Сократ

Вы только не шумите, афиняне!..
Ведь я в речах судебных не мастак.
И потому прошу вас всех заране, —
Не гневайтесь уж, если что не так ...

Я приведен сюда клеветниками:
Анит, Ликон и этот вот Мелит
Меня оговорили перед вами.
И мне Закон ответ держать велит ...

Донос гласит, что я, Сократ, — подонок:
Дурному наших юношей учу,
Не чту богов, не признаю законов,
И должен быть отправлен к палачу.

Ну что ж, на то они имеют право ...
Но суд-то ваш возник не в этот день, —
Давно уже сомнительная слава
За мной повсюду следует, как тень.
 
Я расскажу вам, как я свыкся с нею.
Друг детства мой, покойный Херефонт,
С чего-то взял, что я-де всех умнее, —
И с этой мыслью в Дельфы отбыл он.

И обратился к богу там с вопросом.
И Пифия дала такой ответ,
Что так и есть-де, — первый я философ.
И никого мудрей Сократа нет!..

Мне согласиться с этим было трудно.
Но что хотел Оракул тем сказать?..
Я не считал себя особо мудрым.
Но как я мог вам это доказать?..

В отрочестве прочел я Гераклита.
Вот он был мудр — ему я не чета!
Гармония в стихах его сокрыта!..
С каким восторгом я его читал!..

Но так темно он пишет и неясно,
Что нужен, прям, делосский водолаз …
Но что я понял у него, — прекрасно!
А что не понял, — значит не горазд ...

Но я отвлекся, вы уж не серчайте.
Итак, признал меня мудрейшим бог.
Я поражен был этим чрезвычайно!..
Но как я опровергнуть это мог?..

И я пошел к тому, кто самым мудрым
Слыл в городе (причем, — почти во всем),
Чтоб испытать. Пытал его все утро,
И убедился, — глуп он, как осел!..

Я тоже глуп. Но я-то это знаю!..
А он себя считает мудрецом.
Но ничего совсем не понимает
В вопросе даже самом и простом!..

Выходит, да — его-то я мудрее.
Хоть — на чуть-чуть, но все-таки ... И вот
Я стал других пытать, — уже смелее.
И так людей испытывал весь год …

Потом — другой … Софистов и поэтов,
Риторов, всевозможных мудрецов …
И город невзлюбил меня за это —
За то, что многих выставил глупцом!..

Но то не я!.. Ведь я был послан богом!..
По-моему, хотел он вам сказать,
Что слишком о себе вы мните много!..
И это мной решил он показать.

Не думайте, что это мне — в забаву,
Мне самому с того — немало зла ...
Что приобрел я?.. Лишь дурную славу,
Да бедность (ведь забросил я дела).

Отец мой, Софрониск, каменотесом
Был с юности, я сам — каменотес.
На статуи всегда хватало спроса, —
Я мог бы зарабатывать ... Вопрос:

Зачем же мне отесывать не мрамор,
А то, что крепче — камни ваших душ?
Причем — бесплатно, мягкими словами …
Ну, и какой сорвешь на этом куш?..

Трех сыновей мне родила Ксантиппа,
И пилит каждый день, что нечем жить,
Что лучше бы уж вышла за Каллиппа ...
Я ж продолжаю вам — не ей! — служить ...

Ведь вы поймите, если я вас брошу,
Займусь семьей, — для вас померкнет свет.
Не потому, что я такой хороший,
А потому, что мне замены нет.

Я жалю и кусаю вас, как овод,
Природою приставленный к коню.
Вы разленитесь, — дай вам только повод.
Но, афиняне, вас я не виню!..

Не только вы, но вся вообще Эллада
Напоминает жирного коня.
Кого-нибудь, да в оводы ей надо …
И почему же, скажем, не меня?..

Другого вы, пожалуй, не найдете,
Не сладит с вами ни один мудрец.
И если вы теперь меня убьете,
То всех вас ждет позорнейший конец.
 
Но если вы вот так решите дело
(Из мягкости, иль, может быть, любя):
— Иди, Сократ, и больше так не делай,
Прощаем мы, безумного, тебя. —

Не откажусь!.. Пока дышу, я буду
Все продолжать, что делал день за днем, —
Преследовать везде вас и повсюду,
Испытывать вас словом, как огнем …

Теперь скажу по сути обвинений.
Тут говорить мне долго — не с руки.
Я думаю, у вас уж нет сомнений,
Что обвинители мои — клеветники?..

Мне семьдесят. Пожить мне дали боги.
Три смуты пережил и три войны.
Уж было время развратить мне многих!..
Но где ж они?.. Неужто — это вы?

Из вас я многих помню — на агоре
Мальчишками крутились, как и все.
Зачем же портить тех, которым вскоре —
Писать законы, заседать в суде?..

А честными их делать мне не лучше?..
Чтоб обо всем судили хорошо?..
Не ровен час, а выпадет мне случай
Попасть им в руки?..
Этот час пришел.

Теперь решайте, как подскажет совесть.
Я вашего решенья подожду.
А об исходе я не беспокоюсь, —
Уж что посеял, то теперь пожну».

I I

Голосованье.
Камешки считают.
Подсчитано: на тридцать больше — «за».
Вердикт: «Виновен».
Снова заседают.
И вот что он им далее сказал.

«Я удивлен, что перевес ничтожен.
Уверен был, что больше будет он.
Теперь я наказанье выбрать должен,
К которому я буду присужден.

Обычно лебезят тут перед вами, —
Ведут детей и слезы льют ручьем,
Взывают к жалости … Ну, — знаете вы сами ...
Молить я вас не буду ни о чем.

Постыдно мне, который чтит законы,
Слезами покупать ваш приговор,
Чинить суду бесчестные препоны,
Вести себя, как взяточник и вор.

Но что же выбрать мне тут в наказанье?
К чему себя я должен присудить?
К тюрьме? Или к позорному изгнанью?
А, может, — к штрафу?..
Нечем мне платить.

Имуществом большим я не владею.
Ну, так уж вышло, — не скопил добра.
Коль распродать все то, что я имею,
Мог уплатить бы мину серебра.

Но мне друзья мои, — Критон (ближайший),
Аполлодор, Платон и Критобул, —
Советуют, чтоб я себе назначил
Штраф в тридцать мин.
Они его внесут.

Ну, так и быть. Такой и назначаю.
Но если уж по правде говорить, —
Виновным-то себя я не считаю.
И не в чем мне совсем себя корить.

Хотя вы, знаю, будете не рады,
И не на то настроены суды …
Не штрафа я достоин, а награды
За все мои немалые труды!..

А, если рассудить еще честнее, —
Ну, а каким же должен быть судья? —
Почетного обеда в Пританее!..
К тому и приговариваю я.

По-моему, и приз я этот выиграл
Вернее, чем какой-нибудь атлет,
Что победил на Олимпийских играх.
Я приношу вам пользу, он же — нет!».

I I I

И снова судьи камешки считают.
И «за» теперь уж больше голосов.
Сократа снова к судьям вызывают:
— С последним словом выступить готов?..

«Готов, конечно. Вас поторопили
Меня досрочно ядом умертвить.
И так мне оставалось мало жить,
Но вы еще мне срок подсократили.

Теперь все те, кто вас и так ругает,
Поднимут крик: — Сгубили мудреца!
Я не мудрец, но так они считают.
И вам уже не сохранить лица.

Вам кажется, не смог я защититься
Лишь потому, что слов я не нашел?
А тем клеветникам пора гордиться,
Что речь им написали хорошо?..

Но подлым душам никогда не верьте.
О, афиняне!.. Просто я не лгал.
Всегда есть способ нам избегнуть смерти, —
Я никогда ее не избегал.

Под Амфиполем и при Потидее,
При Делии — везде стоял в строю
Не там, где безопасней и вернее,
А где стратег поставит, — там стою.

И ни копья я, ни щита не бросил,
Ни раненых товарищей своих,
Хотя бывало так, что семь и восемь —
На нас, вконец израненных, двоих.

Тут многие из вас все это помнят.
И, если нужно, — могут подтвердить.
Хоть сдаться в плен там было и легко мне,
Я не сдавался — как потом мне жить?..
 
Вот так и тут, — я мог бы вас мольбами
Разжалобить, растрогать вам сердца.
Но как потом я смог бы спорить с вами?
Кто стал бы слушать с поля беглеца?..

Поскольку поздно уж, и дело — к ночи
(И в переносном смысле, и в прямом),
Я вам хочу немножко напророчить
(Уместно в положении моем).

Вы думаете, вы мне навредили?..
Чтоб вам никто перечить впредь не смел,
Меня вы к смерти дружно присудили
Как к высшей мере.
Что такое смерть?..

Сказать по правде, мы это не знаем, —
Бесчувствие покоя, вечный сон …
Но каждый день ведь все мы в сон впадаем,
Не зная, — ночь ли, век продлится он.

И там, во сне нам все ведь безразлично, —
Ни блага нет в нем, ни — какого зла,
И потому страшиться нелогично
Того, чтоб смерть такая к нам пришла.

Наш век и так недолог, — человечий,
И после полдня, сделав все дела
И помолившись на небо под вечер,
Мы можем думать: — Вот и смерть пришла.

Но если смерть — не сон, а пробужденье
К какой-то новой жизни, — как от сна,
Души, ожившей вдруг, — переселенье
В края другие, — где всегда весна,

Где души самых лучших обитают —
Гомера, Гесиода и других,
Как некоторые древние считают, —
То почему бояться нужно их?..

Наоборот, — за высшее блаженство
Я счел бы случай с ними рассуждать
О красоте, о благе, совершенстве,
И их — не вашу — мудрость испытать.

Все то, чем здесь я с детства увлекался,
Продолжу там, — где славных душ приют,
Где мягкий свет над миром расплескался
И ангелы небесные поют …
Уж там за это, точно, не убьют!..

Поскольку всем плохим там нету места, —
Их души сразу следуют в Аид.
Вы спросите, — откуда мне известно?..
Так древнее преданье говорит.

Но почему ему я склонен верить?..
Я не мудрец, но я и не дурак.
Весь мир разумен — всем дано проверить:
Ничто не происходит просто так.

Во всем есть смысл, и разум, и значенье, —
Не пуст Олимп, и Дельфы, и Парнас …
И жизни этой — то предназначенье,
Чтоб отобрать достойнейших из нас.

А остальных — как славы недостойных, —
Отправить тотчас в Тартар, в Ад, на дно, —
Где звуков нет божественных и стройных,
Где холодно и пусто, и темно!..
 
Не поняли вы, что вы сотворили,
И что вас ждет, не поняли, увы!..
Вы не меня — себя приговорили
К тому, где место всем таким, как вы.

Всех тех же, кто свой голос подал «против»,
Я признаю за истинных судей!..
Вас огорчать не стану я, напротив,
Хочу ободрить как моих друзей.

Вы знаете, сегодня мой даймоний
Ни от чего меня не удержал —
Ни утром, ни во время церемоний,
Ни в тот момент, когда я речь держал.

Всю жизнь мою — всегда стоял на страже,
От зол малейших он оберегал,
Мог оборвать на полуслове даже,
Стерег везде, до зла не допускал!..

Но вот сегодня он заснул, как будто.
А это значит — мне весь день везло.
И впереди — прекраснейшее утро,
Где только благо ждет меня — не зло.

И вам, друзья мои, скажу: до встречи!..
Конечно, смерть, она и к вам придет.
Не долог век отпущен человечий.
Но там — бессмертье вечное нас ждет!..

Но здесь давно пора уж расходиться.
Мне, — умирать, а вам, — чтоб дальше жить.
А с кем из нас что лучшее случится,
То знают боги.
Им нас и судить.

27-28 июня 2016