Тысяча причин

Ты знаешь,
что вселенная твоя
запрятанная в тысячах причин,
твой космос,
он не выдержит и дня
под тяжестью
и тоннами
руин.
Ты знаешь,
под диваном уж давно
не слышен пульс,
что ты закрыл замком,
а прошлое — как цепкое зерно,
всю жизнь твою
глоток пьёт за глотком.
Ты помнишь,
как касались пальцы рук,
как ветер дул, в себя вбирая дым,
ты чувствуешь,
что замыкаешь круг,
что сам себя
давно назвал больным.
А ветер всё уносит облака,
а ты стоишь,
и стрелки полночь бьют.
Сейчас не достаёт всего глотка,
чтоб вновь вернуть
желаемый
уют.
Ты прячешься
от рук, что всех родней.
Вас делят километры?
Лишь стена.
Совместных вами прожитых ночей
в душе звучала грустная струна.
Ты пустишь боль по венам
в этот раз,
в надежде отрезвить свой пьяный ум
от дыма сигарет и нужных фраз,
до дрожи,
как наркотики, безумств.
Ты хочешь отдалиться,
жжёшь мосты,
которым нипочём души огонь.
На простыни
места давно пусты,
не греется от холода ладонь.
Находишься сейчас на этаже,
но чувствуешь,
как падаешь на дно.
Ты помнишь, как в одном из витражей
виднелось счастья полное лицо?
Ты помнишь,
и от этого ещё
сильнее разрываешь сам себя,
и звук от зажигалки —
вот и всё,
что стало из насыщенного дня.
Рискуешь,
может быть,
а может, нет,
ты помнишь, как касается ладонь;
и сам себе
даёшь сейчас ответ
на свой вопрос несказанный,
немой.
Ты помнишь всё,
до самых мелочей,
что глупо записал в свою тетрадь,
что сжёг вчера
под тенью гаражей,
надеясь лишь о вас не вспоминать.
Но мысли — не чернила,
их никак
не смыть и не избавиться от них;
ты думаешь, что это всё — пустяк,
к которому ты вроде бы привык.
Сейчас готов
отдать ты космос свой,
и руки мёрзнут,
хоть и есть камин.
Но вместо сердца —
отзвук лишь пустой
и тысяча
упущенных
причин.