1998г Италия

Размечтались мы заранее,                18.01.1998г
Дружной маленькой компанией,
Посетить страну Италию.
Отдохнуть, попить кампари.

Билеты с визами достали.
Уселись мирно в самолет.
Но, как привычно, опоздали,
На час задержан сей полет.

Прилетели в город Рим,
Страшновато в нем одним.
Молодцы! Не растерялись,
На такси в отель добрались.

По наводочке из дома,
Прикреплен к нам мальчик Рома.
Он покажет "вечный город",
Что еще красив и молод.

В первый день у Колизея,
На развалины глядели.
По семи большим холмам,
Мы прошли и тут и там.

Фонтаны, храмы, статуй взвод,
Здесь не осмотришь и за год.
В мозгах стоит сплошной разброд.
Пора бы съесть, хоть бутерброд.
Фотографировать весь день,
Себя,  друзей - совсем не лень.
Устроил шутку наш собрат,
Без пленки щелкал аппарат.

Наш язык на месте вроде.
Он в Италии не годен.
Ничего не понимаем,
И от этого страдаем.

А в китайском ресторане,
Толком и поесть не дали.
Заказали мы картошки,
Получили рис с горошком.

Попросили просто рыбы,
Перцем вся была залита.
Ох! И соус был остер!
Я пылала, как костер.

После хилого цыпленка,
Все глотали слюни долго.
Продолженья ждать не стали.
Голод пивом утоляли.

Мы бродили и ходили,
Аж, часов до десяти.
У фонтанчика, за столик,
Сели дух перевести.

Подсмотрели, у соседей,
В вазе - чудо красоты!
Фрукты, сливки и печенье,
Как заморские цветы.

Подошли и объяснили.
И такой же попросили.
С наслаждением (напрасным!),
Стали встречу ждать с прекрасным.

Ничего не понимают,
Только фрукты подают.
Вот, как эти итальянцы,
Создают для нас уют!

Не привыкли мы пешком.
Голова идет кругом.
Мы в Москве такие дали,
Из окна машин видали.

Дохромали до отеля.
Ноги напрочь онемели.
И горели и болели,
И суставами хрустели.

День второй и Ватикан,
Для осмотра нам был дан.
Очередь стоит большая,
Миллиона два до края.

Весело подсуетились,
В серединочку внедрились.
А иначе, не дождаться.
Не дойти, не достояться

Замерли перед шпалерой.
Век шестнадцатый наверно.
Там Ильич, с Надеждой Крупской,
Обнялись на тропке узкой.

Энгельс держит серп и молод.
Маркс, хоть с бородой, но молод.
Как предвидел древний мастер,
Что от них придут напасти!?

До  Сикстинской, до капеллы,
Доползли едва дыша.
От шпалер, скульптур и фресок
Переполнена душа.

Насмотрелись мы на Рим.
Спасовали перед ним.
Охватить веков культуру,
Сможешь за день - станешь дурой!

И в церквях и в базиликах,
Все смешались в кучу лики.
Рома лишь один спокоен.
Знает, кто, где похоронен.

Нас везде и всюду водит.
Информации не счесть.
Из последних сил киваем,
Но пора бы и поесть.

Кстати, новые ботинки,
Выпивают под сурдинку.
Без конца в них водку льем.
Пальцам на один прием.

Совещанье между нами.
Свет зеленый дан мужьями.
На обедик в ресторане.
С  Ромой, всей честной компанией.

Рыбы много на виду,
Вся лежит она во льду.
Поведите только глазом,
Лучшую для Вас найдут.

Удивляют нас они:
К мясу - белые грибы.
А за сливками один,
Сбегал даже в магазин.

Наблюдаем с умиленьем,
За стараньем и раденьем.
Раз хотят безбедно жить,
То стремятся услужить.

Как бы мы не изгалялись,
Но над нами не смеялись.
Чтобы вдруг не захотели,
Выполнять стрелой летели.

Долго мы изобретали,
Компоненты и детали.
Все, что словом указали,
Быстро нам в салат смешали.

Пожевать такой салат,
Римский папа был бы рад!
Но его не пригласили,
Слишком мало в Риме были.

Землянику мы вкушали,
Кто-то от клубники млел.
Суп с омарами подали,
Наш Сергеич захотел.

Водкой и вином поили,
С пивом пенился бокал.
Имел бы кто, златые горы,
Их за этот стол отдал!.

Вот мы так и поступили.
И об этом не тужили.
На такие деньги дома,
Мы бы месяц - два прожили.

Все наелись до отвала,
От обжорства плоть стонала.
Сытый и довольный Рома,
Проводил в отель, (до дома).

Чтоб ногам, чуть отдых дать.
Вечером решили спать.
Вниз, спустившися за пиццей,
Умудрились заблудиться.

Я, в домашних тапках, лихо,
Ковыляла, как слониха.
Пропадай, моя краса!
Шли обратно два часа.

Третий день. Решили дружно.
По церквям идти не нужно.
Отпустить пора и Рому,
Ведь уже весь Рим, знакомый.

Но упрямый Рома наш,
Взял над дамами реванш.
Тихий ропот усмирил,
И весь день опять водил.

По соборам, переулкам,
Нелегка была прогулка.
Удивлялись ножки наши.
Как не просят туфли каши.

Увидали сотни кошек
Всех расцветок и мастей.
Догадались: итальянцы,
Их разводят для гостей.

И в ошейниках цветных.
Лечат, кормят, поят их.
Чтобы знали ротозеи,
Нет мышей и крыс в музеях.

Утомилися – не сесть.
Сильно захотели есть.
А для полных лир карманов,
В Риме много ресторанов.

Долго  очень мы плутали,
Город кругом обошли.
Ни такси не отловили,
Ни обеда не нашли.

Смотрит нынче Рим футбол.
Шум и крик на каждый гол.
Рестораны и кафе,
Для гостей закрыты все.

Аппетит остался в силе.
Целый час  такси ловили.
Наконец смягчился Бог.
Итальянец нам помог.

Во  вчерашний ресторан,
Наш маршрут таксисту дан.
Уверял он, там закрыто.
Вестью были мы убиты.

К ресторану подошли.
Поваров родных нашли.
Лица счастьем засветились,
От улыбок, аж лучились.

Телевизор выключают.
Двери споро открывают.
Господа! Какой футбол?!
Вы забили главный гол!

Вкусноту, о чем мечтали,
Быстренько на стол метали.
Столик лучший был нам дан,
И закрылся  ресторан.

День особый. Целый год,
В Риме праздник ждет народ.
Епифане – Бабке Ежке,
Все дары, кладут в сапожки.

А она  разносит детям,
Тем, кто хорошо ведет,
Хулиганам и грязнулям,
Черный уголек кладет.

Люд гуляет, веселится.
И танцуют и поют.
Обещали, даже снега,
На машинах завезут.

Теплою была погода,
Площадь вся полна народа.
Сотни тысяч смирно ждут.
Белый снег им привезут!

Ждали долго, не дождались.
Разошлися по домам.
Всем друзьям, когда вернемся,
Снега безотказно дам!

Простились с Римом и с отелем.
В Флоренцию сегодня едем.
И в поезде, на мягких креслах.
Пусть отдыхают наши чресла.

Во Флоренции, в вокзале,
Наш десант вообще не ждали.
Вещи дружно тащим сами,
Шевелят мужья усами.

Милый гид, синьора Катя,
На часы частенько глядя,
Показав один собор,
Прервала свой разговор.

Независимая дива,
И мобильна, и красива.
Села ловко на мопед,
И ее простыл и след.

Собор стоит, как сказка в камне.
Двух родов хранит он тайны.
Вражда продлилась триста лет.
Ни мертвых, ни живых их нет.

Колокольный звон набатный,
Утром будит в рань, народ.
Лишь совсем глухая рать,
Безмятежно может спать.

Из главных памятников мост.
Он Золотой, но очень прост.
В нем магазины и обмены
И жутко дорогие цены.

Такое может лишь приснится.
По вечерам, пьем водку с пиццей.
Так много мы ее набрали,
Что одолеем всю едва ли.

Есть в отеле чудеса.
В туалете – голоса.
Долго мы понять старались,
Как они там оказались!?

Репродуктора зрачок,
Смотрит прямо на толчок.
Чтоб не пропустили гол,
Если вдруг пойдет футбол.

Для удобства всех клиентов,
Глушит остроту моментов.
Мы слегка поудивлялись,
Хохот сдерживать старались.

Пожалуйста! Продлите визу!
Еще не посмотрели Пизу.
Всегда толпится там народ.
Ждет, когда башня упадет.

Мы сели в поезд, оглянулись.
А за окном плыла земля.
Двум итальянкам приглянулись,
Они к нам приставали зря.

Мы их совсем не понимали,
Согласно головой кивали.
И каждый нес какой-то вздор.
Неинтересный разговор.

Потом, на площади Чудес,
Где сувениров целый лес,
Купив значки, тарелку, майку,
Вышли к башне на лужайку.

Вот стоит она резная,
Колоннадою сверкая.
И уже приличный срок,
Наклонилася на бок.

Держали башню, подпирали,
Пока в бессилье не упали.
Устав безмерно, не от лени,
Легли у храма на ступени.

В Венецию наш путь лежит.
Дорога три часа.
От хохота купе дрожит
И дыбом волоса.

А в самом уголке,
На мягоньком диване.
Крестится с Библией в руке,
Чудак худой в сутане.

Все смотрит жалобно на нас,
По-своему вздыхает.
Смутили видно мужика,
Ведь в каждом бес играет.

Разговорились, быстро так,
О разном, о мирском…
А падре сам-то австрияк,
И в Вене его дом.

Он на прощанье, теплых слов,
Для нас не пожалел.
И ручкою махал в окно
И нежно вслед глядел.
 
Твердили нам,  что в это время,
Погоды, хуже не найти.
С утра до вечера диск солнца,
Сияет вдоль всего пути.

И вот, Венеция! Как  сказка!
Каналов водных, часта сеть.
И хочется, от Счастья плакать.
Иль в полный голос что-то спеть.

Вода, дворцы, куда не глянешь.
Туристов явный перебор.
Тут жить, конечно, невозможно,
Но красота ласкает взор.

Здесь машин в помине нет,
Весь в тумане белый свет.
Голубей и кошек спины,
С масками везде витрины.

Магазинов – километры.
Сто людей, на каждом метре.
Цены – словно телефон.
Поглядел и выйди вон.

На собор Святого Марка,
Из окна смотреть нам жалко.
Вот он, рядышком стоит,
Голубями весь облит.

Я проснулась с удивленьем,
Слыша вздохи, стон любви.
Это голуби воркуют,
Всех замучили они.

С  ними борются опять,
Решено их истреблять.
Тот, кто буде их кормить,
Штраф обязан заплатить.

Есть в шопинге прекрасные моменты.
В кондитерской купили инструменты
Мы словно, на раскопках их добыли.
На них  лежал слой ржавчины и пыли.

Ключ разводной и даже  пассатижи,
Из теста с шоколадной жижей.
От аромата, вкуса и ванили,
Чуть языки свои не проглотили.

Чтоб, о том писать без мата,
Нужно нервы дипломата.
Здесь на роликах кровати,
Раскатались,на ночь глядя.

Только двинулась тихонько,
До окна домчалась койка.
Шевельнула я ногой,
И с кровати вниз долой.

Провалилася в дыру,
Хоть пыхчу, но не ору.
Муженек, с больной спиной,
Чуть не рухнул вслед за мной.

Вытащил меня, как смог.
Под конец, весь изнемог.
Из отеля, из «Савойя»,
Вышли мы, как с поля боя.

По каналам и мостам,
Итальянцам фору дам.
По церквям наперечет,
Сможем сдать любой зачет.

Тициана и Беллотто,
Насмотрелись мы до черта.
А Вивальди пансион,
Был к отелю прикреплен.

Вот наконец мы уезжаем.
Все неурядицы прощаем.
Быть может в следующий раз,
Италия пригреет нас.

Прощай, туманная царица.
Теперь ночами будешь сниться.
Твои каналы и мосты,
Полны щемящей красоты.

А узкобедрые гондолы,
Уже других качают в волнах.
И древних песен серенады,
Дарить младым синьорам рады.

И осень сменится зимой,
Когда вернемся мы домой.
За опус, сей, нам выпить  надо.
Вам – удовольствие.  А мне – награда.    18.01.1998г     Цеслер Р.В.