В зале ожидания лучшего

  Несколько раз я пыталась склеивать свою жизнь, но или клей высох, или материал неподходящий попадается. Что-то не клеится в моей жизни, хоть плачь. А слезой разве поможешь?
  Я уже записалась в несколько брачных контор, внесла по 200 долларов – аванс за помощь в устройстве личного счастья. Но плывет в мою сторону одно дерьмо. Ни одного тебе Колумба, Пизарро или на худой конец Америго Веспуччи.
Прислали одного в шапочке с бородой, цицы из-за пояса свисают, полевой букетик вверх тормашками еле удерживает, говорит:
  – Я вам цветы у друзей в Монтиселло сам собирал, не погнушайтесь, примите в подарок. А я ему:
  – Вы, наверно, не в себе. Я, Фира Дворжак. Мне знакомы все рестораны Гомеля и прилежащих к нему полустанков. Вы пришли к два раза обедавшей в ресторане гостиницы «Лондонская» в Одессе и однажды посмотревшей из ГУМа на Кремль в лучах заходящегося от меня солнца. Вы соображаете, кому вы притащили этот осыпающийся дряхлый веник?
Видимо, он осознал свою ошибку, потому что ушел тихо, без скандала, не как другие претенденты.
Не проходит и двух дней, звонок из агентства:
  – Мы к вам супермена пришлем, не возражаете?
  – Ничего, справлюсь, – отвечаю.
  Не успела трубку положить, смотрю на пороге нечто вроде Шварценегера стоит с ногами-кеглями, короче тех, что в «Путевке в жизнь» у главного беспризорника были. Спрашиваю его:
  – Чем увлекаетесь?
  А он мне:
  – Что у тебя глаза повылезли? Не видишь что ли, недогадливая тетеря, что я весь спортивный, в джиме штангу поднимаю!
  Ну, тут я пятнами по лицу пошла и негнущимся дрожащим голосом даю отпор хаму:
  – Если вы в Джиме что-то там еще поднимаете, то во мне ровным счетом ни-че-гошеньки. Хоть бы цветочек в первый день знакомства занесли.
  – Цветок не мебель, – заметил он, и как-то по-профессиональному двинул плечом, бросив пристальный взгляд на горку с хрусталем, но я вовремя успела захлопнуть дверь прямо перед его курносым носом и тут же позвонила в агентство, чтобы мне больше перевозчиков мебели не засылали.
  Я не унываю. Извините, вот опять кто-то в дверь скребется. Пойду открою. Может, какая-нибудь родная дикообразина меня за порогом неосуществимого ждет.