Цесаревич

Фонтаном рыхлый снег вздымая, дорогою лесной спеша,
Вдаль мчалась тройка удалая, сановный экипаж неся.

Лошадок посвистом гоня, на передке рассевшись важно,
Возница молодой протяжно стал с жаром песню напевать;
Ему принялись подпевать солдаты бравые дискантом.
С ним, под командою сержанта составив вкруг саней эскорт,
Верхом скакали три гиганта гвардейских гренадерских рот.

Вихляя лентой средь сугробов, зачаровала их дорога:
Тепло, упавши ночью лунной, покрыло влагой сень берёз
И их раскрасил вязью рунной, ударив поутру, мороз.

Сияя бриллиантом, ели, накинув дымкой бахрому,
Застыли в кружевной кудели, уйдя шпилями в синеву.

Терновник, ветви наклонив, обвиснул, утонув в снегу,
На наст звенящий уронив сухие ягоды… Их вмиг
Хватая ловко на лету, справляли трапезу свою,
Взлетая шустро на кусты пунцовой стайкой, снегири.

В карете находились двое, укутаны большой кошмою.
Один без устали читал, забыв про всё, роман заморский.
То был поэт и либерал Василь Андреевич Жуковский.
Другой, молоденький, мечтал, любуясь зимней красотой.
Был это будущий царь, наследник – Александр Второй.

Смотря на торжество зимы, не уставал великий князь
Вдаль уплывавшие версты в уме с томлением считать.
Летела птицей в Петербург, вспылав в груди, его душа:
Там ждал его любимый друг – Наталья Турчина.

Увидел в первый раз графиню на Рождество он, на балу.
Миг этот, несказанно дивный, стоял пред ним, как наяву.
Наталья князя обаяла сияньем глаз своих больших;
Он тотчас королевой бала избрал её среди других.

Они влюбились, в ближнем круге своих симпатий не тая,
И очень скоро друг без друга не мыслили прожить и дня.

Но вот царевичу отец, призвав нежданно, сообщил,
Что предстоит ему отъезд, и цель поездки объяснил:
«Вам, цесаревич, предстоит, вояж проделав по стране,
Прознать все чаянья и быт и по приезду тотчас мне
Подробный написать отчёт, как существует мой народ».

Семь месяцев он колесил по весям, городам и долам,
Любуясь по пути простором великой матушки-Руси.

Его наставник пожилой, стараясь сглаживать разлуку
Воспитанника с Турчиной, гнать из него старался скуку,
Слагая на ходу стихи о их большой, святой любви…

Лес поредел, в бору кончаясь. Блестя на солнце, впереди
Из-за пригорка показались часовни маленькой кресты.
Их путешествия версты, на радость князю, завершались;
До Петербурга оставалось лишь несколько часов езды.

У станции карета встала: менять коней пришла нужда.
Обедать тож пора настала; пошли в харчевню господа.
Их молодой хозяин встретил и стол приветливо накрыл.
Подать журналы и газеты его царевич попросил.

Они под стопочку поели и, лошадей усевшись ждать,
Без новостей прожив неделю, изданья принялись читать.
И вдруг царевич побледнел, бессвязно что-то прохрипел,
Роняя на пол свой журнал, который вензельной строкой
Крикливо, праздно объявлял о днях венчанья Турчиной.

Уж темень на дворе стояла, когда приехал князь усталый,
А утром, разбудив его, ему вручил лакей письмо.
Он почерк Натали узнал и с горьким чувством прочитал:
«Мой дорогой великий князь! Пишу тебе в последний раз.
Когда тебе моё письмо вручат, я буду, друг мой, далеко…
Как только ты уехал, милый, нас с папенькою Государь
Негаданно-нежданно в Зимний на аудиенцию призвал.
Наш разговор шёл за обедом, царь весел, остроумен был
И только лишь в конце беседы, в лице меняясь, объявил:
“Владеть собою не вольны в делах супружества цари.
Уж много лет ведётся так: расчёт и польза для страны
Благословляют царский брак”.

А вскоре в дом наш на обед сам Император напросился.
С ним вместе герцог Морибен руки моей просить явился.
И бедный папенька не смог отвергнуть протеже царя,
Достал с божницы образок, благословив на брак меня.
Теперь, я стала Морибен и уезжаю с мужем в Берн.

Как больно, Саша, сознавать, что никогда не увидать
Мне больше милых глаз твоих, объятий рук не ощутить!
Но знай, мой свет, душа моя, любить я буду лишь тебя.

Да будет ангел твой с тобой и охранит в пути судьба!
Мой бог, мой рыцарь, мой герой, луч солнца, ясная заря!
Прощай, любимый, и прости!
Твоя навеки!
Натали».
* * *
Гремела Крымская война. Англо-Французские флотильи,
На берег высадив войска, объединив в кулак все силы,
Редуты русских штурмовали. Но без успеха – их встречали,
Поднявшись из траншей, в штыки нахимовские моряки.

Уж скоро год, за разом-раз сломить защитников стремясь,
В ожесточенье не считаясь с величиной людских потерь,
Англо-французы наступали на русскую морскую твердь.

Над укрепленьями, взвывая, несчётной тьмою пули пели.
И, в щепки флеши разрывая, неся свирепый смерч огня,
И день и ночь шли арт-дуэли, протяжно залпами паля.
Но в битвах, не щадя себя, не кланяясь смертельной песне,
Стояли русские на месте. Был каждый жизнь отдать готов
За Севастополь – город чести и славы русских моряков!

А в Петербурге в эти дни на смертном одре умирал
Великий Государь Руси, царь Польский, Финский – Николай.
Свершив причастье, в мир иной он в думах тяжких уходил.
Наследник Александр Второй, скорбя, глаза ему закрыл.
Он брал правления бразды среди бушующей войны,
В недобрый для России час: выравнивали сил баланс
Ведущие державы мира – Британья, Франция, Россия.