Казино

Среди болот, под кроной дуба,
В лесу дремучем и глухом.
Где говорящий Кот-охранник,
Все ходит по цепи кругом.

Там казино на курьих ножках,
Банкует в карты там Яга.
Клиенты съехались с округи,
И днем и ночью прет игра.

Яга колоду закрапила,
И мечет карты по столу.
За ним собрались воротилы,
Все кто в лесу нашел судьбу.

Кащей Бессмертный восседает,
Скрипит костьми его хондроз.
С ним рядом Леший брови хмурит,
Весь мхом от жадности зарос.

Иван-Дурак приперся с дуру,
У бабки старой скрысил зуб.
Решил ударить раз по банку,
В мечтах своих, что станет крут.

Ну, и конечно, Змей Горыныч,
Сидит глядит в три головы.
Тупит на всех и жало пилит,
Перед игрой курнув травы.

Яга Кощею глазки строит,
Шутя дает ему играть.
Он не грубит и все запомнил,
Что карты с крапом, надо ждать.

Иван  в своем репертуаре,
Ударил сразу и за банк.
Хватил к тузу себе восьмерку,
И встал, набычившись, как танк.

Яга девятку Ване светит,
Берет. Девятка и Валет.
В глазах ехидная улыбка,
У Вани зуба больше нет.

Тут Леший кинулся за картой,
Запахло тиной и гнильем.
Он полчаса тянул за карту,
Уж все кричат ему: - Убьем!

- Давай быстрей тяни, заморыш, -
Скрипя мослами прет Кощей.
А Леший взял еще картишку,
Жуя на нервах свой репей.

В избушку Кот вбежал на крики,
Когтями лязгнул по зубам.
- Бабуля, что у вас случилось?
Внатуре прямо Тарарам.

- Да вот тут Леший крови хочет,-Слезливо бабка молвит речь.
- Уж битый час все тянет карту,
Мы уж хотим засунуть в печь.

И вдруг упал в рыданьях Леший,
Кричит как бешенный: - Ушел!
Вам что не терпится? Ведь деньги! -
И прочь обиженный пошел.

Пришла пора играть Горыну,
Три головы все вразнобой.
Одна Яге в намек моргает,
Другая тянется трубой.

А третья картами закрылась,
То снизу глянет, то с боков.
Вдруг посоветовались в трио,
- Ломай себе бабуля дров.

Яга берет в недоуменьи,
Себе картишку неспеша.
- Семнадцать. Не имею права, -
Сказала тихо, ель дыша.

Горыныч сразу изменился,
Хотел взять карту разрешить.
- Бери, бабуля. Тебе мало,
Я не хочу невежей быть.

- Давай, вскрывай! - кряхтит Бессмертный,
Почуя в речи той подвох.
- Мы правил здесь не нарушаем,
Кто не согласен - чтоб тот сдох.

Горыныч сник и весь пригнулся,
Вскрыв карты, взгляд свой потупил.
- Всего шестнадцать! - шепчет бабка,
- Ах, разрешаешь?! Зоофил!

Яга от злости взбеленилась:
- Так значит, падла, ты спецом?
Хотел, чтоб я еще сыграла,
И в лести сделался певцом.

- Плати по совести, паскуда!
Как нечем, сучие хамло?
Какого черта ты приперся?
Котяра, бей ему табло!

Пинали долго бедолагу,
В конце концов устали все.
Яга водицы хлебанула,
И расплылась во всей красе.

- Что дуешь губки трехголовый?
- Ты лучше б жопы три имел!
- Тогда фуфла не наплодил бы!
- Доблефовался? На кол сел?

- Отныне будешь на панели,
- На трассе жопой торговать!
- Пока весь долг мне не доставишь,
- Не будет жопа отдыхать.

- Постой! А может ты, Бессмертный,
 Себе экзотику возьмешь?
- Погасишь долг его и сразу,
Весь этот секс приобретешь.

- Пусть охраняет твое злато,
- Сидит в пещере на цепях.
- Ну, и конечно, коль захочешь,
То сможешь трахнуть на страстях.

Все залились до слез от смеха,
Лишь Змей Горыныч горевал.
Не раз ведь он уж зарекался,
И слово сам себе давал.

Кащей забрал его с собою,
Сидит на злате при цепях.
Но иногда тоскливо стонет,
На миг припомнив о страстях.