И звуки арфы разбудят нас

(английская сага)
-1-
Оливер Уэбстер ест икру, бренди пьёт, считает капитал. Жизнь его похожа на игру, взгляд на уголь, голос на металл. Его излюбленное место - кабинет, где собраны сотни редчайших книг, антикварных статуэток и монет, толстых папирос, мужских интриг. Жизненное кредо - побеждать, завоёвывать ценой любой. Такие вовсе не умеют ждать и не терпят власти над собой. Он судовладелец, бизнесмен. В подчинении - тысячи людей. Разве согласится на размен тот, кто правит даже на воде, а не только в лондонских кругах и в поместье в тысячу гектар? Он всё знает о своих врагах и умеет выдержать удар.
Шляпа, трость, парфюм и кардиган. Оливер выходит на крыльцо. Видом - милый, добрый мальчуган, а в душе - смесь лорда с подлецом.
-2-
Его жена Элизабет проста, хоть и в шикарных платьях от кутюр. Её душа мечтательна, чиста и чужда женских сплетен, авантюр. Котильоны, терпкое вино, игры в поло, скачки, веера... Надоело быть его женой, коротая дни и вечера в пёстрой и изнеженной толпе всевозможных леди и мадам, джентльменов, фраеров терпеть, улыбаясь им то тут, то там. Элизабет знает два языка. Обучена манерам, этикету. Душа Элизабет - спящий вулкан, а речи её - с порохом мушкеты. Она любит Шекспира и Монэ. Прекрасно разбирается в искусстве. А это в высшем обществе ценней, чем доброта и искренние чувства. Оливер? Есть уважение, честь. Ведь на восемь лет его моложе.
У Оливера превосходный тесть. Дочь выдал - состояние приумножил.
-3-
Они садятся в крытый экипаж. Их ждёт корабль, Бостон, Новый Свет. Слуга, будто средневековый паж, расшаркивается, машет во след. Большое путешествие туда, где Оливер открыл второй завод. Для Оливера - деньги и суда. Для Элизабет - жизнь без забот. Пассажирский лайнер. Блеск и шик. Роскошные каюты. Шарм и спесь. Разные стремления души и четы Уэбстер даже здесь. У него - элита, покер, флот, бизнес и политика в уме. У неё - душевное тепло и концерт арфиста на корме, там, где собран бедный третий класс белошвеек, поваров и эмигрантов. Так близко они видят первый раз леди в бархатных туфлях и бриллиантах. Как и первый раз видит она быт рабочих, что едят из миски жидкие щи. Видит, как бедна жизнь тех, кто пополнил эти списки...
-4-
Элизабет рыдала, как дитя. Старик-арфист, обнявши, утешал. Расходились люди нехотя, но из них никто не смел мешать. Через час он столько знал о ней, что не описать в семи томах. Её душа вот здесь, наедине, раскрывалась перед ним сама.
А он? Он - Джоул Аттвуд, музыкант, что вырос среди грязи и трущоб, поэтому ценил наверняка жизнь. Был ещё в младенчестве крещён. Трудился подмастерьем у портных, матросом, скорняком, дичь продавал... Любил молитву. В бдениях ночных как никто другой преуспевал. Мечтал стать музыкантом. Им и стал. В петербургских, в парижских играл оркестрах. На службах в церкви пел, славил Христа, был истинно верующим маэстро, в скитах, в монастырях часто гостил. Старался выслушать всех и понять.
Порой, чтобы кого-нибудь спасти, нужно всего-навсего обнять.
-5-
- Каждый делает свой выбор сам. Разрубает узел, вяжет нить. Можно просто верить в чудеса, а можно эти чудеса творить. В мире много фальши, паутин, фантазий, тупиков, иллюзий, лжи. Только путь - единственный, один. Важен голос сердца и души. Нужно различать, где явь, где сон, клавесин звучит или габон. Мир - одно большое колесо, но бесконечны лишь Бог и любовь. Всё от Бога. Случай и провал, бедность и богатство, жизнь и смерть, скорбь и радость, камни и трава, океаны и земная твердь. Он с нами, над нами, любит нас! Покаяния и добрых дел ждёт! У каждого свой день и час...
- Значит, Он повсюду и везде?
- Да.
- И даже здесь? Даже сейчас?
- Да. Земное всё как дым пройдёт и звуки арфы вдруг разбудят нас. Кто захочет, тот Его найдёт.
-6-
Бостонское солнце, лёгкий бриз, саквояжи, дамские зонты... Долгий, утомительный круиз. Встречи и носильщиков ряды.
Взгляд Оливера на порт, где доход. Взгляд гордый и острый, как у орла. Сможет ли верфь новый пароход спустить на воду первого числа?
Взгляд Элизабет сквозь всю толпу. Взгляд отчаянный, но осторожный. К музыканту протоптать тропу уже не представляется возможным.
Взгляд Джоула на сытых богачей. Взгляд беспокойный и немного робкий. Не отыскать средь очей, речей её. Повсюду тюки и коробки...
Чету Уэбстер здесь по-королевски встретил дом с лепниной золочёной, а Джоула встретил лишь запах резкий из таверны колбасы копчёной. Жизнь их - званые ужины, балы, светские рауты, бильярд, фонтаны, сплетни. Жизнь музыканта - съёмные углы, молитва, арфа, хлеб на грош последний.
-7-
Театр. Ослепительный свет люстры, шампанское, сыр, ложе бенуара... У Элизабет такое чувство, что где-то там, в помпезных кулуарах, может встретить этого арфиста, мастера божественных мелодий. Симфонию британского артиста однажды слышала на пароходе...
Оливер галантно провожает уставшую жену до экипажа. Дежурный поцелуй, и уезжает в закрытый паб решать вопрос продажи испанцам пятипалубного судна. Мокнут дамы, мокнут кавалеры. Льёт как из ведра! Шумно и людно на узких улицах после премьеры.
Музыкант рукой замёрзшей ловко натягивает на лицо часть шарфа. Извозчик  нервно дергает верёвкой, бранится, закрепляя его арфу. И тут обоих экипаж забрызгал. Чуть притормозил на повороте. Музыкант лицо увидел близко той, с которой плыл на пароходе...
-8-
Знал ли мир когда объятия крепче? Знал ли встречу радостнее этой? Элизабет взахлёб Джоулу шепчет, как она его через газеты искала и в гостиницах дешёвых, в камерных театрах, в ресторанах. В рукавицах держит муж ежовых душу её и без того в ранах.
Он рассказывал ей, как преподавал в школе и в семьях аристократов, как в соборе Бога воспевал, сыграл в театре за большую плату... Среди витражных окон, галерей, черепичных крыш, особняков, опавших листьев, пятен фонарей, дождя, арок и прочих пустяков повстречались родственные души. Свернулся мир вокруг в тугие свитки. Эти двое, сидя прямо в луже, играть на арфе делали попытки. Спустя год Божьим Промыслом нашлись! И душа Элизабет окрепла, гейзером прорвавшаяся ввысь, фениксом восставшая из пепла.
-9-
Оливер Уэбстер раздражён. Тяжело дышать в плену азарта. Наглый, запыхавшийся пижон. Жизнь его поставлена на карту. Он не признаётся, что он - раб денег, слуг, владений и почёта, что, как и все, уязвим и слаб и давно утрачена свобода.
Его жена Элизабет мирна, как остров и тиха, как дно морское. Росток её духовного зерна пророс в веру, в сокровище покоя. Кормит-поит сирых, бедняков. Одевает, обувает, лечит. Ноша тяжела, но ей легко. Доброта совсем не давит плечи.
Её родители, Бенджамин и Эстер, промышленники, знатные магнаты, мятутся, не находят себе места, порыву дочери совсем не рады. Считают негу, праздность раем, наслаждением. Дочь осуждают каждую минуту, а интерес её к арфе и рукоделию для них и вовсе детская причуда.
-10-
Она крупу, соль, лакомые яства покупала в местной бакалее для одной старушки и лекарства для слуг своих, когда они болели. В лечебницах выхаживала бедных, меняла судно и кормила с ложки. Помогала маме многодетной, посуду мыла, чистила картошку.
Продала часть украшений, пышных платьев, несколько гравюр и гобеленов, столовые приборы, чтобы братиям и сестрам во Христе помочь из плена бедности и нищеты подняться. Вместе с Джоулом она возила по домам обеды и купаться в бани тех, кто был уже не в силах. Воскресный день они в соборе проводили. И даже пели в хоре как-то летом! Здесь Элизабет и покрестили с новым именем - Елисавета.
Джоул стал вхож в дом её огромный как учитель и преподаватель по игре на арфе.
Переломным стал этот момент для скучной знати.
-11-
Оливер сидел хмурый и злой. Стёкла у буфета все разбиты. В пепельнице пепла толстый слой. Чёрный кофе на столе разлитый. Никого с утра он не пускал в кабинет, хоть был и веский повод у родных. Его волчий оскал мог бы испугать в тот миг любого. Он - аристократ чистых кровей, а ему какие-то бродяги говорят "спасибо" у дверей за ложку супа, за глоток из фляги. Караулят прямо у ворот, просят передать поклон супруге... Приезжий, серый и простой народ протягивает для пожатия руки в мозолях, в бородавках, в крупных жилах. Дети все с испачканными ртами. Вот и вчера его вновь окружили пять человек. Гнать бы их всех кнутами! Но он брезгливо морщится в ответ, убегая тайными путями. Он - кровь голубая и эстет. А они - грязь под его ногтями.
-12-
Оливер сидел сердитый, нервный, отгородившись тяжёлой портьерой от мира. Дела благоверной серьёзно мешают карьере. Всё высшее общество только и делает, что обсуждает семейство его и как долго Элизабет сопровождает арфист этот. Будь он неладен! А дамы вчера плешь проели и душу, не спит ли в одной он кровати с миссис Уэбстер в отсутствие мужа. Хихикают аристократки, ходят партнёры с ухмылкой, с усмешкой. Их колкие шутки, нападки его превращают в обычную пешку из короля. Шах и мат от супруги. А на кону - статус, деньги, власть, имя... Оливер вертится в замкнутом круге, боясь потерять связи важные с ними, со сливками общества, сильными мира. Фамильярности слуг и рабочих страшится. Страх, как чума средь широкого пира растёт.
И он пьёт, чтоб ума не лишиться.
-13-
Оливер сидел и хохотал.
"Нет, она рехнулась совершенно несмотря на юные года, встретившись с этим плутом блаженным! Разве ей присуще развозить по дворам загаженным обеды, девкам помогать тесто месить, жарить с ними рыбные котлеты? По прачечным и булочным бродить, нося стирать бельё, скупая гречку? И со стариком роман крутить, изображая бедную овечку! Прячет свои хитренькие глазки... Точно так шипы скрывают розы. А лечебницы эти и перевязки, где гуляют тиф с туберкулёзом?! Зачем ей православные соборы? Зачем колье из сорока алмазов продала? Они с арфистом воры. Где её картины, кольца, вазы? Вот зачем маячит здесь ублюдок! Чтоб обворовать через супругу, использовав её! Держись, Иуда! Держись же, благоверная подруга!"
-14-
Джоул был лакеями избит и брошен в выгребную яму ночью. Всё лицо в крови, в глазах рябит, одежда вся изорванная в клочья...
Тщетно всё пытался объяснить Оливеру и поставить точку, что не было в мыслях соблазнить жену его, она ему как дочка, что бедным тоже нужно помогать, что нужно добрым быть, искренним, честным...
Но Оливер лишь рявкнул:
- Хватит лгать!!! Здесь нравоучения неуместны!
Лакеи уходили прочь, решив, что Джоул от полученных травм умер. За это, Оливеру доложив, каждый получил по круглой сумме свеженьких и новеньких банкнот, ароматно пахнущих гордыней. Разбили арфу, выбросив в окно. В обязанности служащих отныне входило за Элизабет следить и сопровождать её повсюду, дабы впредь уже не допустить позора, что и так их всех окутал.
-15-
Продолжение следует...