письмо

Ведь легко влюблённым двоим пережить разлуку, да никто не смог
Разобрать в сети, в паутине, переплеты слов,
Не смогли, как обещали они друг другу явиться среди снов.

Он такой же тупой идиот, как я
В голове у него музыка, говорит он, что не судья
Бог, атеист законченный, плюётся на пол, в это время на церковь смотря.

Сквернословит, безгрешный мой абалдай.
За свою правду всегда яростно кричит, словно хочет сказать - ты знай! Знай!
Лазит по чердакам, смотрит, как в городе распустился май.

Тоскует, ему и ласки хочется и похвалы, а дома ничего такого.
Дома его ждёт готовка, уборка, приказы, указы, в нем живого
Места не осталось, все выбили, выпотрошили и пустили на шкварки, выпив к ним впридачу молока парного.

Но он все ещё пишет музыку, ему все ещё жить хочется,
Быть может он что-то нашёл драгоценное в тишине и одиночестве?
Может он вдруг раскрыл то, что мне пророчилось?

А что мне пророчилось, да ничего страшного, как бы.
Лишь, то, что душа его на самом деле зияет ярким пламенем, тем же, что сияли рабы.
А вы думаете они не сияли? Думаете, они вас тварей не лучше? Тогда загляните вы в их горбы.

А абалдайка бежит в грозе, он совсем не знает ещё, что такое буря, но просит.
Сердцем всем иссекаясь на множество голосов - пусть зарядит, пусть прополощет!
И лишь только скажет, тут же со страху дикого ноги подальше уносит.

Бедный мой, маленький абалдайка, гавкаю, что есть мочи, скучаю, хочу на руки.
Ведь ты махом вдруг вырастаешь, как только приходит конец разлуке,
Пусть, пока меня не было к ним пытались липнуть другие суки.

Но сейчас это я,
Передаю привет,
Целую в макушку,
Твой дурацкий маленький зверёк.

24.04.2017
Утро