Постсоветский вальс

    Вдруг во рту ощутить холодок Театральной конфеты.
       И в трамвай громыхающий лихо вскочить на ходу.
       В автомат опустить в три советских копейки монету
       И в окно различить обелиска простую звезду.
      
       И с подножки - в бульвар, вдоль киношки с цветочным базаром.
       И за угол свернув, добежать до высоких дерев.
       И заветной скамейки коснуться свербящим загаром.
       Запрокинувши голову вверх, посидеть, обомлев
      
       От закатных лучей сквозь листвы золотистые стайки,
       От ленивых разливов беспечно щебечущих птиц.
       И себя ощутить кем-то вроде всемирной хозяйки.
       И твоё отследить приземление из-под ресниц.
      
       И под шорох машин - умирающий и отдалённый -
       Покачнуться на лодке скамейки в сквозящей луне.
       И оглохнуть от крови своей неумолчного звона
       В поцелуе божественном в этой безбожной стране.
      
       Этой странной страны и на карте-то нет, не ищите.
       Генератора фальши с помпезным размахом химер.
       Ни священной войны, ни надежд, ни отваги открытий -
       Ни победности маршей с безмерностью вёсен и мер.
      
       Уж не мне ли грустить, что не стало на свете той страшной
       И позорной страны, где свободы не терпят на нюх.
       Где крестьянин беспашпортный над отчуждённою пашней
       Разгонял самогоном тоску, голодуху да мух.
      
       Где штурмуя Берлин костылём в ресторанные двери,
       Пропивает за Сталина нищий герой пенсион.
       Где в подгнившей улыбке всё скалится ласковым зверем
       Стукачей и фискалов гэбэшных чумной легион.
       Это то государство, что в пыль превратив поколенья,
       По колено в крови увязая и смрадной грязи,
       До маразма бездарно, как в кайф, уходя в преступленья,
       Всё крутило пластинку, как жить хорошо на Руси.
      
       Лучших здесь убивали. А правды не знали веками.
       Здесь меня мордовали за службу Добру и Любви.
       Сгинь, садистская власть! Пусть же камень не ляжет на камень,
       Раз наперекосяк ты взошла на костях и крови.
      
       От афганских высот и до мёрзлой низги ГУЛАчиной,
       От кровей Карабаха до низменной свары кремлей -
       Это было бесовской империей зла дурачинной.
       Самодурною, шкурной, бандитской отчизной моей.
      
       Наконец, её нет. Что ж тут плакать и где ж тут смеяться?
       Пал на всё её след, словно пепла распадного пыль.
       Искаженью пространства и жизни теперь отражаться,
       Множась в жалких осколках страны. Это боль. Это быль.
      
       Но за гранью земной да святится советское лето,
       Поцелуй и под нёбом прохладности мятной налёт.
       Это было со мной. Это длится. Не сгинуло это.
       Ну а если и сгинет - со мной это вместе умрёт.
      
                23.06.2000