Раскол

Начался раскол на Руси не в тот год,
Когда патриарх памятку по церквам разослал,
Повелев уменьшить число поклонов земных,
А креститься впредь тремя перстами.
Много веков минуло уже с тех пор, 
Когда на смену древним славянским богам
Новый бог пришел – Христос новоявленный,
Но не хотела Русь новую веру принять
И крестились люди не святою водой,
А кровью, на коленях стоя перед мечом.
Наконец-то угасло пламя костров,
Лишь клубился легкий дымок над ними
И душою приняла христианство Русь,
Но факел к костру поднес патриарх
И вновь запылал огонь раскола.
Русь крестилась Студийским уставом
И не хотели люди новой реформы принять.
Как же быть им тогда со своими святыми?
Ведь служили они по «неправильным» книгам,
Да и как им теперь с иконами древними быть,
Два перста там сложили для знаменья святые…
Уходили одни в леса, а другие горели в огне,
Не могли, не хотели люди понять,
Что ж за вера эта такая, если самое главное в ней,
Как сложить персты для знаменья крестного!
Но сильна была государственная машина,
Не забота о чистой вере, другие идеи,
Заставляли ее упрямо давить людей,
А Никон, он всего лишь к власти стремился…
И не мог понять тогда патриарх,
Что царь Алексей руками его власть укреплял.
И остались, со временем, лишь в таежной глуши,
Те, кто не захотели тремя перстами креститься
И, казалось, наступило в стране спокойствие.
Но пришел вновь злосчастный год,
Душу дьяволу заложившие оказались у власти
И новый раскол сотрясает страну.
Те, кто власти Иуды признать не хотели,
Уезжали навеки, Отечество потеряв,
Но веру свою с собой они уносили,
На чужой земле церковь свою возродили.
Ну а тем, кто остался на Родине,
Не могли, да и не хотели уехать все,
Головы пришлось склонить перед иудами
И печать разложения с каждым годом на них,
Все сильней и сильней проявляться стала.
Заявляет нам теперь патриарх православный,
Что нет в христианской вере стремления к истине,
Нет и не может быть мышленья свободного,
Извратила, вконец, церковь ученье Христа…
И вопрос возникает невольно,
Для кого ж эта вера такая?
Разве что для рабов и убогих…
Разве может счастливым быть тот,
Кто не может свободно думать?
Разве может принять Человек веру такую?
Эх, Россия, Россия, ни конца и ни края…
Сколько ж веков еще пролететь должно,
Чтобы ты, наконец, о расколе забыла?