Дешёвое Vino Tinto. Часть 2

     Часть вторая

     Как далеки вы, детские денёчки,
     Презренье к миру взрослых было там
     И шаловливых рифм бегущих строчки
     За книгами вприпрыжку  по пятам...

     В 1950-е годы в советских семьях появились телевизоры. Родители Арины купили волшебный ящик первыми во дворе. Он был с маленьким экраном и большой линзой. Каждый вечер  к ним в дверь стали робко стучатся и умолять пустить хотя бы на пять-десять минут полюбоваться чудом. С экрана частенько улыбалась круглая физиономия Никиты Сергеевича. Хрущёв, дабы возвысится, охаял Иосифа Виссарионовича Сталина. Только по сравнению с ним  был мужик мужиком, можно сказать, комедиант. Не разбирался в Культуре, стучал ботинком по трибуне, тоже мне аргумент, засеял страну, где можно и нельзя, кукурузой. Мука при нём была кукурузная, да и та по талонам, в очереди.
- Пироги из такой муки, - сокрушалась Параша, - черствеют уже наутро.
     При Хрущёве случился Карибский кризис...
- Но налаженная Сталиным жизнь продолжалась, - рассказывала Арина Яковлевна. - На школьных партах  продолжали дружно сидеть дети разных национальностей. Никому из учителей в голову не приходило кого-то ставить на крыло, а кого-то нет из-за денег. Ко всем детям Страны Советов относились со вниманием, заботой и любовью. Всем давались в руки бесплатные учебники, читайте мол с умом и толком, думайте как интереснее и значительнее выстраивать свою жизнь. Тогда работал закон тёплого товарищеского отношения друг к другу и между взрослыми, и между детьми. А сейчас? - Женщина глубоко вздохнула, - стали ворчать; ага, этот христианин, а этот мусульманин, а этот, вообще, иудей. И, как грибы, стали расти церкви, костёлы, мечети, синагоги, где верующих отделяют друг от друга незримой, но могучей враждебной стеной.
- Но, Ваша бабушка, Арина Яковлевна, была очень верующей, однако миролюбивым, добрым человеком.
- Да, верно, - согласилась она, - но при социализме религия жила, как весь наш народ...
- На равных?
- Да, на равных, по труду, по зарплате, по человеческому взаимоотношению! А теперь? Религия с олигархами - близнецы-братья, друг за друга горой! Зачем скажите служителю церкви перстни с драгоценными камнями на пальцах, машины личные да дворцы частные?!
- Да, - соглашаюсь я, - сегодняшние батюшки за мзду отпустят любые грехи тяжкие.
- И не скажут в своих проповедях, что поля, сады, заводы и фабрики Российские должны кормить всех, как это было в СССР, а не единицы, как это сейчас.
     Потом мы говорили о доблестной советской милиции тех лет, которая служила всем людям, а нынешняя полиция - лишь богатеньким.
- Но ведь не все у нас бездумные тараканы, глотающие плевки таких, как Макаревич и ему подобных, - завопила я. - Есть же у нас ещё умные, въедливые да дотошные,кому не безразлично что в стране творится?!
- Есть наверное, - пожала плечами Арина Яковлевна, - только они сейчас ох, как не в моде. Когда появляются граждане пытающиеся что-то уберечь в России, увещевать взорвавшихся грабителей, подсказать народу что-то толковое, к ним относятся с подозрением: а чего это он выпендривается, какую выгоду для себя поимеет?
- Да, Навального, за то что на сказочные наворованные богатства Медведева глаза людям раскрыл, его эти люди чуть не побили... - константировала я.
- Ах, мы опять увлеклись сегодняшним днём и бросили на произвол судьбы нашу девочку Арину. Пора посмотреть, что там происходит, да?
- Да, - с готовностью киваю головой.
     Бабушкино сердце беспокоил сложный характер внучки. Моральной стойкости девочки можно было позавидовать, но вот с приездом родителей, Арина стала уходить в себя.
- Мама, - отчитывала Анну Алексеевну Элла Яковлевна, - разве мы мало одежды для дочери оставили, что она ходит как замарашка во дворе.
- Ей так удобно, так все дети тут одеваются, - робко оправдывалась бабушка.
- Мне на всех начхать, мою дочь одевай как велю.
     И Элла Яковлевна заставляла Арину влезать в короткую клетчатую немецкую плиссированную юбочку, в белую блузочку и белые гольфики. Когда девочка в таком виде выходила во двор кто-то из ребят фыркал, а кто-то морщил физиономию и бурчал:
- Уф, буржуинка немецкая.
     Арина тайком от родителей копила конфеты и выходя к ребятам, протягивала им сладости:
- Нате, ешьте! - Конфеты вмиг разбирались, а потом кто-то накидывал ей на голову что-то тёмное и с криками "тёмную, тёмную буржуинке" дети начинали её лупить.
     Дома ей тоже здорово доставалось от матери "за неряшливость", "за неблагодарность", но о происходящем дочь ей не рассказывала.       
     Кажется в середине 50-х годов среди любителей поэзии в Москве тайно начали ходить рукописные стихотворные подборки Марины Цветаевой. Как то отец Ариши читал их гостям. Услышанное, конечно, было слишком непростым, чтобы быть понятым маленькой дикаркой. Однако волнующий душу трагический настрой поэта проник в неё сразу и навсегда. Именно тогда девочка подтвердила, что ей нравится рифмовать слова.
- Послушай, бабушка, как у меня складно получается, заявила второклашка:
Рябина зажглась -
И моя зажглась.
Она родилась -
И я родилась.
Как поднялась,
За учёбу взялась.
Лень-матушка, Слазь с души, слазь!
Когда внучка, ожидая похвалы, слишком уж досаждала старушке своими рифмами, та говорила: - пойми, внученька, твоей заслуги тут нет. Всё от Бога.
- Но я же старалась!
- А коли не стараться, то любой Божий дар на нет можно свести...
     Арину удивляло сходство читательских предпочтений: цветаевское и её взросление происходило в очень уж разное время, в очень разных условиях. Помните?
... Золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О, золотые имена:
Гек Финн, Том Сойер, Принц и нищий!
Это любимые книги и Арининого детства - хотя удивляься тут, собственно, нечему: не одно поколение детей выросло рядом с их героями. А ещё - "Хижина дяди Тома",
романами Купера и Жюля Верна, Дюма и Грина.
     Вообще, у меня сложилось такое впечатление, что Марина Ивановна не раз будто подавала женщине некие знаки. Один из сборничков её стихов назывался "Алконост". Эта птица из славянской мифологии, в отличие от Сирина, не губит людей своим волшебным пением, а дарит им райское наслаждение. Так вот, подружившись с елабужанкой Валентиной Прохоровой, Арина Яковлевна получила от неё в подарок книгу стихов Марины Цветаевой "Осыпались листья над вашей могилой", изданную а Казани. Открыла - и глазам своим не поверила: сидит в ней такая же птица, что на обложке её стихов. Прежде она никогда не держала в руках казанское издание Цветаевой.
     Впечатление было тем сильнее, что нечто подобное она уже испытывала в 1995 году в Бонне, где год проработал в математическом институте Макса Планка Аринин муж Андрей. В одной немецкой семье, где на стене висели три картины Шагала, она увидела книгу Marina Ywetazewa. Gedichte - Prosa, выпущенную  в 1989 году в Лейпциге. На обложке был изображён Георгий Победоносец, пронзающий копьём змия. Также была оформлена Аринина книжица, куда она собирала стихи о Москве. Видимо, сама идея не слишком оригинальна, но почему-то её душа отказывалась признать случайность таких совпадений.
- В детстве все вещи казались мне одушевлёнными, - призналась Арина Яковлевна. Полистала дневник и зачитала: "Во мне - таинственно! - уцелела невинность: первого дня, весь первый день с его восхищением - изумлением - и доверием. Для меня всякий - хорош (а плохой - больной...)"
- Это кажется из Марины Цветаевой? - Спросила я.
- Конечно. Её голос узнаётся сразу. Для взрослых детство остаётся местом, куда хочется убежать и затаиться от коварной судьбы. - Женщина водила пальцем по фотографии с милой девушкой, державшей букет гвоздик. Одета она была в чёрное и если повнимательнее присмотреться, в глазах у неё таится отчаяние.
- Похоже, я не любила Володю, - начала Арина Яковлевна, - всё что между нами происходило было только действие романтически - настроенного воображения, желающего романа. - Как то уж больно печально говорила она.
     Я смотрю на фотографии, на то, что окружало советских людей тех лет, на лица, одежду, предметы обихода, - всё отражает своё время и говорит порой лучше всяких историков, аналитиков и пропагандистов.
     Арина абсолютно не понимала, что происходит с её приятелем. Он безумно ревновал её. Придирки Володи она целиком приписывала его неожиданной душевной болезни; корила себя за то, что доводила его раньше рассказами о де Бюсси. К конце концов она даже поклялась Володе, что только окончит школу, выйдет за него замуж. Но, увы, судьба уже разыграла финал их отношений, и этот финал был ужасным.
     В школе юношу считали везунчиком. Всё-то у него ладилось и спорилось. Но вот, гоняя в школьном дворе в футбол, получил сильный удар под коленку. Последовала операция, за ней другая. Он стал прихрамывать. Когда Арина увидела Володю возле своего подъезда с цветком в руке, она неудачно пошутила:
- Теперь уже на тебя не польстится ни одна девушка.
- И ты раздумала идти за меня замуж?
     И вдруг, против воли у неё вырвалось:
- Чтобы ухаживать за инвалидом?
Арина почувствовала недоброе, когда он резко бросил цветок на землю и поплёлся по направлению к его дому.
     А через несколько дней она узнала что Володя повесился. Арина оказалась на грани нервного расстройства. Она была уверена - всему виной её проклятый язык.
     Прошло три месяца. Арина достала янтарные камушки, положила их на металлическую тарелочку и подожгла. Она думала о Володе. Ей очень не хватало его.
     Из-за дымчато-лилового облака вышла воскового цвета луна. Свет её проник в комнату, заиграл с отражением в зеркале и озарил большую чёрно-белую фотографию Володи, вставленную в деревянную рамку, сделанную руками Арины. Низ рамки обхватывала чёрная лента. Под рамкой - белая накидка на комоде времён её пра...прадедушки. Бледное благородное лицо умершего почти восемнадцатилетнего юноши казалось, сохранило печальный, требующий понимания, взгляд самоубийцы. Его тело нашли в подмосковном лесу, недалеко от родительской дачи, висящим на суку осины.
     Видимо потому, что Володя умер, Арине его особенно недоставало; безумно хотелось видеть этого всё понимающего и на всё готового ради неё юношу. В ней даже росло какое-то злое раздражение против его ужасного поступка.
- Как ты смел! Как ты смел! - Трясла она фотографию и слёзы жгли её щёки.
     В комнате полутемно. Бабушка ещё не вернулась из храма с вечерней службы. Хворающему и хандрящему сердцу девушки потёмки милей. Наверно потому, что в них блуждают призраки... Скользнув испуганным, в тайне ищущим их взглядом, Арина заметила за стеклом какое-то лицо. Кто-то тихо стучал в раму.
-Ох, если это проделки надоедливого дылды Ковылкина, - в раздражении говорит она, - вылью на него воду, - хватает цветочную вазочку и прыскает... Никакой реакции, и в голову приходит мысль: "А может, листья деревьев так причудливо прилипли к стеклу, что напоминают человеческое лицо?"
-Если встать и включить свет, - говорит она вслух, - наверняка всё исчезнет...- Но Арина этого не делает, а только начинает чуть-чуть стучать зубами.
     Окно вдруг раскрылось. Ловкий, стройный и стремительный юноша спрыгнул на пол, подошёл к комоду и, чиркнув спичкой, зажёг свечу и подул на янтарные камушки, от чего пошёл голубоватый дым.
     Арине хотелось закричать, но голос куда-то исчез. Тяжёлый дух прелых листьев, мокрой одежды и ещё чего-то непривычного пахнул на девушку. Она, дрожа, приподнялась на постели... Чтобы проверить, не снится ли ей всё это, накрыла голову простынёй... взялась левой рукой за маленький нательный золотой крестик, правой же, опускала белую ткань... и - в ужасе прижалась спиной к железным прутьям кровати. По телу бегали мурашки. Перед её вытаращенными глазами двигался живой, только слишком бледный Володя.
     Именно в таком состоянии, как в тот вечер, - измученная воспоминаниями, Арина наиболее тонко улавливала окружающее её. Какие у Володи были невозможно голубые глаза по сравнению с посеревшим и посыревшим осенним небом. Цвет кожи - как подтаявший снег, не чисто белый и полупрозрачный; в тон картины Ренуара "Обнажённая". Тонкую шею змеёй зеленоватой окраски, как след верёвки, обвивал кашемировый длинный шарф. Над губой появились усики, лицо обрамляла аккуратно подстриженная бородка. Наброшенный на плечи чёрный плащ, словно траур по самому себе, посеребрён лунными лучами. Не хватало, конечно, шпаги, камзола и ботфортов, чтобы привести девушку в полное замешательство: Володя это или обожаемый её фантазией Луи де Клермон, граф де Бюсси д Амбуаз?
     Гость протянул Арине нераскрывшуюся розу. Она не шелохнулась. Тогда он положил цветок рядом со свечкой. Комната, казалось, осветилась ало-серебристым тоном, а сложенные в печальную улыбку губы призрака приобрели в ясном лунном свете синюшный оттенок.
- Не бойся меня, Королевна., - голос стал грубее, но девушка узнала Володину интонацию.
- Как ты напугал меня, Володя, - прошептала она, устремив на пришельца влажные глаза.
- Зови меня, пожалуйста, Луи. - Ответил он.
- Боже мой, наверное, мне всё это снится, - Арина зажмурилась.
- Милая Королевна, ты же всегда говорила, что твои сны ярче и лучше, чем жизнь. Я готов дарить тебе такие сны вплоть до нашего исчезновения в космосе.
- Ты продолжаешь пугать меня, Володя, - прошептала она, не открывая глаз.- Уйди, пожалуйста, пощади мои нервы.
     Гость снова настойчиво попросил называть его Луи.
- Хорошо, - согласилась Арина, чему-то внутренне содрогаясь.
- Ты так не похожа на других девушек, Королевна, что я тоже решил быть для тебя впредь не тем, кем был раньше, - как-то неестественно произнёс гость.
- Что ты натворил?!
_ Что ты натворил, мой Луи, - поправил он. - А сделал я это для того, чтобы ты признала силу и неизменность моей к тебе любви, - заявил странный юноша.
- Значит, это был не ты... на осине? - Прошептала ошеломлённая догадкой Арина.- А
кто же?
- Не знаю... Я наткнулся на него случайно... это было ужасно... лицо несчастного, по-видимому обклевали вороны... Тогда-то у меня и возникла эта идея.
- Какая мерзкая! Какая болезненная идея! - Закричала Арина и слёзы безудержно полились из её глаз. Она раскраснелась, почти задыхалась от боли, гнева и обиды, - Почему, почему ты не подумал ни о своих родителях, ни о ребятах, ни обо мне, в конце концов?... Ты жестокий... Ты очень жестокий человек...
- Я уже не человек... я дух графа де Бюсси, моя Королевна. Я перешёл через мост от твоих словесных выдумок к их практическому исполнению.
- Как? Ты обвиняешь в случившемся меня? - Ужаснулась девушка. Взяла себя в руки и постаралась поведать ему обо всём, что довелось пережить за это время его родным и ей.
- Вскрытие показало, что у несчастного перелом подъязычной кости и кровоизлияние в области гортани... Все считают, что это ты пал жертвой неизвестного убийцы...
     Володя слушал поток её гневных слов с опущенной головой и молчал. Подобно большинству избранных натур, Аринин верный друг гораздо эмоциональнее отдавался страданиям, нежели радостям. Совсем мальчишкой он был одурманен её вечными фантазиями, рождавшимися из книг. А недавно почувствовал, что образ знаменитого Луи де Клермона, графа де Бюсси, так сильно завладел душой возлюбленной, что ему, Володе, не осталось в ней места. Он не мог допустить этого.
- Больше ты не будешь пренебрегать мной!
- Ты сумасшедший...
- Да, сумасшедший! - Закричал он в ярости и, казалось, готов был задушить свою возлюбленную. Его красивое лицо с упавшей на лоб прядью русых волос было страшным. Он толкнул Арину к стене и стал целовать её.
- Ты рехнулся! - Отбивалась она.
- Да, да, рехнулся! По мне лучше твоя ненависть, чем твоё безразличие! - Продолжал кричать он, конвульсивно вытирая мокрый от пота лоб. Напрягся, долго и больно целуя девушку в губы. Потом, видимо, юноша призвал на помощь всё своё самообладание, и крикнув:
- Жди меня на днях! - Исчез так же как и появился.
Через несколько дней после этого случая Бедная Арина узнала, что её друг попал в психиатрическую больницу. С ним случилось то, что впоследствии будет так или иначе происходить со всеми её друзьями мужского пола.

   Продолжение следует.