Ведьма отрывок из романа

           Домочадцы без промедления начинали суетливое движение, едва переступала порог Ксения. Вовка ворошил  учебники, а бабка Агафья толкала седую голову в  стол и  гремела посудой.  Но Ксению раздражало даже трудолюбие домочадцев.  Однако бабка Агафья терпеливо выслушивала нападки старшей дочери,  самой  себе и  Вовке твердя:  «Она одна работница». Иногда же Ксения, ломая пальчики рук, падала на постель и произносила: «Как надоело мне всё!»  Домочадцы  в таком случае помалкивали,  отчего она   больше заводилась,  могла крикнуть что-то вроде: «Чего замолкли,  как истуканы?»  Тогда приходилось домочадцам принимать живое участие в разговоре. Первым после такого сигнала нарушал тишину Вовка. «Мамочка, нельзя так расстраиваться, - обычно мягким голосом говорил он. - успокойтесь, мы с бабушкой вас просим».  Если Ксения в этот момент лежала, повернувшись к стене, то Вовка, обращаясь  к ней, начинал строить  умоляющие  гримасы,  подмигивая  бабушке и  рассыпаясь  в  поклонах.  Агафья Кирилловна, зажав рот, беззвучно смеялась.
            Но сегодня Вовка упорно молчал  после  очередной истерики мамочки.  И это был пустяк по сравнению с тем,  что сотворила  старая Агафья.  Она  вдруг поднялась  из-за  стола,  расправила замасленный передник и сказала неожиданно твёрдо:
           - Может, хватит корчить  дуру!
           Ксения, не веря ушам, привстала на постели, повернув к домочадцам голову.
           - Что ты сказала? – спросила она, побледнев и задрожав, как осиновый лист.
            - Плюю на  тебя,  вот что!  И отрекаюсь…  И будь проклята ты,  лиходейка!  Пресвятая  богородица, услышь молитву  рабы Агафьи: пусть подохнет анафема от тяжёлых мук, и не  дай ей прощения ни на том, ни на этом свете! -  Выпалив всё это одним  духом,  она упала  на  колени: - Пресвятая владычица, прими моё проклятие от всего сердца. Аминь!
           Слеза выкатилась и застыла на сухой её щеке.  Вовка замер,  как завороженный,  по телу его прокатилась дрожь.
           - Терпела  долго, - уже спокойным голосом закончила старуха, - но больше нет сил.
           Вовка моргнуть не успел, как мамочка  оказалась  возле  бабушки  и  потащила  её  к двери, уцепившись  за кофту и крича:
          - Вон, вон из квартиры!            
           Глаза её готовы были выскочить из орбит, слюна брызгами летела на пол.  Агафья Кирилловна  застонала. Не помня себя, Вовка, подлетев к матери и вцепился ей в руку.  Ксения,  отпустив  мать, так ударила Вовку по голове, что тот отлетел к двери и ударился  о  косяк.
           - Собирайся, Вовочка, - проговорила Агафья. – Побудем у Леонтия, а потом уедем к  Ваське,  лишь бы подальше от анафемы.

           Когда Агафья с Вовкой ушли, Ксения, возбуждённая происшедшим, долго не могла припомнить, отчего она домой пришла такая расстроенная. Наконец  вспомнила: на работу ей позвонили из милиции и  огорчили,  сообщив,  что ей заехать нужно за  пойманным  бродягой-сыном.
           Немного успокоившись, она оделась и подсела к зеркалу, чтобы подкрасить губы, но,  взглянув на  себя,  кинула помаду на пол и заплакала.  «Куда идти с  такими пятнами?» -  застонала.
           А пятна, багровея, спускались со щёк её на  шею и стали  чесаться. Проклятие родной матери било ей молотком о череп. Она отмахивалась от страшных слов, чувствуя их невыносимую тяжесть, не зная ещё, что  слова матери не останутся для неё без последствий.
           Но идти всё равно надо было.  Она медленно направилась  к  автобусной остановке,  размышляя, как себя вести в милиции. «Разыграю мать любящую,  а лишь придём домой,  внушу  мерзавцу,  что будет лучше ему, если он снова меня оставит в покое, уберётся и постарается больше не попадаться милиционерам». Чтоб исключить и малейшее сомнение, исполняя задуманное, она  старалась думать  о том,  что младший сын является виновником  несчастий в её жизни.  «Теперь  и на работе  узнают, что он сбегал из дома… Узнает и он.  Поймёт ли? Простит ли? Эх, если бы не узнал…»
            Она подошла к зданию милиции. Успела помечтать: «Вхожу, а сотрудник, взяв меня за руку, сообщает, что мой отпрыск, бегая от милиции, попал под поезд. Рядом с сотрудником врач - на случай, если вдруг плохо мне станет…» Перед входом в здание её остановил милиционер, дюжий, с наглыми глазами. Сразу преобразившись, Ксения спросила его нежным, бархатистым голосом:
           - Не скажете, где детская комната? 
            - Гражданочка, разрешите, провожу, - расплылся милиционер в безобразной  улыбке, облизывая красные губы.
           - Сделайте одолжение,- пропела Ксения.