Четвёртая ночь

Двенадцать евангелий – тьма на челе:
свечам загораться пора.
Но давит на сердце и тянет к земле
предательский гнёт серебра;

и еле колеблется звёздный разлив
за тёмной листвою столетних олив…

И чаша страданья, как слиток свинца,
готовит своё торжество;
и только невидимый вестник Отца
во тьме укрепляет Его.

Но муки немыслимой – не исцелить,
не скинуть земного ярма…
И, точно погасшая лампа, в ночи
горчит гефсиманская тьма.


Рецензии