не отдашь учиться, осудим!» Он испугался тюрьмы, и я, одиннадцатилетняя девчонка, пошла во второй класс чистопольской школы№6, что на Кирпичке за мостом Татарской Слободы.
     На какие деньги жила в Чистополе семья? Мама шила людям. Я вязала из натурального шёлка береты, которые в1932-1933годах были в моде. Мама Анна на этом изрядно зарабатывала. А отец Тихон поменял свой щегольской серый костюм, белую фуражку и щиблеты на робу и стал потихоньку приспосабливаться в Чистополе на сезонной работе, подсобным рабочим на мясокомбинате. Туда же он пристроил и Колю, у которого было два класса образования. Петя работал на электростанции. У Пети было четыре класса, затем на учёте в военкомате закончил семь классов. Я училась, старалась и очень хотела получить образование. У папы – два класса церковно- приходской школы в Дергачах. Мама всё своё образование получила в помещичьем доме, вернее не образование, а воспитание. Но нас всех учила писать и читать, всех контролировала и все учились хорошо.
**    Теперь хочется рассказать о своих братьях Коле и Пете Полторецких. Николай Тихонович Полторецкий(1916 – 1941) в Чистополе в начале Великой Отечественной по брони, как хороший специалист, работал на теплоходепомощником механика. Я и Рая в мирное время плавали с ним по Каме и Волге. Он был уже женат на белокурой кудрявой, из хорошей семьи художников Тихоновых, Полине Тихоновой. И в 1941 году у них родилась  голубоглазая прелестная дочка Люся. Грянула война. Товарищи, плавающие с ним по брони, на фронте не были, и все остались живы. Но молодая жена Поля пишет ему письмо, что жить без него не может! «Увольняйся и приезжай!». Что он и сделал. И сразу пришла ему повестка на фронт, и мы его проводили. В Армии он не служил, а попал на страшный блокадный ленинградский фронт. Оттуда писал, что лежат по пояс в болотах под Ленинградом. Сбрасывают им с самолёта по 100гр. сухарей. Немцы заняли шоссе и ведут огонь по ним. Пишет: «У меня остались одни кости, и кожа их обтягивает. Я стою в окопах во весь рост, хочу смерти! Хожу на поле за картошкой, но меня немцы не убивают…» После того, как ушли немцы, он попал в госпиталь с голодной дизентерией. Там и умер, как оставшиеся в живых чистопольские солдаты, передали  молодой жене Поле. В 1943 году она получила похоронку, на мужа, как без вести пропавшего, и на дочь Люсю получала пособие 20 рублей в месяц. Государство дало за отца Людмиле Николаевне Полторецкой квартиру в Казани, где она проживает и по сегодня, имеет дочь Надежду и двух внуков. А моя мама Анна сделала посмертный большой рисованный портрет сына Коли, всю жизнь плакала и ждала его с войны. Ждала его и я. И тоже всю жизнь вглядывалась в похожих на Колю незнакомцев и думала: «А вдруг наш Коля?!» Николай Тихонович Полторецкий пропал на фронте без вести почти мальчиком, ему исполнилось всего на момент похоронки двадцать семь лет. Был очень энергичным, боевым парнем, но война не пощадила его…
 ***    Пётр Тихонович Полторецкий (1914 – 21.01.1982)
 Брат Пётр был большой умница, золотые руки. Очень красивый, но застенчивый. Проводка фонтана рядом с бывшим кинотеатром  «Темп» в Чистополе – это его рук дело! Кончил семь классов и в 1937 году его взяли на службу. Служил в Биробиджане два года. В1939 году после демобилизации, уехал во Владивосток, где устроился на военный торпедно-минный завод «Арсенал».  С1939 по 1980годы трудился на заводе старшим производственным мастером по изготовлению для подводного флота торпед и ракет.  Имел множество запатентованных изобретений и рацпредложений. .За его самоотверженный труд государство наградило Петра Тихоновича Полторецкого  «Орденом Трудового Красного Знамени», орденом «Знак почёта», множеством медалей, среди которых медаль «За героический  труд в Великой Отечественной войне». Был женат на красавице польке Антонине Иосифовне Томашевской. В 1950 году у них родился сын Николай, названный так в память о безвременно погибшем брате Николае Полторецком. Николай Петрович Полторецкий имеет высшее строительное образование и всю жизнь проработал на руководящих должностях во Владивостоке. Я очень любила брата и шила ему кремовые элегантные крепдешиновые рубашки. Он был прекрасный брат, сын и любящий муж. Брат Петярумер от инфаркта  21 января 1982года. Хоронил его весь завод «Арсенал», которому он отдал сорок один год своей жизни. Похоронили его со всеми почестями на Лесном кладбище во Владивостоке. Пётр был великий труженик, добрейший и  благороднейший человек в нашей семье.
 ****   Раиса Тихоновна Полторецкая.(1926-1982)
      Моей  любимой младшей красавице-сестрёнке, которую вынянчила, я помогла получить бухгалтерское образование в Чистополе. Но работать она не стала, а  вышла замуж за татарина в крещении, Александра Егоровича Иванова, участника Великой Отечественной, стала домохозяйкой, родив ему трёх детей: Нину, Надежду и Анатолия. Брак был неудачным. Я помогла им построить частный дом, где сестра имела огородное хозяйство. Все средства на дом мама Анна давала из моих, присылаемых в Чистополь денег. Только руки, которые дом строили, были Раины и Сашины. Саша, что зарабатывал, всё пропивал. Рая была любящей заботливой матерью и терпеливой женой. Прожила она, весёлая и добрая по натуре, тяжёлую безрадостную женскую жизнь, как и мама Анна, и рано умерла от рака в возрасте пятидесяти шести лет. Старшая дочка Нина стала прекрасным педагогом в Лениногорске, имеет дочку Анюту. Младшая Надя проработала всю жизнь в детском саду музыкальным работником в Нижнекамске. Прекрасная хозяйка. Родила двух сыновей: Владислава и Антона, дала им высшее  техническое образование и удачно женила. Теперь бабушка. А красавец- сын, Анатолий – золотые руки! – перепробовал множество профессий в Чистополе. Имеет двух дочерей: Анну и Раису и внуков. Сестра Раечка была весёлой, радостной девочкой в детстве и юности. Бегала с тобой на руках на свидания в Татарской Слободе, нарядит, как куклу, и забавляется! Жизнь превратила её в рано состарившуюся неизлечимо больную женщину. «Как бы я хотела начать жить заново!» – плакала она перед смертью. Полторецкиепомогали всегда друг другу в трудных ситуациях и не ссорились из-за денег…
    ***** Тихон Владимирович Полторецкий (1892-03.03.1969).
  *   1945год. Окончена война. Папу Тихона отпустили с трудового фронта, с авиационного завода города Казани. Пришёл больной с открытой формой туберкулёза. К 1946 году он окреп, болезнь оставила в лёгких огромный петрификат. Организм отца был мощный, аппетит он не терял(наголодался на трудовом фронте) и встал окрепшим. Ему было пятьдесят шесть лет, и была нужна пенсия. Но у него после раскулачивания была  лишь сезонная работа. На постоянную работу он боялся устраиваться, как репрессированный. Он стал собирать справки. Последнее место работы было на складе в Торге Чистополя подсобным рабочим. Работа позволяла ему доставать дефицитные товары, мама реализовывала. В конце концов, он набрал двадцать лет стажа и стал в шестьдесят лет пенсионером с пенсией в двадцать пять рублей. Работал у Раи в огороде, его трудами держалось хозяйство Раи. Когда при очередном недомогании отца бестолковый врач принял на рентгене огромный петрификат за рак, отца положили в стационар на семнадцать сеансов  рентгенотерапии. Этим рентгеном был разрушен могучий организм папы, и он вскоре умер от инфаркта миокарда. Лёг утром полежать от усталости, так как убирал снег во дворе, и в десять часов утра 5 марта1969 года отца не стало. Уснул и не проснулся! Мама в это время пекла в печке блины, которые он очень любил. Было папе семьдесят семь лет. Прожил он вольную, но физически тяжёлую жизнь: и бойцом на мясокомбинате, и грузчиком в Торге, и проводником на поездах, да кем он только не был, чтобы заработать на содержание семьи! Рвал пупок, не жалеючи себя, как в Дергачах, так и в Чистополе. Имел многочисленные благодарности и грамоты за свой добросовестный труд. Похоронен на Чистопольском кладбище у старинной церкви Казанской Божьей Матери.

Александр Полторецкий «Слово о моих предках…»
Мои сведения о дедах более определённы в родословной по линии матери, Ольги Борисовны Полторецкой,1945г.р. Их я изучал и излагал в своих рефератах в период обучения в колледжах и институте. Но не менее интересна для меня и родословная по линии отца, Андрея Александровича Михеева,1952г.р. Сегодня мне интересны мои деды Михеевы:
мой дед, Александр Николаевич Михеев и моя бабушка, Антонина Семёновна Михеева.
     Дед мой Александр Николаевич Михеев родился 25.08.1929г. в Калининской области, а в 1934 году семья моего прадеда Николая Михеева переезжает в Москву. Деду Александру в то время было пять лет, и до начала Великой Отечественной войны он учился в Москве.
Заканчивал школу он в Казани, куда семья Михеевых была эвакуирована во время войны. В Казани после школы мой дед Александр поступил в Высшее инженерное военно-морское училище им. Ф. Дзержинского по специальности инженера механика подводных лодок.
     Шестнадцать лет мой дед Александр Николаевич Михеев проплавал на атомных подводных лодках в Военно-Морском Флоте СССР. Но в 1972 году по состоянию здоровья был демобилизован в звании офицера запаса, капитана 1 ранга. Было ему на тот момент сорок один год. И после морей Северного Ледовитого и Тихого океанов, Сталинград стал ему до конца жизни доброй мирной гаванью. Здесь он работал преподавателем в Морской школе ДОСААФ, а с 1975 по 1989г.г. преподавал в волгоградском училище речников. Его руками создан кабинет электрооборудования с действующими тренажёрами, позволяющими практически отрабатывать приёмы и навыки обслуживания и управления электрооборудованием в условиях, приближённых к судовым.
     Дед Александр Николаевич Михеев был профессионал своего дела, человек с необыкновенным чувством юмора, требовательный и ответственный. Таким его помнят коллеги по училищу, и его многочисленные ученики, которые уважительно называли его «морским волком». Государство и советское правительство высоко оценили его труд. Орден Красной Звезды, девять медалей, Почётная грамота Госкомитета СССР – так  был отмечен самоотверженный труд моего деда, Александра Николаевича Михеева, в честь которого моя мама Ольга назвала меня также Александром.
     Прошло 28 лет со дня его безвременной смерти, мне также исполнилось 28 лет. Удивительно, что у нас где-то совпадают даты рождения: у него – 25.08.1929г., а у меня – 25.07. 1989г. Дед Александр не увидел своих внуков.
Он умер в1989году за неделю до моего рождения, но он знал, что первый его внук – я, Александр Полторецкий, будет назван моей мамой Ольгой в его честь Александром. Моя мама очень уважительно о нём отзывалась,рассказывала как мужественно он встречал свой трагический конец (умер он от рака, явившегося результатом радиационного облучения на подводной лодке в пору его службы).
     Моя мама  Ольга в силу житейских обстоятельств не захотела зарегистрировать свой брак с отцом Андреем и отказалась от предложения отца об усыновлении меня под фамилией Михеевых. Мне жаль, что судьба не позволила мне встретиться ни с одним из моих дедов ни по-отцовской, ни по-материнской линии. Но я знаю, что мои деды были достойными людьми и горжусь ими. Свою бабушку, Антонину Семёновну Михееву, я хорошо помню, так как в детстве был часто у неё в гостях, да и бегал к ней на дачу в садоводческое общество «Золотая осень». Бабушка Тоня была прекрасной гостеприимной хозяйкой. У неё был великолепный сценический голос, и она рассказывала, что в юности её приглашали в оперетту….
     Она – родом из Ленинграда, где остались и проживали её родственники и после войны. Во время Великой Отечественной её вместе с другими умирающими от голода ленинградскими детьми эвакуировали в Сибирь на лесоповал, на заготовку леса. Все ленинградские дети там выжили, и бабушка Тоня с благодарностью всегда вспоминала свою начальницу, которая к ней отнеслась, как к родной дочери.А в 1951оду моя юная бабушка-певунья встретила и вышла замуж за деда Александра Михеева. В 1952году родился мой отец, Андрей Александрович Михеев. Потом у деда с бабушкой родилась и дочка Татьяна, моя тётка. В школе она училась очень успешно, и, как рассказывала бабушка Тоня, окончила школу с золотой медалью. Мой отец,Александр Андреевич Михеев имел неполное высшее политехническое образование, был очень мягким человеком.
     Я благодарен судьбе, что в моём роду слилась кровь семейств Полторецких, Котельниковых, Михеевых, которые были достойными гражданами своей великой советской родины, верой и правдой служили России и на фронтах, и на мирном поприще. Возвращаясь к судьбе моей матери, Ольги Борисовны Полторецкой, мне хочется вспомнить биографические факты её жизни, вспомнить те семейные предания, что ещё моя бабушка, Лидия Тихоновна Полторецкая, рассказывала мне в детстве, а я эти сведения использовал в своих рефератах о родословной, когда в 2005-2012 годах учился в волгоградских технологическом колледже и институте, получая высшее юридическое образование.*****реферат!!!!!
Продолжение следует…
Ольга Полторецкая. Слово о моём роде в фотографической хронике и документах…
     1.Фотохроника и документы, связанные с судьбой деда, Якова Георгиевича Котельникова.

     2.Фотохроника и документы, связанные с судьбой деда, Тихона Владимировича Полторецкого.

     3.Бабушка, Анна Степановна Полторецкая, в фотографиях и рисунках.

     4.Дядя, Петр Тихонович Полторецкий, его потомки – в фотографиях.

     5.Дядя, Николай Тихонович Полторецкий, и его потомки.

     6.Мать, Лидия Тихоновна Полторецкая, фотохронология её судьбы.

     7.Тётка, Раиса Тихоновна Полторецкая-Иванова, и её потомки.

     8.Дергачёвские корни рода Полторецких(родственники) в фотографиях.

Послесловие.Судьба семьи – судьба страны..

Содержание…………………………………………………..
От автора……………………………………………………
Рафаил Хисамов. Поэзия человечности и правды…  …………
Ольга Полторецкая.Когда деды погибали за Родину…
   1.Цитаты из книги Михаила Лубягова «Первая операция»
   2Как Михаил Лубягов лишил деда, Я.Г.Котельникова, сыновей и внуков…
   3Письмо-обращение в МО РФ о присвоении генерал-майору Я.Г.Котельникову звания Героя России посмертно
   4Письма –ответы МО РФ на обращение
   5                «Гвардеец-Знамя».Ельня.2016.
   6. В последний путь – на малую Родину…Ельня
   7                «Доблесть».Владикавказ,2017
   8               Воронеж – ставка Воронежской 19 СД…
Ольга Полторецкая. «Чтоб род свой помнили сыны…»……….
Ольга Полторецкая «Сказанье старины семейной…»………….
Ольга Полторецкая Дергачи – Чистополь – Волгоград.2017.
Ольга Полторецкая. Слово о моих  родителях…  ………………
Лидия Тихоновна Полторецкая. Воспоминания о моём роде, времени и себе(сценарий для фильма) ……………………………………….
Глава 1 Семья Полторецких в Дергачах. Свадьба Анюты и Тихона… ……
Глава2Гражданская война. Дергачи…   ……………………………..
Глава3Семья после гражданской войны. Дергачи…   ……………………
Глава4 Коллективизация в Дергачах. Раскулачивание. Голод.  ………..
Глава5 Переселение семьи в Чистополь на Каму. Татарская Слобода.  ………….
Глава6Судьба брата Николая Полторецкого. Чистополь.………………………
Глава7 Судьба брата Петра Полторецкого. Чистополь. Владивосток.
Глава 8 Судьба сестры Раисы Полторецкой,Чистополь. ………………………..
Глава 9 Судьба отца Тихона Владимировича Полторецкого. Чистополь.………..
Глава 10 Чистополь. Послевоенная жизнь. Казань. Студенчество. Мытарства по трудоустройству.   ………………………………………………
Глава 11 Свекровь Ольга Петровна Котельникова. Конец семейных отношений с мужем, Борисом Яковлевичем Котельниковым. ………………………. 
Глава 12 Мать, Анна Степановна Полторецкая, – ангел-хранитель семейства Полторецких.  Рождение дочери Ольги.  Александр Полторецкий. Слово о моих предках(Михеевы – Полторецкие)……………………
Ольга Полторецкая. Слово о моём роде в фотографической хронике и документах……………………………………………………………..
1   Фотохроника и документы, связанные с судьбой деда, Якова Гергиевича 2  Фотохроника и документы, связанные с судьбой деда, Тихона Владимировича Полторецкого……………………….............................
3Бабушка,Анна Степановна Полторецкая, в фотографиях и рисунках.
4   Дядя, Петр Тихонович Полторецкий, и его семья…………………..
5     Дядя, Николай Тихонович Полторецкий, и его потомки………….
6     Мать, Лидия Тихоновна Полторецкая, фотохронология её судьбы….
7Тётка,Раиса Тихоновна Полторецкая, и её потомки………………
8     Дергачёвские ветви рода Полторецких в фотографиях
(родственники)…………………………………………………………
Послесловие. Судьба семьи – судьба страны…………………………….
Содержание……………………………………………… ……………………………………….