Война как истинное монашество

Табориты сожгли около сорока католических монастырей, некоторые они превращали в военные заводы.  Из отобранных в церквях чаш и дарохранительниц они чеканили монеты для закупки продовольствия и снаряжения у населения.
Но уничтожая  монастыри сами последователи Яна Гуса, по сути вели монашескую жизнь в своих походах и лагерях.
Гуситы презирали монахов за их богатство, паразитизм, демагогию и явную ложь.  По этому жгли монастыри как обители сатаны и убивали не раскаявшихся монахов, а часто и раскавшихся.  Участие в движении таборитов было как бы истинным монашеством в миру и сродни монашескому  послушанию в первых монастырях.
В статье одиннадцатой таборитского устава говорится: «Также не хотим терпеть среди нас изменников, мятежников, лжецов, воров, игроков в кости, грабителей, разбойников, пьяниц, бездельников, распутников, прелюбодеев, распутниц и прелюбодеек и всех явных грешников и грешниц; всех таковых повелеваем изгонять от нас и наказывать».
Энгельс в  работе «Крестьянская война в Германии» пишет : «Эта аскетическая строгость нравов, это требование отказа от всех удовольствий и радостей жизни, с одной стороны, означает выдвижение против господствующих классов принципа спартанского равенства...». 
То есть в след за героями одиночками у народа борющегося  за свою правду и свободу  должна появиться собственная духовная элита готовая жертвовать  комфортом и  жизнью  ради этой правды - воинствующие монахи в миру.
Так взорвавшись  раскаленные жаром борьбы революционеры, разлетаются  как осколки пушечного ядра  и застывают окоченевшими трупами на пепелищах старого мира.  Революция поедает саму себя. Такова цена за прогресс. Вот путь любой религии – смелое и бескомпромиссное движение навстречу собственной гибели  с верой о перерождении в более  лучшем мире.  Усмирение плоти и воля духа. Не случайно у христианских монахов и у анархистов главный цвет черный – цвет матери тьмы, которая порождает свет.  Кровь и страдание это плата за перемен, которые чаще не приводят к лучшему.
Как часто и легко  сами революционеры становятся тиранами.  Гусита Мартина с позывным Ловкис, который настаивал на том, что бы верные пресвитеры обагряли кровью меч сами восставшие жестоко пытали за проповедь того, что освященные хлеб и вино, не есть настоящие кровь и тело христово, а только их символы.  Его уговаривали отказаться от такой чудовищной ереси, как когда то уговаривали католики Гуса.  Но Мартин  ответил:  «Не мы, а вы находитесь в заблуждении, соблазненные заблудшим духовенством, и преклоняете колена перед творением».  Гуситы сожгли гусита.