Тайна Калиостро

Двойник затих. Плюю через плечо
В пустой души сквозную перспективу.
На дне темницы с тоненькой свечей
Сижу один, приставленный к архиву

Открывшихся несметных авантюр.
И стены дней, покрытые коростой,
Сливаются в лирический ноктюрн
Забытой тайны графа Калиостро.

И вот уже, скосив на мир лорнет,
Я говорю полковнику Арденти –
Того, чего подавно в жизни нет,
Так это лишь старения и смерти.

Пусть старомодным кажется сюртук –
Я жил тогда, когда палили пушки
И на балах подкручивал каблук,
Чтобы казаться великаном, Пушкин.

Он говорил мне: граф, какой свинец
Берёшь взаймы для золотой чеканки?
В простых словах алхимии венец,
Покуда мы любовники вакханки!

Тогда я изобрёл свой элексир.
Как только вновь забрезжили оковы,
И в прорицаниях качнулся мир,
Я сам себя назначил в Салтыковы.

И жил уже тогда, как перевал
Насквозь прошил из пистолета выстрел,
Где с усиками жалостный овал
Гряду Кавказа начертил и вытер.

Блистал я мистицизмом при дворе,
Пророчил самобытные железки,
И представлял, как лягу на одре
И в ритуал нацепят мне подвески.

Что надо мной засветят бегло нимб,
И я стою во ржи, что по колени,
Смотрю, как на протоптанный Олимп
Ползут ко мне ростки из поколений.

Ещё свежи, как пироги, те дни,
Когда рябой мальчишка за Окою
Мял лебеду и пажити равнин
Всё норовил в карман собрать рукою.

Однажды он собрал их на Неве.
Другой же раб раздутой красной лампы
Давил клопов на бритой голове,
Вдоль будущего складывая лапы.

А будущее вдруг за океан
Порхнуло в утро миром невесомым,
Что и скитальцев, выдумавших план,
С тех пор, увы, причислили к масонам.

Я всех их знал. Со всеми был знаком.
И чтя дары и тайны только в маге,
Я дыры в сердце выжег табаком,
А душу отдал, кажется, бумаге.

Вот так мы дожили до тишины,
Когда и дышится уже непросто…
Двойник затих… Стою я у стены,
И чувствую, как тайны Калиостро

Душистым варевом сошли в планшет.
И я скребу полковнику Арденти –
Того, чего подавно в слове нет,
Так это лишь забвения и смерти.