Грёзы Гуляй-Василия

ВОПРОСЫ ЯЗЫКА В "ЭЛЛИ Джейн" или «ВАСИЛИИ ХРЮШКИНЕ»

    Не часто можно  встретить  какое-нибудь  другое  художественное
произведение, где бы автор,  как  Гуляй-Вася  в  «Василии  Хрюшки-
не», столько говорил о своём собственном поэтическом языке, о том
как он употребляет те или иные слова, какие  затруднения  при  этом
испытывает, и т. п.! Так, например, поэт вообще почти  отказывается
описывть наряды героев, не уводя от основной мысли (как какая-ни-
будь баба). Хотя может несколькими взмахами пера, как  кистью  та-
лантливый художник, описать наряд героя.

                Где надо – добр, где надо – зол.
                Носил потрепанный камзол,
                Изящно серебром обшитый,
                (Шрам на щеке и глаз подбитый),
                В рубашке белой из батиста
                (Смотрелся чуть ли не артистом),
                С пеной брабантских кружевов
                Пышных манжетов и жабо…

    Стоит заметить, что некоторые, казалось  бы,  ругательные
слова в «Хрюшкине»  наоборот  возвышают,  усиливают  образ, например:

                Мои трясущиеся руки
                Решили сами  за меня,
                Моментом всё распеленав, 
                При виде этакой вот  «Суки!»

    Интересный комический  эффект  производит  использование  им
макаронического стиля, хотя он и вполне оправдывают его  употреб-
ле ние иностранных слов и  выраж ений  вызывают  подозрения, что
автор  выпендривается.  Но  его  герои  разных  национальностей – и
это вполне оправдано. А концовка главы  «Троя»  вообще  очень  ос-
тоумна и поражает своим поэтизмом (простите за выражение):

                А я, как штатный Бель аспри,
                Решенье это заострил.
                Изрёк : «Апре нулё де лю»,
                Но на сегодня хватит луж.

   Особенно автору удалась контаминация,  а может аппликация (как
посмотреть) на известные строки Тютчева.  Автор развил его  в  нес-
колько неожиданном, интересном и двусмысленном направлении , и
весьма комично, что впрочем свойственно во многих местах: романа

                Нам не дано прдугадать,
                Как наше слово отзовётся
                Иль предложенье, мысль, дела
                Оно назад опять вернётся
                Срывай отважно удила
                Пегас крылатый. Надорвётся
                Пусть критик где-то наверху
                Пытаясь сдвинуть первый камень
                Чтоб заглушить свободы пламень
                Ори  в ущельи не страхуясь
                Лавины критики его:
                «Кому не спится в ночь глухую?»
                И услыхав ответ от гор,
                Смывайся прочь во весь опор –
                Лавина вниз уже несётся.
                Так ваше слово отзовётся. 
               
       Хотя, данный  стилистический  приём, отнюдь не  нов, его
иногда  использовали   Некрасов,  Минаев,  Апухтин,  но  перифразы
Васи  более  оригинальны , развивают  неожиданную  смысловую  на-
грузку, а не  только пародирование ради красного словца, ради смеха.
В этом автор раскрывает какой-то новый жанр в  литературе  вообще,
Условно   он  сообщает  об  этом  на  облжке  «ВасилияХрюшкина» -
Надругал. То  есть  в  произведении стихи и  песни на  стихи  его дру-
зей  использованы в  различной  форме.: от романтических и  глубоко
лирических,  до комических и  резко  сатирических. А если  ко всему
этому добавляются  анекдотические  истории о  классиках  или  «кан-
дидатах во  классики», совершенно казалось нереальные., то, кажется
что  Гуляй- Вася  попросту  активно  ищет  себе врагов, а не пассивно
ждёт своего «Дантеса». «И оттопырился  конкретно,  над  тем, что во-
обще запретно». «Вместо пера у них колун, и вот таких у нас  табун».
Многие подражая классикам отращивают себе бороды и печатают но-
вые свои переводы иностранных классиков, порой не зная их языка; и
готовы душить и бить морды тем кто пишет иначе. Готовы, как  капу-
сту, изрубить всё то, что отличается от классики, вместе с авторами.
  Но в конце автор восклицает: «Ведь  непройдённый этот лес кому-то
надобно пройти, пробив другим росткам пути.Порой кажется, что по-
эзия Хрюшкина излишне метафорична, перенасыщена образными сра
внениями. Но попробуйте хоть некоторые из них выбросить и понима
ешь, что все они друг с другом связаны, не как баранки в связке, а как
чётки, как  драгоценные  изящные  бусы,  ожерелья украшающие дам.
Ведь именно им многие  и  посвящены. И  пошлость в  них  разглядит
разве лишь импотент-критик, евнух или суровый ханжа.
Оригинальна в «Василии Хрюшкине» развязка. Так что здесь неволь-
но вспоминаются строки Высоцкого: «Дуэль не состоялаь или перене
сена. Спокойствие, пророки и кликуши.  Поэты ходят пятками по лез-
вию ножа и режут в кровь свои больные  души». Очень соблазнитель-
но, говорил в беседе со мной Гуляй-Вася, закончить роман традицион
ной кровавой разборкой (дуэль на шпагах), но в конце он сознательно
от неё отказался. Не стал тешить лишний раз «Древний Рим», так-как
в своём Прологе ясно определил задачу  поизведения,  направленную
на борьбу с насилием, убийсвами, суицидами. Мы уже  итак  затопле-
ны реками крови, льющимися из «ящика» по всем каналам.

                Ответим на призыв ханжи,
                Всегда хвататься за ножи
                Готового в вопросах чести,
                Во все века, во всяком месте.

Автор  убедительно  ответил  произведением  на свой же  призыв, но
Так  же  решительно его и опроверг,  так как дуэль всё же состоялась.
И даже больше – она продолжается.  Дуэль между  автором и ханжой
В различныхх ролях: будь то читатель  или критик, (может быть, ког-
да- нибудь, и  издатель).  Дуэль, на  которую  может  решится  только
очень  смелый  и  талантливый  писатель - мужественный и  честный
человек; принципиальный  гражданин, отвергающий однобокое  мне-
ние толпы.

                Мне безразлично мнение это,
                Как и вращению планет,
                Кто может указать поэту?
                Плевать ему на «Да» иль «Нет».

                М. Петров-Лаврович