Санскрит

Джонс (Jones) Уильям (28 сентября 1746, Бофорт-Билдингз — 27 апреля 1794),

английский востоковед, филолог, переводчик, основатель Британского азиатского общества. Основоположник сравнительно-исторического языкознания. Выдвинул гипотезу о происхождении греческого, латыни и санскрита из исчезнувшего общего праязыка.
Родился в семье математика. Учился в одной из самых престижных школ Англии (Хэрроу), а позже – в Оксфорде, где в 1764 окончил Юниверсити-Колледж. После окончания университета он в течение шести лет зарабатывал преподаванием и переводами, но быстро получил известность как филолог-востоковед. По просьбе короля Дании Кристиана VII он перевел с персидского на французский язык «Историю Надир-шаха»: это была первая из множества опубликованных им работ по истории и литературе Востока. В 1773 Джонс получил диплом юриста. Позже он отправился окружным судьей в Уэльс, а затем жил в Париже, где работал с Б. Франклином, пытаясь разрешить вопросы, связанные с Американской революцией. В 1783 он получил назначение в Калькутту в верховный суд Бенгалии.

Был основателем Бенгальского азиатского общества, занимавшегося вопросами культуры и быта Индии. В течение следующих десяти лет Джонс писал труды по истории, музыке, литературе, ботанике и географии, перевел на английский язык многие документы и памятники индийской истории. В сентябре 1784 состоялось первое собрание Бенгальского азиатского общества, на котором Джонс рассказывал о богатстве индийского культурного наследия. Вскоре после этого он составил «Очерк литературы индусов» (Easy on the Literature of the Hindus). Он также основал периодическое издание «Азиатские исследования» (Asiatick Researches), чтобы публиковать труды членов Общества и поддерживать его существование.

В 1785 он занялся изучением санскрита. Джонс издавал также индийские тексты и их переводы. В 1792 был издал отрывок из «Калидасы» в записи бенгальским алфавитом, в 1794 – перевод «Манудхармашастра», а в 1789 – другой отрывок из «Калидасы». После смерти Джонса в 1791 вышло издание «Хитопадеша». Он также писал статьи в «Азиатские исследования» на различные темы: от ботаники и музыки до индийских шахмат и местных болезней. Разработал стандартную систему транслитерации санскритских названий. Джонс вообще не считал себя «филологом», ограничиваясь в основном чисто практическим изучением языков. В то же время он понимал необходимость строгого подхода к этимологии и отвергал дилетантские построения. Труды Джонса по санскритскому языку сыграли заметную роль в становлении и оформлении сравнительно-исторического языкознания.



 
 2
Южного Приангарья
XII-XIV
вв., для которого характерными являются погребения с конями. По его мнению, усть
-
талькинцы происходили из кимако
-
кыпчакских племен. Он их связывает с этническими предками саха, в соответствии с письменными источниками, эта культура могла принадлежать племени туматов, прикочевавшего с территории Тувы
[
Николаев, 2003
].
Далее кыпчакские элементы обнаруживаются в этнической культуре народа саха. А.И.Гоголев в западной
 
ориентации, характерного
 
для
 
якутских погребений
 
с конем,
 
усматривает
 
опосредствованное
 
воздействие кыпчакской среды. Во всяком случае, известно, что в
XII-XIII
вв. под влиянием печенежско
-
торческого обряда, как отмечалось выше, половцы (кипчаки) стали придерживаться западной ориентации при погребении умерших
 
людей. С ними с левой стороны, в отдельной яме или вместе с покойником, обнаруживается захоронение остова коня головой на запад, иногда, на приступке, рядом с ямой, перекрытой деревянными плахами
[
Гоголев, 1993
].
В
 
память умершего якуты вырезали из дерева человеческое изображение и ставили ему куски пищи и мазали рот маслом
[
цит по
:
Дашибалов,
2007,
с. 124
]
. Интересны также попытки сопоставления стилистики якутских женских фигурок из кости с иконографией половецких «баб» юга России
[
цит по
:
Дашибалов,
 2007,
с. 125
].
В традиционной одежде тоже встречаются якутско
-
половецкие этнические параллели. Например, у якутов, наездников
-
скотоводов, в старину бытовала ныне совершенно забытая одежда
-
набедренник (бэлэпчи), имеющаяся и у западных бурят (бэлэбши), генетически и этимологически связанная с киргизским «бэльдэмчи». В
 
последнее время появилось сообщения, что найден исторический прототип киргизско
-
казахской белдемчи. Это распашная юбка средневековых половцев европейских степей
[
Лобачева
 ,
 
1997, с. 85
]
. Каменные «бабы» кыпчаков
-
половцев изображены в древних головных уборах –
 
островерхой, круглой шапочке в виде высокой тюбетейки. Утверждается, что старинная
 
якутская шапка, образующая в
 
 3
верхней части купол типа шатра, (так называемая шапка
-
ермолка), восходит в своих истоках к ней
 [
Гаврильева
 ,
 
1998, с. 19–
20]
. Необходимо отметить, что данный головной убор опять повторяет купол типа шатра.
 
Интересно сравнение пищевого режима. У кыпчаков не последнее место в пищевом рационе имела конина, причем мясо нежеребившейся кобылы считалось лучшей пищей, пиршественным блюдом, а кумыс был приятнейшим и любимым напитком кочевников
[
Ахинжанов, 1989, с. 237
]
. У саха также конское мясо, жир, потроха считались самым лакомым блюдом, а кобылий кумыс самым отменным напитком
[
Серошевский, 1993, с. 258
].
Определенное сходство обнаруживается в почитании Солнца и основанного на этом культе Солнца. Кыпчаки и их потомки уже в ранней
 
своей истории развили этот культ и обряды их во многом сходны с якутскими обычаями. Известно о том, что кыпчаки почитали Солнце на восходе, и у них был обычай обращать свои статуи лицом на восток, в сторону восхода солнца
[
Ахинжанов, 1989, с. 273
].
Для сравнения у саха существует обряд поднимания чаш в сторону восхода солнца во время ысыаха. По словам С.Е.Ажигали, традиция установки деревянных коновязей сохранялась длительное время у различных народов региона; это типологически весьма близкие между
 
собой коновязи –
 
сэргэ и чакы у бурят, саха и алтайцев и фейфа у некоторых групп венгров [Ажигалы, 2002]. Нам известно о том, что при болезни человека половцы ставили знак над своим домом, чтобы никто не входил. Таким образом
,
они опасались, чтобы с входящим не явился злой дух или ветер
[
Карпини, 1997, с. 101
]
. С этим можно сравнить подобный обычай саха. С момента смерти человека его юрта и все его родственники считались нечистыми. В дом, где жил покойник, никто из посторонних не заходил
,
и старались не встречаться с его домочадцами
[
Бравина, 1996, с. 100
]
. В
XIII
в., татары (половцы
-
кыпчаки)
 
для умерших "богачей" строили пирамиды, то есть остроконечные домики
[
Рубрук, 1997, с. 128
]
. В этой связи особо следует отметить, что у якутов существовали восьмиугольные надмогильные срубы, причем некоторые
 
 4
имели крышу в виде восьмигранной усеченной пирамиды
[
Окладников, 1955, с. 190
].
Кыпчакский компонент в составе саха связывается с родом Хангалас, отождествляемых с канглы в составе кыпчакских народов. Имя другого якутского рода Мэнэ связывается с кыпчакским словом мэнгу –
 
вечный.
 
Имя рода Байагантай сопоставляется
 
с названием племени байаут в составе монголов. Это племя являлось династийным среди кыпчаков Западного Казахстана в
XII
в. Байауты в домонгольское время отчасти обитали в территории Южной Бурятии по реке Джиде и отсюда мигрировали в западные степи. Имя сына Эллэя Хатан Хатамаллай
 
сопоставимо с этнонимом и антропонимом котан, встречающегося среди казахов и сибирских татар
.
От него произошел Хатылинский род,
 
впоследствии ставший Батурусским улусом.
 
Среди кыпчакоязычных народов есть ктани, кытаи, котаны, каракытаи.
 
Действительно, среди кыпчакских племен упоминаются котаны; под этим названием скрываются кидани.
 
Название якутского
 
 рода
 
Борогон, сопоставимо с борганами, крупным племенным обьединением тюрков Северного
 
Кавказа.
 
С этим племенем связан генезис
 
кумыкского народа, иногда их потомками считаются карачаевцы и балкарцы. Есть разные мнения о происхождении борганов. Нам встречались сведения об их
 
именовании
 
как борган
-
кыпчаков
;
их название воспроизводится
 
от имени племени баргу, фигурирующего в списке поздних кыпчакских племен
.
Вполне возможно так называемый кыпчакский комплекс в этнической культуре саха следует связывать с сибирскими татарами, возможно участвовавшими в этногенезе северных тюрков. Так В.Ф.Ахметова отмечала сходство сюжета
 
и мотивы "Эллэйады" имеют многочисленные параллели и аналогии в эпосе "Идиге и
 
Тохтамыш", распространенном среди кыпчакоязычных народов от Алтая до Дуная [Ахметова, 1979, с. 169].
 
Казахские исследователи Т.А.Инсебаев и Е.З.Кажибеков впервые отметили связь родословной саха и шежере казахского племени аргын. Согласно родословной, предками Омогоя и Эллэя являются Ёксюкю
-
 
 5
Мэйэрэм Сюппю
-
Хорохой
 
 –
 
Аргын
 
 –
 
Айаал
 
 –
 
Ёрёс Кюёл Дьулдьугун
 -
Тюёртюгюл
 
 –
 
Хайаран
 
 –
 
Омогой, Эллэй. Имена предков саха они сопоставили с родовым делением казахского рода сююндук, входивших в состав аргынов: оразкельды
 -
ёрёскюёлдьулдьугун; тортуул и тюёртюгюл, мейрам и мэйэрэм
-
сюппю
 
[Инсебаев, Кажибеков
 ,
1984, с. 107–
108].
Русские исследователи
XIX
в. выводили
 
предков саха от
 
качинского
 
 рода
 
соххы. Однако по преданию, соххы пришли с Иртыша, оторвавшись от орды Кучума. В дополнение к этому, можно привести тот факт, что соххы входили в
XVII
в. в Кубанов аймак. На этой основе А.И.Гоголев кыпчакский компонент в составе саха связывает с носителями этнонима саха
 [
Гоголев,
1993].
Таким образом, так называемый кыпчакский компонент в якутской этнокультуре
,
возможно связано
 
с участием татарского (сибирского) элемента в этногенезе саха. Тем более в якутских фольклорных источниках прародители народа часто выводятся из народа татаар. Отсюда исследователи досоветского периода часто выводили этнические корни саха от
 
татар. На основе сведений из ранних
 
фольклорных
 
источников они в качестве прародины саха,
 
часто указывали
 
Тобол и Барабинские степи.
 
Однако указание на участие кимако
-
кыпчакского элемента в этногенезе усть
-
талькинской археологической культуры
XII-XIV
вв. свидетельствует о возможности более ранних контактов. Эти этнические параллели можно
 
связать и с
 
участием
 
сибирского (байаутского, курыканского, алатского) компонентов в этногенезе средневековых кыпчаков.
 
Библиографический список
 
Ажигали С.Е. Архитектура кочевников –
 
феномен истории и культуры Евразии (памятники Арало
-
Каспийского региона). –
 
Алматы
:
Научно
-
издательский центр “
F
ылым”
, 2002.
 –
 
654 с.
 
Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. –
 
Алма
-
Ата: Наука
, 1989.
 –
 
293 с.
 
 
 6
Ахметова Ф.В. Эпические параллели якутской "Эллэйады" и татарских дастанов // Тезисы докладов к научной конференции «Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири». –
 
Омск, 1979. –
 C. 168-171.
Бравина Р.И. Погребальный обряд якутов: Учеб. пособие. –
 
 Якутск
: :
Изд
-
во Якутского университета, 1996. –
 
230 с.
 
Гаврильева Р.С. Одежда народа саха конца
XVII
 –
 
середины
XVIII
века. Новосибирск: Наука. Сиб. предприятие РАН.
1998.
 –
 
144 с.
 
Гоголев А.И. Якуты (Проблемы этногенеза и формирования культуры).  Якутск.
1993.
 –
 
200 с.
 
Дашибалов Б.Б. К археологии кыпчаков: каменные изваяния в средневековых культурах Юго
-
Восточной Сибири // Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средневековых народов Евразии: сборник научных трудов / отв. ред. А.А.Тишкин. Барнаул: Изд
-
во Азбука,
2007.
Карпини Плано Дж. Дель. История монголов. Г. де Рубрук. Путешествие в восточные страны. –
 4-
е изд. –
 
М.: Мысль, 1997. –
 
460 с
.
Кажибеков Е.З., Инсебаев Т.А.
 
Некоторые предварительные результаты сопоставления и анализа названий родоплеменных групп адай и суюндук // Тюркская ономастика. –
 
Алма
-
Ата: Наука, 1984. –
 
С. 107–
108.
Кызласов И.Л. Кыпчаки и восстания енисейских племен в XIII в. // Советская археология.
 - 1980. - N: 2.
 –
 
С. 80
-93.
Николаев В.С.
 
Погребальные комплексы кочевников юга Средней Сибири в
XII-XIV
веках. Усть
-
Талькинская культура. –
 
Владивосток
-
Иркутск: Изд
-
во Института географии СО РАН
, 2004.
 –
 
306 с.
 
Окладников А.П. История Якутской АССР. Т.
I.
 –
 
М.; Л.
 
.: Наука,
 
1955.
 –
 
295 с.
 
Савинов Д.Г. Государства и культурогенез на территории Южной Сибири. –
 
Кемерово
, 1994.
 –
 
215 с. Серошевский В.Л. Якуты: Опыт этнографического исследования. 2
-
е изд. М.
 1993.
 –
 
736 с.
 
Лобачева Н.П. К истории среднеазиатского костюма: киргизские казахские белдемчи // Этнографическое обозрение. –
 1997.
 –