Черешневое

Под залпы и крики разом
проулок взорвался рыжим.
Был путь под землёй заказан,
но он уходил по крышам.

"Мой город беспечно пьяный,
решил променять давно ли
черешни бесстыжий глянец
на зимний атлас магнолий?".

Зима целовала город
не снегом, а солью ветра,
что ночью врезался в горы
и в море нырял с рассветом.

Он прыгал, смеясь от боли,
над рыжим пентаклем улиц,
"Мой город, познавший волю,
не лень тебе тратить пули?

Мы вместе в грехе погрязли
и бились в одном экстазе.
Ты хочешь покоя? Вряд ли,
и зрелость тебя не красит.

Моим сапогам привычен
черешневый глянец крови,
но я не зову добычу
доходом, меняя роли".

Стрельбой флюгера на крышах
дозорные посшибали,
ни вскрика в ответ ни слыша.
Он дагу зажал зубами,
а рану - платком атласным.
"Нет, я неспроста, конечно,
сейчас променять согласен
добычу на горсть черешни.

Навязчивый вкус железа,
а рана - пустяк - сквозная,
хоть воздух меня не держит,
и солнце меня не знает".

Он пел и смеялся, нагло
стуча каблуками в кровли,
а зимняя ночь пропахла
черешней, вином и кровью.