Монолог в никуда

Ножом режет равнодушие по коже, по самому крайнему, беззащитному, тревожному. Там, под ней, кровь толчками по телу, яркая, красная, сочная, но это не точно.

А безразличие вгрызается все глубже, разрывая, уничтожая, по милллиметру продавливая. И как мы ни хотели дойти до мая, до края - весь мир, Вселенная сгорая, оставляет после себя только пепел. И ты стоишь в этом пепле, безразличие терзает всё глубже, уже почти задевая артерии, вены. И, в общем-то, всё элементарно, отбрось эту боль и безразличие, вдохни пепельный воздух и скажи, что пора, мол, двигаться дальше, спасибо за встречу. Но нет, стоишь и ждёшь, вдруг что-то изменится, вдруг пепел перестанет быть пепельным, а безразличие - таким холодным и острым. И кажется, даже, делаешь вдох и открываешь рот, чтобы попрощаться, однако оттуда вылетает привычное "люблю" и "как дела?". И умом-то понимаешь, что пепел и прах, но пылью застилает глаза и кажется, что ещё чуть-чуть, ещё миллиметр плоти поддастся под острым лезвием, и всё будет хорошо.

Тогда-то всё будет хо-ро-шо.
Когда-нибудь, правда, и не у нас, но кого и когда это волновало? У нас ведь есть целый пепельный мир, и прах, и где-то ещё остовы непрогоревших зданий, и ещё обязательно нужно отыскать где-то на экваторе кусочек уцелевших тропиков, обязательно с жаворонками и почему-то ромашками.

Кто знает, кто знает...