Баллада о Сааведро

23 апреля 1616 года умер
Мигель де Сервантес Сааведра

Сомненьями фильтруя жизнь свою,
Я нахожу идальго из Ламанчи.
Из жизни в книжку, из неё в умы вошёл
Достойнейшею тенью Сааведра.

Кто ж он, почтительный герой,
Весёлого испанца воплощенье,
Узнаем мы, когда весеннюю порой
Прочтём или услышим сотворенье.

Одно значение героя, как шута,
Что древних книжек начитался,
Оставил кров и рыцарем назвался,
И двести лет, как при делах.

Сам автор так литературу возлюбил
О доблестных и рыцарских походах,
Борьбе с чудовищами, что навек остыл,
И «Дон Кихота» породил в тюремных сводах.

Но мне-то что терзает ум
И не даёт упиться строчкой:
"Писатель – явный вольнодум,
Посмеивающийся в одиночке."

Романы, будто жития о славных подвигах для дамы,
Где воин, оседлав коня, дракону смертную наносит рану.
Победоносца вспоминаю я, того, кто в Вечности
Не пеший, конный, и боле не хочу Сервантеса читать,
Учитывая возраст свой преклонный.

Что ж, если правду он изрёк,
Что рыцарство беднеет и скудеет –
Теперь за Дон Кихота смехотворного
Народ встаёт, а не от подвигов святых
Народ мужает и теплеет.

Теперь настали для безумья времена:
За пятьдесят – и мысли все о даме,
Зачем нам ясный ум? Молитва не нужна,
Когда есть конь, а денег нет в кармане.

Зачем нам нищих защищать?
Все нищи мы так иль иначе.
Мы лучше посмеёмся над собой,
Сервантес также над собой не плачет.

Он угодил желанью королей
Стать для страны прочнейшею опорой –
И высмеял всех рыцарей, ей-ей.
Мой вывод, правда, предварительный и скорый.

Кому Победоносец помешал
И стал несовременной байкой?
Не знаю точно, чем король* страдал,
Что рыцарей считал опасной шайкой.

Так Возрождение в Испанию пришло,
Как кризис производства,
Но голод не мешал точить перо
О нравы публики, показывая их несходство.

Лопе де Вега тоже бросил плач,
Веласкес – радостию просветился,
Сервантес, старины палач,
Смеялся в бедности, раз с Возрождением смирился.

На смену чудищам и рыцарям и девам
Пришли художники – угода королей,
И власть талантливо на все века воспели
И вдохновенье не сгубили бедностью своей.

Не стоит ли и мне, подпавшей под испанцев,
Забыть Победоносца и святых за ним чреду?
И воспевать губителей-засранцев и их гульбу?

Вот так крылатые мечты слетели
Легко навечно с моего плеча,
И я ни в чём не преуспела,
Но до сих пор, как в детстве, горяча.

Давно бы надо было преуспеть
В старании побольше выучить, узнать -
Как много в жизни есть очарования для тех,
Кто силится от жизни не отстать.

Что я могу? Как тот седой идальго,
Перечитать по "списку Бродского" творений стопку,
Потом пойти из дому ко врагам сражаться,
а не сидеть за книжкой или штопкой?!

Что я хочу, когда пора прибиться
К навек родному очагу?
Что я хочу, когда хочу влюбиться,
Но не имею права - не могу.

Тебя, наш доблестный Георгий,
Наш рыцарь, всадник на коне,
Тебя я жду, не Дон Кихота,
Ты, а не он на сердце, на уме.

Неверие и вера
Затеяли вражду.
Я – между ними.
Нервы на войну веду.

Скрепите, мои нервы,
мне сердце и перо -
В борьбе я день не первый
И мне не раз везло.

Но я, как та девица,
Георгия всё жду,
Постыла мне темница,
С драконом бой веду.

Но без твоей подмоги,
Мой рыцарь долгожданный,
Дни провожу в тревоге –
Снаружи враг коварный.

Меня, свою добычу,
Он знает много лет,
Но есть святой Георгий,
Святые есть иль нет?

Иль это показалось,
Иль это предков сон?
Неверие прокралось,
С уныньем в унисон.

И так последним шагом
К нему от Дон Кихота
Мне поступить бы надо,
Да что-то неохота".
_____________________
*КАРЛ V, ФИЛИПП IV

24.04.2017 (утро)