На часах пробивает полдень...

На часах пробивает полдень, но язык не поворачивается назвать погоду солнечной. Если только не применять темные оттенки сарказма и иронии в таком монологе. Хоть и стоит на дворе апрель, а именно, девятый день этого месяца, и, кажется, будто воздух должен потихоньку наполняться летним теплом и наливаться целым букетом весенних ароматов, ничего подобного не происходит. Наоборот, льет такой дождь, что, кажется, если б в городе не было канализационных люков, его бы затопило за несколько часов. В таком случае, все жители небольшого провинциального Владикавказа походили б на огромный суетливый косяк неспокойных «неонов».
 Но, к счастью, государство добросовестно относится к своим прямым обязанностям и выполняет их в срок. А то, что старый добрый Проспект Мира, служил раньше одним из образцов прогулочной зоны для других регионов всего Кавказа, и представлял собой живое культурное наследие старинного торгового центра, теперь стал походить на мусорную свалку, государство корректно ссылает на внезапно нахлынувший кризис. Ввиду того, ни один здравомыслящий чиновник не осмеливается бросить вызов беспощадному кризису, который забирает у честного правительства малые копейки, и так заработанные кровью и потом.
Но было бы несправедливо оголять достоинства одного только правительства перед читателем, не отозвавшись добрым словом и о высокой культуре, добросовестности и добропорядочности самих людей.
Итак, сегодня воскресенье, повторюсь, девятое апреля. Дворы опустели, а деревья склонили свои кроны под усиливающимися порывами ветра, которого сопровождает печальное небо. Проспект гонит одинокий ветер по своим аллеям и паркам. Холодные его струи проходят через дыхательные пути парка, заставляя людей покидать места отдыха. Я иду по правой стороне улицы, и, невзирая на холод, в учащенном темпе насыщаю свои легкие табачным дымом. Дойдя до памятника «гордого Ленина», я сворачиваю еще правее, и иду в сторону парка. По противоположной стороне улицы одновременно со мной идут в ту же сторону двое мужчин, с виду статных, держа под-руку прекрасную девушку. По мне, ей не более двадцати пяти. Мужчины по очереди делают лестные комплименты наивной глупышке, придерживая и поглаживая неровности на теле. Девушка, ничуть не стесняясь выставлять напоказ свои дарования природы, частенько посмеивается и пытается идти в ногу с двумя красавцами средних лет, у которых, самих, наверняка, есть дети, не сильно отстающие в возрасте с этой бабочкой. Я, как человек с плохими манерами, перехожу дорогу, и парой щелчков по нижней челюсти, прекращаю праздные увеселения нетрезвых граждан, впоследствии чего, и сам получаю вежливый ответ первого, пришедшего в себя «иссушенного богатыря». Падаю на второго «железнобокого» в надежде передать послание от его друга. Передаю послание, добавляю пару приветов и от себя. Затем вновь обращаюсь с поздравлениями к первому «рыцарю». Он, то ли от радости, то ли от счастья падает наземь, и принимает праздную позу алкогольного забвения. Как всегда, мои варварские манеры не позволили мне порадоваться за тот великолепный тройственный союз, и расторгли всякие договора меж союзниками…
Перейдя обратно на правую сторону улицы, я продолжил свою неспешную прогулку до парка, и, подкурив опять табака, ушел в свои мрачные, под стать погоде, мысли.
Не дойдя до парка, я заворачиваю в маленький магазин, который постоянно рад новым покупателям. Приобретаю в том неприметном месте пару булочек с маком и маленький газированный сок с неопределенным сроком годности. На выходе из магазина меня ждет промокшая до мозга костей собака. На шее у нее ошейник. А на нем, большими буквами: « Если найдется, просим позвонить по номеру…» Видимо, хозяин этой наивной собаки настолько преуспел в уничтожении злобного алкоголя, что давно забыл о ненужных заботах, мешавших в войне против «зла мирового масштаба». Номер, который нарисован на грузном ошейнике, принадлежит собачьему приюту, который по доброте своей душевной и состраданию, отправляет четырехногих мучеников в рай.
Не желая такой хорошей участи своему «встречному», я веду его за собой в сторону парка. Он не отказывает в моей просьбе, и благородно виляя хвостом, соглашается сопроводить меня. Дойдя до первой скамейки, ничуть не брезгуя намочить штаны, в своей сельской манере, я сажусь на нее, и принимаюсь за трапезу. В процессе, делюсь со своим бравым телохранителем, дабы он не оставил меня одного в таком мрачном парке.
Закончив трапезу, я обращаюсь к «благородному дворянину» с просьбой оставить меня, на что тот не соглашается, и провожает меня до самого моего порога. Видите ли, дом, где я проживаю, находится далеко от парковой зоны. Денег на маршрутное такси у меня не осталось, а просить я не люблю.
Весь данный повествовательный рассказ свожу к тому факту, что в глазах у той собаки я увидел намного больше отваги,  добропорядочности и благородности, чем у тех двоих «гладиаторов», поддавшихся очарованию бабочки. По сему, считаю себя обязанным поделиться с искушенным читателем моими доводами. Может, мне удастся донести до мудрых глаз и светлых умов данную историю…
В свое оправдание, скажу лишь пару фраз, украденных из кинематографического фильма, «Отряд самоубийц»:
« Мы – злодеи. Так и живем…»