чайки. я ухожу на обратную сторону солнца

под пятнами глаз синим маркером
падает сон на покрывало
из звёздного неба,
снег покрывает каждого белым
и слышен хруст жёлтых сугробов
и пьяным и трезвым,
каждый проходит, как вездеход
и грубым и нежным,
а я уплываю засаленной шхуной
на обратную сторону солнца,
под пение Тундры и красоту
лошадиного крупа, ухожу закатом
в тёплое утро,

прячась телом в пухлую куртку,
тридцать секунд осталось до Марса,
а люди в озёрах, как беззаботные утки,
барахтаются и тонут каждые сутки,
прячут одежду в кусты,
выжидают на пыльной одинокой дороге
новой попутки, от леса до леса
глоток свежего воздуха падает в руки,
и на каждой ветви гроздьями честность
поцелуем обливает вашу конечность.

как в круге, всё замыкаясь
мы в страхе друг друга
в объятия заключаем
и я буду мчаться по дороге
с ориентиром на вечность
под громкий скейт панк,
с волосами по ветру, беспечно,
без кича, под дождь
на обратную сторону солнца,
как старенький корч,

и можно сказать -
что с каждым рукопожатием
мир становится крепче,
но я убегаю, ведь куда канули
люди прошлого, как не
в горячие печи,
как в рясах, те, что
святых воздвигают
всех беззащитных
в томных каморках без глаз
растлевают.
и на атомы распадается смерть,

маленькая красивая женщина
скинь своё платье,
ещё дышит время,
открыв двери все настежь,
маленькая красивая женщина,
дай целовать твою нежную спину,
пока есть биения ток
опалив багровым каждый новый
восход.
от аромата волос до грудной клетки
тянется нить памятью ветхих,
будто птицы громоздятся
на полу-сломанной ветке,

и я ухожу на обратную сторону солнца,
слепну, слепну, слепну,
лучей жар оставляет от меня
одни слепки.