Искры божьи

Мой друг, Гита Владимировна Атласман. Я узнал о ее существовании, когда мне было 5 лет. В то лето мы снимали дачу в Валентиновке, под Москвой, и оказались соседями с семьей кадрового военного с дочерью, девушкой 18 лет, усердно занимавшейся на рояле, студенткой Московской консерватории. Так наши семьи познакомились. А потом была война, эвакуация, и встретились мы снова, когда Гита уже заканчивала консерваторию. Да и жила семья в консерваторском общежитии, до краев наполненном музыкой. Консерваторию Гита окончила в 1944 году, с отличием. По консерваторской традиции, ее имя высечено золотыми буквами на мраморной доске при входе в Малый зал, рядом с именами Танеева, Рахманинова, Рихтера, Игумнова, Гольденвейзера, Ойстраха...  Через восемь лет Гита блестяще защищает кандидатскую. Однако получить диплом, под надуманным предлогом, ей не удалось: шел 1952 год, гремело "дело врачей", был в разгаре государственный антисемитизм. Гита оказалась без работы, и только поддержка Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, отважившегося дать ей восторженную характеристику, позволила попасть в Москонцерт в качестве простой аккомпаниаторши. После смерти Сталина Гите разрешили сольные концерты. С произведениями мировых музыкальных классиков и современных ей композиторов Гита не один раз объездила Советский Союз, все его ближние и дальние уголки, играла, читала лекции о музыке, о композиторах. Немного раз в году ей позволяли концерты в Москве, ни одного из них я не пропустил. По несчастной случайности, в 1992 году Гита лишилась одного пальца на руке, но продолжала концертировать с прежним успехом. Лишь в 1993 году ей было присвоено звание Заслуженной артистки, что не прошло мимо мировой музыкальной общественности: она совершила турне по США и два - по Германии. И там и там была принята с восторгом и... удивлением, почему никогда раньше о ней не слышали. В 1998 году Гиты Владимировны не стало.
Стихи написаны к ее семидесятилетию.



Искры божьи, искры божьи
в тесной комнатке летят,
и рояльчик в мелкой дрожи
несколько часов подряд.
Звуки мечутся по стенам.
Снизойди же, благодать,
душу страстную Шопена
через клавиши познать!

Искры божьи, искры божьи…
Оборвалась пьесы нить,
и Оборин расположен
ученицу похвалить,
залюбуется руками
меломанки молодой.
Вспыхнет Имя в белом камне
золоченою строкой.

Искры божьи, искры божьи
разлетелись над землей:
форте – и мороз по коже,
зал притих, как не живой!
Если б знал он, как непросто
километры укрощать
и невежества коросту,
словно бельмы, удалять!

Искры божьи, искры божьи…
Пусть усталость спину гнет,
только – отдых невозможен:
завтра снова в самолет.
Сник один "боец" до срока…
Не сломить стезю твою!
Что же, бросим вызов року:
повоюем девятью!

Искры божьи, искры божьи –
из под пальцев, горячи…
Для друзей всего дороже –
теплоты твоей лучи!
Изменить себе не сможешь:
над твоею головой
искры божьи, искры божьи –
путеводною звездой!

1990 г.