Край у пристани

Это время такое - будто хищник в ночи
подбирается. Вот она - глотка.
Ложь возводят в закон, и кричи - не кричи...
Будто лодка
набирает воды через дыры.
Ты - почти утонул. На ногах - по ядру.
А тебя на зубок, а тебя вглубь тестируют,
и тогда по утру
всё равно, что ты жив или умер,
в скобки выжат, а мозг твой - в кавычках.
Хорошо бы - в висок пулю-дуру,
впрочем, дело привычки
пялить глаз свой в стакан.
Там на дне - призрак истины...
Глубже, в сердце твоём... Нет, не рана. Изъян -
край у пристани.
Засмотрелся, заслушался, замер,
и вода в бездну тащит.
Дальше, глубже в пустоты тюремные камер,
и за пазуху, за' щеку
времени, хищнику ночи,
в острые когти.
Ты остаёшься, в чём мать родила -
ножиком сточен.
Локти
не ставь, не зацепиться
пальцами грубыми.
Разве у голубя белого - птицы
выросли зубы?
Всё - по грехам... Ну, а дела -
муха вот так бьётся в окно,
прямо в серёдку.
Что нам, болезным, красно вино?
Водку
давайте, мать вашу в дышло,
зубы впиваются в край у стакана
Вот она... На' люди истина вышла -
платьишко рваное.
 - Кто ты? Не помню, не видел, не знаю.
Рот твой зашит ниткой на крике...
Жаль, что спиртное выдохлось, тает.
И переходит в яркие блики
острых кусочков правды - под пяткой.
Жалят шипами высохшей розы...
В сердце моём муторно, гадко,
а на глазах - пьяные слёзы...
Свет от Луны крупнозернистый.
Словно прибили гвоздиком грошик.
Кто препарирует в камере истину
чёрною ложью?
Вот же таятся... Пальцем не тронь.
Алчно горят яркие точки.
Это глаза воронов войн -
хищников ночи.