Верить в счастье? или Надежда умирает последней

Он - атеист с четким
фиксированным взглядом на мир
На продажность и жадность горожан.
Живущий, как и все, от зарплаты к зарплате
словно пунктир.
Его судьба представляет из себя пожар.
Ажиотаж! Он породил его словом,
Эпилог вдали, а сейчас он — инвалид.
За его слова эшелон врага заказал ему гроб.
Чую скорбь, мол, все это ложь, сыр-бор — это инстинкт.
Великий индиктион, где веков на пять с плюсом
Кажется малостью по сравнению с его муками,
Кажется смехотворным жалким мусором
По сравнению с его блевотными звуками.
Изо рта в рот яд, ребра в ряд, смерть — обряд;
Дорогой костюм, как прощальный наряд.
А зря хоронят, когда заря заранее свет даря,
Освещает эту землю, что дремлет, мол, закат.
Но грома раскат, горожане в шоке, неужто
Бог есть и несправедливость получит по заслугам?
Героя воскресят, а злодеи сами на кладбище южное
Отправят бандероль, ведь их роль быть чуждыми.
Надежда умирает последней, а герой уже мертв,
Значит, скоро ее черед, скорая уже ждет.
Почему Бог не спас? Почему пас?
Ведь он нас считает драгоценностью, ведет подсчет.
Из-за того, что мертвец — атеист?
Религия имеет давление, но ведь пастырь - артист!
А, ну, очнись, мир, посмотри на церковь!
На лжеиконы, что стыдно освещать со сцены.
Детей крестят без права выбора,
Да, и выборы в этой стране без права.
И расправа, что расплата,
Это по счетам в месяц раз плата.
Инверсия слов здесь не случайна,
Это не призыв к революции, отчаянию.
Наоборот, расслабьтесь, налейте чаю,
Из серванта достаньте газетку, почитайте.
Еще лучше включите телеэкран,
Где политик будет орать рьяно — он пьян.
Втирать за свободу, огороженную клеткой,
А горожане хавают заедая таблеткой!
Таблеткой от которой голова не болит,
Как же быстро время летит...
Атеист давно мертв, а живущий невластен,
Все, что остается — верить в счастье?