Стихи и эпиграммы. 2-я книга

СТИХИ


Об авторе
Стихи Сергеева Алексея написаны для людей XXI-XXII веков. В данное время мы не можем до конца постичь их глубокого смысла и высокого содержания замечательного мастера стихосложения. Как инопланетянин управляет космическим кораблем с помощью световолокна, так поэт Сергеев Алексей будет внедряться в сознание людей
будущего своим магическим стихосложением. Его стихи – это тончайшее кружево настроения, радости или грусти, и именно так надо понимать их. Поэтому его поэзия являет собой всю полноту поэтического наследия для будущих поколений.
Желаю всем любителям, читающим эти стихи, насладиться красотой и тончайшими оттенками восприятия необычной поэзии. Будущее за этими поэтическими строфами.
Поэт и писатель России
Владимир Яковлевич Лебедев.


Благодарности
Автор выражает глубокую признательность за плодотворное сотрудничество, конструктивные предложения,доброжелательную критику, а также за помощь
редакционной и технической подготовке сборника к изданию:
1. Доктору философско-политических наук, профессору, действительному члену РАЕН, действительному члену МАНПО, действительному члену академии фундаментальных
наук – Пронину Эдуарду Анатольевичу.
2. Заслуженному поэту России – Гедымин Анне Юрьевне.
3. Поэту России – Поликанину Михаилу Матвеевичу.


Содержание
1 глава. Лирика ..................................................... 7
2 глава. Времена года ............................................... 119
3 глава. Воспоминание на фоне жизни ................................. 173
4 глава. Мозаика .................................................... 237
5 глава. Эпиграммы .................................................. 313
6 глава. Разное ..................................................... 339
7 глава. На Сергеева ................................................ 405
8 глава. Стихи других авторов ....................................... 413


Я люблю костры, озера, юность,
Озноб, чернила и музыку в тиши.
Мне не нравится мертвая природа,
И век суровых звезд.
Алексей Сергеев



1 глава
Лирика
«Поэт с собой приносит рокот,
Еще неведомых миров».
Татьяна Семенова.


Детство
Из полусна рождалось детство,
Нас отбрасывала судьба
На сухое полотно кокетства,
В коморке темной – на чердаке.


Этюд
Елене Сергеевне Сергеевой,
художнику.
Под звуки Генделя, Брамса
Художница этюд рисовала,
Деревья, листья, тени позолотой замирали,
Под вечер плескались палитрами красок.


Дожди
Нависшие летние дожди солдатами
Рвались нарасхват кочующими вечерами,
И седой тупик кипами бумаг разгоняли,
Слипшиеся листья и картин печальных садов.


Горячие поцелуи
Горячие поцелуи теряли жаркие губы,
Словно август роняет желтые листья,
Фонарные глаза бессонных звезд,
Лились нежной любовью, остриженных маршрутов,
А георгины горели степной лазурью,
И шпалы шарахались от гудков локомотивов.


Драмы
Волны – разбухшие вены,
Рвется асфальт, словно гроза,
Две драмы, две сцены,
И окна в двух мирах.


Твой стан
Мне бы у реки хохотать,
У вселенной молча стонать,
Ночью духотою дышать,
Лист пугливый застенчивый трогать,
А ладонями гладить твой стан заманчивый.


Стон гор
Жасмином глаза твои горели,
Пахли свежестью скошенных трав,
Осанка, как египетские пирамиды,
Стоном гор ты в любви отозвалась.


Бурное счастье
Бурное счастье одето садами,
Накрыто листвой и плоским океаном,
Набухших почек и ночных узоров,
И жимолостью звезд, и колоколов.


Проталины
Утро криками ворон чернело,
Окно горячую слезу занавесило,
Где ливень сухую грусть смочил,
И проталины плыли по снегу.


Пью горечь твоих глаз
Пью горечь твоих глаз сурово,
Ковшом черпаю встречи несбывшихся ночей,
Виноградная лоза извивалась между строк,
И тихая зарница, как мышь, спала спокойно.


Я тебя нарисовал
Живую музыку кистью нарисовал,
Кусочек сердца я извлек,
Мне было невдомек,
Что в первый раз тебя нарисовал.


Боль в груди
Тучи за горку приведением держались,
Северным сиянием плыли, незабудками мая,
Степи полоскались желтыми майками,
Лампада горела, и больно в груди.


В свечи я одеваюсь
Я, спотыкаясь, по мраку иду,
Не вижу сгоревших бумажек вчера,
Окунаюсь в житейскую боль глухоты,
И в свечи посмертно я одеваюсь.


Женщинам
Женщины создание внеземное,
Как гулкое дыхание небосвода,
Их призвание одно,
Рожать и воскрешать впервые,
И у гроба вечного молиться,
Сегодня неподкупны, Вы земные,
Завтра обещание пустое.


Небесные встречи
Небесные встречи горели зарей,
Кадыком катились глаза,
Вечер вырывался гуртом,
И веселились кругом берега.


В любовь впиваюсь
Любовь несется струями,
Всем сердцем страдая,
Она не сумасбродство,
Она Помпеи,
Как в розовую розу впиваюсь.


Любовь бесценна
Любовь бесценна, её не купишь,
Она плавучесть звезд,
Она источник мыслей, вдохновенья,
Ты покоряешь новую мечту,
Как тысячелетнюю планету.


Любовь многогранна
Вниз падают птицею листья,
К цели плывут небеса,
Любовь многогранна и страстна,
В любви диктатура нужна.


Нас выбрали
Под горячим небом нас выбирали,
Словно подарок для друзей,
Под одной крышей застыли,
И одной каплей слились.


Стремлюсь к тебе
Я виражом стремлюсь к любимой,
Вижу тебя между роз и ромашек,
Дарю бесконечность и вечность,
Чтобы зажечь огонь алтаря.


Один вопрос
Николаю Сумеркину
Эпиграмма
Скажу я коротко вначале,
Есть в тебе и ум и честь!
Хочу спросить один вопрос,
Что пишут вам про Диктатуру,
А у нас капитализм. и восторга в этом нет.


Ты отклик времени
Ты отклик неба и времени,
Ты в проявлениях согрета,
Создана из слов и снов,
Я тебя в себе излучаю.


Не обрывчата связь
Если заблудимся на небе,
Прижизненный образ не отыскать?
Сердце не стекло,
Не дробится на кусочки,
Не обрывчата эта связь.


В любви стандарт высокий
В любви стандарт высокий,
Как высока её мечта,
Вспыхивают очи неземные,
И открывает двери звездопад.


Песни про тебя
Вселенский ум – лавры любви,
Источник знаний – очи ревут,
Ты – комета несешься к свету,
Я слагаю песни про тебя.


Ты звонкое лето
Ты – это дар, красота, сокровище,
Ты – солнце, судьба и Пилат,
И дух твой – звонное лето,
И я, и ты – одно небо.


Ты сила страсти
Ты – вдохновенье, ты вселенный мир,
Ты – сила нежности и страсти,
Любовь нас в быль зовет,
Мы подарки разгадки.


Мир – это разгадка
Мир не бывает бессмысленен и пуст,
Мир, это – загадка,
Там любовь царствует,
А значит – цветет насмешница фиалка.


Твой облик
Я вижу тебя не во сне, а наяву,
Ты женщина моей мечты,
Твой облик делаю Я,
Тебя изображаю искусно.


Думаю о тебе
Мечтать и думать о тебе,
На миру блаженных стихов,
Среди церквей – золотых куполов,
Я сквозь призмы тебя разгляжу.


Любовь вечная
Любовь уходит на веки,
Любовь не исчезает в никуда,
Любовь земное притяжение,
Любовь поэзии нужна.


Праздник счастья
Слова, слова – это песок и вода,
Для праздника счастья нужны
Соловьи и смятенья,
И на сиреневом стволе порез.


Сильная любовь
Любовь никогда не стареет,
Любимые лица светлеют,
И солнце плачет до слез,
Любовь, это звенящие струны невзгод.


Союз вечен
Наш союз не испортит погода,
Красота не портит глаза,
Наш союз вечен, он навсегда,
Тогда рушатся химеры,
И рождаются Шопеновские звуки.


Улыбка
Улыбка твоя лучезарна,
Она – цветочная клумба,
Я в портрете ее нарисую,
И улыбка не уйдет в блики света.


Радость
Радость улыбку рождает,
Улыбка не исчезает навсегда,
От неё не холодеют планеты,
В экстазе сливаются облака.


Нераскрытое величие
Любовь самое высшее достижение
Из всех нераскрытых явлений,
Разрывает сердце, и в танце вместе,
К сожалению, лауреатов не дают за успех.


Любовь бесмертна
Любовь дороже всех алмазов,
Любовь сильнее всяких слов,
Если образ мысли правит нами,
Любовь бессмертнее всего.


Ты создана из облаков
Ты создана из облаков кристальных,
Из прозрачного бесшумия веков,
Из теней башен и часов,
И пальчиков, созданных для поцелуев.


Храните её талисман
Твоя рука горит в моей руке,
Беззвучно катится слеза,
Очнувшись, восторг блаженства,
И вечно храните её талисман.


Не любишь
Шел я беззвучно в глазницы,
Табором пыльцы танцевал,
Скрипка пела в футляре,
А лист твой сизый бастовал.


Боль превозмогает
Чистота твоих шагов
Меня печалью душит,
Озаряет музыкой – слух,
И вечностью боль превозмогает.


Крылатые сны
Над рябью степной в пламени
Рождались крылатые сны
И теплые песни свирели,
А суровые оси земли,
Почернели.


Шекспировские страсти
Твои слова – простор всему,
Разбегаются кометы поутру,
Я обнимаю теплый океан,
Горят Шекспировские страсти.


Безгрешные печали
Ты стоишь в вуали вдалеке,
Расплылись крыши, замкнутость затая,
И мокрые листы,
Накрыли безгрешные печали.


Пишу стихи
Мглистый воздух ветром дышит,
Скрепит перо на белой скатерти,
И я, в который раз, пишу стихи Морозовой Татьяне,
И не смыкаю усталых, грустных глаз.


Поэт
Анне Гедымин – Поэту.
Холода забились в угол времени,
Отнимает радость у будущих дней,
Проще в жизни ничего не делать,
Значительно трудней сделаться поэтом.


Улицы влюблялись
Сердце обмотано в железный кожух,
Исступленный твой взгляд гладил глазами,
Океаны меня согревали панцирем звезд,
Улицы влюблялись ожогом щек.


Я твои глаза найду
И таял день, и таял снег,
Не было тебя, в котором мир,
Озвучивал меня,
Что я твои глаза найду.


Гаснут алые маки
Клеш разутюжили сосны,
Березы веером одели сережки,
Гаснут алые маки,
И осколок твоего сердца у меня.


Поздравление
Марине Львовне и Анне Гедымин.
Надежды, страсти и мечты,
И Чайковский в зале,
Где Прометей скалы раздвигал в
шелковых нарядах,
И суровая зима смывала берега,
А полусонная ночь летела к марту.


Сердце скиталось по вселенной
Скиталось сердце по вселенной,
В сумерки на витринах висело, как целлулоид,
В оконные рамы смотрели пожарными глазами,
Нас двое, заневолить нельзя.


Я с тобой цвету
Жизнь совершенна, мгновенна,
Наши миры бесконечны в пути,
Ты прекрасна, светла, необычна,
Я рядом с тобой цвету.


Заочно
Я мчусь из пустоты заочно,
В судьбу вторгаюсь я заочно,
От тебя ушел к ней заочно,
Мои года разбросаны заочно.


Слеза покатилась сердечком
Вечность встала на колени у огня,
Милости у ночи просила,
В окошко солнце ворвалось,
И слеза покатилась сердечком.


Слова любви
Сны ревностно молились,
Жадно в смятенном постоянстве,
И дождь грибной немало скажет,
Слова любви – целая тетрадь.


Мечтами жила
Мечтами жила ты недавно,
В сомнении замученных, скудельниц слов,
Чайковский тебя в свои портитуры вписывал,
Чтобы ты потрясала консерваторский зал.


Я влюбился
Я утомленный, измученный мирами струн,
Дай мне морозного воздуха, Чародей,
В холодных водах окунуться во сне,
В широкой, просторной постели влюбиться.


Потухший клен
Сердце не отзовется в счастливейших мирах,
Ты один с рыдающим аккордом,
Тебе остались только беды,
И стены, за которыми потухший клен.


Мне ветрено и больно
Туманы задыхались от прошлогодних листьев,
Весна бежала сквозь дымку сна,
А перстень прятался в футляре,
Мне становилось ветрено и больно.


Красота
Красота ночного бора – словно осень в октябре,
Светятся серебром тополя, как рощи в метели,
Листьями стонет больная земля,
И отвешиваем грустью поклоны безднам.


Туманные сны
Зеленые стебли земли,
Зеленое море глубин,
Зеленые крики души,
За радостью открылся июнь,
Туманные сны – влюбляйтесь в закаты.


Сон
Плачет осень, она не в силах
Дарить споры, любовь и разговоры,
Слезы, как вода, камни, как Везувий,
И кровь течет в янтарных жилах.


Подснежник
Подснежник влюбляется первым,
В свет,
И дарит свой цвет,
Всем,
И в романы грозы влюбляется первым.


Любовь вечна
Любовь одна – душа одна,
Они не придают друг друга,
За любовь мы не платим ни гроша,
За измену платим кровью.


Женщине
Ты – стих, строка или книга,
Ты – корона звездного неба,
Ты – пламя горящего ветра,
Ты – звук рожденной планеты.


Поэт
Поэт – кинжал из ножен,
Поэт – всегда гроза,
Поэт – свет из зеркала,
Поэт – всегда борьба!


Любовь трепещется
Любовь – трепещется из-под венца,
И эта точность, и эта смелость,
Смычок – струна – гитара,
Румянец – жжет метель.


Таинственный Ромео
Снег вспыхивал в окно откровеньем,
Радостью встречи овеяны свежестью почки,
Нежность неба купалась на дне океана,
Взломалися льды – бежал таинственный Ромео.


Свидание
Зима протянула мне руки свиданья,
Скрипач в последние дни одинокого страданья,
Удаляется из мрака в усталые дни,
Мне видится это на расстоянии.


Жизнь проходит
Ляжет бремя на теплую погоду,
Стан твой отражается в стакане,
Века, а не года, останутся в минутах,
Летят дожди – деревья стонут.


Клен узорный
Клен стоит узорный в тишине,
Цветет на синем берегу,
Смотрю в таинственную даль,
И каждый вечер,
Восток стелился в переулке.


Вижу тебя
Рвался, и свежесть меня обнимает,
Звезды на волнах падают влажной галькой,
Носится бриз гомоном пляжным,
Лицо горит солнцем манящим,
Вижу тебя – жизнь принимаю!


Хмельная мечта
Хмельная мечта растворилась в хрустальном стакане,
Твой смех покоряет мажорный рассвет,
И пламя сердца чечеткою пляшет,
На холодных губах отразился желанный твой облик.


Любовь моя скупая
И любовь моя скупая
Плывет в янтарно-грозовом огне.


Горячие губы
Ты откроешь мне плечи,
Ты откроешь связующею нить ароматной хвоей,
Принимаю твою каравеллу нежной прозой,
Загораюсь от мыслей из снега
И горячих твоих губ.


Без тебя не могу
Я вражду твою саженьями измеряю,
В ногах шуршала колкая хвоя,
От рабских твоих взглядов,
Звезды жалили меня.
Все равно: тебя принимаю, любя.


Ты ушла
Ты в облако сурово завернулась,
Ушла торжественно в ночь,
Я в обморок, я в крик, над бездной,
Летел холодным камнем,
Не обретая имя.


Ты обнажена
Обнаженные женские поцелуи,
Обнаженные – ноги,
Обнаженные – голоса,
Обнаженные твои глубины,
Обнаженная лётная полоса.


Колесами любовь раздавлена
Жадными глазами тепловозов,
Сердце вывернуто наизнанку,
Много в пустыне окровавленных дорог,
Колесами любовь раздавлена.


Знакомство
Анне Гедымин – поэту.
Мечтою парк Кузьминский накрывал,
На скамейке в тихий вечер у воды,
Я узнал, что Гедымин была Поэтом,
Поэтом с необыкновенной высоты.


Я болен тобою
Тане (МТВ).
Я болен тобою всерьез и надолго,
Застыли в груди спирали просторов,
В клочья разорван солнечный круг,
И солнцем расплавлен янтарный гранит.


Аккорды юности
Как тени люди стоят,
Смотрят на парад планет у вселенной,
Перелистывают страницы лета,
И стучат по аккордам юности.


Я всегда с вами
Люблю тебя безвозвратно и надежно,
Прошлое не вспоминай в сухожилиях дождей,
Ты не доступна, как день не разлучный,
Всегда я буду с вами,
Как солнце в весенний, ранний день.


Я к дубу прилягу
Я тебя в дорогу с собой не возьму,
Где есть свет и тепло,
Где черемуха качается пьяной радугой,
И в агонии стонут туманы.
………………………
Я к дубу прилягу.


От любви устал бесконечно
От любви устал бесконечно,
Не хватает сил и у сердца,
Тоски своей не осилю,
Усталость мою не целуй.
Лучше смерть мою приголубь.


Тревога
Ты подошла к крыльцу моему,
Не спеша, постояв у порога,
Огнем горела тревога,
И белая соль выступала во мне,
Сквозь смертную спину.


Твой взгляд лиловый
Вьюгой пыльной промчались годы,
Твой взгляд, как листок лиловый,
Как лунный камень смотрит на Восток,
И фонари с шумным взглядом
Скользят со всех сторон.


Горели мысли твои
Горели во мне мысли твои,
И белые ночи горели,
Горели на солнце холодные льды,
Горело и белое солнце пустыни.


Море дышит
Море дышит в обрывочном сне.
Волны ломают воздушные стены,
И рваные раны остаются на пляже,
Размывают судьбы и гранитные скалы.


Ты прозрачная
Прозрачная простыня слегка дрожала,
Ты прозрачной становилась и во мне,
Розовой пеной меня обнимала,
И к сердцу приливала кровь.


Твои глаза
Заря над лесом кралась пунцовым рассветом,
Шаги твои становились королевским пленом,
Глаза светились нежным взором,
И пела скрипка от счастья до боли.


Дождь прошел
Утром дождь прошел,
А ты грибы роняла,
Небо было светло-голубым,
Синицы тарахтели – рожь стонала.


Душа и счастье
Екатерине Юрьевне
Загвоздиной.
Ты река души,
Ты звездное пространство,
Пусть любовь преследует всегда,
Как у Джульетты будет счастье.


Ты женщина загадка
Марине Соловьевой,
доценту кафедры экономики
транспорта РАОТ.
В тебе таланта очень много,
Ты женщина загадка – науке отдана,
Но не до всякого доходит,
Что веришь ты в аккорды.


Жизнь «на бис»
Борису Алексеевичу Левину,
Ректору МИИТа.
Работаешь в МИИТе с любовью и со страстью,
И нету в жизни у тебя Антракта,
Уменье жить «на бис»,
Чтобы властвовали законно,
На земле умы.


Счастливые восходы
Неле Фель.
О чем хочу сказать,
Скажу я сразу, не таясь,
Живется трудновато, но ты в Москве,
Ждут тебя счастливые восходы.


Мерцаешь светом ты в науке
Сергею Плахотичу,
профессору и зав. кафедрой УЭМИИТа.
Мерцаешь светом ты в науке,
Горишь ты жарким летом,
Знай, что неизведанных путей,
Как легкий пар, становится все меньше.


Бескорыстная дружба
Айрату Субхангулову.
Казань – это не Ташкент,
Жару и степи променял
На крупный град, на стеклах ливень,
И оставляешь следы на сердце,
От бескорыстной дружбы.


Скрипка моя
Только ты, скрипка моя,
Неподвластна печальному миру,
Мне в тысячу раз стало больней,
И скрипка мои руки согрела.


Ты наш ученый и купир
Свете Липуновой,
доценту РАОТ.
Ты наш ученый, ты наш кумир,
С тобой бессмысленно сражаться,
Твой огонь в твоих руках,
Он, как камин, никогда не гаснет.


Ты лунный пламень
Наталье Николаевне
Сергеевой.
Наташа!
Ты не перстень в футляре,
Ты жар в своих руках,
Талант и смелость
Отдаешь без сожаленья,
Чтоб лунный пламень
В природу доброты вернулся.


Жизнь непростое дело
Ольге Викторовне Аваковой,
Доктору филологических наук,
профессору.
Эпиграмма
Жизнь непростое это дело,
Взошло и Ваше солнце,
Сегодня – личность,
Листы и травы теперь просты.

Новая звезда
Дмитрию Николаевичу Александрову,
Доктору исторических наук,
профессору, академику РАЕН.
Ты влюблен в свою науку,
Твоя дорога без причал,
Ты освещаешь ночи, тундры,
Вдали смотрела новая звезда.


Шептались поэзией сосны
Осень неслась над землей,
В траур оделись березы,
Плакала солнечность дня,
Шептались поэзией сосны.


Ты портретом моим будешь
Посвящается моему другу
Рамилю Субхангулову.
Я один нахожусь в тишине,
У портрета твоего я томлюсь,
Невеселою жизнью страдаю,
Падает песня, падает звук,
Падают слезы с металла,
В тысячу раз мне тяжелей,
Не услышу в душе
Серебристо-нежного голоса.
Ты травою, деревом меня не забудь.


Подруга жизни
Любовь Ивановне Яковлевой,
подруге Марии Михайловне Сергеевой.
Месяц зажжется, померкнет лучина,
Луч озарится в тиши у ворот,
Мама проснется в раннюю зиму,
И подругу в карие очи она поцелует
И Любовью ее назовет.
Жизнь кукованием кукушки,
Восходом солнца отзовется.

Любовная тоска
Я качаюсь на качелях матрацного сна,
В сновиденьях вижу теплые лица,
И закаты прошлого поленного века,
И любовная тоска за горло меня хватает.


Ты божий дар
Тане Морозовой.
Твои глаза и губы
Навек музыкой соедены,
Ты ягода в сметане,
Ты божий дар,
И просто наша Таня.


Без тебя горько
Буду ждать и думать до зари,
Заверну твое счастье в белый платочек,
Припаду к берегу речки крутой,
Без тебя горько даже во сне.


Душа томилась
День потух в арке дома,
Душа томилась в тишине,
Блуждать я буду в лучах печали,
Сжигая пурпурный лист на высоте.


Мрак печалился
Черепицами стелилась осень,
Блуждала из снов и печальных лет,
И день угасал для новых надежд,
А мрак печалился в глазах незаметно.


Мне не измерить тебя
Мне не понять и не измерить тебя,
Твоей любви измученной и смелой,
Там, где:
Стынет всевластный Океан,
Стынет лед, и стынут лужи.


Ветер юности
К свободе дуло ветром юности,
Звездопад обрушился на небо,
Я в профиль прошибал горный перевал
И сгоревший от любви металл.


Любовь тает
Любовь зажглась – озноб по телу,
Звезда зажглась – теплее стало,
Ночь да туман:
Любовь тает
И медленно бежит за глаза.


Мне не понять
Я не могу понять тоски твоей,
Мне не ясна твоя дорога,
Судьба горела – брала разбег,
Катилось солнце под откос,
Катилось – слово.


Покорные глаза
Глаза покорные твои
Сияли в невесомом зареве,
Вокруг скакали трубачи,
Гремя подковами печали.


Жаркий вечер
Помню жаркий тот Кусковский вечер,
Ты застыла пеной у воды,
Моя судьба слезами капала от счастья,
Дремлющие струны в твоих глазах зажглись.


В прошлом ты со мной
В прошлом, далеком, ты всегда со мной,
Сейчас горишь пожаром с другим,
Словно под снежник расцвел,
И тут же закрылся.


Вальс в душе
Вальс в душе играл беззвучно,
Оркестр молчал печально,
В кризисе планеты неподвластны,
А ты уходишь из весны.


Я от тебя ухожу
Я от тебя ухожу в незакатный век,
Все слова твои заберу и голос, и свет,
Чернеет душа полуночная,
И невесомое сердце молчит.


Живу неспокойно
Подают яблоки, падают груши,
Святятся звезды, да небо на солнцепеке горит,
Живу неспокойно, притихла заря,
Я наивен, как гриб лесной и лапух ушастый.


Твой шепот
Твой шепот – это рокот
Колесниц – древних Римлян.


Заря любила
Заря ложилась на стекло,
Доверчиво окутывала листок,
Зеркало поцеловать спешила,
И воображением своим зеркало любила.


В холоде
Я в холоде своем, в напевной тайне,
Я как паденье стекла с оконных рам,
При сильном, зябком ветре,
Я как кадык листвой зажатый.


Твои глаза
Твое русалочье тело,
Меня пленили,
Твоя пустая речь,
Твои, как магия, глаза,
Сердца объединили.


Позабуду я встречи
Ветер невидимым, трепетным шорохом
Тихо ползет по ладони,
Позабуду я первые встречи,
Позабуду твой лепет,
Лепет халата и гардин.


Тушатся свечи
Тушатся свечи, тушатся звезды,
Тушится небо вдали,
Вечерний луч упал на площадку
Ночь наступила, худеют осенние ветки.


Солнце озвучивает розы
Плавает солнце в дождливых березах,
И на цветных картинах оно остается,
Тает, как таинственный дым,
И своим падением озвучивает розы.


Мне грустно без тебя
Угрюмо ухожу от ладоней твоих,
Наступила оплывшая осень,
Мне грустно будет, без рук твоих,
И твоих рукопожатий.


Ты рядом
Жизнь становится мне чудом,
Когда со мною рядом ты,
Как Атланты стремятся в горы,
Так ты отрешена от темноты.


Зеркало моего счастья
Лиле Фатыховой,
инженеру-строителю
Ты вершина, ты ливень,
Ты жизнь с огнем,
Ты изумруд, опавшей осени,
И зеркало моей души.


Утреннее Солнце
Алине-малине Бартко, 9 лет
Ты как утреннее Солнце,
Всегда светла и тепла,
Читаешь весь вечер школьные книжки,
Чтобы получить пятерку наверняка.


Тебя принимаю
Просыпаясь, я тебя принимаю,
Без упрека и страха,
Стихи перестал писать по весне,
И плыву за тобой,
Как гондолы плывут из ночи.


Картины в твоих глазах
Елене Сергеевне Сергеевой
В твоих глазах мазок из кисти,
С рассвета до заката – стремительность суждений,
Слышен звук, запах летящего лета,
Проступают картины Серебреного века.


Падали звезды
Всхлипывали тучи, падали звезды,
Сердце тонуло в складках ночи,
Песнь колыбельная звучала под осень,
Тепло колесило по душам любви.


Не люблю, как прежде
Жизнь лилась, кровь горела,
Обжигала тело, как солнечный июль,
Не могу любить, как прежде,
Остыли песни холодным потом,
И тяга в ночь, и страсть к разрыву.


Соперничаю с музыкой
Я иду по коммунальным лавкам,
Соперничаю с музыкой вслух
И озаряю дух рассвета,
Вечность и тление – свет тела,
И нет конца.


Май коснулся лета
Май коснулся губами лета,
Маячит издали дымами заводов,
Плещется в бухтах асфальта,
Молодость звенела ясными штрихами.


Ветки музыку поют
Бессмертием смешались травы,
Как метель неслись свободно,
Им ветки музыку играют,
В розовом целлулоидном кларнете.


Музыка мира
Слезы – по щекам, росы – в полночь,
Синие птицы в первые дни,
Свечи без грима – огни,
Музыка мира – бездонность Вселенной.


Где ты, моя любимая
Уют заброшен, как заброшен пруд,
Душа завалена любовницами столетья,
Бесследно исчезнут отгрызанные ночи,
Где ты, моя любимая?


Отчаянная любовь
В темноте дышат листья,
Детство уходило на покой,
Сердце ласковое и милое
Рождало отчаянную любовь.


Восторг дыханья
Мое молчанье – слепые корабли,
Восторг дыханья – я твой любовник,
Я видел море впереди,
Слышал твои невыплаканные слезы.


Я тебя зову
Мы пьем вино очарованием зари,
Годы провожаем, как всклоченные дни,
Я молчанием тебя зову.
Мрамор надвое расколот.


Любите нас, женщины
Девушки, женщины в весеннем саду,
Мы ремесленники – поэты, рифмой,
Дарим вам счастье.
Любите нас в одичавшимся веке,
Любите, целуйтесь взасос.


Гений
Море отражалось перевернутым солнцем,
Оно между землей и небом погружалось,
По рукам сполз яркий луч лета,
В соловьиной роще пел гений.


Влюбляются люди
Звезды в туманах ползут,
Тихие степи утром оделись,
Влюбляются люди радостной ромашкой,
Сроки прошли – время сместилось.


Зову любовь
Тонны туманов спят на земле,
Эхом зову разлуку – любовь,
Твой взгляд, твоя любовь,
Дышат свинцом в хаос материи.


Ты разыщешь меня
В напряжении и темной дали,
Ты в столетьях разыщешь меня,
Как цветок весной затрепещешь,
Льдинкой зазвенишь на холодных ветках.


Твой подарок
Твой подарок – это ночь,
Не в постоянствах мира он построен,
Она рушит бронзовую тишину,
Грустный мой, всхлипывала осень.


Московские туманы
Зрелые московские туманы,
Я накрываю розовым плащом,
Склоняюсь над брошенным мячом,
Бегу я в райское детство,
Восторженно притворяюсь в слепые миражи,
Как ольшаник бежит в зрачки оленьи.


Очумелые мы
Девушек обнимаю, как росистые розы,
Новогодний праздник в душе заиграет,
Любовно бегу кувыркаться в сугробах
На расцвете в скрипах снежинок,
Очумелые мы.


День в сердце ранен
Зима тащилась редким поцелуем,
Бежала по ступенькам к весне мелом,
Небо звездное – аметистовый кристалл,
И напряжен был день, и в сердце ранен.


Музыка оседлала небосводы
Бред сорвет пену с губ,
Скрипка озолотила хрустальные бокалы,
Озон накрыл мою мечту,
Музыка оседлала сверкающие небосводы.


Время шло
Озноб, и рыхлый ветер полз,
Время шло, и я состарился,
Паденье звезд впустила ночь,
По небу берез, вновь, влюбленность пролилась.


Мои романсы
Я окунал свои мечты
В твои страницы, в твой роман,
Все было просто, сгоряча,
И пел огонь мои романсы.


Мне в жизни тесно
Мне бывает в жизни тесно,
Но не бывает в жизни слаще.


Я не поэт
Вдали от шума в распахнутую дверь
Костром влетают глупости рекой,
Я счастлив быть поэтом,
Но тепло источаю теперь впустую.


Ты звезда
Ты в музыке смычок, ты звезда,
Я имею на то основание,
Как не сочетается глупость с могуществом,
Это вулкан, это женщина, любимая до слез.


Я счастлив от роз
Я счастлив от пьяных в гармонии роз,
Сажусь на качели, тыкаюсь в воздух,
Я азартен и смертельно влюблен,
Если во время и в осень влюбляюсь.


Лес затих
Нет оттепели и теплоты,
И лес закутался в обидах.


Небо для двоих
Алине Агеевой
Мысль посещает меня часто,
У ней свои законы есть и только на бумаге,
Я строю невидимые мечты,
А остальное – тайны и страданье,
Я знаю, до боли сладок твой Апрель,
Мои блаженные цветы,
И распахнутое небо, одно, но для двоих.


Ты рядом
Алине Агеевой
Ты стоишь рядом
Продутая холодом
Повзрослевшая
Одинокая
На остановке,
Как на другой планете.
Тебя ждет весна,
И луна в цветах.
Оконная рама
Машет горячим лучом,
А сирень улыбается
Запахом лета,
И сердцу от счастья
Станет горько, горько.
Ты чьи-то пути повторяешь
На этой земле.


Разомкнутые веки
Алине Агеевой
Мне очень горько без тебя,
Не забывай,
Забывайся,
Жди, возрождением меня,
В огненную снежность и холода,
Эпоха
Вырывается.
Клапаны сердца горят огнем,
Венчальные небом.
Замкнутые веки,
Полночь, ночь,
Ты из прошлого века,
Я внеземной,
Нас связали весной
Разомкнутые веки.


Судьба
Анне Гедымин,
заслуженному поэту
Доказано судьбой,
Что ты жила строкой,
Простой,
Скорой,
Вечной,
Пишу правду,
Не изменяю себе,
Твердо,
По геройски
Смело.
У подножия стою,
Лицом открываю зарю,
Чтобы посмотреть
Песни до неба.
Буквы слились в стихах
Намертво,
Спаяны ветром,
Как льды в океанах.
Жила корифеем
На стыках веков,
Любить
Любила,
Но другой любви добилась,
Исполненную Богом.


Любила жизнь
Новизной,
Мастерством,
Строчками,
И в обморок Весны,
И звездочкой в небе,
Сильнее смерти.
Желаю тебе одного –
Не менять дорогу.


Мажорные встречи
Мажорные встречи
В городской тишине,
Где плавают тревожные сны,
И ночью разомкнута нежность.


Сиреневое лето
Солнечные зайчики
На щеках,
Тепло,
Жарко,
Любовь.
Тишина кругом,
Румянец задумчив
До самых звезд.
Снег слетает с вершин
И летит в прощальный обморок,
Темно,
Холодно,
Я слепой,
В складках загадки,
Ты со мной,
Сиреневое лето,
И ты аккорд
В моих стихах.


Теплый вечер
Обними
Схвати мои плечи
Я колосом выпрямлюсь,
Ты страсть,
Ты верность.
Остановись,
Полюби,
Чтобы мне не исчезнуть,
И пеплом не застыть.
Подари мне этот
Теплый вечер,
Пламенем объятый.


Счастье
Дорожка нехоженая,
Нежная,
Манная,
Монологи изысканные,
Плененные счастьем,
Стук сердец
Упавших с неба звезд,
Ты во мне замурована,
Заколдована.
Слова смерзлись,
Крыши домов разлетались.


Любовь расползалась медузой
Любовь медузой расползалась в груди,
Солнце кровью закатилось за площадь,
Снег, как усталые дни,
Серой ватой лег на туманные крыши.


Встречи запахли восходом
В полумгле, в полусне,
Полоснула заря ледяною кометой,
Взял у весны на запас
Сладкие травы
И вкус золотой белизны,
И встречи запахли восходом.


«Я бросился обманом…»
Я бросился обманом в морской прибой,
Как в вырез бронзовых дождей,
Как в теплые снега в апреле.


Осенний поцелуй
Плеск, и ты в осеннем лете,
Рокот камнем лег тебе на плечи,
Скрипач оживляет земные просторы,
Остается,
Осенний, жадный, поцелуй.


Прощение
Тане Морозовой
Прошу прощения через
Зиму,
Холода,
Дожди косые
И сумбурные года.
Пусть даже свечи вековые
Уйдут в закат,
И добрый снег,
И снег, как бинт,
Снимают,
Рыжий сумрак.
Чтоб услышать
Шепот-крик,
Твои слова,
Которые по льду скользили.


Ты искра – святая
Искры у Зевса,
Искры в гостях,
Искры из детства
И искры в устах.
Я влюблен,
Негаданно,
Нежданно,
В твои глаза,
В губы твои,
Песни звучат
Из окровавленной гортани.
Я мчусь к тебе,
Заневолить тебя
Жилами дождей
И пламенем малины.
Я доверчиво тебя целую,
И тишину рвут на части
Желтые листья,
Огневой водоворот
В оранжевом закате,
В закате опоенной весны.
Ты искра – ты пламя,
Ты искра – святая.


Ты мечта
Ты – времена года,
Ты – звезда у влюбленной Сибири,
Ты – ночь и мечта,
Ты – небо, усыпана розами.


«Дебаты за кулисами…»
Гурманы Пушкина, гурманы Лермонтова,
Гурманы Натальи Трубецкой,
Луч степной переломился в зеркале,
Дебаты за кулисами отодвинуты Гениями.


«Прощаются со мной…»
Трамваи купались в перекошенных сажей заводов,
Я бегу вдогонку в сине-красном галстуке,
Кричу, остановись,
Стучу камень о камень,
Не помогает,
Прощаются со мной шпалы,
В обнимку с трамваем.


Остановись, мгновенье
Ире Кузнецовой
Остановись, мгновенье, ты мой шанс,
Мой слух Афродиту нежит,
Восторг! Рвануться б в свежесть
Ваших грустных глаз,
На земле идиллий и дождей.


Любовь бесценна
И даль веков, и даль времен,
Все это без начала и конца,
Вечность выплескивалась из берегов,
Любовь была бесценна и нарядна.


Ты мой свет
Твои глаза – свет в лесу,
Сталактиты и люстры струи,
Ты фонарь в моем кабинете,
И в сердце объятое пламенем времени.


Гимн в камне
Прозрачный дым – шарил
Языком шершавым по углам,
В ладонях нежился и гладил,
И сотни лет лепил гимны в камне.


Лучезарный звук
Лене Барановой
Лена!
Ты лучезарный звук,
Ты светлый и добрый туман,
Я кувыркаюсь,
Сквозь память стучусь,
Где ты у меня?
Больше нет твоих теплых рук,
Нет влюбленных, внимательных глаз,
Я в бездну впадаю холодной весны.


Ты растаяла во мне
Твой голос веет, как дым,
Твой след всегда впереди,
И надежда растаяла во мне,
Словно песок золотой от накала любви.


Ночь
Жуткий вечер,
Колющие глаза,
Смех
Бульварных лампочек
И звезд,
Не гаснущих огней.
Горели мысли проводов,
Горели топки паровозов.


Письма в забытьи
Письма, письма сегодня в забытьи,
Спят в сугробах рыбьей чешуей,
Пульс стучит, как дождь прощальный,
И смертельный спазм бьет по щекам.


Весна наступает
Весна тонула в деревьях,
Вздымала последние разлуки,
Дворы прятались в вечерне,
Дни просились в счастливые очи.


Одряхлевшее лето
Гром дрожью объял
Одряхлевшее лето,
Я глазами выел тоску,
Солнце сияньем скрылось за тучей.


Горечь в душе
Горечь таилась в душе,
Тяжелой гирей лежала в груди,
Барабанной дробью звенела
– Голосом песни,
И кровь в жилах застыла.


Твой оттенок
Твой оттенок в окне бирюзовый,
Твоя встреча золотеет осенним листом,
В быстротечной толпе ищу и зову,
Чтобы увидеть зеркалом неба,
А рыданья переходят в обветшалый тулуп.


Зной на сердце
Еще была жара,
Мысли плыли в сыром тумане,
В горле сушь, жар в моем романе,
Я зной на сердце испытал.


Ты не уходи
Оглоблями небо смотрело,
Лбы горели вечерними отсветами стекол,
В море тонул ветерок,
И свечи гасли в черновиках ночи.
Я думал лунно,
Что выпавший туман
На страницы лег,
И ты не уходи с объятий моих.


Тепло меня сковало
(М.Т.В.)
Твое тепло меня сковало,
Дышало небо перед грозой,
Я вернусь к тебе устало,
Как рыба в снасти рыболова,
Спасая вещую любовь,
Раны, на ступенях оставляя, и кровь.


Синеет море любви
Звезды, как море, синеют,
Песня синеет в дали,
Догоревшие свечи синеют,
Синеет и море любви.


Пульс земли
Вечер из пыли, листвы и из писем,
Дышал полумраком, прижавшись к ладоням рук,
Пульс земли стучался любовью смятенной,
Закрывшись луной, пыльцой и шляпой.


Вбежало счастье
Листва зажглась красной кровью,
Журавли покинули страну,
Трава лесная легла устало,
Вбежало счастье,
И я на встречу, как шторм, рванулся.


Надежда о жизни
Скован кукованием кукушки,
И губы ни разомкнутся никак,
Мы стоим с надеждой о жизни,
Байрон и песни
Спасают любовную страсть.


Молодость и любовь
Мрак залит насмешливо золою,
Закрыв глаза,
Я молодость с любовью испытал,
И в каждом сне, и в каждом миге
Таинственными крыльями я обрастал.


Все, что осталось
Все, что осталось на все времена,
Верность и муза,
И память над нами вставала.


Разлюбить не смогу
По широким мостам вьется вьюга,
Солнце в степи стало владычицей,
Разлюбить?
Туман сел на сырость,
Вьюга мешает и сорокаградусный холод.


Не полюблю
Небо вступает в скандалы с темную тучей
В преддверии вечерней зари,
Я погружен в холодную думу,
Шелестела трава, расцветала сирень,
Хаосом заросли двигались в тень,
Я обнять тебя не сумею, полюбить не смогу.


Житейские повороты
Даниилу Гольдштейну,
Доктору технических наук (Канада)
Особый знак в душе у каждого из нас,
XX – век счастье не принес,
Горели свечки шарфиком у нас,
Житейских мудрых поворотов.


Время летело в любовь
Время летело в предверьи,
Солнце – дорогу, светила луна,
Ромашки пахли рассветом,
Зрачками столкнула в любовь
Пламень лета.


Ночь целует зори
Ночь целует зори поутру,
Впиваясь в воздух соломенной копной,
Там заросли пьянели от озона,
Шлейфами качались волны на пруду.


Я тебя не полюблю
Я полюбить тебя не смогу,
В кружевном ветре закрытых ставнями,
Черную мысль глотаю в пилюлях,
И небо старилось от пламени солнца.


Любить не смогу
Туча заблудится в небе,
Мысль устало ушла в никуда,
Любить по лебяжьи я не сумею,
Любить ледяную грудь не смогу.


Сны на остановках
Сны бродили павлинами на остановках,
Кормили радугой весну рыбьим ртом,
Узлами завязаны холодные ночи,
Все прошлое надо вспомнить, а зачем?


Твои глаза
Твои глаза блестели,
Как розы ветров,
Образ твой, как красные маки,
В тумане мучительно скользили.


Встречи при луне
Мелькают встречи при луне.
На площадь мучительно и зыбко,
Нева смотрела печальными глазами,
И плыли безвестные года теплыми туманами,
А печаль небо гложет воздухом горячим.


Кумир
Леониду Любимову
Ты один! Нет не один,
Фактически Вас двое,
Ты настоящий наш мужик,
И конструктор ты от Бога,
За пультом вечером и днем,
Стоишь с широкою спиной.
Ты забываешь все на свете,
Когда с Кузьминского пруда
Смотрят на тебя, как две планеты,
Самолеты, корабли и катера,
Тогда в душе покоя нету,
Что ни день, полна мыслей голова,
Так у Вас рождаются идеи,
А у нас рождаются кумиры.


Луч согласный
Жамилохон
Рахимовне Каревой,
бизнесвумен
Ты на восходе солнца появилась,
Нет никого, лишь птичий крик,
Ты одна с красивым станом,
С красивым лбом и теплым взглядом.
Ты переживешь холодный ветер,
Падение бумаг с комода дома,
И ляжешь на столе зарей свободной,
Вырвешь темный вечер властно,
И в степи с забытой гласной,
Ты блеснешь лучом согласным.


Театр
Аркадию Беркуту,
разведчику России
Года в остатке, мгла, как соль в стакане,
Седина оставила свой след,
Жизнь не всегда в достатке,
Может быть сейчас
Я смогу в проблемы влезть.
Задумал я немного,
Чтобы театр свой открыть,
С восторгом я сказал,
Теперь у нас в стране свобода,
Так тому и быть.
Горю желанием, все будет без прикрас,
Всегда аплодисменты в кино, театрах и у Вас,
Я все хотел подробно описать,
Но вот и точка, закончился рассказ.


Ты ко мне летела
Камень на сердце лежит,
Всхлипывает ветер ночной,
Унынье печалью скрипит,
Март пахнет оттепелью.
В душе тесно, как в чулане,
Город звездным небом одет,
Любовь сухой травой горела,
Ты, не дыша, ко мне летела.


Мне было больно
Ты шепотом шла ко мне
По Кузьминскому парку в захолустье,
Небо нас приподнимало в звездной тишине,
Мне было больно,
И музыки было не слышно.


Вечер
Вечер, я стою перед тобой одиноко,
Влюбленный в твою пустоту, глухоту,
Осыпаются от звезд слепые сияния,
И оставляют рубцы от новых романов,
И аккорды новых симфоний.


Не осилю жизнь
Не кладите мне осень на плечи,
Не осилю я жизни гнетущей,
Как Дантовых дисков – девять,
Как прижизненный круг не осилю.


День столетьями обнят
День столетьями обнят,
Багряный закат мелькал при луне,
На ветках сирени – птицы-повесы
Грелись на солнце,
И песни дарили весне.


Ты исчезла
Ничего не исправишь,
Ничего не поправишь,
Не дождешься ни писем,
Ни телефонных звонков.
На странице, как в братской могиле,
Вместо строчек
Сибирские зимы,
И лед в два метра толщиной.


Прощальные гимны
Ночь выползала из леса,
Растворялась в просторе лучей,
Пела прощальные гимны
За блаженство лугов и степей.


У меня только ты
У меня только ты
И пустые страницы,
Сорванный голос
И звук из небытия,
От любви
Сердцем дышат зарницы.


Я плыл по весне
Я плыл по весне немеркнущим временем,
И ветки берез махали мне вслед,
Застыла земля в улыбке Венеры,
И колокольчик липучий купался во мне.


Спокойная осень
Спокойная осень, как юность, как танец,
В летних садах я тебя не узнал,
Ты вспышка и полет в забвении смерти,
И хрусталь сладкого счастья.


Голос музыки
Голос музыки – голос вечный,
Судьбы горели, как свечи,
Зеркала смеются под вечер,
И в глазах послушно чернели вечерни.


Еще раз про любовь
Любовь, как хрусталь в январе,
Как узорные ткани на белом стекле,
Как кипели капели на алой заре,
И вода в горах повзрослела.


Я тебя отыщу
Окно на две створки закрою,
В полумгле я тебя отыщу,
Зацелую до суровых дней декабря,
Из звезд я построю пламенный город любви,
И буду пить хмельное вино до утра
Из золотого бокала.


Навек обручиться смогли
Горизонтом меня заслони,
Куда вдаль улетают журавли,
И в зрачок, где веки камнями точат,
В века зажемчуженной ночи,
Чтобы навек обручиться смогли.


Трагическая любовь
В моей трагической любви
Слились:
Два шекспировских сердца
И одна бесстрашная ночь.


Астры живы
Армине Саркисян
Зеркало, в нем отраженье,
Жизнь, а в нем осколки,
Мне сегодня не все равно,
Как тяжелы мерцающие дни.
Но сегодня я уже без сил,
Дрожит земля, сорваться может,
Не смея жребия опять,
В туманном облике на взлете,
Астры живы, и я им рад.


В сединах сегодняшний век
В сединах сегодняшний век,
Смеяться нам не положено,
Сердце, на руку положа,
Сквозь дым космического фонаря
Туманы бледные вонзались
В наш покой – должницы.


В траур одетая
Русь раскрылась звездно в небесах столетий,
В траур, скорбя, одетая.


Премьера
Над премьерою моей
Жизнь текла, ликуя, радостно и гордо.


В ритмы ложился
Анастасии Алексеевне
Молотковой
Искал я тебя повсюду артистом, поэтом,
Чтобы заполнить в душе пустоту,
В постель как в ритмы одетый,
Зарывался в плащ непогоды.
За бетонной стеной
По Есененски плакали сосны,
И плакала скрипка с тоской,
Я канул в прощальное лето,
Утонул навсегда в твоих я коленях.


Обряд любви
Губы шептали обряд любви,
Слепая мгла века,
Как солнце на белом снегу отразилась,
Замерла впереди плачущей мглы,
Любовь в жару свинцом одетая.


Боль в сердце
Люде Костиной
Осилить мне твой голос одинокий,
Услышать плач твой подневольный,
Твою истину сжать бы в кулак,
Вобрать твой голос вольный на земле.
В груди моей ты встала за плечами,
И смерть меня не осилит впереди,
Открыв глаза, я боль почувствовал,
Она, как солнце, как снег,
Как пламя красное пронзило сердце.


Музыка любви
Сорваться к рифме
Я всегда готов,
Лишь были мысли,
Смычок и скрипка,
Да нестерпимая любовь.


Хмурое небо
Птицы летят в пространство, в будущее время,
Галдеж превращается в разлитое лето,
Небо нахмурилось на горных вершинах,
Усталость бродит дождями,
И Гомерова слеза пролилась на сердце.


Разлука
Любовь не терпит разлуки,
Она, как садовое кольцо,
Таит заветный круг,
И осени шар золотой,
Как тоска по небу вслепую.


Долгая память
Глазами с гор разбросаны снега,
Порывшись в памяти своей,
Встаю с березовой рощи
И всех любимых вспоминаю.


Не разлучайтесь
Огонь любви, огонь проклятий,
Ты не испортишь черного креста,
Не разлучайтесь, милые друзья,
Чтобы не испортить круг жизни-витка.


Хризантемы не зацветут
Татьяне Викторовне Морозовой
Заперт на засовы мир,
Село солнце на закате осени,
Потухли позолоченные дни,
И хризантемы в душе не зацветут,
Продаются только зодиаки.


Нотный лист
Ты впереди, как солнце в хризантемах,
Я позади, как свет в окне,
От этого мы стали ближе,
Настоящая любовь – это нотный лист.


Нотные строки
В мою ладонь вонзилась искра,
Как хищный зверь в мечту мою,
И струны – хрустальные ивы,
И нотные строки бежали во мне.


Печаль
Печаль на сердце ложится струнами,
Холодным и измученным дождем,
А в груди стучится черный Ворон,
И ма;нит бледную осень.


Иду на свидание
В глазах листвы горели звезды,
Лучи стучали по циферблату,
Пространство светилось в белой ночи,
Иду на свидание в трехмерном измерении.


Услышь меня
Стынет свет – ночная мгла,
Ночлег на пляже океана,
В толще музыки услышь меня,
Жизнь моя вбирает метафоры красок.


Маэстро
Маэстро смычком звезды зажигал,
И острова Генуи обнимал
В холодной роще.
Молчали камни войн,
Молчало солнце, лед,
Молчали молнии и громы.
А Маэстро играл смычком, не уставал.


Мои мечты-фантазии
Мои мечты в глаза бежали
И в тишину ложились как на постель,
Мне призрак кровавыми губами
Окутал детство на веранде.
Кровь струилась на перине – умершее лето.


Счастья не видно
Счастье – его не видно,
Вечер с ним тоже заодно,
Небеса нам дверь закроет,
И только тень меня полюбит.


М.Т.В
И только боль, и только боль
В сердце остается,
Как сказка или ложь,
Как небо золотое,
Как золотой песок.


Травы говорили
Мне травы о любви покорно говорили,
И небо хмурилось в расцвете дня,
Была расплавлена в боль комета,
Молитва бездну вплеснула мне в глаза.


Вырывалась любовь
Спокойные дни шевелились у дома,
Слепые голоса грелись на теплом плече,
Гремели облака, как гулкие вулканы,
И вырывалась любовь из глубины.


В тебе я таю
Промчится мысленно Петроград и Метрополь,
Тоска летает надо мной,
Огонь над разумом витает,
В бессмертии твоем я таю.


Я в красоту твою влюблен
Я красоту твою внимал,
В глаза и губы, закрытые вуалью,
Я тоже был влюблен.
Где быль становилась болью,
И грани духа радуга ломала.


Горбатый мост
Снится мне горбатый мост,
Беатриче на нем рыдала,
Он царственно не приклонен,
Хладнокровный и печальный,
Там каркают вороны по утрам.


Мне больно без тебя
Тебя я не зову, не плачу,
Не радость на душе, а – камень,
Мне больно в ослеплении твоем,
Ты вырвана из вздоха,
И вздох меня сковал.


Любовь остановилась
Усталость навалилась, словно тень Гамлета,
Звезды затихли, упавших во мглу,
Небо мутит луна непокорная,
Любовь остановилась, как уставшая скрипка.


Сентябрь
Вода, в меха одетая,
В тоске жемчужиной горит,
Сентябрь семикрылый,
Как миг пронесся у судьбы.


Весенние услады
Тане Морозовой
Люблю я вспоминать весенние услады,
И тишь расплавленным антрактом,
Мне по душе созвучие могучих сосен,
И любить тебя мне хватит сил.


Ты растаяла
В душе истомы и обиды,
Рана горит змеиным ядом,
Растерзан мой путь полнолуньями,
Ты растаяла уходящим туманом.


Флюиды
Я заглядываю в твои глаза хрустальные,
В них много неба и печали тайной,
Лист летит ольхи зеленой,
И Флюиды бродят магнитом
По губам дрожащего лета.


Мускул впаян в мрамор
Сирень окутала меня,
Надышаться я не мог,
В заколдованной вуали,
Мускул моей души не дрогнул,
В мрамор был он впаян.


Ты ушла
Ты ушла в глухие времена,
Глазами не мог тебя остановить,
Не вместила и моя душа,
Исчезают вокруг меня
И земля, и влажные страницы.


Тебя любил
Любил тебя не понарошку, по нутру,
И ложились строчки в гранитные часы,
С желчью смешана моя любовь,
И голубые книги бархатом обиты.


Женский визг
Вы слышали, как ночью глухари поют,
И горячий воздух бродит над степями,
В чащах раздается женский визг,
Как тормоза вагонного трамвая.


Гранатовая ночь
Гранатовая ночь светится рубином,
Смотрю сквозь огненное стекло,
Как алеют рябиновые кистья,
Ко мне бежит мечта – любовь,
И прозрачнее становится твоя улыбка – ночь.


День святой
Уйду в цари времен,
В зарю слепую и голос твой,
Будишь день свой роковой,
Где дельфины плачут колокольчиковой слезой,
Вспоминать и помнить день святой,
Где страсти властвовали тобой.


Сердце на теплом диване
Красный шарф скосило на каблук,
Радость вонзалась, как звук,
Кровь одевалась в замшевый сон,
И плечи дрожали у судеб-ворот.
Бременем ложилось сердце
На теплом диване, от вздохов.


Под током билось сердце
На коврах моя рука тебя обнимала,
Под током билось сердце в груди,
Рисунки портьер и шелест травы,
Кнопку любви нажимала.


Музыка была
Кровавый след в лицах суровых,
Жизнь пустит под откос,
Как первую любовь,
Но музыка была в ладонях рук,
В измученных прибоях и горных троп.


Твои плечи
Синем облаком лечу к тебе,
Силы нету,
Солгу – слабым слухом не слышу тебя,
Промолчу, что прохлада в комнате звенит,
Пойму, что бежать не могу,
Рад твоим обнаженным плечам.


Я тебя лепил
Я тебя лепил в горах и на пляжах:
Из ветра и воды,
Из небес и крутизны движенья,
Из цветов и фрисков храма,
Но:
Наступила ледяная ночь,
Сквозь пыль и кудри завитые,
Она ко мне летела,
А из сердца струится кровь,
Седьмое небо
Закрывало ставнями любовь.


Хрустальная ваза
Ты держишь в руках хрустальную вазу,
Из девичьих прозрачных слез,
Я песнь тебе нежную слагаю,
В сокрытой стаей груди,
В бессонную холодную ночь.


Ты умчалась
Ты умчалась как вздох морской волны,
На мраморе оставив жесткие слезы,
Неизменно, с приплюснутой слезой,
Месяц сел в кровавых лапах ночи.


Я тебя проиграл
Я на память тебя проиграл,
Рентген не видит своим прицелом,
Конструкция материи тела,
Расчленила судьбу:
На после
И до.


Ты зажигаешь свечи
Поднят мост – плачет счастье,
Ты окно в природу,
Ты купол манящих звезд,
Ты свет – через фарфор зажигаешь свечи.


Любовь не гаснет
Я вижу свет в молодости и бессмертии,
Створки сердца распахнули грудь,
Любовь не гаснет, самозабвением дышит,
И красотой своей томит.


Влажные уста
Бывают влажные уста
От заливов и вин манящих,
От поцелуев, от избранной судьбы,
Бегущих в ритм утренних часов,
Тогда Везувий во мне горит.


Опять тоска
Тоска, одетая в кровавую рябину,
Блестит, как путаница зарницей,
Глядит глазом в открытое окно,
И промерзшими крыльями бьет озноб.


Свидание
Блесни в мире мудром,
В голубой каемке у реки,
Не озлобься темной строчкой,
И в душе поэта встрепенись.
Не верь в зеленые закаты,
Холодные и белые цветы,
Ты как агат в каиновой планете,
Как Моисей среди песков.
Нам звезды степи расстилали,
Ночь спит у дороги теплой,
Под ноги бросили остывшие кометы.
И вдруг, взлетело лето
Над головой поэта,
А птицы пели в летнюю грозу.
………………………….
Ты пришла сиренью на свидание,
Вся в цвету.
………………………….
Меня сковал причал,
И порыв души игрушкой детской.


Поэма века
Поэмы древней Камеи,
Лезвием клинка, без пощады и молитвы,
Лишали рассудок Творца,
И мелодии крепких вин,
Оделись в черную вуаль,
В золотых песках они растворились.


Ждал тебя
В орбитах прошлого века,
Ты ушла без пощады и сострадания,
Ждал твое платье и сарафан,
Украшенное в творчество лета.


Разлука
Изнемогая боль шестого чувства,
Разлука выпита до дна,
Жизнь – спаленное искусство,
И век упал на провода.


Гибельная пелена
Ночи ломались от стужи,
Вечера целовали поляны двора,
Роман таился, как утро в кузнечиках,
С глаз срывалась гибельная пелена.


Хрустальное лето
Я горечь в твоих губах целую,
И холод в пламени зимы, уходит в лето,
И шлейф твой ледяной,
Кометой рассекает хрустальные дни.


Тусклый свет
В комнате свеча горит,
И тусклый свет летучих губ,
На голубом – слепнущем фарфоре.
А в сердце пустота в апреле,
Холодный дым и звездные качели.


Чудесное время
Хмель от первого поцелуя,
Как красное вино слепых бокалов,
Как вдохновение пульсирует временем.
Взрослеет чудесное время,
Внуки и правнуки идут нам на смену.


Возьмите любовь
Возьмите сияньем холод ледяной,
Согрейте в варежках колючих,
И в созвучных бреднях весны.
Глотай же скорей ветер разлук,
Равнодушные звезды
И холодную кровь одиночества.
………………………….
Похотливая ложь прочь!
Любовь, обрученность – вот мое пророчество.


Я в историю выброшен
Рассвет прожигает лучина,
Свежесть похищенных снов,
Я выброшен в историю, как Дант,
В сотни столетий и новых миров.


Я знаю, что люблю
Татьяне Викторовне
Морозовой
Я знаю, я люблю, я по тебе, тебя читаю,
Твои глаза янтарные на Снайперской ищу,
На искусство икон ты похожа
В нарядах арабской крови – лошадей.
Твой дух отчаянный, безмолвный
Ложится шалью по земле,
Где красные и теплые закаты
Поднимают оранжевую вышину,
И беснуются в веках тысячелетья.


Я губы целую твои
Я губы целую, как воздух рассек,
Ладонь твою нашел между строк,
Стоял в ногах в облаке холодном,
Подошвы ног я тоже целовал.
Смеялись города и струны,
И боль усталостью любви разрезал.


Прелесть губ
В лесу сосновом склонилась память,
Рвануться бы в юность роковую,
Навстречу смерти и любви,
И окунуться в полынью свободной чайкой,
Слизывая языком прелесть твоих губ.


Веретено любви
Ноябрь. Мозаика на небе,
И кошкина мягкость лап.
Бегу. Порывистость мечтаний
И сухожилья рву на бегу.
Дышу. Никнут травы,
И оживляют лбы туманы,
Люблю. Каменья в дождях,
И ветры, и листья, и шум,
И у подножья гор бахрому.


Мелодии юности
Крылом раздвинуты планеты,
На время застыли червонные листья,
Я звездные гири поднимаю глазами,
И мелодии юности от земли отрываю.


Ограды золотой судьбы
Ольге Александровне Бордушко,
адвокату г. Москвы
Сквозь вас проходят судьбы людей,
Шлейф ледяной уходит в грудные звуки,
В пламени вьюг, в рассвет утра,
И швыряет, как пух в облака.
А жизнь – смычок, вздохнет,
И никуда ему не деться,
Прошепчет блаженным детством,
Что шар земной не упадет с руки.
Проходят ночи, проходят дни,
Проходит вечность в океане,
Твой тихий голос, халат больничный,
Судьбу другого режет напополам.
Но никуда не денутся планеты,
Огромные сады души,
С лица не любят даже дети,
Ограды золотой судьбы.


2 глава
Времена года
«В такие дни легко любить друг друга,
Люби меня
хотя бы в эти дни».
Анна Гедымин.



Таял снег
Катался снег по кровлям
И вспенивался, блеща на солнце,
Март его с душою принимал,
И молодость, и радость лилася водостоками.


Ненастье
Ознобом движется ненастье по городу,
Месит кисельную грязь взмахами колес,
Бетоном прилипает, свинцовой тяжестью,
И дождь навешивает свой алюминиевый бисер.


Сирень
Сирень сидела у окна,
И красовалась вздохом солнца,
Щебечут листья вдоль стены,
И превращаются слова, в живые холода.


Пляж осенью
Песок медузами заляпан,
Рыбий хвост торчит из-под воды,
Пляжи – скала и шторм,
Луна вставала из-под ладони,
Шум и мели целовались на привале.


Таянья льдов, вольется в поцелуй,
Утро в зените владычеством растает,
Звезды прольются по спящему селу,
Эхом гор аморфные ночи растают.


Дождь шел мыльными пузырями,
Тихий храп из конюшни доносился,
Жар испанской ночи
В подзеркалье звучал смычком уставшим.


Заря
Заря вставала красно-синей,
Закутывалась в состраданья рисунков,
Она в слезах всегда прекрасна,
И с нетерпением ложилась в подсвечники колодцев.


Разбежалась роща
Разбежалась роща по траве поляны,
Нетерпенье в полдень, дождь пролит с гор,
Поцелуи просятся, сотрясая воздух,
Не страшна ни старость, ни гудки вокзалов.


Весенний сад
В саду, где грядки в снегу,
Стонут с тоскою холодные камни,
Из погреба лезет лозою темной, холод,
И музыка Бетховена тихо звучит.


Тучи
Молнией, одаренные тучи,
Летели упрямыми дождями,
С ветки на ветку прыгала влага,
Мучилась, дробилась устало,
И выпрямиться, как раньше, не могла.


Кварц
Кварц жаром обдал неожиданно,
Запахом трав степь отозвалась,
Сад затормошился шумом в деревьях,
Горечь души дождями пролилась.


Сад просыпается
Полуночь в садах прозревает,
Сад еще спит, пропал в кутерьме,
Второе дыхание открылось,
Прыгают с ветки на ветку воробьи,
Люди гадают, листья с каплей росы,
Мильонами слез он просыпается.


Весна проснулась
Давно в степях растаял снег,
И ветки проснулись холодным потом,
На солнце они соболезновали мне.
Весна просыпалась, ревели качели,
Россыпью звезд и ночных канапе.


Март
Впереди бежал пьяный март,
Звезды тонули в мокром снеге,
Март с апрелем в прятки заиграл,
А стада шли на водопой к вечерне.


Деревья
Деревья, как женские глаза,
Извлечены они из листка,
И повенчены с природою навечно,
В них простота души, и музыка навсегда.


Вечерняя заря
Вечерняя заря зеркало кусочек лижет,
На столе лежит стопа неисписанных бумаг,
Ты меня во мгле открыла,
Дорогу проложила из глубины души.


День ненастий
Я пропил свой день ненастьями,
Солнце уходило кверху струной,
Мечтами тянулся сизо-белый закат,
Я вырвал тебя из жертвенной темноты.


В осень я погружаюсь
Тоску в одеяло одену,
Оберну памятью разума,
Падаю в пустоту надсмешки,
В глухоту осени я погружаюсь.


Бурьяны
Бурьяны росли табунной усталостью,
Лампадами горели овраги властно,
Под вечер зажигались зарей крылатой,
И октябрем плещется природа.


Слезы
Топот коней – ропот крапив,
Осень несется по ветру,
Цыганки гадают в Купеческом зале,
Слезы на щеки падают – крылато.


Почки
Клеем цеплялися почки,
Чтобы не падать насмешкой в пустоту,
Подмигнули, раскрылись и стали листочками,
И искали тебя в вечерней зарнице.


Шепот кленов
Мне ответил шепот кленов,
Треском догоревшего угля,
Подчиняясь древним паркам и законам,
Где истина и смятение вместе.


Звезды развешивает осень
Звезды задумчиво развешивает осень,
Раздают бронзовую тишину,
Плетут сон цепями тоски,
И улыбку просят возьми с собой,
Запихивая в туманную шубу.


Звезды падали
Осень ложится камнем на грудь,
Утренний ветер дождями проснулся,
Грустные, прощальные поцелуи,
А звезды падали в огненном октябре.


Апрель
Под топот коней серебреного века,
Звон хрустальных голосов и гитар,
Просится в сумраке плачущего марта,
А апрель, на холодные руки дерев.


Весна пришла
Весна кидалась снежками,
Целовалась, как Роза ветров,
Рыдала в воздухе набрякшая память,
И падали, всхлипывая, волосы.


Улыбка зажигала огни
Тишина плакала звездами во мраке,
Твоя улыбка зажигала огни в ноябре,
Грустными ночами за ржавой занавеской,
Разрывала осень и мертвый металл.


Усталая осень
Мысли сыпались с троллейбусных проводов,
Старинная электричка еле ползла в гору,
Задумчивая алгебра ветром шарила страницами,
В душе отзывалась осень медной усталостью.


Не тускнеет улыбка
Не тускнеет запоздалая осень,
Ты не тускнеешь, как фонари,
Не тускнеет твоя улыбка,
Как зима и полынья – карусели.


Дождь шептал нам ложь
Задумчивые башни улыбались
Медной заутренней зари,
Дождь тогда шептал нам ложь,
И в лучах вокзального стекла
Робкими становились дни.


Весна в городе
Снег разрезан весенними грозами,
Весна щекочет теплыми вздохами,
Взмахи чаек, как щеколды,
Открыли для города песни и подснежники.


Лето
Холод уходит в апрель,
Тащится ночь в любовь,
Сердце вбирает теплый май,
А лето пьется молодым вином.


Лето не кончается
Ленивые стрелки идут устало,
День тащится волоком целый год,
Теплые дни в объятьях ночи не кончаются,
Женщины, как анютины глазки, цветут.


Ушло лето
Уехало лето муравьями,
Осень засыпала цветами,
Звонко пляшут свирели,
И мерзнут коленки у нас.


Осень наступает
Плещутся ветки березы,
Машет крыльями город уставший,
Поле летит вчерашним теплом,
Осень наступает грибами.


Я хожу в Кусково
М.Т.В.
В Кусково я хожу исправно,
Цветешь ты, как метаморфоза,
А я бреду устало,
Остались только очи от солнца,
И свечи испепелили душу.


Огонь
Огонь в глазах, внутри, на дне,
Он звал меня на карнавал,
Бескрылым небом напевал.
Огарок лампы догорал.


Дождь в апреле
Дождь в апреле, и летний дождь,
Дверь настежь открыта,
А ты, как лед,
Растаешь и ручьем уйдешь,
Я – облаком поседел.


Дни зимы
Льды греются на середине крыш,
Дороги льнут к солнцу, как любящие женщины,
Деревья обрастают скворечниками,
Зима уходит в лето.


Ночь заночевала
Слипшимся комком ночь заночевала на поляне,
Твоей границей стали осенние дни,
И певучие трели соловья,
В груди деревьев застыли.


Оттепель
Оттепель плевалась измученной кухаркой,
Всхлипывал снег из-под сапог,
Иней полз по стенкам деревень,
И вороньи глаза выщипывали перья у звезд.


Закаты
Закаты тянутся тихим дыханием,
Тонкие, как человеческий волос,
Мгла рыдала хриплым голосом,
Юбилей ковыляющих лучей рождало ночь.


Шагало небо
Валенками шагало небо,
Морозное признанье пришло дыханием,
И плыли корабли в размолвке с небом,
В серебристых льдах дышали звезды.


Воздух хмельной
Век стремится к вечности, становится легче,
Ты – белоснежный снег,
Ты – воздух хмельной,
Я пьяный заворачиваюсь в подушки – груди.


Раненый снег
Месяц леденцом лежал на губах,
Капли написаны маслом,
Снег солнцем был раненный,
Рыжая крыша сморщила глаза,
Водосточными трубами.


Земля седеет
Падает снег в смятении Нового года,
Елка становится белой, святой,
Земля седеет вниз головой,
С быстротою горячего чая у самовара.


Весна спешила
Весна вопреки всему стонала,
Она спешила, она звала на помощь
И неуклюже напоминала зиму,
Снежинками заглядывала в стужу.


Август последний месяц лета
Август последний, как последний куплет у поэмы,
И кора у ольхи, словно слезы у лета,
Березы печальные, грустные дни,
Аккорды птиц молчат,
Табор печален.


Уходит лето
Дымом уходит лето,
Осень машет крыльями,
До холодов еще далеко,
Тебе белый снег – мне акварели.


Снег идет
Люди, эпоха, судьбы
Из разных времен,
Снег идет не по-детски,
А в промежутках – Новый год.


Солнце весной
Солнце растопырило ноги на ночлег,
Сирень дышала кокетством весны,
Лицо утопало в упавший весенний наряд,
Пьяной грезила природа листьями,
А королева внимала Шопену.


Падали листья
На темном небе падали листья,
Рыдали деревья усыпальницы гробниц,
Горела лампада и расставалась с ними,
Земля их прах пылью засыпала.


Уныло шел дождь
Уныло шел дождь,
В дождинках повисли огни,
В движениях их не было звука,
К разлукам двигались тревожные дни.


Холодная осень
Холодные дни, холодная осень,
Птицы на зиму оставляли Россию,
И громадой отправлялись на юг,
Как дно кораблей оправдывали глубины.


Камыши
Горели камыши у заката,
Неподвижные стебли осоки,
Усыпляют алые туманы,
И солнце реже встает,
И реже розы плачут.


Сонет в мае
Сонет рождался в мае,
Слова желанны по весне,
И незаметны алые туманы,
Стройность красоты,
Завершались жаркими дождями.


Зима в России
Деревни, станции завьюжены,
В ветвях запутана метель,
И пятна крыш в бездонных улицах,
Как опустелая, беззвучная свирель.


Закаты
На закате в тиши томительной,
Сумрак карабкался на вершину башни,
Всхлипывали короны лик,
И сны стремились в обманы,
А огни, как карусели,
Полотна Рубенса зажгли.


Обнаженная осень
Обнаженные осенью деревья тоскливы,
Уже за окном кора в дыму валялась,
Торжественные мхи, как ангелы метались,
И веселились разноцветными коврами,
Листья на земле.


Сосны тянутся к небу
Луна раскачивается на волнах озер,
Руками, обняв за колени,
И взгляд чудесного птичьего гомона,
И стройные сосны тянутся к небу.


Звезды смотрят в декабре
Звезды плачем смотрят в декабре,
Ветер бьет дымчатый из олова,
Я уйду в червонном январе,
И в можжевельнике густом и диком.


День дождливый
День дождливый пеленою дымит,
Парк сырой, деревья плачут,
Леса спят в забытьи,
Ветер в берлогу листья тащит.


Непогода болеет
Хмурили брови бессонные ночи,
Было дождливо и холодно,
Пески наждаком терлись о землю,
И ржавчиной непогода болела.


Пахнет воздух железом
Стелется багряный туман над рекой,
Свечи горели белой пеной,
Северный ветер на снегу умирал,
А воздух пахнет железом.


Безмолвные дожди
Любовь по звездам плыла,
Вздыхала журавлиным криком,
Кристальное солнце холодом дышало,
Горячие губы в небе сплелись.
Безмолвные дожди нас разлучили.


Лето впереди
Листок лиловый – это лето,
Мхом обрастают мутные болота,
Пчелы звенят хмельные,
К забавам готовится август.


Осенние лица
Грустные осенние лица
Бредут по чужим тополям,
Брови бликами хмурились
В гневе чужого возраста.


Небесные краски
Яркие почки краснели весной от натуги,
Осока ломала стеблем тонкие льды,
Убегали темные стоны по текучему лучу,
Небесные краски рисуют обновление жизни.


Лукавило лето
Лукавило степное лето,
Плакали розы дождем,
И темным, тяжелым лучом
Увядшее небо темнело.


Дождь стучит по крыше
Дождь стучит по крыше дробью и несмело,
Он не радует последний зимний снег,
У тепла свои законы,
Ручьи ожили – песни понеслись в апрель.


Новорожденный август
Новорожденный август
Устроил небесный звездопад,
Дышал ложью листопад,
И жизнь трухою пролилась.


Стояла весна
Стояла весна. Лучи забрались на плечи,
Стирали в кровь горные переходы,
Лучи обнажили свои языки,
Зажигая полуночные ночи.


Темная дымка
Темная дымка терялась во мгле,
Плыла над рекою,
В полночь спросонья улыбалась с утеса,
И в сугробе она обнажалась.


Весна неподвластна
За край бревна цеплялся луч,
Ветры пожирали его тепло,
Пары от земли поднимались друг за дружкой,
Все оглохло – Весна неподвластна.


Осень уходила
Осень горела узорчатым кленовым листом,
Видны прожилки листа, как вены,
Перекликался ольшаник и аист,
Простыня и подушка становились влажными.


Солнце прощалось
Осень – лоскутный коврик,
Высохшие коряги царапали листья,
Солнце ослепло – становилось холодным,
А равнины дышали молитвами.


Болтала осень
Болтала осень под грохот
Падающих ветвей и топот лошадей,
И шарканьем шлепавших галош,
Ловила звуки вечерних мук.


Весна наступила
Зима – ночь,
Солнце – капели,
Черное брюшко зимы,
Весна.


Зал улыбался
Позолоченный зал улыбался всю ночь,
Как осенний лист в неубранном саду,
На коричневые фиалки тень ложилась,
На нежный отдых бабьего лета.


Зима наступила
Встанешь у ворот звуками, аккордами лета,
Зима цепями обвила опушки леса,
Не слышны дни снежного наряда,
Осень потухла, и заря холодна.


Метели
Метели – ночные канители,
Лестницы опоясал лед,
Магнитом тащится холод,
Он звёзды перебросил в моих мечтах.


Осень и иней
Березы бровями щекотят,
Крадутся с ветки на ветку,
Порядок творений наводят,
И вальсом танцует листопад.
Это осень и иней приходят.


Весенние краски
Весной мы распишем природу,
И снег в талые воды уйдет,
Только грусть вечерних мелодий
В бесплодные штормы уйдет.


Падает снег
Зимой заскучаешь, как вьюга снаружи,
Льды разбивались об мысли речных кораблей,
За окном падает снег, словно белый небосвод
Душой нас обнимает – Мир молчит.


Фиалка
Фиалка на грядке, во сне,
Плавала в гордом своем одиночестве,
Грустила в усталых мелодиях,
Штормы молчат, природа бросалась в обман.


Ты не улыбаешься
Холод, как кол, стоит на столе,
Ты не прижалась во сне,
Сегодня не пишется мне,
И ты не улыбнешься осенью снова.


Прохлада
Прохлада усадьбы меня одевала,
В дом зашел погреться у печи,
Холодные веки века,
Становились суровей морозного снега.


Природа расцветает
Закапает. Листочки в туман,
В гнездах прячутся ласточки,
Березки в сережках стоят,
В костюмы оделась природа, как в детстве.


Осень прошла
Будто осень отсинела,
На песке следы оставляя,
Глазурь в серебре,
Трепетом крыла в малине купалась.


Дождик
Дождик бисером лился,
В купе с осторожной слезой,
В гранях вина и бокала,
Нежность спасала от страха.


Июль
Июнь горит акварелью,
По жилам бежит горячая кровь,
На теплых ладонях шуршат березы,
Солнце убегает в смертельную тоску.


Платок осени
Тень падает в тоскующие трещины гор,
Обнимает юных невест и нежные их голоса,
Не забывая любовь и покой,
Платок осени закрывает окна в зиму.


Осенние цветы
Синие прожилки осенних цветов,
Каракулями букв бежали по листьям,
От тоски по тебе скрывалась влюбленность,
Начерченная из десятка предложений и слов.


Зима наступала
По;том был прошит висок,
Нежно и тускло горела свеча,
Небо разбилось о куски потолков,
Птичьи стаи летели, как пули.
Зима наступала январской обидой.


Ранняя нежность
На краю у весны, синицы запели,
Мы вдвоем, и наши губы,
Как желтые вожжи сплетались,
Ранняя нежность, срывалась с высоты летнего неба.


Осенний этюд
День ползет, туманы стонут,
Садится небо на крышу дома,
В агонии бьется солнечный вечер,
Осень – древнее Римлян.


Ливни
Летели ливни – срывали шторы,
Пруды шипели и просторы,
И тень
Отражалась внутри зеркал,
От молний, гроз и красок,
Она пряталась.


Звезды и осень
На звезды приходится осень,
Тогда мерзлота проступает, как совесть,
И искра, даря, озаряет ладонь,
И бледный дух становится прочнее плоти.


Март – это слезы во льдах,
В сердце идет ослепленье,
Миражи в фонарях,
И подснежники в руках.


Музыка сирота осени
Свисли серебристые сережки осин,
Ветер близоруко заснул одиноко,
Музыка – сирота осени,
Превращалась:
В розовый туман и в осень-обман.


Листья стучатся
В холод стучатся листья об землю,
Как ветер стучится в закрытую дверь,
Потухшие листья дрожат
Трепетом золотистым.


Облака таяли
Памятью клацало небо,
Облака мысленно таяли,
На крыльях неслись сонные доски,
Мочалки, как поцелуи,
Лежали на атласных матрацах.


Блики рассвета
Трепещут мажорные блики рассвета,
Желанное солнце бежит по купальникам теплого лета,
И розы печального цвета,
Прольются колыбельным ритмом стиха.


Проталины весной
Проталинами изрыта земля весною,
Гортанным звуком грачей,
И ложилась полоской нежной печали,
Грохочущим в небе маршрутом.


«Весною слезы…»
Весною слякоть – лету шанс,
Под охраной март в рубашке,
Май золотой охрой облит,
Слезы вместо капель,
Сухую грусть во мне хранит.


Закат радости
Весною крыши плакали навзрыд,
Тучи проносились, кривя душою,
Закатом радости покрывала стальной гранит
И выплескивалась из берегов обугленной ночи.


Холодная осень
Осень в оконных стеклах,
Кровавое, в лиловых соснах,
Опускалось на землю холодными ладонями,
Рассвет начинался близоруким солнцем.


Осень разлеталась на куски
Осень разлеталась на куски,
Будни гасли, словно свечи,
Огонь в печи тлел теплыми струнами,
Солнце спускалось на ладони рук,
По небу бежали слезы октября.


Зажегся огонь в забытой осени
Туман тяжел и бледен,
Он ползет, как крестник с крестин,
Зажегся огонь в забытой осени,
Он ушел в берлогу ночи.


Ворвалось лето
Хаосом ворвалось лето по кровле,
Ломилась в сердце флейта,
И тоска сильнее трели,
Звала и звезды выпрямляла,
Угловатых дней печали.


Рождалась весна
Гроза сняла шапку перед молнией,
Мерзла степь, ливнем охваченная,
На елях иглы слезились,
Листва лимоном блестела.
……………………………
Весна трепыхала красиво.


Болеет осень
Госпиталь. Болеет осень.
Сырость не хотела умирать.
День был жалок. Жесток.
Номера моих телефонов заняты.


Времена года
Лето – свет черемух и мелодий,
Осень – сентябрьские ночи,
Зима – седые стекла,
Весна – кошкой дышит.


Зима в декабре
Зима ложилась алебастром,
Пудрой лунной землю занесло,
В кредит тепла просились астры,
В избах печи горели пламенем вьюг.


Морозы
Улыбались деревья в синеву,
Снегом одеты подвалы во сне,
Конские ноздри покрылись льдом,
Солнцем подбиты морозы.


Пришла весна
Льды рушились на восходе солнца,
Зловещим восторгом ломались,
Рвала на куски откровением тревогу,
Весна по оврагам сползла.


Лето уходит
Джамиле Каревой
Созвучно с последним трамваем,
Лето уходит нежно и звонко,
На сердце становится снежно,
Разноцветьем растворяется грусть.


Весна в апреле
Вечерний звон
Гудит в апреле,
Звезда упала за солнцеворот,
И журавли летели, расплескивая весну.


Весна у порога
Ветрами измятые кочки,
Усталые темные тучи
Заслоняли весну у зимы,
Грозы дождевые ставили точки.


Столбняком стоит осень
Столбняком стоит осень,
Крыша лучом приоткрыта,
Свет рождало совершенство
В коре головного мозга.


Осенние листья
Храню осенние листы,
Листы туманов и дождя,
Холодно и ветрено мне,
Листы храню, как вкус обмана,
Как трепет летней красоты.


Созвучие чувств
Ты слышишь созвучие чувств,
Трескучие осенью сосны,
Отблеск вечернего солнца,
И голоса, что у сердца рождались.


Осень торопилась
Опускалась брусника в холодное лето,
И осень бежала, как детство,
Вздох зари становился короче,
И заплакали ели у взморья.


Летели дни
Не в счет летели дни,
Тоска открылась, словно рана,
Подснежник торопился из-под весны,
Молилась роща к взлету жаворонка.


Ромашки
Ромашки у дороги растут недаром,
Свой путь указывают в глубину,
Брачный месяц самый сказочный,
В нем ромашки затеяли судьбу.


Букет
Дарим женщинам цветы полевые,
Рвем в поле, в лесу, у дорог,
Вас солнце лелеяло, любило,
Юные ручьи поили,
А теперь они в руках,
И стон корней я услыхал.


Листья осенние
Лист осенний, желтый, бордово-красный,
Закружит и у земли погаснет,
Меткой черною падет.
Листьям больно стало.
Погасли алые огни у тумана.


Зима наступает
Поздняя осень – деревья слепые,
Небо, не гаснут ночные огни,
Озера тонким льдом покрылись,
Зима заночевала на первом привале.


Зима наступила
Стога уже остыли,
Хвоя на пятки прилипает,
Снежинки бегут по карнизам,
Под подошвой ботинка – зима.


Февраль бежит на свиданье
Бывает и сердце ноябрь разбудит,
И раны по ночам заживают,
Скрипка тянется к звездам уставшим,
Февраль бежит из арки двора на свиданье.


Дождь и иней
Дождь и иней,
Зачем растворяешь темный дым,
В Лувре вздыхаешь океанские слезы,
Дрожь становится бледно-синей,
И белый лист в стих бежит.


Осенний город
Красою тронут мой город осенний,
Сон цеплялся за летний сад,
Под утро по крышам скользило солнце,
Музыка стремилась в белый наряд.


Вдохновение весны
Сирена природы согрешила, любя,
Весна расколола лед в осколки стекла,
Солнце появилось в пламени ночи,
И в каждой почки берез
Листочек рождался на свет.


Ландыши
Весною ландыши в лесу,
Цветут в марте наяву,
И манят нас цветочным раем,
Мы дамам букеты собираем.


Истлевшие свечи
Шелестели истлевшие свечи,
Морщинами покрылась память века,
Ненасытно трезвели солнцепеки на рассвете,
Зима уходила в раскаленное лето.


Опадают листья
Прожилки у листьев – деревья замерзли,
Уходят и листья из жизни земной,
Растерзан мой путь до весны и белых туманов,
Деревья сбросили хладнокровные листья,
И алмазный дым их соединил.


Березовые сережки
День бросается под ноги,
Как слепая тень,
Гремели ставни у порога,
И музыка плясала у дверей,
Во мгле блестели березовые почки,
В бархате прохладной ночи.


Весенний порыв
В Кускове, в ветках зеленых,
Воспоминанием прозрачного лета и звона,
Как раны сломанных стволов,
Пройдут, в меня вбирая этот черный дождь.
Кукушка прокричит вдогонку,
Не гони лошадей по убитым дорогам.
Тогда и ласточка мне улыбнется,
И как стих должницей она вернется.


Мне ветрено и холодно
Тучи тают, ночи тают,
И ветер по рощам шелестит,
Мне снова ветрено и холодно,
И октябрь, как сон, листы глотает.


Плакали ели
Вставал за окнами небрежный туман,
Зеленые плакали ели,
И в дымах крутился октябрь,
В святую икону стучалася скорбь.


Юность в мечтах
Ветер гулял в глазури весны,
Травы расстилались вдоль журавлями,
Бархат весны лег на алый луч,
Мчалась юность в мечтах аккордов.


Буря
Буря близорукостью своей
Зовет окунуться в тайные надежды,
Где строим клетки,
Где дарим даром песни,
Где подвиг воплощается мечтой,
Мы благодарим высоты неба,
И взятые под прицел кусочек солнца.


Очки баюкали вечер
Ворочается камнями пустота,
Очки на переносице баюкают вечер,
В локон прожитых дней,
Из темноты лезли музы и вина.


Разлуки
Дни распахнулись, как осень,
На плечи лег вечер – мой смех,
И разлуки с тобой стали все круче,
На не выпавший снег.
И льдинок в глазах не уснувших.


Зыбкое лето
Сумерки сырые прятались в кустах,
В саду, где цвел май, и пахло раем,
Мы с тобой теперь порознь,
Холод в душе убивает зыбкое лето.


Осколки февраля
Теплели звездные осколки февраля,
Ночи с холоду глядят домой,
Ажурные ребра горящих ламп,
Ложились на грудь, прикосновением отсвета.


Тепло не впускало осень
Тепло на заставы встало,
Оно не впускало холодную осень,
Ворота дубовые не двигались с петель,
Черемуха закрылась тенью луны.


Холод
Из полуночи сгинуло лето,
Весна давно ушла раскинутым крылом,
Серебрятся картинки в осеннем саду,
Гневный холод вздохнул бодро.


Морозное утро
Небо дрожало от метели и вьюги,
Сосны трещали от мороза
Мраморного утра,
Леденеет колхозный обоз,
А позвоночник расходится по швам.
От раскинутых статных звуков.


Колючий шиповник
Ты качнулась из красок рисунка,
Из розовых роз и из свежего сока берез,
Где струится запах из елки,
И в окнах цветет колючий шиповник.


Память из тумана
У берез – память из раннего тумана,
У порога – горячий месяц полугуб,
Молчанием голос ранен,
Змей таится в лапах разлук.


В страстях узоров
Осень дышит в страстях узоров,
Чья судьба в абортах кристаллов металла,
Душит меня горькая, сырая полынь,
Озябшие плечи храню – медальоном.


Жизнь нарушает законы
Жизнь нарушает законы:
Это с дерева опавший лист,
Трепет растерзанных снов,
Голоса умолкших птиц,
И тишина умолкает перед грозою.


Земное солнце…
Земное солнце рвет рассвет,
Туманы плавают в зарослях осоки,
Ложится пьяный след дождей
На дороги измученных спиралями сонет.


3 глава
Воспоминание
на фоне жизни
«В искусстве быть – вот наша доля,
Аплодисменты – вот цена».
Михаил Поликанин.



Партитуры нотных книг
Печь и свечи – окно в ночи,
Овраги затаились коврами на стене,
И створки леса открывались на три-четыре,
А на деревьях лежали партитуры нотных книг.


Мысль
Кровь засосала – губы в тумане,
Мысли мчались – скакуном белогривым,
Сел на мель камень усталый,
И мысли с ужимкой ложились на страницы.


Миг и вечность
Этот миг и эта вечность
Застыли у ведра воды, как сонный вечер,
Мгновенье кони оседлали,
И заледенел безмерный лик в снегах Ангары.


Век рождался
Век рождался поцелуем новых времен,
К звездам он вскинул мысленно руки,
Прощанье было заколдованным огнем,
Ждал мысли просек и сосен.


Душа
В полдень горит душа хвоями,
Лучи топают по жаре веснушками,
Грудь создана для поцелуев и рыданий,
И плачет грудь кормящих матерей стаканами.


Звезды разъехались
Звезды разъехались на белых конях,
Разлетелись соловьями и воплями,
Разряды в мирозданье посланы,
От розеток высокочастотных вольт.


Предан
Суку предана груша зеленая,
Заброшенный сад предан земле,
Птенчик предан гнезду,
Предан себе самому,
Наречием смелым.


Я жду тебя в хаосе
Я жду тебя в хаосе строк:
Где тюль качается люлькой,
Где дышит зимой виноград,
Где сосны бредут водокачкой,
Где стекла ночью не спят,
А воздух уходит в рассрочку.


Галчонок
Галчонок вылез из гнезда,
Бесспорно, смешон он был,
Тянуло сырым газоном,
Он решал свои резоны.


Цель
Эту цель я чту, не могу жить я по-другому,
Как листья ложатся у ствола,
Как жидкий снег стремится к югу,
И журавли летят к заветной цели.


Печаль
Печаль свою вытаскивал из рокового дня,
Смятенью розовым фиалкам не было конца,
Был дождь берез бегущих по небу ненастий,
А горные вершины держали небо над головой.


Уснули вечера
Уснули вечера сумраком,
Сиротскими домами спят птицы,
Во мгле висят липовые сережки,
И отпечатки ботинок уснули вчера.


Ночь скупа и тиха
Ночь скупа и тиха,
Губы стихами шевелятся,
Стены смотрят косо,
А день взят на прокат.


Крыльцо смотрит…
Крыльцо смотрит исподлобья,
Сжавши скулы октября,
Огонь вечерний строчки строчит,
Небо, звезды, и ты – всегда со мной.


Ты звала меня
На театрах, башнях и часах
Веки дымным садом отразились,
Мостки толкались у воды,
И ты звала меня из глубины души.


Мысль
Мне мысли ложились на крыло,
И я взмахнул устало,
Мысль – надежда зыбкая,
Пока глубина не ясна.


Жизнь вечна
Жизнь бессмертием дана,
Нет у нее начала
И нет конца,
Жизнь просит вечного огня.


Какая я личность?
Какая я на свете личность?
Хуже простоты, травы и листьев,
В буднях я себя не вижу,
Среди зрячих я слепой.


Прощальная гласная
Ты, как архив, лежишь печально
Посреди вечерних тоскливых полок книг,
Зеркалом смотрела на меня устало,
Средь глухоты раскрылась ты прощальной гласной.


Напутствия твои
Окно, ярлык, архив
В чемоданы собраны давно,
Этот дом мне недоступен,
Напутствия твои – до дна мною выпиты.


Дрожит душа
Холод, небо, тучи,
Звезда по пояс в серебре,
У меня немеют руки от волнения,
И дрожит душа в заглот.


Поэт живет по закону
Поэт живет по закону,
Не чувствуя прожитые годы,
Чтобы звенеть, как девять дисков,
И нести на себе Дантовое бремя.


Дом музыкой наполнен
Когда над миром правит красота,
Тогда природа свободно дышит,
Дом музыкой наполнен,
И перекошены углы домов.


Я не могу жить иначе
Я не могу жить иначе,
Где улыбка слезой отзывается,
Где табуны нечестностью гремят,
Там счастье опрокинуто,
И небеса в дымных зеркалах.


Ты недоступна
Ты недоступна для осени,
Для угловатых чуланов и улиц,
Ты недоступна для точек безумия,
Для пьяных кабаков и огней.


Израненное время
Израненное время кланяется в пояс,
Бежит из хрустальных кубков жемчужин,
Оно одевается в лохмотья времени
И бежит по ступенькам
Башни Эйфелевой в XXI – век.


Годы летели
Лилися слезы – годы летели,
Розы сохли – провода звенели,
Сердца рвались грозами,
Белые березы прощались узорами.


Рву звезды и столетия
В спокойной равнинной тишине
Пью колючую воду,
Рву звезды и столетья,
Чтобы быстрее кончилась зима
И наступило жаркое лето.


Гордое величие
Судьба на перекрестках души рождалась,
Летела журавлем, как Лауру создавали,
Хранила летопись столетий,
И гордое величие тоской пронзало.


Страхи времени
Уходит мачехой звездное небо,
Убегают табором скакуны,
Становятся аорты синего цвета,
А страхи времени – скупы.


Ветки столетий
Падают на плечи ветки столетий,
Обжигают теплые щеки, как свечи,
Обнимают таинственные губы,
И сменилось теплое лето – на пламень любви.


Стучит век
Костылем рельс стучит век,
По лестнице карабкаясь на шар земной,
Срывая манжеты у рубах и пиджаков,
И порыв ветра, царапая крыши как еж.


Пустота
Вздувается рот пустотой,
Не видят глаза в окна,
На судороги повисшие ночи,
Плачут мыслями в книжку.


Тенью задыхалась земля
Тенью задыхалась земля,
Арестантской тучей ложилась,
Вино текло суетливо по жилам,
А луна багровела от сна.


Сумерки
Сумерки ползли по оврагам в обтяжку,
Скомкав пух и одеяло звезд,
Гасли дни за горизонтом,
А дымчатая луна ползла кошкой.


Усталость
На слабом огне срывались мысли,
Снег испарением уходил в захолустье,
Измученный мозг не откликается
На чужой голос удаляющихся щек.


Зной
Зноем плакала мгла,
Канделябры дышали дрожью,
Я бросил песни под колеса дорог,
И взвивались туманные пеплы пассажей.


Ночь изношена
Ночь близнецами в тучах,
Изношена из пустоты,
В зеркале отражается тротуар мазурки,
И затишье грязных дорог.


Люди отдыхали сердцем
Фронтом были оправданы тусклые ночи,
За горизонт бежали канавы века,
В бухты рвался город мелодий,
Люди отдыхали сердцем Ариэля.


Время проходит
Время проходит стопами ног,
Купается в полураздетых березах,
В перекрестках на поворот,
Падал малиновый снег.


Перламутровые сосны
Перламутровые сосны – озаренье осени,
Осеняют – свежестью и высотой,
На финиш никто из них не вышел,
Строчка в строчке – весной.


Судьба
Судьба растворяется дома,
Зарисовками в антрактах заполнена,
Листая страницы любви,
Шум городов остается на тракте,
И вся суета позади.


Нева
Печать на сером теле
Горит, как Медный всадник,
И ночи белые пронзает звон колокола,
Нева дрожью точит
Каменный гранит.


Фонарные знаки
Фонарные знаки проспектов,
Одетые в железные фраки,
Просыпаются под небом свинцовым,
Поют:
Желтые песни пустыни,
Льют:
Желтые слезы из снов.


Восторг
Восторг купался в карнизе тумана,
Серебром отливались дожди,
Лучезарность твоя убегала,
Я бежал к вершинам седым.


Грустная измена
Любовь в сердцах взовьется смертным криком,
И отсветом ответит – грустной измены.


Век не мог погаснуть
Век не мог погаснуть
В золотых песках знамени бунтарном,
В стенах замурованных холодными желаниями,
В тисках гневной пустоты.


В пути
В пути, чем дальше, тем трудней,
Не огорчайся, ведь ты мужчина,
А значит ты сильнее всех,
Хоть впереди мрачная дорога.


Я проснулся
Грудь моя бледной была,
Розовые щеки были в хрустале,
Я обманут милой улыбкой.
Я проснулся. Остался только шепот.


Огонь в твоей душе
Андрею Космодемьянскому,
зав. кафедрой «Подвижной состав»,
доктору технических наук,
профессору РАОТ.
Есть огнь в твоей душе,
Он раскрепляет твои изломы,
Он непреклонен, он – бальзам,
И не остается под ногами.


Ты океан среди морей
Юрию Николаевичу Кожевникову,
доктору экономических наук,
профессору кафедры
«Экономика транспорта» МИИТа.
Промчались годы, промчалось время,
Ты, как океан среди морей,
Твой полустанок еще не виден,
Твоя звезда еще не пригнездилась.


Звездное имя
Звездное имя – мой апрель,
Это имя роковых лебедей,
Белые мачты кораблей
Плещутся на волнах у святых якорей.


Луч горел пожаром
Последний луч горел пожаром,
Листья желтые стали нежными,
И солнечный свет остался на листьях ночевать,
А тучи ночью гремели замками.


Я у края стою
Я на краю края стою,
Обугленную душу твою
В тоске, тоскою ее обнимаю,
И взвилась она насыщенным раем.


Мечта сбылась
Мечта моя сбылась,
Восторг начала и память в нас,
Книга, как мысль,
Плыла раскованно и смело.


Мужчины и женщины
Женщины – красивы, ласковы, нежны,
Это тайна и взлет момента.
Мужчины – это Гераклы,
Держат на плечах гранитные горы,
Звезды времен и грани огня.


Душа юности
Пламя – душы юности,
И в этот час, и в этот миг
Земля качнется влево, вправо,
А может быть – ливнями шальными.


Мир погружался
Я шел под вечер морского заката,
Мир погружался в горящие свечи,
В горящие веки зрачков,
В горящие плоти туманов.


Дымка в неволе
Его согревала дымка в неволе,
Холодно было, счастье горело,
Снег мерз поутру,
И вера в не веру,
И мысль в пустоту.


В сердце разум
Снег на ветру ложился морщинами,
Солнце отражалось безгрешными лучами,
Хрустел, как в детстве, без изъяна,
Я гляжу на тебя осенью,
А в сердце – разум.


Мелодии ночи
Ветер в музыку одетый,
Покрытый чёрным плащом,
Гнал червонные листья с деревьев,
Мелодии ночи становились теплей.


Сон
Мне снятся сосны, ели,
Мне снятся стоны пламенной метели,
Мне снятся грозовые потрясения огня,
И снятся ключи от музыки из лета.


Одинокий скрипач
Сединою заледенел мох,
Оголтелые птицы заледенели,
Скрипка рвала струны свои,
Холодом пел одинокий скрипач.


Жизнь в набросках
Замерзшие чащи, замерзшие будки,
Замерзшие утро, небо и тетрадь,
Холодом сводит вечерние скулы,
Мой ум зажат в шапках и тисках.


Небо карабкалось выше
Деревни, овраги и лес впереди,
Крыши и шапки, покрытые снегом,
Тропинка исчезла вдали,
А небо карабкалось выше.


Одетое небо
Небо одето в блаженные ночи,
Забыв про привычку, уют,
Легло спать на деревянные плечи заборов,
Забыв поменять перед сном,
Обледенелую горку на теплый матрац.


Шагал в жизнь
Скомкав ночь в багровый океан,
Душа сверкнула, как гром и молния,
Судьба просилась на простор у вечного предела,
И снова в жизнь шагал как на премьеру.


Луч порыва
Когда тревога задрожала на твоем лице,
Деревья застонали от осени дремучей,
Куда мне плыть? Куда мне деться?
И луч порыва крадется в сердце мне.


Близость восторга ночи
Закат задыхался. Плакала луна.
Проталины расползались под солнцем,
Близость восторга ночи
Жгла губы, как восточные пряности.


Звездная печаль
Пузырьками вздувались осенние ночи,
Пепел костра старухою корчился,
Шептались тревожно пустынные бури,
Звездная печаль мерцала во сне.


Памятник памятью выверен
Памятник памятью выверен,
Кирпичом спаяны губы,
Шляпа из ветра и лунного бриза,
По проспекту нервные лампочки ночь грызут.


Мечтами закован я в цепи
Мечтами закатан я в степи,
Порхали крылатые ночи,
В цепи закован на веки,
В космические звезды твои.


Душевная боль
Моя душевная боль,
Искусно в душе сочеталась,
От веры простой, до веры глубокой,
Чтобы легче величием дышалось.


Теплый вечер
Теплый вечер обнял твои плечи,
И закутался в ласкающие меха,
От нашей любви горели свечи,
И порвали сети от убегающего сна.


Вечность и планеты
Я стою в лохмотьях XX века,
Вдохновенно, открыто вмещаюсь в небо,
Вспыхивает вечность, возрождением в дождь,
И планеты:
Закрывают мысли на засов.


Цветные облака
Краской облиты облака,
С рассветом распускается небо.
Я падаю, терзаюсь.
На моей ладони – твоя ладонь,
Как молнии режут,
Стыки двадцатого века,
И зажигают мир молодой,
А руки гасили нелюбимые звезды.


Не знаю страха
Рельсы к старту,
Шпалы измождены,
Я не знаю страха,
И к финишу несусь по небу,
Мне тысячу лет взаймы,
Мало!


Годы летели
Годы летели – годы страдали,
Солнце горело – звезды к небу припали,
Пользы своей не вижу,
Не ищу оправдания к себе,
По-другому жить не умею.


Боль в груди
Моя страна увязла в грязи,
Я не хотел увидеть такой,
Чтобы железная боль в груди,
Громыхала в стране одной – шестой,
Я объелся грязи такой,
И вечная боль остается.


Мне мало
Мне мало жизни на земле,
Мне мало тысячи жизней мамы,
Жить мне на одной планете мало,
Я на высокий пьедестал взойду,
Но этого мало.


Жизнь – смерть
Жизнь – в стык,
Рельсы – в параллели,
Мечты – в смысл,
Смерть – в срок.


Белые даты
Весна распахнута в качели,
Журавли крылаты, как облака,
Черные даты мои пролетели,
Белые даты – просторы страны,
Звонко летели навстречу мечты.


Мысли из прошлого века
Мысли плескались из прошлого века,
Побеждая белые - синие даты,
Пар неуклюжий весны
Улыбался бесшумно в окне.
Дождь паутинкой плыл
На круглом бревне.


Тишина дремала
На небе тишина дремала,
Дремали в море корабли,
Сирень забывчито, устало засыпала,
Ты встала куполом в звездах тумана.


«Я уезжаю…»
Я уезжаю в Афины на море,
Бегу по шпалам наравне с ветром,
На станцию Эпохи,
Поезда проносятся мимо,
По оцепенелым столетьям.


Утренний свет
Утренним светом расколоты окна,
На куски разлетелись как разбитое зеркало,
Аэропланом поднималось солнце,
Шарило по городу в поисках чернильного цвета,
Чтобы развеять мечту о холодных затменьях.


Луна ложилась на ночлег
Луна ложилась на ночлег,
На дряблые облака,
Красные окна ощетинились,
Раскованно, свободно,
И нежность ожила живая.


Желтая ночь
Желтая ночь в браслеты закована,
Бесстрашно стонала от шекспировской страсти,
Попугай в клетке – птичья стая,
Рассвет с пыльцой золотой – восторг начала.


Смеялось солнце
На небосклоне смеялось солнце,
Тоскующий огонь припал к ногам,
Оно, как мысль, кралось к ночи,
И красный бал был его началом.


Рассвет
Рассвет как вестник постучался,
Взглянул в мое окно,
Я встал с кровати – бытия,
И выпил красного вина,
Конца – начала.


Расплещутся волны
Воздух беззвучного неба
Очертит над садом свой круг,
Расплещутся волны жадного месяца,
И в скрипках, и флейтах они оживут.


Писатель
Писатель жемчужных строк,
Разойдутся главы в светлые книги,
Он в них завещает
Бессмертную жизнь.


Время шло
Время шло холодной осенью,
Стучало сердце раскатами прибоя,
В груди вскипала стоном кровь,
Как из глубин бегущей пены.


Сон
Я встал перед разлукой
Над морем,
Меня не заметил никто,
Я день печалью обнял,
День пробудился, и я расцвел.


В слезах вдохновенья
В обрывочном сне, как в белом халате,
В больничных березах – как в слезах вдохновенья,
Я кувыркался в анемическом пространстве
Памяти.


Слезами марта
Весенний лед ломался,
Словно камень перед разлукой,
Чтобы довериться живой душе,
Вздох и выдох слезами марта,
Русь была еще бела.


В мае
В мае,
Природа неподвластную была,
Губы жгла сонной свечой,
И небо становилось, как седьмое,
И море было слепым.


Я оживляю тебя
Мои руки пульсируют в твоей глубине,
Ищут огонь слепыми глазами,
Рассвет начинается в бессмертной тоске,
Я оживляю тебя жаждой из крика.


Жизнь прошла
Жизнь прошла, как вздох,
Метелями, как рыданьями, засыпала,
Будни погасли, как осыпалась зола,
Свет, лампы накал – гасли,
Тело пронзали темные иглы.


Наперекор судьбе
В галстуке, наперекор судьбе,
Стоял под угарным ветром,
Вдогонку небо смотрело глазом,
И туманы рвали силуэты.


Небесные дыры
Когда за сердцем ключевая кровь,
Иссекает сердечная мышца,
Это возникла любовь,
К новой жизни открылись небесные дыры.


Летел высотою
Я ложью лез в изначальное лето,
Разлуки брал в предательство,
Укрывался искрами в памяти неба,
Летел высотою зари из страха.


Небо летит в зачет
Корабли плыли сквозь карты мира,
Рушатся звезды, солнца – Пустынь,
Ночь
Ползет в дырявую бурю,
И небо летит в зачет.


Грустные окна
По чужим полям бредут глаза,
Сиротские дожди-северянки,
Грустные окна, люди в пальто,
В затуманившем тумане,
Напитками серебреной ночи – запил.


Вечность покоя
Только вечность, вечность покоя
Отзовется устало во мне.
Сердце с милой любовью прижмется,
В звездное небо у ног.


Колючие розы
Нежность, поцелуи, разлуки – позднее лето,
В жилах кровь застыла,
Колючие розы – утешение любви.


Осиротевшее небо
Тучи замечены сквозь ставни кустов,
Музыка пеших меня окликала,
Дом вдали стал мне родной,
И бледная луна закрывала осиротевшее небо.


Нити рвутся
Время движется по кругу,
Нити рвутся тут и там,
Тугие, как паруса,
За которые привязан был к России.


Жизнь – тоска
Ушла сноровка куда-то,
Жизнь, как Флорентийская тоска,
Томление. Снег тает.
Уведает таинственный Рембрандт.


Философ я
Мастер, чтец и философ я,
Сочится мысль на перо, по щекам,
Мне мало неба и вина,
Брожу под сводом Коктебеля,
И в соловьиных стаях растворяюсь.


Ты уплываешь
Клаве Маковкиной
Тоскливый луч ложится на столе,
Вечер тлеет среди грунтовых плит,
И мой кадык чернеет в холодной ночи,
Среди бумаг и толстых книг.
Ты уплывешь, как ручьи и птичьи стаи,
Оставишь след в душе багровым шаром,
Как на холстинах оставляют
Розы, платья и тени брызг.


Вырван день
Клочьями вырван день,
Мокрые окна на взлете повисли,
Ветер воет как в степи Архангел,
Тучи держали – небо гортань,
Я забыл задуть парафиновые свечи.


Мои годы
День вставал с отблеском туч,
Грелись на солнце пионы,
Мои годы терялись в душе,
Только ртуть отражала палящее солнце,
Как сжатого от напряжения металла.


Цель
Анастасии Сверидовой
Твои черты, твои мечты,
Как в небе отраженье,
В зеркале видны,
А судьба в твердь воплощена.
У нежной истины твоей,
Мечта сомкнулась в коридорах свеч,
По утрам перекликалось ночным узором,
Твои творенья зажглись в сердце Фаэтоном.


Ты мне близка
Светлане Ивановне
Мироновой
Всегда несет к вершинам нас,
Хоть там холодно и звездно,
И воля добрая твоя
Живою кистью обернется.
Ты мне близка, как простота,
Как время непривычное,
Зажглося солнце на восходе дня,
И существовать мне стало тяжелее.


Мертвые души
Ринулись мысли за горизонты,
За перекошенные улицы
Цеплялись углами, за крыши домов,
Возвращение развяжет нам
Обледенелые мертвые души.


В сердце раны
Любовь оставила в сердце раны,
Березы плыли сквозь облака,
Жизнь по-птичьи прощалась,
Сквозь отзвуки сердцебиения земли.


Твое величье
Маше Носовой
Ловлю тебя в вечерних снах,
Ищу тебя в сладостных глазницах,
И бьется, тянется мелодии струна,
Как клятва в зените детства.
Качаются века в небе золотом,
Сучат сердца, как в храмах колокола,
Вырвал я тебя из темноты,
И лед меня сковал.
Воздух черемухой пропах,
В цвету родились юные розы,
Мне глубина твоя видна,
И твое величье.


Бывшая память
Луна, фонарь, фазанье лето,
Бывшая память под облака,
О несбывшимся хлопочет осень,
Всхлипывала зыбь суровых рек.


Век в огне
Умывалась заря на дворе,
И вздыхает душа,
Словно стеклянные окна,
Смотрят на зимние сосны,
Как век прекрасный гибнет в огне,
И век чужеродный настает.


Ищем покой
Нигде не обретаем мы покой,
Ни в синем небе,
Ни на дне морском.
Мы рассуждаем о великом,
И ищем в нем покой.


Тайна природы
Ветер летит как на панихиду,
Мне трудно дышать и любить,
Чтобы понять тайну природы,
Надо на их языке мыслить и жить.


Хрусталь звенел
Глухой закат небес,
Паденье звезд, комет,
В душе, как в теплом детстве,
Внутри зеркал – хрусталь звенел.


Мажорные ноты
Лес холодел от мраморных слез,
Льдами плыли туманы,
В оврагах зима у весны лучи отбирала,
Природа рождалась под мажорные знаки.



Юность промчалась
Юность промчалась санями по снегу,
Волос осыпался в открытые окна,
Крылья молодости разрушали скалы,
Грудь светилась прожекторно,
Ломая блики света.


Потускнел закат
Зыбкая осень – потускнел закат,
Жизнь как без Бога,
Без креста и Храма.
Жизнь остановилась. Страшно.


Всегда прав
Иудей всегда прав,
Где дышится легко и свободно,
Успевая уехать на Запад,
Чтобы строчкой услышать его.


Таланты
В России интеллигентный ты народ,
Талант как мерку ты не знаешь,
А уезжаешь в будущее свое,
Мерещятся тюрьма и каторги.


Мне хочется жить
Мне хочется жить прозой и стихом,
Где падает роса, и льется с якоря вода,
И мечутся слова в пустыне.


Ты мысль и мощь
Анатолию Львову
Кому в угоду, кому в бреду,
Ознобом в синем море,
Ты мысль и мощь свою
Взорвал над Тихим океаном.
На дне морском, где спят вуканы,
Уперся бессмертием своим
В пустыни Гоби и Сахары,
Где солнышком цвели пески.


Я иду по прямой
Шел я по прямой
И не огибал овалы,
Ветры рассекал и таинственное пламя,
Шла весна незримо надо мной,
Смерть любви она преодолевала.


На этажах эпох вселенной
С небес и нотой чистой,
С полей, что разбросала мысль,
На этажах эпох вселенной,
Стремилось слово в стих,
А поэмы плакали слезами.


Душа верна
Детство улетело, молодость прошла,
Зрелость наступила, старость подошла,
Смерть стояла впереди в одежде черной,
Душа верна мне оставалась.


Девичьи слезы
Ночью звезды горят,
Как новогодние елки,
Девичьи слезы блестят,
Как оттепель радует солнце.


Негодующая шаль
Под стук колесных пар,
Вставали ночные образа и знаки Зодиака,
И легкая на пастбище печаль,
И негодующая шаль.


Юность остановилась
Цеплялись за ночь шесть фонарей,
Юность у печальной звезды остановилась,
Осенью с ветвей падал дождь,
Дни освещались сказками лета.


Падали кометы
Смотрю в озера акульими глазами,
Волны шепчут скорбными слезами,
А кометы падали россыпью одной любовью,
Лебеди кричали торжественно в лебединой гонке.


Музыка
Музыка была украшена пейзажем,
Ей пели ставни и колокольни,
Туман шевелился на воде,
В берюзовых сережках звучали березовые струны,
Чтоб музыка была мольбой весенней,
И аура была волшебной.


Гордая пустыня
Стареют снежные горы,
Стареют темные окна и перстни из янтаря,
Но не плачет гордая пустыня,
Она тверже и сильней
Смерти и огня.


Я миг постиг
Я миг постиг – хрусталь разбил,
Крик любви в страстях искупался,
Камень белый под ноги свалился,
Была игра – затем победа,
Мне трудно было без тебя,
Не мог я в страхе рабства таять.


Русь в сердце
Деревья рядились зеленкой,
Гусеница – подружка антоновки,
В цветах роились пчелы,
Весна избрана солнцем.
Русь рубцом отразилась на сердце.


Жизнь не остановить
Москва согнулась коромыслом,
Во дворах гуляют кошки и коты,
В лучах весенней красоты,
Кошачьи стаи бродят для продолжения рода,
Чтобы не гасли наши свечи!


Кузьминский парк
Кузьминский парк красотой упал,
Здесь озера, а в озерах лилии,
А утром стелется туман,
Где выпь купается и днем, и вечером,
И золотая рябь,
В нем мечты моих героев,
И тетки в юности влюблялись.
Музей старинный, изображен пейзаж,
Портреты молодых вельмож и графов.
Здесь танцевали и забывали тоску свою,
А молодость сливалась с раем.
Рядом в шахматы играли мужики.
И слезы девок сыпались в крапиву.
Здесь Гедымин стихи писала
На страницах своего романа.
Я тоже там был, белочек кормил,
А в кустах малины призраки бродили.


Трусам не место
Там, где грозы – трусам не место,
Там, где слава – труд кровавый,
Судьба не камень, с живого крест,
На слове смерть – ты падаешь на смерть.


Мир тесен…
Мир тесен не бывает,
В нем всего полно,
Воды, воздуха и славы,
И только еврею свободы мало.


Сон-любовь
Мы плескались в бассейне фонтана,
Нас воды ласкали, как серебреных рыб,
Гроздь виноградин летели с крыш карниза,
Кони вздыбились на гребне смуглого океана,
Мы бессмертием любовь расплескали.


Я скован
Я скован тишиной и теплыми ветрами,
Задумчивые ели плели покой,
Я видел сон,
Как белый снег на белом покрывале,
И белый конь под белую луной,
Нес к гадалке расплеснутую забвеньем веру.


Время
Время, как якорь, в море тонет,
В преддверии аккордов и стиха,
Столетие точит кровавая комета,
Смерть венчает всякий взлет.


Любовь не растаяла
Людмиле Храмовой
Ты жила там, где тюльпаны
Плыли волнами океана,
И несуеверные маки росли.
Но падали серые тучи в туманы,
В пространство ночных площадей,
А декабрь плескался в огненном лете,
Ты ждала меня в волнующем сердце.


Осень у сердца
Любовь,
Равнодушие болотных берез,
Таежных туманов и грез,
И душу манит светофор,
Из-за спины по тракту – осень у сердца.


Душа дремала
Душа дремала на вздохе зари,
А на причалах любви
жизнь остановилась.


Уходит жизнь
Умирали горячие лавы,
Как умирают соловьи,
Как опадают маки.
Листья на руку легли.
Мелькали дни в нервных пальцах.


Строчки памяти
Николаю Гумилеву
Любовь твоя была несчастна!
…………………………
Ты счастлив был, как негасимая свеча,
И мачты кораблей блистали в океанах.
Тебе достались дни серебреной зари,
Где слово любишь – разбивает страх
В твоих страницах белоснежных книг,
И околдованы цепями, словно золотыми птицами.


Душа звенит
Вечер мой оббит свинцовой стужей,
У ворот стоит тоска зеленая,
От слепоты душа звенит,
И рощи прибитые гвоздем
Купаются в тайной ночи.


Восстало море
Вместо счастья – обморок луны,
У ритма звезд- каньоны гор,
Восстало море из истории,
И в темных кудрях зацвели цветы из мерцаний звезд.


Узорное стекло
В узорное стекло времен
Ложились грани аккуратно,
Как в огненное гранатовое вино,
Как стих усталый на бумаги.


Прогулка
Любовь неслась по аллеям золотых фонарей,
Рожденная за окном бушующего заката,
В звоне хрусталя и дрожащего под платформой металла,
Облокотясь на осеннюю желтую сырость.


Испорчены знаки и зодиаки
Под занавес падающих туч,
Молния расписалась на закате током,
Испорчены знаки и зодиаки,
Испорчены звезды и ночи.


Века разбиты
Века разбиты по частям,
Черных дыр полно,
И купала, как парашюты,
Падают усталой детворой.


Возраст
Годы срезало возраст,
Бесплодное время кумачом обмотанное,
Тайна, расплавленная в мечту,
Превращалось в забвенный туман.


Советы
Вставали с лучами цветы,
Бутоны тайной дышали,
Иные советы на мысли легли,
Золотые, яркие, чистые.


Жесткие года
Жесткие камни,
Жесткий льется дождь,
Жесткие лапы зверей,
И Римские ночи – жестки.
Города ложились на медные глаза,
Членогистых кос солнца.


В судорогах мысли
В мозолях глаза,
В мозолях сердца,
В мозолях архангельская ночь,
В мозолях и судьбы.
…………………………
Бьется кровь в судорогах мысли.


Миг
Боль, как гром, прошла,
Сгорали судьбы, сгорал и мир,
И миг, сокрытый небом,
Нам души отворял.


Я искупался…
Ночью звон и звон весенних трав,
Блеск на солнце,
И на старой рыбной банке,
Где вода течет и время,
Я искупался в смертном страхе,
И в роще ароматной, и струнном смехе.


Венцом оделись скалы
Туманы сходят с гор волшебным шагом,
Венцом оделись скалы,
В стыдливом от счастья небе,
Заблудились звоном колокола,
Ты в кавалеры к себе звала
В подвенечном платье.


Я счастлив был
В кудри облака одетые,
Картины висят над головой,
Я счастлив был,
Когда окно распахнуто по-детски,
И входит барином Андрей Рублев.


Твой дух осилил
На озере в разросшихся камышах,
Тебя всосала нежность,
Как взмах орлиного крыла.
Твой дух безумием осилил,
Падением пыльцы в желанному саду.


Мир теней
Тишину перелистывает лето,
Там свет лукавый бродит,
И детство минутой окутало
Призраками мира взрослых теней.


Ауры жизни
Перелистывает солнце главы века,
Это придумала нежность и плыла к луне,
Мне были ясны кристаллы ауры жизни,
И врач, и учитель накладывают швы на земле,
Накладывают швы и поэты.


Мир вечен
Я одеваю жизнь на босу ногу,
Мир на пиру станет прощальным,
Швырнул этот миф трусливой ложью
На землю, отравленным ядом.


Рожденный век
Твои речи осушены песками,
Сажей легли врасплох на проводах,
Сумерки рушились дрожью в передней,
Страшно тянется рожденный век.


Губы твои
Гибельные губы твои
Исчезали в теплой ржи,
Через жизнь – по-лебяжьи,
И горькую полынь.


За окном руки прощались
За окном глоток свежего воздуха,
Светает, день встает надо мной,
И звездные руки твои, прощались,
Как вздох, как нежность,
Прикосновением к зеркалу зрачков.


Я старею
Старею, седая голова,
И пуговиц мне не застегнуть,
Время валится из жизни
В тишину глухих запруд.
…………………………
Осенний ветер я бросил в нищету,
Новый вздох кружит жажду жизни.


События детства
Молочный кофе тройной заварки,
Уснувших городов – события детства,
Треплют измождено старухи из сказки,
Что детство сурово,
А жизнь – горящие судьбы,
Любовь и свинец.


Горело солнце
Горело солнце на устах,
Вечер был суров и дик,
Взрослел смертельно-багровый закат,
Я целовал ресницы уходящего века.


Хмель весны
Хмель весны расширило плечи,
И прокисшей сиреневой ночи,
Кометы множились вширь,
И коснулися памяти лба.
Детство уходит – смерть близка.


Усталые хребты
Сердце ворует ночь-рабу,
Губы вокзальные и пустоту.
Разрушает вечерние сказки,
Что Шуберт играл
В прохладный майский день,
И усталые хребты молчали.


Встреча
У Сатурна кружатся кольца,
На Урале кружатся сосны,
И в песках кружится пыль,
Мне увидеть твой кокон хочется
Между светлых окон
И в сознании, у сердца.
Где Джульетта – бессмертна.


Я вспоминаю
Я вспоминаю молодость и восклицание знаков,
Ливни мне вслед в созвездии дыр,
И ветры шарфы разрывали,
В моих объятиях ты,
И пустота в руках разлуки.
Все это:
В наследство с собой заберу.


Тяжелеют чувства
Сломаны мысли у слова,
Тяжелеют чувства в лебяжьих годах,
Нежность дует в паруса распахнутых рук,
Ветер черпает ковшом соленый океан,
А мир струится двуличной старухой.



4 глава
Мозаика
«Мы делаем свой нерешительный шаг,
пытаясь поверить в бессмертие».
Рюрик Ивнев.



Артист
Жизнь и там, и тут меняется на сцене,
Борешься с самим собой и ленью,
Как хрустальный сок с ветреными мельницами,
Здесь много разговорной речи,
Словно слитки рифм в Греческой Элладе,
И образ вертится кольцом с тоскою у виска.


Дебют
Дебют бывает робок, резок,
И чаще горлом с кровью убивает наповал,
Он не для кокетства создан,
Он мужественными делает нас.


Мгла
Пустынная мгла
В лужах рекою звенела,
Снегири спят, как фонари,
Пропастью небо впадало.


Фитиль
Фитиль горел, как майский ласковый лесок,
Как в степи горело маковое знамя,
Насмешливо горел рыжевый навоз,
И тюльпановое пламя звоном громыхало.


Степь
Степь неслася рысью летних дней,
По рекам плыли баржи ржавых кораблей,
И звенели мухи у навозных куч,
Как пласт, лежавший на дне вулкана.


Рифмы
Рифмы, камнями валились со стиха,
И настежь города открыли двери,
Они дисциплинировали нас последним плакатом,
И в жгучем сердце столбняком остановились.


Облака
Караваном двигались вороньи облака,
Зрачки с солнцем разрывались эпохами,
И мрамор ломался от надрывных дискуссий,
При вздохе виднелись моря и океаны,
При выдохе – ямбы и ямы.


Шторм
Два дня у шторма выпрошены,
И пирсы затихли у ржавой пристани,
Они прощались со стихией подброшенной
И цеплялись за спускавшийся слепнущий туман.


Сумерки
Сумерками окутаны белогривые луга,
Они целовали их грустные ресницы,
Молчаливый иван-чай,
На восхищение был суров и дик.


Камыш
Спускался камыш, пузырясь,
К водоемам, цепляясь за берег,
Заполыхал туман в небесах,
И ветер с пеной у рта ложился на ил.


Рябь
Рябь ложилась по свинцовой тишине,
Бежала цапля из лиловых снов,
Шелестом одернутых гардин,
И шумом берез – песком шершавым,
Клинком любовь пронзала миг.


Месяцы счастья
Море, звезды – месяцы счастья,
Кровь березы по набухшим почкам,
Бездонные мысли, как око,
Отливы застыли – за брезжил рассвет.


Планеты
К небу глядели оглобли планет,
Печалился в них цыганский магнит,
Воробьи на кистях рябины сумбуром сидели,
Кивали причалы акцентом безрукавных страниц.


Солнце
Солнце полыхало на каплях дождя,
Багажом неслося по заляпанным крышам,
Скакало по прудам и чернилам,
Целовало ваши шляпы и спины.


Душные ночи
Глина пила дождь на огненном рубеже,
Ветки гнулись, пыль глотая,
Рожь пылала воспаленьем легких,
Божеством спасались стоны вечных ставней.


Гаснут звезды
Гаснут звезды в дождь и в ливень,
Свечи их гасят в подсвечниках томных,
В слезах уплывают свинцовой тяжестью,
Солнце стирает наждаком в пыль.


Репейник
Колючий репейник, как лето шальное,
Седой, как мыльный пузырь,
Мокрый репейник, он пасмурен и грустен,
Тебя целуешь всю, а ты прекрасна и щедра,
В эти минуты.


Льдины
Льдины клялись горами,
За печалью Кавказ ночевал,
Рвались фары напополам,
И тени чехардою кривлялись.


Завернулся в ночь
Я дегтем завернулся в ночь,
В тьму сирени чумою смотрел,
Кубышками ложился на пруд,
Черепица спала – георгины горели.


Крикливые чайки
Был вечер, и волны были сини,
Лодки плыли черными галками на ночлег,
Ветерок шелестел в волосах шерстенными варежками,
И крикливые чайки летели на пруд.


Свет и тень
Свет и тень вошли взором лиры,
Где Инд, Евфрат слились вместе,
Лабиринтом бредила душа,
А зенит его печальный был знаменит.


Лошади
Во дворах лошади, как гунны,
Бродят лунатиками на зыбкий свет,
Репей рвет гриву в раскидку,
Мздой облагает зимнее иго,
Шуба от неба не оставляет надежд.


Петербург
Петром разряжен воздух,
На каналах Петрограда и Невы
Дрожь души легла в осоке,
И отразились слезы в пустых глазницах.


Мотивы
Мотивы флейтами губ,
Ткут янтарное пламя огня.


Портрет
Портрет её писался горячими руками,
Я слышал, видел и бледнел от муки.


Бах
Притяжение земли, как притяжение органа,
Когда душа трепещет и горит,
Там Бах рождался в тишине,
От избытка сил и желания счастья.


Музыканты
Шли музыканты в соцветии истин и снов,
Мелодии белыми звездами ложились коврами,
И вырывались страданием
Из запаха, сладости, слез.


Монета
Монета звенела хрусталем,
Неслася к жизни поэм,
Она вершины покоряет,
Мгновенно растворяя ночь.


Лиры
У лиры – свой закон,
Чтобы не заблудиться в небе,
Её под уздцы ведут
В скворешни Пилатовской лиры.


Ветер мечтами живет
Чтобы встретить тебя одинокую,
В роскошной степи золотой,
Ветер нищий и сумасбродный,
Мечтами равнин тоже живет.


Ошибки виноватой ночи
Свинцовым шагом ступали ночи,
Через урны и колокольни,
В плащ одевались серые волны,
Сквозь ошибки виноватой ночи.


Мысли повисли на проводах
Мысли повисли на проводах сережками,
Целуют огни лампочек окон,
Серебром отбивают секунды захода,
Звоном ломают огонь фонарей.


Не верьте в обман
Любите её лабиринтом чувств,
Голоса беззвучных каркас,
Молча, любите, свободно,
Обманите себя, но не верьте в обман.


Пространство и время
В реке вода прохладна,
Небо в сновиденьях, солнце гаснет,
Нас пространство, время обнимает,
Очередь стоит – в могилах исчезает.


Приговор вечен
Нет у времени забот и отгадок,
Приговор вечен в зачет,
Я в жизнь впиваюсь, как осы,
И органная музыка решает задачи.


Обескровленный век
Храню жизнь извечно,
Чтобы сердце спасти музыкой лета,
Я в сознании полуобрачном,
Живу обескровленным веком.


Пейзаж
Мало красивых женщин осталось в городе,
Слезами омыт истомивший асфальт,
Пейзаж смотрит околицей века,
Тусклым огнем картин Мона Лизы.


Я шепотом лечу к лучу
Я шепотом лечу к лучу,
Огнем врываюсь в позолоченный зал,
В полголоса органной музыкой звучу,
И сопровождает совершенство,
Как голос женский.


В слякоть иду
В слякоть иду, как весенние реки,
Воздух дышит насморком,
Мокрые стены лижет грибок,
Люди скучные бредут,
Чтобы на Капри уехать.


Звучали камни
Кочующих и плачущих камней
Я много видел на Урале,
И отраженные лучи
Его звучанием – звучали.


Флейта улыбалась
И звезды в кристалл, и души в планеты,
Моря в ладонях рвутся,
А флейта, стиснув зубы,
Всю ночь напролет – звучанием улыбалась.


Заря зрела волнами
Заря шла через горы и рвы,
Через муки таинственных свеч,
Шла сиреневыми глинами,
Зрела волнами, покинутых в бухте.


Вечность огня
Солнце теплой волной пробежало,
Свечой, лампадой обогрело меня,
Жизнь Моцарта, жизнь Сальери,
Все это воплотилось в вечность огня.


Жилы
Жилы холодные торчали брюками,
Трамваи визжали телом из-под колес,
Скрипки чуждо страдали из оркестра,
Дурами плакали нотные книги.


Сердце
Бежит сердце за плечами,
Зола прячется в ночах,
Тени, как воробьи,
Летят теплом по телу.


Воспитанные люди
Ночь сослана на каторгу к Богу,
Площадь, как рыжик, лежит,
Поэты всю ночь водят носами,
Никого не осудят, не обидят,
Они воспитанные, интеллигентные люди.


Мужские письма
Мужские письма не многословные,
Добрые, сухие строчки,
Смотрящие улыбками на меня,
И нет таких писем,
Которые не показывали ума.


Женские письма
Женские письма – теплые зимы,
Неповторимые и без учета,
Притягивают космосом мира,
Дорогой, бесценный подарок.


Драгоценные строчки
Драгоценные строчки поэта,
Они не падают с облаков,
И не тянутся дорогами с карт мира,
Волею судеб, как святыни,
С прокуренных губ,
Ночью коронуются строчки поэты.


В зеркалах засекречены
Мы в зеркалах засекречены,
Бессрочны, в города сосланы,
Свечи, коридоры освечены,
Сердце билось на вылет.


Город улыбается
Там, где звезды растут мечтами,
Город улыбается затишьем дорог,
А кривые переулки,
Клокочут нам.


Весенние праздники
Солнце издали целуется с верандой,
Завтрак еще спит на столе,
Весенние праздники бегают из комнат в комнату,
Голые и полураздетые, как осеннее дерево.


Замаранный век
Трубочистом замаранный век,
Раскинув ноги в пекло,
Я погиб, крикнул мне век,
По воле страсти человека.


Сон без причин
Крахмалом сон окутан,
Все утюжится и пыжится без причин,
Равнины, годы, струны,
Как белый снег, и молодость безгрешна.


Горе
Горе смотрело с луны,
И садилось кошачьими лапами мне на плечи,
Каплями крови кровель точила,
И бродило одиноко в душе.


Необыкновенные воспоминания
На плоскогорье гор и пирамид,
Губами бледными шептала,
Стихами о луне и летнем саде,
Горела лампа на окне,
Необыкновенным воспоминанием.


Время навсегда
Годы, страны и поэты,
Все это подарок судьбы,
Мое творчество на время,
Время навсегда.


Жизнь в цене
Жизнь всегда в цене,
Даже если она не в милости,
Жизнь идет, играя в прятки,
Или ты заплатишь ей, или она тебе.


Струны
Кипит сомненье сила огня,
Мы рассуждали, сидя у крыльца,
Как в небе беснуются облака,
И нежные струны звучат
В березовой роще.


Смычок зажигает струны
Луна смотрит на стены туманной дрожью,
Растерзан тревогой желанием крылатым,
Смычок зажигает струны гостиной балалайки,
И только луна проливает слезы с балкона.


Музыка звучала
Там музыка была для двоих,
Она звучала в постели и на бархате стола,
Для улиц она была и сотням дорог,
И внизу под подошвами ног звучала.


Под ивой
Под ивой тоскливой, печальной
Склонила ты голову без слов и улыбки,
На фоне теней и узоров,
Рыдающей лирой стояла.


Нервная ночь
Пламя изумрудных фонарей
Скользило мыслью на усталые лица,
Сердце молчаливо спало в окне,
А нервная ночь задыхалась громадными фонарями.


Лебеди
Лебеди – белые птицы,
Вы параллели:
Весны и осени,
Вы параллели:
С отсвеченными бликами солнца,
И вечерними кликами.


Колокола
Как прозрачен звук колоколов,
И утром ранним, и вечером, и днем,
И суеверным звуком
Распахнут простор.


После дождя
Прощалось сверкание после дождя,
Как будто сиянием светилась земля,
Звуки вдали раздевались,
Дрожали ступени уходящего дня.


День
День лбом прошибал ночь,
Носился в доме крылатой сонатой,
Озарял все, что непрочно, туманно,
И хрупкое слово становилось знаком.


Мои мечты
Желанные мои мечты
Рождали совершенную мне фразу,
И трепетный румянец на лице горел,
Как бриллиант, разрезанный на алмазы.


Родина
Смертные, безысходные слезы,
Роковые проклятья людей,
И Родина злая, ледяного восхода,
Седых, похоронных людей.


Вода
Вода – прозрачна,
Вода – отраженье,
Вода – стихия лет,
Вода – тайное создание,
Вода – жизнь планеты.


Я туманы раздвигал
Я мачтой туманы раздвигал,
Скользил по потерянным воспоминаниям,
Свет угасал, как огонек,
В дрожании потерянного века.


Шлейф
Шарфом закатаны туманы,
Рисунки журналов ложились на портьеры,
Сердце билось острым кинжалом,
Словно шлейф он ложился на кресло.


Королевские алмазы
Был серьезен и неглуп,
Искал я королевские алмазы,
Слезы, стены и гранит
Стоят, как таинственное пламя.


Громовые молоты
Я не могу умереть в день великий,
Когда медь горит булатной сталью,
И громовые молоты в страшный час
Бьют гигантской страстью.


Гитара
Мне нравится струны и гитара,
Она вбирает красоту и силу,
Гитара – твой гибкий стан,
Струны – пламень озаренья.


Ветер
Пыльцою усеян твой путь,
Каждый куст хочет быть новым,
Точно ветер ломает все на пути,
Чтобы быть ветром снова.


Воздух обманчив
Воздух сыр, как дым обманчив,
Мне трудно разглядеть вдали,
Глухие ночи Кармадона,
И слепые листья от сиянья.


Убитый сон
Убитый мой сон леопардом,
По ущельям он бродит в Кавказских горах,
Лукаво дымит ветром сырым
И смотрит в затылок странице раскрытой.


Зажглася ночь
Зажглася ночь, гремела буря,
Звезды горели томно,
Костры и домны благородно
Искрились от стыда.


Стонет гранит
Рассвет. Солнце карабкается,
Трава по подошвы скошена,
Выстрел – свист пули,
Кровь на земле – стонет гранит.


Автопортрет
На себя взглянул я благородно,
В зареве блестела голова,
Мысль отвешивала поклоны,
Слезы прятал в рукава.


Вечерний луч
Над полем зеленеет вечерний луч,
Вода задумчиво синеет вдали,
Знойное пламя – костры мая,
Открывает стеклянные двери свои.


Голое море
Голое море – нагая свобода,
Кудри оконные – ивы весенние,
Загорелые голые лица,
В рубашки одетые хмурые тучи.


Металлический оскал
С черного неба сбежали асфальтные дороги,
В тисках молний и гроз, и водяного потока,
В садах красно-белых мозаик,
Спускался с неба металлический души оскал.


Фарфоровые облака
Облокотясь на фарфоровые облака нового века,
Раздвинув руками рыжий камыш,
Вижу, как дышит на страсти плиточной
Вечер, заря, туман и бледное небо.


Надежда поэта
Надежда и смелость –
Жизненное жало поэта,
Боль прошла минутой блаженства,
Родилось тело,
Родилась и душа.


Глаза на дне морском
Печальные глаза на дне морском,
Медузами светились, как нежность и блаженство,
Звезды пересекали вдоль и поперек,
Марс:
Где в мае пели песни, ветры – птицы.


Вижу твое лицо
Вижу твое лицо издалека,
Блестишь ты в зеркале, как колокола,
Флюиды спят в кромешном сне,
Горы дремлют сквозь обиды.


В проводах запутался ветер
В проводах запутался ветер,
Застучали колесами последние дни,
И память зачерпывала ведрами
Последние звездные ночи.


Песок
Песок – исток печального солнцепотока,
Тоска, мне запомнился Азии песок,
И размерно идут караваны,
И пустыня передо мной.


Мысли рвались
Ураган взрывал пески и море,
И медлительный кристалл,
Моим напевам сбыться суждено,
И в юный розовый наряд.
Слоится слава во мне,
Слоится и страх.


Рвутся канаты
Рвутся канаты, рвутся холстины,
Наотмашь бьют ветры, дожди,
Знаю, тоскуешь, как дороги канатные,
Любовь окутал сорокаградусный мороз.


Ветер гуляет ночью
Ветер гуляет средь ночных площадей,
За домами заборы садов
Любят спорить,
И не могут с ложью уняться.
В сумерках ночных голосов
И деревья дышат в затылок.


Солнечные струны
Смыкаются солнечные струны,
В оцепении неотразимый запах,
Эти горечь и эти лавины,
И вечность в переплет.


Замер мир
Влетает на крыльях сквозняка,
Июль обмякший, июль в одежде луговой,
Мощь и нежность с собой несет,
И замер мир навстречу августу.


Навстречу смерти
Мир шагнул навстречу смерти,
Судорогой рвусь в вечность вселенной,
Под прицел взят XXI – век,
Под прицел взят и затылок планеты.


Новизна
Будущее рождает новизну,
Открытие рождается в полете,
Она, как боль, она как храм в сосуде,
Как умерший апрель или воскресший май.


Совесть в зеркале
В зеркале совесть проступала,
Сверкала, как в сердце боль,
Твои прозревшие мысли глотаю,
Как стылую воду и дождь.


Звезда моргала
Моргала звезда нашему счастью,
Обелиском горела Вселенная,
И отблеск блика от Солнца,
А верблюды тихо ели колючку.


В кожухе – ночь
Сквозь ветви елей,
И дымчатой осени,
Я вижу верхушки деревьев,
И в кожух заправленную ночь.


Мир согнулся
Стояли тени, словно прицепы,
Шептались ночи, грудь расширив,
Мир крыльями согнулся,
Как сладострастный месяц.


Шаркали все
Шаркали ночи, шаркали степи,
Шаркали огарки от костра,
Шаркали босые дети,
Шаркали на небе звездные ночи.


Спал месяцем тихим
Спал месяцем тихим, угрюмым,
Сны отворяли спящие створки окна,
Мечта расчленилась на пустоту,
Слова отброшены в бездну.


Хвосты комет
В кустах ручьи шевелятся в догадках,
Траву косил – дышал сосновым бором,
Думал:
Одним достанутся хвосты комет,
Другим – хвосты из паровозной печи.


Суровые дни
Ветер нянчит снежинки во сне,
Как тревожные сказки,
Сомкнув глаза,
Со скользких ступенек сползает прохлада,
Кольцами обвиты суровые дни.


Ты росток на свету
Ты росток на свету, как кровля у дома,
Проснись, распрямись, улыбнись,
И браслетами мозг мой обвей,
Как желтые лапы у попугая.


Стучала жизнь
Между струек пыли плыли строки,
Вскользь они во мне стучали,
Стучала жизнь, стучал засов,
Стучали кандалы – металлов.


Город весной
Март оккупировал город,
Фонари вырывались из плена,
Тени прятались в мокрых туманах,
Я стоял на фасадах XX века.


Луч
Луч!
Катится по оврагам весенним ручьем,
Сметая обрыв невидимым взмахом,
Трепетом вьются окопом листочки,
И холод прячется за стенки домов.


Таинственный уклад
Наши муки,
Наши скуки,
Наш таинственный уклад,
В жизни:
Тающий огонь лампад.


Ты разгадка и тайна
Ты в белом одета, ты в звездах тумана,
Ты грудью окутала юность,
Ты разгадка и тайна,
Ты в сердце грех и огонь.


Воздух ветрами болен
Воздух ветрами болен,
Нахлынет насмешкой колоколов,
И с берез сыплются листья – у ног,
Слышится таинственный плач молитв и слов.


Сердце в перебоях
Последнее прости,
Все мертво, восторга нет,
Сердце в перебоях,
Ночь взахлеб.


Лунная шляпа
Лунная шляпа из стекла,
Теснилась в темени вьюг,
Кольцами, как магнитный круг, обвивала,
И по-лебяжьи тенью ложилась у ног.


Я мыслью также
Я мыслю также,
От века до роковых времен,
Зачем я делаю это?
Чтобы лунную ночь прочесть,
А скрипка падает на колени.


Мечта
Рояль – закрытое окно,
Мечта – горящая в камин,
Снега – хмурый дым,
Жизнь и разлуки – океан и боль.


Не хочу лукавить
Не хочу лукавить всем,
Когда земное тянет притяжение,
Мой священный долг,
Оставаться эталоном совершенства.


Жар воображенья
Не приемлю вещи без движенья,
Хотя в них жар воображенья.


Мысли
Мысли брошены в руки мои,
С усталого провода ночной тишины,
Как в руки снежки,
Как блеск осенней звезды.


Весенние планы
На ресницах зимних проводов
Строятся весенние планы,
Солнце отмыло оконные стекла,
И от снов, спрятанных в прожилках капели.


Память зарубцую
Я память свою зарубцую,
Чтобы в покое оставить врагов,
Врагов в наказание в снежинках растаять,
И боли к непогоде не мучили тоской.


Моя судьба
Я проверил дождливые замки,
А они ни к чему,
Только ослепительный солнечный круг
Судьбу строго мою очертил.


Листья целовались
Дрожали веки, дрожало пламя,
Любить и проклинать мне на дано,
Если даже листья целовались,
Причал тускнел, но в море он маячил.


Розы
Розы и грезы,
Это искра весны,
В руках шипы и слезы,
Это слова горячей любви.


Мимозы
Мимозы – звезды Амура,
Это лучи из солнца,
И огонь между мглой,
Это сердце в рассвете,
И мерцанье из сада.


Сирень
Весна, ты нежность, радость,
Сирень светилась вдалеке,
А у моря не было закатов,
Закаты вплетались в брови
Гор и сосен.


Море
Море прощается с тобой,
Я схвачу его рукой,
Улыбнусь
И расстанусь.
Мелочь брошу в омут,
Оглянусь
На прощанье,
Что еще вернусь.


Свет на люстрах
Свет на люстрах шептал
Пламенем разомкнутых мелодий,
Нотные чистые строки
Ложились эпохой.
И в кокетствах кувыркались кусты.


Беспамятная луна
Беспамятная луна
В душе своей хранила
Тепло, ночь, дождь,
А лужи растворила ночь.


Звездные бури
От топота лучистых копыт
Задыхались звездные бури,
Дрожала река в ледяной оправе,
В воздухе рылся ненасытный жемчуг.


Лето было колючим
В околдованных, тревожных снах
Шагал я в лес и белый иней,
И казалось, лето было колючим,
От тоски и мертвого блеска.


Сиреневый этюд
Сиреневые деревья
В сиреневом тумане
Под куполом сиреневого лета,
И напевали мне ветры
Сиреневый этюд.


Заря зарделась
Заря, званная из сада,
Зарделась
В гранях хрусталя и стакана,
Восхитилась мыслью из детства,
Вселилась в тайну ночного поэта.


«Крылья уносили…»
Я стою в холодном лесу,
Сырость в обнимку с росой
Прощалась с ночью,
Травы шелестели колючим ежиком,
А крылья уносили вольный стих.


Ночь
Утром ночь прострелили
Аршинными стрелами Амура,
В рукопашном бою бился небосклон
За звезды, которые чертили «Время».


Молодость
В темных осинах крадутся мечты,
Скачут мысли образом звука,
Кровь обожжена – веки слепы,
Легкость движения – позабытое тело.


Нежность твоя
Солнечные цветики – жаркие дни,
В пламени надежды угли истлели,
Нежность твоя любовь растопила,
Желтая луна – штрихи по небу.


Тоска
У меня полоса темная,
У тебя полоса белая,
Ты красавица теплой ночи,
Дожди и вода спят во сне.
От тоски по тебе я умираю,
От разлуки очи мои близоруки.


Стальное небо
Когда в душе стальное небо,
Оно запеленает холод металлического семафора.


Шторм и грозы
Шторм штурмует скалы,
И не скромный отблеск звезд,
Медузы мечутся по пляжу,
И грозы рвут сырой фосфат.


Мысли
Срывались мысли в бескрайний крик,
И смерчи огибали скалы,
Берег выл и был дик,
И в сумерках сражались камни.


Праздник в весеннем саду
Просыпаются розы в жемчужной росе,
Хаосом запахов брызнет рассвет,
Таянье льдов сойдутся в поцелуе,
И праздник в весеннем саду
Рвется сквозь силу.


Стальные голоса
Дорогу застелет туман,
Лучезарным холодом, морозным,
Голоса улетают в стальные
Вороньи стаи.


Шлейф на ладони
Век заплетает в косички
Огромные нежные розы,
Следы остаются в лавах вулкана,
И сосны, как голубые ели и песцы,
Оставляют шлейф на ладони.


Вихрь
Вихрь, закрывшись в пучине дней,
Стонал и плакал у плетня,
В звездах он искал рассвет,
Ложился на перину мерцающих планет,
Спал в отражениях ледяных каскадов.


Север
Северные губы,
Мрамор изо льда,
Зима напоминает образ грустных мыслей,
Тайнами узорами закрыла пелена.


Чувство жизни
Жизнь – это сплетение чувств,
Вечность, галактика меня окрыляла,
Со мной века, как предназначенье,
Огонь и вино, и священная любовь,
В нем нет вины моего начала.


Купола и главы…
Купола и главы со звездами слиты,
Мозг мыслями пронизан, оставляя седины,
Шаркаю по полу, как кухарка,
Черной кошкой в отметинах.


Полет
На щеке катится слеза,
Ты в откровенье – глубина,
Ты – находка для творца,
Сердце рвет и мечет,
И к полету нас зовет.


Утро
Утро душою свободно,
Расцветом горит земля на ладони,
Отварились стеклянные окна,
К утру готовилась ночь.


Стих в слезах
Сон, мои просветы в осень,
Стих в слезах на руку лег,
За ожиданием будущей недели
Я вскрикнул, и стих в руках умолк.


Белая ночь
Белая ночь, как отраженье земли,
Я не привык к тебе – что делать?
Ты окруженье в моем постоянстве,
Когда я усну, ты ночь отслужи.


Новый разбег
Терпеньем – взят новый разбег,
Осилю ночные главы звезд,
Как осенняя листва оставляет
Золотые тайны новых веков.


Любите поэзию
Людей,
Кто не любит поэзию,
Я их в душе,
Как осенние листья, не жгу.


Я странник
Я странник, я чужой,
Остаток жизни, как изгнанник,
И вечность без любви
По чужим просторам кочевала.


Льет дождик
Льет дождик летний, виноватый,
Как флейта, зовет сладострастно,
Мелодии сиреневых глин,
И мысли с золотистой окраской.


Рвутся звезды
Рвутся на небе звезды из туч,
Я стою почти как у гроба,
Тревога жжет мое тело,
И вода во рту захмелела.


Солнце щурится
Солнце щурится от волнения чувств,
Сверкают окна, зеркала и слезы,
А мысли летели на взлет,
И в душе звучал океан.


Зима вскружила голову
Зима побелила траву и листву,
Вскружила мне голову в круговорот,
И в сумраке ночи
Ворон побелел вокруг завьюженной пурги.


Лучом по сердцу
Сегодня у меня в душе большое чувство,
И тают мысли в суматохе лета,
Приоткрылась заря святая,
Нельзя поэту лучом по сердцу!


Оранжевые крылья
У Пегаса оранжевые крылья,
В Альпах открывался закат,
Век слагался из догорающих свеч,
Я жизнь не долюбил как ложь.


Мечта остановилась
Не спрашивай меня о жизни и о материи в небесах,
Каждое слово ловлю руками – воробьями,
Горизонты становились вертикальными,
И мечта моя остановилась как солнечный зайчик.


Жизнь из плена
Наушники мои – наручники мои,
Слова сплелись в извилинах черепа,
Слагаемые – язык души,
Жизнь я выпростал из плена.


Берег надежды
Плещутся волны о берег надежды,
Ты, как крыло и знамя победы,
Как ритмы прибойных часов,
Блеснула должницей и истиной болью.
………………………………
Судьба, вознеси смерть в бессмертие.


Колокола поют
Скрепят карнизы – ветер воет,
Колокола поют – волшебно,
Лес после дождя ликует с наслаждением,
Музы клеймят, что впереди.


Мечта угасала
Объятия мои скупы,
И тени мои мечтой угасали,
Утро ласкало твой взор вдали,
Ты исчезала под сердцем у меня.


Свет
Свет рассыпался на крыше тумана,
Он с правдой не ссорился, в нем раздолье,
Свет – березовая роща, дождь осторожный.
Свет, вы за солнцем луну поднимали.


Язык
Язык – точка отсчета безумия,
Язык – он кого-то утешить мог, играючи,
В нем хорошо, не мучила совесть,
Язык – любовь и совесть:
Одно и то же в искуплении обид.


Река
Река, как водный хоровод,
Бывает, что миг сомкнется,
В дыхание мое вольется,
И в мои ладони на миг вернется,
Бывает, что рука моя дрожит и не может.


Огонь
Встал огонь из летней ржи,
Бывает сер он, как гранит,
Шершавый, как стеарин,
Бывает он, что разлучает дни,
И ночи темные становятся белы;ми,
А бывают ночи, как болотная осина.


Пустые дни
Ты пустая, как черная дыра,
Я пустой, как чемодан,
У нас с тобой пустые дни,
Как у паука в углу зимнего окна.


Ночь
Ночь камнем лежит на столе,
Ночь клокочет утром во сне,
Ночь на брюхе лежит, и встать не может,
И в тебе, и во мне ночь в нашей судьбе.


Дым эпохи
Горели щеки на снегу,
Горело небо на закате,
Горела Русь в огне,
И дым эпохи – черные знаки.


Я не поэт
Я не поэт, не рифмую сточки,
Я проводник былых страниц,
У Покровских ворот собираю
Золотые мечты для народа.


Черные дыры…
День прохожему рад,
Ночь засыпана звездами,
Моя рука рванулась к тебе,
Черные дыры в миг развались.


Земные игры
Ты – железная, стальная,
Ты звезды держишь в руках,
На куполах ржавеют крыши,
Мы, уходящие в никуда,
Где клубится вечный дым,
Там камень, как солнце, горит.


Материнский вздох
В каждой теплой ветке,
Словно в кровянистых угольках,
Дождь сквозит холодный,
Боль нахлынет – материнский вздох.


Качается мир
Качаются вехи, качаются звезды,
Качается солнце, качаются дни,
Во мгле качаются березовые рощи,
Глубина мысли тоже качается.


Луч выжег дни
Блеснул песок лучом согласным,
Блеснул и выжег дни
Красками цыганскими.
А гравий гребни остудил.


Шторм
Крепчал в рассоле шторм,
И музыка крепчала у забора,
Часы тянулись у овдовевшего заката,
А чайки закрывали шторм.


Мир не измерю
Желаньями мир не измерю,
Глубину твоих чувств не раскрою,
С гор срываются камни Помпеи,
Любовь не освободила из скуластых твоих пут.


Тень
Тень гнетущая ложится на плечи,
На вид она была сурова,
Тоска, раскрылася как новая жизнь,
Жизнь, как черная ворона.


Нули
Нули на сердце ложились аккуратно,
Обнуляли ноль они с большой любовью,
Что потерял все это безвозвратно,
Пролетавший аист – бабочкой свободной.


Новизна
Я памятником стою у новизны,
Везде снега, снега, и поле белизной покрыто,
На снеге две борозды искажены,
Незримые скатились санки,
И слезы жизни из золотого сна.


Рим
Рим был соткан из веков,
Из войн и из вселенной тайны,
Тот город сделан был из камня,
И слово от времени сияло.


Бах на зеркалах органа
Был бал и цифры на тетрадях,
Здесь красочный туман в окно бросался,
От радости природа танцевала,
И Бах мелькал на зеркалах органа.


Честь
Честь от Цицерона была не тронута цензурой,
И честь латыни в обложке вечной мысли.
Молилась Богу поутру,
Но сегодня честь не в моде,
Хоть и ходим в церковь наяву.


Гомер
Гомер жар птицы – истин,
Он у изголовья камни точит,
Чтобы корабли силой остановить,
И волею мысли – судеб.


Старость
Старость вернулась печалью,
Увяданием вмещающей ауры,
Яблоками уходящего лета,
Спокойной осени, где я родился,
Где полмира мне открылось.


Геракл
Геракл, как черный конь, стоял,
Земля дымилась под ногами,
И гребень моря реки покорял,
Миры молчали звериным оскалом.


Браслет Тавриды
Браслет Тавриды – каменное лето,
Где прячется, хохочет теплое вино,
Прячешься и ты в звезда;х тумана,
И в гранях гор, и лунного Хорала.


Я прикован навечно
Я невольно в твоих глазах себя искал,
Я прикован навечно к тебе,
Промчались будни декабря,
Гремели облака лязгами колес трамвая,
Я лечу в теплые ночи под музыку Шуберта.


Память и магнит
Я воду лью в пустыню,
Чтобы мельницу судьбы не остановить,
В России воды в избытке,
В Израиль меня тянет память и магнит.


Антисемит
Антисемит похож на дым,
Сделан он из искры,
Когда горит огнем,
След его уходит в мысли.


Дыхание предков
Еврей уникален и свободен,
Жизнь знает не по нутру,
Дыхание далеких предков
Полощется в душе, как рыба в пруду.


Розы мая
Розы мая разливались в глазах Вселенной,
Месяц молодой открыл лицо,
Ты меня околдовала ласковой душой,
Ночь у Купалы сковала алою росой.


Печальные дни
Комета звездами зажата,
Горит как в домне кокс и суховей в песках,
Печальные дни сомкнулись рано
От девушек-колдуний и зари кровавой.


Умывалась ночь
Умывалась ночь во дворе,
Дельфины купались в оправе уходящего века,
Струны звучали у колен океана,
Твое лицо на полированном столе
Легкой тенью исчезало.


Преломились лучи
Преломились лучи перед морем,
Пульс стучал у подножий вулканов,
Корабли слепли от солнца,
Сквозь тайны, придуманные природой.


Судьбы народов
Бормотание соленых океанов,
Сквозь волны с запекшейся солью,
Размывая судьбы веков и народов,
Ложились, как сны, на серые камни.


Руки
Руки крепче снежных вершин,
В расщелины падают тучи крылатые,
Жизнь тает, как звук,
Руки кнопку песен нажимают.


Кровь
Кровь несравнима с гранатом,
Кровь, когда любишь –
– вершина Эльбруса горит,
Она смех лучистой прохлады,
И на красном лице тает, как снег.


Души – над облаком
Души летели над облаком,
Мечты разгоняли шевелением губ,
Жизнь превозмогает Ваш вчерашний портрет,
Бессмысленный свет впереди горит,
Устало тухнут свечи.


Шарф
Шарф!
Ты модная Вена, Москва и Париж,
Ты стержнем вбит в рисунки журналов,
Ты штопор – бормотание шампанского,
В сердце – булатный меч.


Города
Города, где тает тусклый свет,
Где тайны касаются рук,
Там свобода и страх,
И студенты страдают от шулерства.


Пустота
Лето грозами светилось,
Туманами одетое как в позолоту,
Молнии бесились в певучих тучах,
На сердце легла пустота.


Мир заперт свободой
Ночь дрожит от Варфоломеевских дождей,
Осень звенит яблочным соком,
Крутая земля на поворотах скользит,
Слова запутались в пространстве Луны.
…………………………………..
Мир заперт свободой.


Алмазный дым
В снегах лавин, в снегах равнин,
Алмазный льется дым,
Я плыл обратно в усталость снов,
И тихий плач степей,
Манящих звездных глыб.


Добрые глаза
И эти чары, и эти звуки,
Сжимали стальные кулаки,
И добрыми глазами,
Глубинно и нетрудно,
Шатрами, как лучами, землю покрывали.


Музыканты
Стихи говорили над взморьем,
И музыканты с белой палитрой,
Не перевес штыками несли,
Вырванную боль из гнева.


По сердцу скальпель
В танцах океан синел,
Горело солнце на стене,
Любовь смотрела на Восток,
Москва белела от стыда,
По сердцу скальпель.


Забытое лето
В июне розовое лето взмахом тумана,
Пахнувшее как в юности грозой и огнем,
Музыка любви звучит упрямо,
И ночи, как сосны, в морозы трещат.


Медная тоска
Порабощенные вершины хрустального солнца,
Горные реки рвут серебреные нити,
Меня одолела медная тоска,
И деревья плакали до рассвета,
Листьями шевеля.


Мы дети времен
Звездные одежды сбрось,
Душа зеркалом одетая,
Бессмертие возьми с собой,
Огнем, как Гамлет, в бой,
Мы дети времен и пламени.


«Семнадцатый»
Не в счет дни января,
Время их бросило, как звездный белок,
В море, в черновик 1924 года,
За грехи выплеснутой крови.


Черный ворон
Черный ворон – бредни осень,
Захлебывался открывшийся мир,
И век властелин
Ложился спать на старый век,
Закрыв затылком, лицом улыбки,
Времен суровых и звездное небо.


Солдатская вдова
Высокомерьем влетало солнце через стекло,
Трубы машут, красный рот открыв,
В осиротевший дом шлейфом ледяным
Медленно вползала солдатская вдова,
Зрачком в роговой оправе,
Из голубой страницы мелодрамы.


Томление
Сердце бьется, его держит завтра,
Любовь врезалась по макушку могил,
Небо заверзлось звездами сквозь розовый дым,
Меня прошило радостью,
Словно в юности я жил.


Органный звук
Владимиру Яковлевичу Лебедеву,
поэту
Ты – вздох свежего ветра,
Ты – органный звук,
Ты – сила после смерти,
Твои стихи мы произносим вслух
С легким наслаждением.
Они нежны, они честны,
Они на похвалу щедры,
Порой чего мне не хватало,
Всегда шепчи тревожным знаком,
И звездную печать на небе водрузи.
Когда я растворюсь в объятиях заката,
Ты вспомни обо мне,
Как сон вчерашний,
Как день, мерцающий во мгле.
И боль разлуки сохрани.


Соль застыла
Морская соль застыла, как картина на стене,
На гребешке перхоть кому-то брешет,
И струны небесами машут в тишине,
А я боюсь колючек на земле и глаз заплаканных.


Сиротские тайны
Музыка вспахивала череп,
И храм сокровенный качался у детства,
Сиротские тайны до конца не испили,
И Камчатка отмычка вселенной.


Таинственный мир
Тонкие нити не заметны никому,
Из нитей сотканы ткани,
Из ткани безропотно создан таинственный мир,
В венах моих бушуют ланиты,
И листья, как океаны, лижут гранит.


Стон любви
Рауфе Субхангуловой
Разбилось солнце о зеркало,
Губы помады гражданский долг выполняют,
Ночь в глазах, и искупление обид,
О мысли мои разбивались.
Сегодня мы, как две антенны,
Как два зрачка в молчании глаза,
Как две огненных стрелы,
И стон любви,
Как Прометей сворачивал скалы.


5 глава
Эпиграммы
«Какая темная игра.
Как ослепительна разгадка».
Валентин Гафт.



Пиковая дама
Свете Бражниковой,
доценту кафедры экономики
транспорта РАОТ
Эпиграмма
Ты всегда сильнее страсти,
Любишь книжки и тетрадки,
Питаешь голову, однако,
Закрой глаза – ты пиковая дама.


Ты очарованье
Ирине Черниковой
Эпиграмма
Ирина!
Ты прекрасна и любезна,
Любишь музыку ты страстно,
Ты само очарованье,
К людям не теряй вниманья.


Это не вопрос
Борису Андреевичу Волкову,
Академику МИИТа,
Эпиграмма
Ты не Штирлиц,
И так понятно,
Ты умней, и это не вопрос,
Зачем студентам ты даришь
Столько слез.


Ты подарок
Сергею Черникову
Эпиграмма
Жребий брошен, ты – подарок,
Бесценным, благородным тебя мы любим вспоминать,
Нет, ты ни Черников в квадрате,
Ты Окуджава, ты Булат.


Сложный знак
Амиру Субхангулову
Эпиграмма
Всем родственник, всем брат,
Ты гениален, и это знак,
Одолевая сложные преграды,
Рванешь в Москву, потом в Париж.


Твоя звезда
Рауфе Субхангуловой
Эпиграмма
В зареве горела твоя звезда,
Безостановочно вперед летела,
Он так влюблен в тебя,
Что жизнь проходит, пламенем сгорая.


Все впереди
Руслану Субхангулову
Эпиграмма
Жизненный твой путь только начат,
Ждет тебя все впереди,
Когда добьешься любви к науке,
Об этом только в книге напиши.


Твоя душа горит
Володе Попову
Эпиграмма
Володя!
Твоя душа горит,
И ты не мерцаешь светом,
Все ждет тебя впереди,
И жизнь не строишь из пустоты.


Король
Эдуарду Анатольевичу
Пронину,
Академику РАЕН
Эпиграмма
Мне нечего сказать Вам, Пронин,
Ваши планы слишком велики,
Изложу я Ваши только факты,
Вас ждут великие дела,
Пробьешься в короли!


Адвокатский классик
Ольге Бордушко,
Адвокату г. Москвы
Эпиграмма
В таланте у Бордушко,
Все приемы хороши,
Вы крупный адвокатский классик,
За это дарят вам стихи.


Вершины впереди
Андрею Швецову
Эпиграмма
Ты влюблен в свою дорогу,
Сердце бьется у тебя в груди,
Ты Геракл, ты Атлант,
И вершины впереди.


Конь
Оле Тимофеевой
Эпиграмма
Удары ног при свете дня,
Это конь – твердые копыта,
Тихим рокотом, с тяжелым храпом,
Несется по Кусковскому парку,
В седле Оля балдеет от счастья до слез.


Сердце скиталось Фаэтоном
Борису Романовичу Босырову
Эпиграмма
К тебе я отношусь не очень строго,
Все вижу из пустоты,
Твои года разбросаны судьбою,
И женщины, позабытые в пути,
Твой ум и тело временем соединены,
Стук сердца – скиталось бессмертным Дон Жуаном.


Птица высокого полета
Маше Моруновой
Эпиграмма
Нет, ты не Останкинская башня,
И даже не синица,
Ты птица высокого полета,
И ловишь на расстоянии мысли
Одиноких восторженных мужчин.


Ты классик
Оле Якушиной
Эпиграмма
Нет, ты не Гоген,
Ты просто классик,
И нет цены твоим словам,
Что на обложках книг
В виде Зодиаков.


Ученый
Свете Липуновой,
Кандидату технических наук
ВНИИЖТа,доценту РАОТ
Эпиграмма
Ты ученый, а не Бог,
Хоть дорогу знаешь в совершенстве,
Ты гроза и для мужчин,
И грешнее нету человека.


Судьба предрешена
Володе Лебедеву
Эпиграмма
Ты умен, хитер,
Ты великан средь бела дня,
Твои границы очерчены судьбой,
Твоя судьба предрешена.


Зажглась звезда
Михаилу Матвеевичу
Поликарину
Эпиграмма
Рязань, ночь, звезда,
Одна зажглась сегодня,
И музыка души плыла по небосводу,
На небе рождалась новая звезда.


Ты один
Володе Рязанцеву
Эпиграмма
В этом мире ты один,
Как месяц в бездонном мире,
Как чемодан один,
Ярлык – липовое тело.


Победитель
Амаяку Геворгяну
Эпиграмма
Рывок, еще рывок,
И рвешься ты к победе,
Паденье – тебе урок,
Становишься мужественным и смелым.


Ваш шарм
Ольге Тимофеевой
(Олиной маме)
Эпиграмма
О чем, не знаю, музыка слышна,
Скажу, осознавая сразу,
Стебель жизни, как струна,
Дернешь влево, дернешь вправо,
И шарм Ваш прольется издалека.


Осень Ваша – медь
Николаю Тимофееву
(Олиному папе)
Эпиграмма
Позвольте, Николай, сказать Вам правду,
Что Вы полны восторженных идей,
Осень Ваша – это медь,
Алмазный дым и дым сигарный,
Вот Ваше истинное пламя.


Воображение
Оле Тимофеевой
Эпиграмма
Оля!
Я с каждым днем становлюсь острее,
Мне бы взять и написать про Вас поэму,
Но где найти мне режиссера,
Чтоб в театре все это повидать?


Свобода
Валентину Гафту
Эпиграмма
Я уважаю Гафта
За свободу мысли и стиха,
Гафт тоже не свободен,
Хоть свободна вся страна.


Рыбалка в Кусковском парке
Дмитрию Петрову,
другу
Эпиграмма
Твоя рыбалка в Кусковском парке,
Золотая жила из песка,
Добавлю грани к моим строкам,
Ты – вершина в снежных горах,
Ты – ум, честь и приятель.


Мужество и талант
Сергею Попову,
юристу г. Москвы
Эпиграмма
Сергей!
В вас много мужества, таланта,
Есть и желанье и старанье,
Вы бесспорно терпеливы,
Когда же вы решите трудную задачу?
Если в договоре указана приличная сумма.


Родину не сдашь
Игорю Губерману
Эпиграмма
Любишь ты играть в карты и на свирели,
У тебя бывает охлаждение к странам,
За бутылку водки, селедки и черного хлеба
Родину не сдашь и не продашь.


Твоя боль
Игорю Губерману
Эпиграмма
Страну ты предал не за то,
Чтоб боль твоя согрела,
Боль совокупила ложь,
И не платишь за это алиментов.


Победитель
Славе Мовергозу,
кандидату экономических наук
Эпиграмма
Ты не Таривердиев,
Науку на музыку ты променял,
Глазами солнце ты не выел,
По небу берез не сосчитал.
………………………
А в прочем, ты один рассвет встречал.


Мечта юности
Николаю Берякову,
кандидату экономических наук
Эпиграмма
Твоя мечта, как в юности,
Была близка,
Порыв, пятерка, выстрел,
Вздох – выдох,
И свет не зажегся в звездах и мирах.


Финансист
Андрею Костяшкину,
кандидату экономических наук,
бизнесмену
Эпиграмма
Ты в нашей памяти, всегда,
Строен, красив, умен,
Но главное, твое из сочетаний,
Прилично или неприлично мне сказать,
Финансовое состояние России
Мог ты сосчитать.


Доброе сердце
Ольге Владимировне Кузминой
Эпиграмма
Вы добрее всех на свете,
Все что не делаете – ол райт,
Под вашими руками осень переходит в лето,
И лед сверкает серебром.


Любовь остается
Володе Попову,
другу
Эпиграмма
Пламя штурмует тебя,
Ты остаешься в накалах любви,
И рушится след, словно соль,
Остается:
Хлеб, мозоли и небо седьмое.


Верный друг
Б.Р. Басырову,
бизнесмену
Эпиграмма
Мы все тебе решим проблемы,
И в Вашу шкуру мы готовы влезь,
Брудершафт нам не помеха.
С президентом Вы коллеги,
И капитализм Ваш верный тесть.


Сиреневый рассвет
Б.Р. Басырову,
бизнесмену
Эпиграмма
Ты непреступная крепость,
Ты – сама скала,
Тени под куполом плещутся,
И любовь от забвений тебя сберегла,
В ней надежда, волненья и трепет,
И звук печальный, и адмиралтейский шпиль,
Плеск в гранатовом небе,
И сиреневый рассвет.


Всегда молод
В.В. Купцову
Эпиграмма
Валера!
Ты молод и так хорош,
Умнее ничего не скажешь,
Одиночество тебя не берет,
И годы тебя не старят.


Памятник в бронзе
Игорю Губерману,
поэту «Гариков»
Эпиграмма
В России, как бельмо,
Отлитый в бронзе,
В Израиле свой по уши народ,
Но не хватает денег на чугунные ворота.


Ученый
Валерию Плеханову,
ученому (г. Ташкент)
Эпиграмма
В форме ты, как Штирлиц,
По институту ты ходил,
Степень кандидата, как корону, ты носил,
Закончил жизнь, как Шут гороховый.


Жизнь в науке
Валентину Ивановичу Киселеву,
Заведующему кафедрой МИИТа,
Академику
Эпиграмма
Жизнь в науке тяжела,
Судьбу положишь под венец,
Неся свой крест свинцовый
Воздвигнул Храм пунцовых лет.


Ты изящна и тактична
Свете Липуновой,
к.т.н., доценту РАОТ,
Эпиграмма
Ты изящна и тактична,
На склоне всех любовных дел,
В науке даришь ты слепящий след,
Ни Трои, ни Гомера больше нет.


Российские гены
В Израиле евреи могут просто жить,
С генами неся российскую культуру.


Рыбачке
Екатерине Носовой,
Эпиграмма
Пруды в Кузьминках – это чудо,
Рыбы больше, чем в море кораблей,
Как их выловить, на ухо мне шепните.
Мой муж!
И ты меня опять прости,
Вторую жизнь я проживаю, как счастливую разлуку.
Любовь к прудам такая штука,
Что жизнь зависит не от прошлого,
А все, что ждет Вас впереди.


Оставляю на осень Россию
Джамиле Каревой,
Эпиграмма
Небо ночное скрывает тоску,
Я оставляю на осень Россию,
Россию и студеную зиму твою,
На Юге мне дышится легче,
Весною с птицами я к тебе прилечу.


Пиши стихи
Володе Рязанцеву
Эпиграмма
Ты долго должен жить на свете,
Европа плачет, что нет талантов,
А у нас хоть пруд пруди,
Душа широка, как у самовара плечи,
Друг! на поворотах дыбы останови.
Подруга Саломея в бархате и ночи,
Плача, просит, ты хоть солнце останови,
Но тихонько под рюмку водочки пиши стихи.


Художник слова
Володе Рязанцеву
Эпиграмма
Я жил спокойно без любви,
Я был художник слова,
Но обо мне ты больше не пиши,
Грешных поз устраивать не хочется.


Незаменимая струна
Александру Сверидову
Эпиграмма
Свет в окнах и свет на море,
Это не мешает жить,
Он помогает
Снизу доверху доплыть.
Когда есть опыт, знания,
Это праздник,
Это Фауст и Ричард Штраус,
А вы юрист, Сверидов А.,
Вечно незаменимая струна.


Законы бытия
Эдуарду Анатольевичу Пронину,
Академику
Эпиграмма
Ты строишь законы бытия,
Они блаженно жгут лучины,
Лучины, как огонь в сердцах,
И ты сжигаешь в них грехи,
А иконы остаются с нами.
Не наступи на боль чужую,
Не оставляй в осколках
Свой тонкий лед,
Тогда не холодно нам будет,
И любовь восстанет из эфира,
И морская пена запоет.
Кипит надежда, зажглися звезды,
Ты не пишешь про Диктатуру
И не знаешь про капитализм,
А покоряешь все, что близко,
И у ног твоих лежит.


Я восхищен красотой
Татьяне Морозовой
Эпиграмма
Я восхищен, я радуюсь,
Что красота спасет мир,
А ты, мадам Морозова Татьяна,
Венец, увенчанный стихами,
Ты комбинация из трех зажатых пальцев.


6 глава
Разное
«Заботиться надо о теле,
А души бессмертны и так».
Игорь Губерман.



Шопену
Шопен!
В сонате создан ты из окон,
Качая в созвездиях маятник планет,
Не умирать, не плакать ты не хочешь,
Музыкой навечно хочешь ты заснуть.


Тайна волшебства
Открылась тайна волшебства,
От истин убеждения она далека,
Твои б шорохи восторгов,
Мои бы нежности цвели.


Крыши
Козырьками крыши смотрели исподтишка,
Ковыляли, как будильник с кукушкой,
Любовались туманами из чугунных решеток,
Смотрели на сентябрьские бриллиантовые
Вырвавшиеся на волю дождей.


Кафе
В кафе торшеры срывались к рифме,
Пел у стены волшебный рояль,
Падали в такт летящие гаммы,
И ливни, опоздавшие, не теряли честь.


Медь
Медь раскалилась добела,
И охладела, как безбрежный север,
На юг песенью она опять рвалась,
И глаза зазеленели Кагаулом.


Океан
Плащ, шляпа. Ветер, дождь.
Соленый вкус из чашек океана,
Бившим отблеском на дне стакана,
Углами скал и детским плачем.


Ресницы
Ресницы, это диски колес,
Засохшие в охре и пыльцой покрыты,
Пурпуром горели в мыслях моих,
И от меня – независимы.


Мысли
Мысли шквалом сбегались вокруг,
В одичалый мой век,
И век мой капризный,
И не прощался от возмущенных романов.


Рассвет
В сыром кабаке, в недоспанной тишине
Солнце ползло серой тучей,
Не ветке воробей чирикал похабно,
Накрапывал дождь, тоску убаюкивая.


Засуха
Звезды с революционной страстью,
Целовали землю поутру и впивались в тишину,
Воздух в степи был исполосован,
Пыльным бунтом и гулом прозрачным,
А очумелые кровли взвивались переломным лучом.


Уголь
Уголь, шатаясь поутру,
Ложится пылью на скользкие дорожки,
Целует зарницы вслух,
А воздух взволнован потокам лихорадки.


Чудеса
Часами вставали ночные чудеса,
Они не привыкли сдаваться глазом,
Где зори встают и бушуют,
Где ветер степной спасается бегством.


Лихорадка
В лихорадке горела ночь,
Пилюлями просыпался дождь,
Обмороком вставали листья,
Стоном ледяным осиротело утро.


Ветер
Ветер бежит по ступенькам,
В окна влетает с разгона,
Волнуются шторки, и листок шелохнется
В промежутке между вздохами,
И волнами до ужаса слез.


Надменные двери
Надменные двери по жизни летели,
Марсом сотрясая кометы звезд,
Жарко – дымящие угли горели,
Как пассажирский поезд скользит по туннелю.


Гроза в штанах
Гроза, молнии – сорвана повязка,
Июльская гроза из-за ширмы скачет,
Во всеоружии уже гроза в штанах,
И во дворе домов и во дворе сараев.


Заря
А посреди холодных зим,
Заря вставала рамы серебря,
Рассвет нес меня по кровавым крышам сентября,
Бегущим шелком рокового дня.


Луч
На короткое слово прости – луч растворился в тумане.


Не изменить
Упрямо, я твержу одно – изменить тебя не в силах.


Запах
Запах твой – смешан и забыт.


Пустоты
Нам пустоты, как паралич,
Вечер, как кризис,
И восход, как закат,
Покоряю упорством вечные истины.


Мерцает звезда
В мороз и в холод,
В буран кружит голова,
В праздник лучезарный и звучный,
Мерцает, сгорая, звезда.


Свет
Свет рождает душу, тело,
Связанные с судьбой,
Кто беден и полуживой,
Тот не увидит света в тьме
И не узнает истины святой.


Обманы
Бывают обманы хороши,
Как караваны бродят по пустыне,
И у цели просим света,
Свет нам как эликсир.


Город расцвел
Лампочками город расцвел,
Спиралью дымят заводы,
В бухте топают пешеходы
Под взгляд неоновых звезд.



Моисей
Моисей – бессмертью служит,
В бессмертии время воплотил,
И поступками летней формозы сгорает,
А по спуску времени бежит легконогий
Давид.


Глаза смотрят нервно
За грехи глаза смотрят нервно,
Кровь стучит барабанной дробью,
Небо утюжили сварливые тучи,
Огонь по жилам бежал у меня.


Страна в загоне
Божий мир в загоне,
Судорогами плачут люди,
Улицы стонут пеной изо рта,
Крик вырывается гудками заводов.


Я рассеян
Ковылял хромой лошадью,
Ухом выстреливали гудки автомобилей,
Бегали капли весенней росы.
Я рассеян!
Женщины, спасите меня.


Страсти
Страсти – в обрыв
Падали камнями,
Страсти – в нас,
Отойдите дамы.


Сгорает небо от сияния
В стеклах автомобиля отражается
Сине-голубой пейзаж,
Сгорает небо от сиянья,
Пожарами зажигают осенний твой наряд,
И в смятении удивленные блики света.



Удивленные фары
Удивленные фары автомобиля
Режут глаза и тревожные сны,
Несутся, словно хлопья снежного ветра,
И в заплатанном зипуне опускается наземь луна.


Красное знамя
Между прошлым и будущим,
Мы стояли взахлеб,
Где полыхало красное знамя,
И надеждами жил наш народ.


Было больно
В осенний день мелодии молчали,
Листва багровая родилась от холода и жажды,
Мне снилось целый год распахнутое пламя,
Я оставлял Россию,
И тоска гнетущая настала, и было больно.


Фонарь
Фонарь не сводит свой глаз,
Ни вспыхнуть, ни погаснуть не может,
Не хоронит давеча ни скулы, ни фразы,
И губы свои, и слова.


Очаровательная ночь
Свет ломается на блики в хрустале,
Очаровательная ночь оплакивала их,
Корабли поднимали в нос якоря,
Шины катились брюзгливо в город.


Тени
Ночью по комнате тени идут молчаливо,
Тени ползут, как пауки,
Гаснет солнце на границе скал и небоскребов,
Мечется взволнованно голая штукатурка.


Коряги
Коряги, как бродяги, бродят
И ночуют в веселом хороводе,
И горят, как куст рябины,
В осенне-пурпуровом огне.


Творчество
Творчество рождалось на дне морском,
Оно кружилось, словно тени у пруда,
И месяц обнаженный, словно чайки,
Раскрылся пеленою на стене.


Юному поэту
Родной наш дом, на загадочной земле,
Где разум сильнее света,
Где запах лиственного леса пахнет настоящим,
И месяц восходит безмятежный.


На улице
Дымами вьются заводские трубы,
По мерзлой земле пляшут перед толпою,
По дорогам идут чугунными трубами,
Сгибаются ветки – нахмуренные брови.


Земля лукавит
В белом панцире земля лукавит,
Тоска по уши в глуши,
Я немой, а ты одета
В цвет глазури в счастье мечты.


Жираф
Жираф стройный, особенный,
Одет в разноцветный волшебный наряд,
Движется в степи одиноко, спокойно,
Он плавен, таинственен, грациозен,
Последним провожает закат,
Оглядел он пространство
И прощальный отвесил поклон.


Все лучшее ждет впереди
Алине Бартко – 9 лет.
Ты подремли, поспи вдоволь,
Жизнь счастливая штука,
Закрой глаза и улыбнись немножко,
Все лучшее ждет впереди.


Расти джигит
Артуру Бартко – 5 лет.
Ты любишь, чтобы все было тайной,
Набирайся новых сил,
Расти, джигит, расти
И девочек с утра не трогай за косички.


Маленькая птица
Розалии Фель – 4 года.
Цветок в саду, ты чудо,
Ты маленькая птица,
Слезы – не развлечение,
С утра ждет мячик; улыбнись.


Дороги
Дороги несутся сквозь тысячу лет,
Сквозь реки, леса или степи,
Через преграды и извилины век,
Лязгали дороги, лязгали развязки.


Лазурь
Лазурь, как ветка, она легка,
Лениво лгут лысеющие ветры,
И спят под зодиаком города,
Несчастный странник идет вдали.


Горели и метели
Шум ветра, молнии и плачи,
Следом рвутся грозы,
Горели звезды и огни,
Горели и метели.


Вы совершены
Лене Черниковой
Эпиграмма
О Боже, как вы совершенны,
Блины, борщи, пельмени,
Вы искра пожарной погони,
Из города на дачу, и в город,
Мораль:
Талантом не закусишь,
Талант не спрячешь за окно.


Ты звезда
Лиле Фатыховой
Ты умна, ты роза в бокале,
Влюбленным снишься всегда,
Ты легкий серп на небе,
Ты в зеркале ночи, звезда,
И теплый ветер у окна.


Не сохнет душа
Людмиле Костиной,
другу
Не беспокойся – твое одиночество,
Не томит галеркой тишина,
Не падают звезды на спину,
И не сохнет душа под ударами молний.


Необыкновенный муж
Вячеславу Балко
Стойко выдерживаешь любые нагрузки,
Ты необыкновенный муж,
Нежность сквозь морозное утро
Суетилось в зеркалах.


В душе остался навсегда
Нико Арвиладзе
Тебя нет, но ты еще играешь,
Говорят, что выиграл судьбу,
В зеркалах себя ты отражаешь,
А в душе остался навсегда!


Теплый голос остается
Ноне Арвиладзе
У тебя всегда грустные глаза,
Жизнь уходит в прошлое,
Нет, не забуду предразлучный день,
И теплый голос остается.


Ваши струны
Еве Арвиладзе
Ваша душа, ваша струна,
Не пересекается в вас,
Музыка ваше искусство,
Ваше спасенье и вдохновенье.


Ждешь его у порога
Ире Абрамовой
Москва, Нью-Йорк, Смоленск,
Вот и вся твоя дорога,
Дом, кухня, дети,
Вся – жизнь,
И вечно ждешь его ты у порога.


Седело море
Седели тени – седели сени,
Седели на дне якоря,
Седели струны – седели гунны,
Седело море на закате дня.


Родина из снов
Наталье Васильевне Еремеевой
Из снов, детских широких просторов,
Видишь,
Деревянные стены дома родного,
И розы жемчужного лета,
Архангел притягивает из синих ветров.


Богатые умом
Евгению Евгеньевичу
Карнатовскому
При капитализме жить нам трудновато,
Хоть в газетах пишут каждый день,
Что это рай только для богатых,
А богатые умом на пенсии работают,
На жизнь заштатную.


Тайна
Лиле Фатыховой
Ты вся в творчестве у нас,
Ум граниты разрушает,
Среди часов спешащих мимо нас,
Твое призванье рождает тайну.


Смысл жизни
Мише Чубинидзе
Ты знаешь очень много,
Ты видишь больше всех,
Твоя наука – тайная природа,
Смысл жизни – твой удел.


Оттаивающие небосводы
Володе Понамареву
Ты видишь оттаивающие небосводы,
Бессмертием дышит ровно грудь,
Вода и море – это крылья,
И окна настежь надо распахнуть.


Верни года
Спишь, как на солнце камень,
Как лес чужой в зеленом платье,
Верни года своей любви,
Верни, как дым костру.


Годы уходят
Годы уходят, как луч запоздалый,
И в воск уходит совесть моя,
Как ветер уходит в горы,
Как море уходит в простор.


Притяженье сил
И эта воля, и эта сила,
И эта боль сквозная,
И это притяженье сил,
И луг испуганный рукой накрыл.


Немножко про себя
Страсть моя питает сердце,
Жизнь моя парит в халате,
В настоящее и будущее гляжу,
Мысленно я пепел жгу,
И принимаю иногда шаманство.


Датский принц
Николаю Серову
Николай!
Ты многогранный человек,
Ты, как Датский принц,
Ты современный человек,
Нет, не остынет в душе Ваш след,
И молодость отзовется пламенным штрихом.


Новые мечты
А.В. Моденову
На свой страх и риск
Открыл я «Спутник-плюс»,
Чтобы в новые мечты мне воплотиться,
И шлет душа, где сопряженье,
И новый открыт таинственный виток.


Я бегу из пустоты
Я бегу из пустоты
И в пустоту ложусь под одеяло,
Года, как истины мои,
Метафорой ложатся на бумагу.


Земля Святая
Израиль. Стена. Горы.
Весна. Море. Пески.
Впереди нелегкая дорога,
Добром питает земля Святая.


Молчало слово
Молчали – скалы,
Молчало – море,
Молчали – травы,
Молчало – слово.


Пустыня
Пустыня вширь – пустыня в даль,
Море песка, как гребни скал,
Это гробницы Хеопса,
Это нищенка-печаль.


Слеза теней
Слеза теней заткала календарь,
Леса, очерченные тайной,
Спешили вдохновенно обнажать
Дух истин и дым планеты.


Гаснет свеча
Слезы твои ни к чему,
Я устал от них при жизни,
Гаснет свеча твоих воспоминаний,
Тени кругом застыли в туманах.


Горные льды
На небо празднично ложатся
Крылатые тени облаков,
Дождь умыл лес, покрытый зеленью,
И дышат сурово горные льды.


Рентген расчленил мечту
Рентген расчленил мечту
Холодом событий XX – века,
Сползающей в бездну планеты,
И кровью наполнил до края сосуд.


Дрожал и атом
Ветры, холод, горы,
Молнии, грозы меняли колорит,
И свинцовые тучи дрожали,
Дрожали и сосны, дрожал и солнечный луч,
Дрожал и атом в металле.


Закрытые окна
Закрыты створки окон,
И сени наглухо закрыты,
А по заборам бродит осень,
Священный аист летит на юг.
Заперли и мир, сползающий в бездну.


Спешу в церковь
Чтобы в церковь вовремя успеть,
Бегу, томлюсь, не доспав и не доев,
Зимой читаю Ветхий Твой Завет,
Не заметил, что отморозил ноги.


Самая счастливая
Ларисе Макаровой
Ты – манящая, ты – любимая,
Ты – счастье на небесах и на земле,
Ты – алмазный камень и дым грядущего огня,
Ты счастливая в избранной судьбе.


Бесценная любовь
Оле Ющенко
Ты – полет во сне и наяву,
Опалила свое призванье,
От усилий страстной любви,
Ты – колокол, ты – сердце своего сознанья.


Ты стих весны
Сергею Ющенко,
другу
От ладоней твоих жар,
От сердца огонь рвущего счастья,
Ты не жалеешь о своей судьбе,
Ты вечный стих подвластной весны.


Нежность Девы
Шептались зеленые ветки,
В потемках ползли мостовые,
С порога бежала тень Рождества,
Чтобы увидеть нежность и молодость Девы.


Ты рисуешь
Сергею Плетневу,
художнику
Тебя пожирает ошалелый простор,
С глаз срываешь повязку,
И рукой выводишь на волокнистой холстине
Предвечерний узор
Из тонких нитей вечерних рубашек.


Огонь спал
Огонь спал в овчинной избе,
Он спал в дуплах из дуба,
Огонь спал и на кончике языка,
Он спал и на дорожке луга.


Солнце проникло в комнаты
Солнце утром проникло в комнаты,
И занавесило их своей тенью,
Через которое виден сад и дорога,
И тайный лик вечернего неба.


Все катится по кругу
Все катится по кругу,
Обиды, месть, грехи,
Колонны залов шатаются, как шторы,
И звезды режут слезы напополам.


Труд поэтов
Труд поэтов – Римский раб,
На сцену диктует третий звонок,
Начало нахлынуло из горла труб,
Робок был его конец.


Чувства горят
Люде Тименской
Жизнь твоя не испорчена словами,
Сердце бьется в тишине,
Куда вмещаются кристаллы,
Чувства музыкой горят,
И разум нежно тебя обнимает.


Тоскую
Шуре Захаровой
Жара и холод живут во мне,
Священный долг любить тебя,
Сирень весной вбирает силу,
Душа тоскует и плачет по тебе.


Прибой у моря
Тоскуют ливни, тоскуют ставни,
Тоскует прибой у моря,
О скалы расшибаются пучины
И судьбы дьявольских дорог.


Жизнь – испытание
Ашоту Шагеновичу
Алахвердяну
Жизнь – испытание, страсть,
Ашот спешит, выполняя приказы,
Строя воздушные замки и стены,
Как мои книги, певучие строки.
Я только горд за этого человека.


Порыв вдохновенья
Все то, что в страстных сердцах закрыто,
Порывом вдохновенья обрекает снова жить.


Моя судьба
Моя судьба, мое искусство,
Я как раб на галерах,
Кровью мерил судьбу,
И шлейф ледяной оробел.


Наши звуки
Наши звуки, это тайны,
Они отважены, словно пламень,
Мчатся к будущим мирам,
И, как струны, звенят упруго.


Приятно думать о тебе
Софии Разиной
София!
Твой час настал, и ты в Москве,
От радости пронизана природа,
Приятно думать о тебе,
И вспыхнул свет внутри миров,
И озноб простора не вместил тебя.


Ты моя осенняя строка
Тане Морозовой
Ты моя осенняя строка,
В моих седых стихах,
И в дым закована,
И жаль, что нет тебя в моих ласкающих руках.


Румянец на щеках
Оле Тимофеевой
Ты закутана в звон уличных фонарей
Серо-желтого цвета,
Остается румянец на щеках твоих
От прошедших встреч, и юным босым снегом.


Я одинокий
Волны штурмуют с тоской небеса.
Наступила осень. Потухла заря.
Дождь, снег,
И я одинокий.


В старинных замках
В старинных замках – проседь голосов,
Там возрожденный вождь – смертью правит.


Моя мечта
Мечту я превращал
В память и дилеммы,
И рубиновый кристалл.


Гарь городов
Приторможенная гарь
Лилась в холодный город,
Растоплен влюбленный асфальт
В апрель и в корни воскресших деревьев.


Тихие зори
Зори тихо уходят за горизонт,
Они прощаются бесстрашно,
Как за боем опять бой,
И на станции в упавшее лето,
Я протягиваю щедрую ладонь.


Вера моя
Другие станции транзитом проеду,
А на станции «Родина» из вселенной сойду,
Ветер и Солнце шагнули за мной,
Эта вера моя,
Эта вера со мной.


Мне тесно
Мне тесно в звездном небе,
А правила игры уже изменены,
Мне б вернуться к старту,
Но крика моего не слышат.


Чайки
Чайки эхом остались вдали,
Это баловство смерти и тишины,
Как убитый стою на краю света,
Словно шарик, брошенный в зеркало.


Скрипка спасала ночь
Взлет державной карусели,
Сердце в кровь,
Багряное пламя века,
Скрипка спасала ночь.


Расплещутся долгие степи
Расплещутся долгие степи,
Утонут в рабствах друзей,
И сумрак в ночных каруселях
Растаял в глазах усталых слез.


Оттенки
Оттенки от жизни,
От стенки в ладони,
Терзают цикадами ночь,
И срывают зарей занавески
С темных окон – одиноких.


Невесты
Рукоплещут теплые стены,
Невестам – четырехконечных звезд,
А над садом пишут иероглифы
Седые вороны, одетые в дождь.


Вечно мы живы
Мы живем,
Как живут биотоки,
Словно свет дебатирует
В граненом стакане,
И полуночи превращаются
В добрые сны.
Вечно мы живы,
Как сердца на бумаге.


Я память, я памятник
Я стоял на площади
Памятью,
Памятником,
Высеченный в камне,
И железом одетой памяти.
Глаза горели огнем,
Огонь зажигался о солнце.
Я ростом стоял в 1,5 аршина
Наравне с Маяковским,
Смотрели на меня ехидно
Улыбающего пыльного века,
Я стою по ту сторону рая.
Нельзя потакать поэту!


«Ночь уехала…»
Ночь уехала вдогонку, с зарею,
За тенью, которые рвались над лесом,
Поодиночке заплетались в холодной осине,
Отзвуком плыла земля под луной.

«Плывут по тоннелям…»
Плывут по тоннелям канала трамвайчики,
Так спокойнее, солнечным зайчикам
Закроюсь на время в зажатый люк,
Знаю,
Что вынырну из глубинных извилин памяти.


Время вложено в ножны
Время, омытое солнцем, вложено в ножны,
Отражалось в кривых зеркалах и морях,
Свод шевелил звездами,
И скука обветшалая шелестела в траве.


Мгновенье
Ирине Вячеславовне
Кузнецовой
Ира!
Я встретил тебя,
Неожиданно,
Негаданно,
Средь белого дня,
Шла без попутчиков.
Одна,
Я рядом,
Лицо заря обнимала,
Ты была
Молода,
Красива,
Голову запрокинув.
Ты выше вершины Кавказа,
Ты – Эльбрус, море, метель,
В которую я нырял.
Душу мне всю замело,
Заметало.
Любовь.
Всего пять минут,
Как дом в три этажа.
Я голову потерял,
Наш союз сердец,
Всего этого было мало.


Солнечные качели
Разденутся зарею капели,
Заходящие в лоб, стисну виски,
Озаряли полетом могучие плечи
Солнечные качели любви.


Я не знаменит
Я, как осень, стою устало,
Сегодня я не знаменит,
Темный туман крылья гасит,
А в чувствах штормовое пламя горит.


Лучезарный звон
Андрею Швецову
Ты пробудился весною, как туман,
Несешь в себе ветер и рассвет,
Ты бегущий сквозь звездный дождь,
И плывущих по океану роз,
А колокола звучали, словно в Пасху,
Извещая лучезарный звон.


Вечный вздох
Гале Барановой
Распахнуто нежностью окно,
Увидеть хочется твое лицо,
Уйти за пределы нашей встречи,
Где осень горит, как слезы жгучие,
Где свет – вечный вздох.


Талант
Елене Николаевне
Рыжовой,
врачу
Любят Вас открыто, на виду,
С любого бока виден Ваш талант,
Он как подарок от пророка,
Опора, вера в Человека.
………………………
Все время хотите с лечебницы уйти,
Вам бы так уйти, чтобы остаться.


Сон ребенка
Печально сон улыбается,
В тисках ветра – вой,
Это ребенок ослепший зритель,
Костры руками распростер.


Ангел-Хранитель
Голая метель в руках зажатая,
Сталь суровая разинула холод,
Любовь заземлилась в ангел-Хранитель,
Душа болит рукой безрукой.


Ты моя
Тане Морозовой
Ты моя сила – ты мой сладкий сон,
Тобой я любуюсь в тихом окне,
Ты мое спасенье и мое вдохновенье,
Ты моя ненасытная ночь.


Мышке
Мышка – серенькие глазки,
Мчится дробью наискосок,
Мышка мудрее кошки,
Мышеловка – последний в жизни урок.


Мысли в поезде
Бежали мысли, в поезде качаясь,
Бежало утро под солнцем мая,
Плыл соленый океан,
Черпая ковшом жару в камуфляже.


Всё на выстрел
И пепел, и нежность
Без чувств.
Всё на выстрел.


След впереди
Гранит холодом сияет. Светает.
Звезды туманом закрыты.
Жаждал розы и ждал весны,
Я одинокий в саду, и след впереди.


Вечереет
Гляжу в окно сквозь старое стекло,
Там ветер пляшет вслух,
Вороны на деревьях гнезда вьют,
И сосны звезды там целуют.


Цель жизни
Маше Толкачевой
У тебя дорога впереди,
Не забывай, что ты еще на взлете,
Слезу любви не оброни в пути,
Оседлай летучего Голландца.
Свое познаешь ты в дороге,
Жизнь, любовь и красоту,
Открой себя – почувствуй силу,
Увидишь с высоты – цель своей судьбы,
И расправленные крылья, как раскинутые руки.


Моя любовь
Вере Ельчаниновой
Без любви ты, знаешь только ты,
Грустные глаза уходят в облака,
И мечта, как испаренье в небеса,
Которая легла на сердце.
Жажда быть любимой – вспыхнет жизнью.
Знаю, я живу в тебе одном,
Нежность – предназначение судьбы,
Вдали нам путь укажет.
Чтобы одиночество спасти,
Ночь кралась у Вселенной,
Тогда! любовь твоя
Искупается бессмертием.


Счастье
Вере Ельчаниновой
Со мной вдвоем, вечность вся,
Вино любви таится в синих жилах,
Нет, мы не упрямы,
А смотрим в небо,
Как любовь маячит.
Играет музыка, фонарь горит,
Сон, как стылая лавина,
Разрывает в чреве грудь,
Словно лунный камень дышит.
Огонь в груди – безумное творенье,
В вечности она мгновенна,
Она, как истина строки,
Рождает прелесть во Вселенной.


Порыв юности
Лизе Мурадовой
Юность, как залп огня,
Как солнце гений,
Любовь порывом в сердце растворяет камень,
Наотмашь бьет мне в грудь.
Планка эта за облака,
Она отождествляет этот миг,
Любовь торжественный финал,
Как звуки скрипки Паганини.


Мгла ночевала…
Мгла ночевала в углах чулана,
Глаз щурился в тревожном забытье,
Любовь сбежала рябью света,
И горе борется с ночью в руднике.


Таинственные крылья
Новый смысл и новый жизни срок,
Он перелистывает страницы года,
В безмерности шестого чувства,
Он ищет таинственные крылья.


Предательский холод
От крайних поселков до бескрайних дорог
Ветры кричали кристаллами холода,
Бились об окна, сумасбродно цепляясь за огонек,
В дом не впущу предательский холод.


Я поэтом не стал
Ты поздно родился, поэтом не стал,
Над стихией твой дух не встает,
И мысли не стонут от плачущих глаз,
И душа не грустит от солнечных звезд.


Малиновый сон
Мне снится малиновый сон,
Что есть цветные города и кукушки у моря.


Стулья в тени
Стулья в тени, можжевельник в темноту,
Ни тленом они объяты,
А в пространство, в капли янтаря,
И навестят их туманы алые.


Ветер надежды не погас
Ветер надежды не погас,
Деревья качалися «вправо»,
Листья летели «влево»,
И улыбка, и звезды опять зажигались.


Люди уезжали из России
Когда люди к судьбе примеряли грехи,
Из России уезжали иудеи,
Уносили свои идеи и страх,
Чтобы строить светлое будущее в Израиле.


Пространство
Анжеле Тороповой
Ты белой ночью в северном сиянии появилась,
Стояла горевшею свечою, среди грустного огня,
Уже и осень стояла, и бледные березы,
Озеры пахли затхлостью глин.
Только сердце ты вправе
Заставить биться, оживляя каменья,
Разжигать непогоду на сером свете,
И снег, и ветер, превращая в лето.


Письмо
Письмо – квадрат бумаги и клея,
Чернилами исписан листок,
Там счастья ждут в отчий дом.
Ветер холодный подул,
Словом выжжено все вокруг и грудь.


Вокзалы
Рельсы – две параллельные нити,
Под шпалами гравий, внизу песок шершавый,
Там судьбы нотной бумагой расписаны,
Распахнуты окнами встречи,
Там любят, надеются, ждут.


Засыпали звезды
Птицы на Мясницкой, где машины не спят,
Хором повсюду взрывали звук из прошлого,
Созвучных травам единых душ,
Засыпали звезды по-разному,
Из тысяч или сотен.


Не вернемся мы домой
Речь была холодной,
Душа была остылой,
С чужбины не вернемся мы домой,
Отдохнет ручей из русских слов.


Бабье лето
Золотая осень – ветры листья носят,
Взмахами упраздняют наш быт,
Осень антракта просит,
Бабье лето у природы отнимает.


Чистая строка
Соленые ветры, соленый нектар,
Разлились по тихим оврагам,
Эпоха, суровость земли,
Стала чистой строкой.
Что Русь мне напевала?


Пепел истиной покрыт
Пепел черный истиной покрыт,
Годы сложены из книг,
И век закружит мир прекрасный,
Во вселенской массе.


Похороненные марши
Ветры сгоняли тучи в стада,
Птицы рыдали на голые степи,
Табуны гремят как медными тарелками,
Похоронные марши в траурной ленте.


Мартышки и свобода
Мартышки бесятся на ветках,
Там много счастья и свободы,
Там азарт, там нет затрещин,
Но без бананов жить они не могут.


Луна встает
Я слышу томные в глазури голоса,
И вздохи в закоулках жаждущей весны,
Ревет земля от бури и смотрит на луну,
Луна встает из темных линз ночного океана.


Фонарь и ночь
Фонарь потух,
Ночь не слышит,
Улица в сне глубоком,
Реклама – калейдоскоп огня.


Кровь
Кровь текла, сгущаясь в венах,
Как в бреду, от слепоты,
И ставила печать
На желтые страницы,
Далеких саванных планет.


Душевный свет
Посмотри!
Кровать словно дышит,
Включаю душевный свой свет,
Я научил тебя звездно петь,
И звездно, коралловым языком, говорить.


Сердце не камень
День потух – включаю ночь,
Тусклый свет мне отвечает,
Что жизнь свою положу я на ковер,
На французские туфли,
В сердце у меня – Гурзуф,
А не камень.


Море тонет
Черный квадрат и бархат черный,
И стонет в жилах кровь,
В моем объятии море тонет,
И луч набежавшейся волны,
Бродит по чужим маршрутам.


Звон кольчуги
На желтых портьерах унижен закат,
Зимний луч касается дома,
Кисти, ручка и бумага на столе,
И звон кольчуги поклонов жадных.


Черные, белые пятна
Черные пятна из взрослого прошлого,
А белые пятна из детства.


Под лучом тоски
Дорога легла лучом тоски,
Здесь туманы с битвы бежали,
Родник слезой умывался во ржи,
Здесь жил Дон Кихот,
Он шевелил небосвод.


Где боль твоя?
Скамья, что в парке у пруда,
Сидел седеющий мужчина,
Читающий стихи,
Он спрашивал горящие глаза,
Где тайна и боль твоя?
А вслед усмехнулася спина.


На сердце дождь
Смертельный льет на сердце дождь,
Дождь вставал из-за океана,
Вдали стучалась тоска зеленая,
Она летела, как листья пали.


Медь на глазах
Медь села на глаза
Застывшей осенью,
Очи горели, как завитки волос,
Ночи становились в очередь,
А судороги в мысль оделись.


Я возродился
Душа застыла запекшей кровью,
Дождь убежал от моей судьбы,
Я возродился новой мыслью,
На колеса жизни сыпались цветы.


Тени плачут
Тени плачут и скользят
На тумане сером.
На огне крыла они горят,
В отраженных небом зеркалах.


Янтарная природа
Надышаться не могла янтарная природа,
Искупалася в пыли и села у дороги,
Как радуга, она смеется,
И арабские кони разрывали высоту.


Молитва
Очертания святой молитвы,
На душу флейтой легла,
В стенах комнат глухих,
Бросил ей фунт хлеба – «кусок».


Заземленное лето
Заземленное стоячее лето,
Полное слез от гонки веков,
Отблеском суконных трав,
Вырвало из-под крыши сову,
И звезды колотилися пульсами.


Льды и свет
Льды ломают прозрачную воду,
Помните!
Вы еще подрастете,
Рвением темной лошади,
Глазами измерите свет,
И ломающие судьбы Сальери.


Я застрахован
Я застрахован временем клавиш,
Стихи не умрут, как не исчезают туманы,
Жизнь – это вечное плато,
Она не умирает и в сонном вулкане.


Разбухшие волны
Разбухшие волны седых пирамид,
У сонного яблока реки глухие,
Магнитный шлейф времен – разлук,
У края грохота гроз их объединил.


Стоны в груди
Нет! Не убьет железное время,
Сердце стучит, как колесные пары,
Море смотрит в зенит
На две бесконечные дали:
На звезды, что купаются в океане,
И нескончаемые стоны пустой груди.


Порывы души
Взасос целуются гребни у скал,
Соль остается на губах гармошкой,
И черные недра болот черпают ведрами,
Где грозные грозы расстелены грохотом,
А порывы души свершались телесными взрывами.


Снег не тронут
Снег не тронут извозчиком,
Он не тронут весенним лучом,
Снег терся о зимнюю осень,
И прощал равнодушие звезд.


Память навылет
Врезались в тротуар рыжие окурки,
Звонкие камни гудели от сна,
Прошлое отражалось запекшей кровью,
Дышат улитки без чувств,
– Память навылет.


Древний Рим
Море – древний Рим,
Мы вместе, мы – щит,
И горы стынут
И реки вздохи мнут.


Любовь от Гамлета
Але Субхангуловой
Куда ни взглянь, душа, как горизонт,
Без ошибок или складок,
Воздушно-капельных времен,
И в семье сложилось счастье.
Мы всегда, мы вместе,
Жизнь длинней органных фуг,
Любовь у нас от Гамлета,
А друзья от нежности и постоянства.
……………………………………….
Вот что хочу сказать на слово «или»,
Лучше вместе «быть».


Глаза и любовь
Вячеславу Бартко
Глазами рождалась вода – голоса,
Глазами рождалась и земля на высоте,
Из глин лепил ты судьбу,
И из памяти звездного неба.
Жизнь – это движение сердец,
Мгновенье опасно, как горы,
Раньше один, как рассвет,
Сегодня с красавицей Алей.
Любовь вдохнула лето и осень,
И свежесть весны, и холод зимы,
Не испортила нити позолоченной музыки,
Порывы судьбы тебя не согнули.


Твои победы
Володе Шантин-Зану
Я не скрою дно твоих побед,
Твой новый горизонт и новые пути открыты,
Когда молчали все,
Ты брал не только «телеграф»,
Ты брал и стадион «Динамо».
Союз двух любящих сердец,
Он крепче камня,
Горит звезда на высоте,
Она твоя звезда,
На пиджаке у Шантин-Зана.
Любые нагрузки вам по плечу,
И не согнут их сомнения и боли,
В век вмещаются 100 лет,
Ждут Вас новые кроссворды,
И ты в строю стоишь надежно.


Безымянный поцелуй
Софии Фель
Ты струей, ты лебедем,
Уже в который раз,
Останешься в памяти у нас.
Ты рядом за полярным кругом,
Панцирем в Каспийском море,
Ты магнитный шлейф и круг.
Мы с тобою рядом,
Как в море мир – гений,
Как нежность в соловьиной стае.
Ты музыка в весенней дремоте,
Ты зов одинокой опушки,
И берег безымянный – поцелуй.
Ладонь твоя раскрыта,
Из детства раннего и меда,
Ты девочка среди тюльпанов и степей,
Когда в берёзовых листах,
Раскроют почки – дамы!
И любовь твоя откликнется гитарой.


7 глава
На Сергеева
«Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать… плакать больше он не может».
Николай Гумелев.



Родился поэт
Владимир Яковлевич Лебедев,
поэт
Мать умерла,
И умер отец,
Любимая бросила, слово подлец,
Брат умер,
И с братом душа умерла,
И сердце разбилось
В осколки стекла.
Болезнь захватила,
Не мил белый свет,
Что дальше?
Могила на старости лет?
Горстями лекарства лежат на столе,
Но шепчет упрямец,
Я здесь, на Земле,
Когда нет здоровья,
И сил уже нет
В России рождается новый
– Поэт.
2016 г.


Я встретила тебя
Наташа Позднякова,
менеджер
Я встретила его,
Когда ловила рыбу,
Напротив, над рекой,
Он так сидел красиво,
Один заплыв, другой, и
Мы остались рядом.
Мне хорошо с тобой,
Мани же меня ты взглядом.
С тобой мне так легко,
И хочется надолго
Легко летать во сне.
И слышать, я любуюсь,
Вернись, не улетай,
Я нова очаруюсь.
2013 г.


Я в поле запою
Владимир Алексеевич Рязанцев, поэт
Вдали от дома, в лесной глуши,
Грусть и смятение моей души,
Сменяет ночь
Тоскливый день,
Оттенки серого, на сердце лень,
Скажи, зачем я здесь с тобой?
Ночами слышится собачий вой,
Прошу прощения, извини,
Ты не удержишь меня в тени,
Я вырвусь в поле и запою,
И к солнцу я руки протяну,
И снова в жилах вскипает кровь,
И буйство красок,
Придет любовь.
2016 г.


Черный агат
Владимир Алексеевич Рязанцев, поэт
Как в черный агат обернулась змея,
Любовь, превратила в поэта меня,
Сбываются чудные, тайные сны,
Не вижу я осенью мрачные дни,
Мне видится дождь из золотой листвы,
Любовь воскрешает и сводит с ума,
Любовь опьяняет меня без вина.
2016 г.


Поэт
Михаил Матвеевич Поликанин
Живет в Москве-столице,
Сергеев Алексей,
Стихи и эпиграммы
Он пишет без затей.
Скажу тебе я скромно:
«Твой стиль для меня нов.
В нем нет ни рифмы строгой,
Стиль, видно, реп – стихов».
Свои мечты, страдания
Ты выразил в строке.
Но форма – содержание
Запутались в тебе.
Но не в обиду сказано,
Как хочешь, так пиши.
Лишь было бы желание
И чувства от души.
2016 г.


Эпиграммы
Пропел я гамму
Владимир Алексеевич Рязанцев,
поэт
Ты посвятил мне эпиграмму,
Спасибо, друг мой Алексей,
От радости пропел я гамму,
На сердце стало веселей.
2016 г.


Твои стихи лихи
Владимир Алексеевич Рязанцев,
поэт
Сергеев!
Я прочел твои стихи,
В них ты раскрыл себя всецело,
Они быть может и лихи,
Но я не критик,
Меня Бог не сподвиг всецело.


Поэзия в чувствах
Эдуард Антольевич Пронин,
Действительный член РАЕН,
Академик
Красотой пронизаны стихи,
Проник и к тайнам иудейской веры,
В жизни ты всего достиг,
Но нет еврейской песни.
…………………….
Проел все уши,
Устроил в поэзии базар,
А по ночам ты пишешь про
собственные чувства.
2016 г.


Сергей Алексеев
ученый МИИТа
Писать стихи и вглядываться в небо,
Тебе дала твой дар природа,
Любовь твоя обнажилась и легла, как тень,
При слове кровь становилось плохо,
А при слове выстрел летела смерть.
Все что написано с любовью,
Сковал и жар, и лед,
Ты не просишь сна у ночи,
И лес певучий летел под выстрел
Твоих коралловых стихов.
Ты дерзаешь новые вершины,
Прошлых и будущих миров,
Твой август паденье новых звезд,
Твой март, как лотос, зацветет,
И все пойдет сначала.
2015 г.


8 глава
Стихи
других авторов
«Его тепло
дарует жизнь другим!.
Александр Юдахин.



д. Алеше
от Алины Бартко, 9 лет
У дяди Алеши руки круче,
Мысль и тело из одной материи,
Он души не чает в нас,
Мы, как альпинисты, с ним
Одной веревкой связаны.
2015 г.


Любовь
Владимир Алексеевич Рязанцев
Любовь!
Это гром среди ясного дня,
Любовь!
Это боль, в груди у меня,
Любовь! О!
Как сладостно чувство мое,
Любовь!
Это жизнь – это смысл её.
2016 г.


Трудно жить на земле
Анастасия Алексеевна Молоткова,
врач
Трудно быть на земле,
Именно быть, и не как не иначе.
Ты попадаешь сюда младенцем,
А покидают все старцем.
Я живу здесь уже 20 лет,
И моменты разные,
Но сейчас я пишу,
И настроение гадкое.
Я устала терпеть все это.
Вокруг тишина глухая.
Отец! Раскрой очи.
Нету чистой морали,
Чтоб жить в грязи и боли,
Хочется, чтобы вокруг все
жили в гармонии.
А не в этом головопутующем дерьме.
2013 г.


Я тебя не забуду
Арине
от Володи Рязанцева
Арина!
Я имя твое без конца,
Твержу, как сорока, с утра, до утра,
Арина, ведь ты, как гусыня глупа,
Жадна, как «Коробочка»,
Как муха, липучая попа твоя,
А я повторяю с упрямством осла,
Ариша, Ариша, Ариша моя.
2016 г.


В моей сумке лежало
Арина Бартко, поэт
В моей сумке лежало,
Помада и брошь.
В моей сумке лежало,
Кастрюля и нож.
В моей сумке лежало,
Букет алых роз
…………………
Все это для мамы.







Издательство «Спутник +»
109428, Москва, Рязанский проспект, д. 8а
Тел.: (495) 730-47-74, 778-45-60 (с 9 до 18)
Подписано в печать 14.02.2017. Формат 60;90/16.
Бумага офсетная. Усл. печ. л. 26.06. Тираж 65 экз. Заказ 1109.
Отпечатано в ООО «Издательство «Спутник +»