Арап Петра Великого. гл. 3. 2

3 - 2

Однажды, сидя в кабинете,
В плену всех деловых бумаг,
(А это было на рассвете,)
Услышал он вдруг странный шаг.

К нему бежал и на французском
Лопочет кто-то языке,
Как будто он забыл свой русский,
Живя всё время вдалеке.

Он с живостью оборотился,
Младой Корса;ков перед ним,
Конечно, он и удивился,
С ним дружен был наш Ибрагим.

Оставлен друг его в Париже,
Где проводили с ним досуг,
Там были в обществе в престиже,
Знал лучший друг его недуг.

-- Сейчас я только из Парижа,
Вот прибыл я в сей ранний час,
Тебя я с радостью вновь вижу,
В тебе огонь ли не погас?

От всех, с кем были мы знакомы,
Тебе передают поклоны,
Жалеют, нет тебя средь них,
Что так внезапно бросил их.

Графиня звать тебя велела,
С отъезда дня – вся не своя,
Увёз с собой частицу тела,
Её по-прежнему любя.

Но, всё же, вот письмо графини…
Мгновенно выхватил из рук;
-- Наверно, ты живёшь в пучине
Невероятных здешних скук.

А есть ли здесь увеселенья?
Работа – жизни – никакой,
Иль водку пьют «до протрезвленья»;
А кто же здешний твой портной?

А есть ли опера в столице?..
Ну, извини, я тороплюсь,
Царя мне нужно видеть «в блице»,
Так жди меня и я вернусь.

Ему уже не до работы,
Поспешно вскрыл её письмо,
Вновь всплыли прошлые заботы,
Рвануло душу вновь оно.

Его графиня упрекала,
Как мог он разорвать любовь,
Она его почти ругала,
Она же с ним смешала кровь.

Ему желала в то же время
Приобрести и счастья вновь,
Хотя я для тебя, как бремя,
Найдёшь в России ты любовь.

Слова перевернули душу
И, ревность воспылав огнём,
Взвалив на сердце эту ношу,
Картину вызвала умом.

Что новый у неё любовник,
Графиня полюбила вновь,
А он, как просто беспризорник,
Из сердца выброшен вдруг вон.

Но вот в письме, как заключенье,
Графиня вновь ему нужна:
«Любовь моя, как подтвержденье,
Моя любовь к тебе – верна.

Забыть тебя мне – невозможно,
У нас же сын уже растёт,
Так приезжай, как только можно,
Любовь к тебе ещё цветёт».

Покоя нет и быть не может,
Читалось много раз письмо,
Его вина всё время гложет,
Всё всколыхнуло в нём оно.

Он целовал посланья строки,
По телу пробегали токи
Любви взаимных нежных чувств…
А он теперь остался пуст.

Желанье видеть Корсакова
Ему вновь захотелось вдруг,
Чтоб расспросить у друга снова
И тем утешить свой досуг.

Собрался он в Адмиралтейство,
Надеясь встретить друга в нём,
Чтоб оказал ему содействие,
Подробней рассказал о всём.

Но вновь примчался Корсаков,
Свалился словно он с лесов,
Он, Ибрагиму восторгаясь,
На мачту корабля взбираясь;

Докладывал на высоте,
Депеши он доставил все;
Он сделать реверанс пытался,
Но на ветру чуть не сорвался.

-- На нём холстяная фуфайка,
Не скажешь никогда, что – царь,
Он, как какой-то попрошайка,
Всея России – государь.

Докладом царь весьма доволен,
Меня хвалил и даже боле(е),
На ассамблею пригласил,
Чтоб я пришёл – предупредил.

Но я тебя прошу, как друга,
Чтоб не был я там лишь один,
Друзей здесь нет такого круга,
Мой не велик ещё и чин.

Рассказ продолжил о Париже,
Все новости изрёк он в раз,
Он знал, как друга, даже ближе,
Он правду выложил тот час.

Он знал, любовь прошла их мимо,
Того, что было не вернёшь,
Не стал жалеть он Ибрагима,
Любовь уже не сбережёшь.

-- Графиня очень сожалела
Внезапном бегстве от неё,
Но пережить уже сумела,
Ты не познал всю суть её.

Любовник появился новый,
Не в моде долгая печаль,
Житейский мир такой суровый,
Себя же прежде очень жаль.

Печаль противна всей природе,
Жить полной жизнью все должны,
Мужской и женской, в этом роде
Все удовольствия важны.

И ни отчаянье, ни ревность,
Уныние его души,
Пленило, ставши вдруг, как «бедность»,
Отныне он живёт в «глуши».

Предвидел это он заране(е),
Мужская редкая слеза,
Души лечила его раны,
Смочила умные глаза.