Пятый сон

Не посмею я, Ваше Величество,
шумом рек петь весёлую грусть.
Только в сердце сплошное язычество,
тороплюсь я мой друг, тороплюсь.
А в глазах твоих, так мало Бога,
а в чертогах твоих пустота,
и бескрайняя степи дорога,
и унылая песнь ямщика.
Бровь черна, лет ушедших количество,
звёзд пыльца, плащ, укутана в пол,
вспоминаю я, Ваше Величество,
нежность рук, будто бы приговор…
Но, как мальчик я, взгляд, очень маленький
домик и сад, дед у дома сидит на завалинке
грея пузо на солнышке, рад.
Ворох старых газет, вести прошлого,
и понять – не понять, как же так,
вроде было же столько хорошего,
а в итоге опять бардак.
Распогодилось.
Ветром веселия флаги рвутся в тугую грудь,
но сегодня придет воскресение,
подожди, не пытайся уснуть.
Головёшки в печи, чайник неистово
со свистком что-то пел и пел,
и я так же тихонько насвистывал,
мелом белым, так страстно хотел
рисовать не узоры, а классики,
чтоб огонь мог ещё гореть.
Милый, милый, какой же ты масенький,
продолжая так ярко петь.
В стороне непроглядных улиц
по бокалам разлита вода,
фонари, бесконечно сутулясь,
мне опять поезда, города.
Между прошлым опять и будущим,
текст не изданных новостей.
Я пишу, возвращаясь к ужину
из неведомых миру гостей.