***

Я ни черта не смыслю в высшей моде,
Ношу штаны, похожие на пыль.
Но замечаю разодетых в пух уродин
И в ветошь облачившихся богинь.
Не вижу тайн в исповедях Кетро,
Не чту Улисса, Пруста, Бальзака.
И в ярких бликах ультрафиолета
Течет затасканный молвой
Роман-река.
Мне чужды Guf, Loc Dog и «дольче вита».
Я ненавижу пафос, стразы, бренды,
И виски с колой – это так избито
Звучит из всех кафешек как рефрены.
Мне отвратительны гламур, кино и суши,
Приелись тачки, девочки, кальяны.
Меня тошнит от слова «секс» и «ужин»,
Не пью, но вечно выгляжу как пьяный.
Не слушаю ни Баха, ни Шопена
Ни Моцарта, ни Штрауса, на Грига.
Не грезю о Бали и синей пене
И быть счастливым кажется так дико...
И все – с тех пор, когда она исчезла,
Ушла, не погасив огонь в камине.
Все так же пусто бархатное кресло,
Все так же кофе в белой кружке стынет.
Дымится сигарета и с надрывом
Играет патефон сюиту Баха.
Поддавшись безотчетному порыву,
Я брошу фотографии на плаху.
Я разорву ее платки и письма,
Забуду смех, что летним солнцем выжжен.
И вслед за тем, как грянет первый выстрел,
Воскликну, как ее я ненавижу!
И как хочу вернуть назад ту осень,
Когда она сопела мирно рядом…
Шумели кроны старых желтых сосен,
И дождь хлестал по окнам водопадом.
Я целовал витки волос у нежной шеи,
Укутывал ее пушистым пледом,
И с каждым мигом стать хотел смелее,
Но забывался долгим страшным бредом.
Я с прошлым, как дурак, хочу проститься,
Но в лунном отблеске – опять ее улыбка.
Будь проклята! И перестань мне сниться –
Моя нелепая любимая ошибка.