497. Кириллицей величие тирана.. Кривда на шиле

                Великий вождь, непобедимый Сталин"
                Мудрейший из мудрейших аксакал,
                Прочней булата, тверже наковален..
                И обморочно зал рукоплескал. 
                Боялись сесть, боялись не дохлопать,
                Глазасты всюду злые языки,
                Их страх, очкастым Берией, за локоть
                Держал, как держат жертву пауки.          
                Кириллицей величие тирана
                Пилоты кличкой в небо унесли.
                Немало душ с простынного экрана
                Журналы славословья иссекли.         
                И "сталинцами" в сводках тарахтели
                И тракторы и "лучшие" авто,
                И паровозы Сталиным пыхтели
                И были мы свободны, как никто.       
                А рядом та заплатная реальность,
                Где в старых девах бедам не тужить.
                Где всяких неурядиц пунктуальность
                И каждый рад удаче послужить.
                Где обувь вся от собственной починки,
                А спецодежда весь твой гардероб,
                Где признаёшь, покинувший поминки,
                Здесь проще сколотить хотя бы гроб.
                Нередко жизнь начальство обрывало,
                От дураков в делах не увернуть,
                Кого-то своя глупость убивала,
                А иногда и просто зимний путь.
                Полуторкой сбил Гену расконвойник,
                Из бездорожья вырвавшись лесов
                Промчался смертью выпивший разбойник,
                Не признававший в жизни тормозов
                Отнял десятилетнего он сына,
                Дочь умерла, а нам по тридцать пять..
                Для всех  была тяжелая година
                В которой довелось тебя зачать.               
                Дальлагу "силой вражеской" доходный,
                Славян открывший новый говорок,
                Послепобедный год такой голодный,
                Что ни ворон, не стало, ни сорок.
                Обратно в лагерь ссыльные просились,
                Как кур во щи попавшие в колхоз,
                Где пайки несчастливцам только снились,
                И донимал безудержный понос.
                Где их чурались люди сберегая,
                Плачевный свой, но все-таки покой,
                А рядом жизнь привычная такая,
                Где горе водит общее, конвой.