у нее замечательное имя и главное редкое

У меня тут случился религиозный опыт. Можно сказать даже просветление.

Накануне Пасхи я попал на ведьмин шабаш. Причём как положено – никто меня насильно туда не тащил – сам пошёл.

Иду я как-то месяц назад ранним утром по селу и дошёл до автобусной остановки. Вокруг ни души.

Откуда ни возьмись двое. Одеты одинаково. Черные куртки и черные брюки. Черные ботинки.

Белые хоть, слава богу, рубашки, но галстуки всё равно чёрные выглядывают.
Они у меня дорогу спросили на плохом русском языке.

Я спросил у них – «ду ю спик», они подтвердили, а я на английском языке показал им рукой, куда идти.

Они обрадовались и дали мне визитную карточку в бесплатный клуб английского языка при евангелической религиозной миссии.

Я долго колебался, но пошёл.

У них молитва в начале занятий и в конце, но короткая – буквально одну минуту, а между молитвами вполне приличное занятие.

Ценность в том, что много американцев, и они наравне со студентами вовлечены в процесс.

Американцы все из западных штатов – особый диалект. Полезно.

Все без исключения владеют оксфордским диалектом, но когда между собой разговаривают или забываются это что-то особенное!

Через несколько уроков я понял, в чём суть дела.

Они все из многодетных семей – трое братьев и сестёр минимум, а есть пятеро.
Университет или колледж, где они учились религиозный, но бесплатный.
 
Один из парней мне с сожалением сказал: «Работы нет. Пришлось мне в миссионеры идти, хотя мечтал окончить военно-морское училище».

Интересно ещё то, что каждый из них всегда подчёркивает, какой он по счёту ребёнок в семье.

Девушки тоже.

Для них это многое значит, потому что старший наследует имущество родителей, младшему всё внимание и забота, а второй ребёнок в незавидном положении.

Второму труднее всех – работать по дому должен наравне со страшим, а в 12 лет желательно освободить родителей от бремени оплаты за обучение.

Отношение у них к родителям исключительное.

Где-то на третьем занятии я понял, что все студенты принадлежат к каким-то религиозным общинам, но разным. Все христиане, конечно.

Зашёл у нас разговор о традициях на Пасху у разных народов.

Стучать яйцами – чьё яйцо разобьётся – это только у нас.

Я им говорю, что видимо и в Англии что-то такое было в Средние века, потому что у Джонатана Свифта есть две партии – остроконечники и тупоконечники, которые спорили с какого конца нужно разбивать яйца.

Из пяти американцев о Джонатане Свифте только один знал. Наши – все до единого.

А религиозный опыт такой.

Ходит к нам в класс одна молодая женщина лет 35-ти.
 
Очень красивая, но их тех, у кого на лице написано, что без серьёзных намерений ухаживаний она не примет. А, когда представлялась, сказала, что одна воспитывает сына.

Имя у неё замечательное и главное для Украины редкое – Оксана.

Накануне Пасхи было у нас занятие.

Оказалось, что Оксана пригласила американцев в «свою церковь», а потом они пойдут к ней в гости и оттуда опять в храм, но уже к евангелистам.

Настроение у всех было приподнятое. Много новых слов записали в блокноты.

Вдруг оказалось, что никто кроме Оксаны понятия не имеет что Пасха это иудейский праздник, который совпал с казнью Христа.

Я бы мог предположить, что американцы, таким образом, побуждают или провоцируют, чтобы студенты активней говорили на английском языке, но наши тоже явно хромали в этом вопросе и только одна Оксана говорила.

Она кое-как объяснила всем, что к чему. И вдруг говорит: «Мы, конечно, верить не способны. Для нас это всё дань традиции и повод к общению».

Никто не стал возражать. Все покивали, помолились и разошлись.

Очень я их зауважал после этого.